Предтеча постсимволизма - Иннокентий Анненский 12 страница

 

загадки, иногда перифразы, в основе которой лежит принцип

метонимии (греч. metonimia - переименование). Его идиос­ тиль можно определить как энигматический (от. греч. энигма - загадка), в котором обретают свои значения «беспредметные

предметы», «бестелесная» телесность и «вещественная» ду­ ховность. Из традиционного фонда мировой культуры поэтом выбираются сущностные, значимые реалии, которые симво­ личны или эмблематичны. Вл. Ходасевич определил поэзию Мандельштама как чистый метафоризм1•

В перспективе времени Мандельштам понимается как крупнейший поэт ХХ в., воплотивший бесчеловечную суть эпохи и мужественное противостояние человека «наличной истории», веру в жизнь («И пред самой кончиною мира / Бу­ дут жаворонки звенеть») и преображающую силу культуры.

Сочинения

� Манgельштаft О. Стихотворения. Л., 1973.

� Манgельштаft О. Разговор о Данте. М., 1967.

� Манgельштаft О. Слово и культура. М., 1987.

� Манgельштаft О. Камень. Л., 1990.

� Манgельшщаft О.Собраниесочинений: В 4 т.М., 1991.

� Манgельштаft О. Сочинения: В 2 т. М., 1 990.

� Манgельштаft О. Воронежские тетради. Стихи. Воспоминания.

Письма. Воронеж, 1999.

Литература

"

Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1993 год. Материалы об О.Э. Мандельштаме. СПб., 1997. [С обширной библиографией].

Жизнь и творчество О. Мандельштама. Воспоминания. Материа­лы к биографии. Комментарии. Исследования. Воронеж, 1990. Кузьftина С.Ф. Пушкинскаятема в жизни и творчестве О. Мандель­

штама. Мн.: Народная асвета, 1998, No 1-3.

Кузьftина С. Ф. «Tristia» О. Мандельштама: традиция - текст - поэтика // Научные труды кафедры русской литературы БГУ. Вып. I. Мн., 2002. С. 76-105.

1 Хоgасевич Вл. Собр. соч.: В 4 т. Т. 2. М., 1996. С. 1 1 1.

Михаил Кузftин

Манgельштаft Н. Вторая книга. М., 1 990.

Струве Н. Жизнь и творчество О.Э. Мандельштама. Томск, 1992.

Тарановский К. О поэзии и поэтике. М., 2000. С. 13-199.

Штеftпель Н. Мандельштам в Воронеже. М., 1 992.

 

 

Михаил Кузмин

Для эпохи Серебряного века Михаил Александрович Куз­ мин (1872, Ярославль - 1 936, Ленинград) был знаковой фигу­ рой. Он выступил одновременно как поэт, прозаик, драматург

и композитор. Написал скандально известн уЮ повесть «Кры­

ЛЬЯ >> (1 907), драму «Три пьесы» (1 907). Кузмин создал соб­ ственную неомифологию, был стилизатором различных куль­

тур, воссоздавал мир, «отраженный сквозь призму эстетичес­ ких зеркал, запечатленный в грандиозном пантеоне мифопо­ этических образов и функционирующий в системе сюжет­

но-стилевых клише» 1• Публиковался с 1 905 г., активно сотруд­

ничал с журналами «Весы», «Мир искусства», «Аполлон», где в 1910 г. опубликовал программную статью возникшего но­ вого течения акмеизма «0 прекрасной ясности». Споря с сим­

волистской теорией искусства, Кузмин выдвинул тезис ра­ циональной продуманности произведений - «кларизм», в противовес мистически интуитивному постижению мира че­ рез рядсимволов и соответствий. Поэт активно общался с Вяч.

Ивановым, был, по выражению Г. Адамовича, «плоть от пло­ ти литературно-богемного Петербурга 1 905-1914 годов»2• Среди возвышенной «салонной» поэзии вдруг раздался иро­

ничный голос Кузмина:

 

Где слог найду, чтоб описать прогулку, Шабли во льду, поджаренную булку...

1 Лавров А., Тиftенчик Р. «Милые старые миры» и грядущий век!! Кузмин М. Избранные произведения. Л., 1 990. С. 7.

2 Аgаftович Г. Об М. Кузмине // Адамович Г. Одиночество и свобо­ да. М., 1 996. С. 277.

 

Он один из первых осознал, что слишком высокий тон, взятый символистами, может привести к тупику, и призывал писать лишь о том, что непосредственно дано в ощущениях, без чего человек не может жить и быть счастливым. Чувство катастрофы, пронизывающее стихи символистов, было ему чуждо, однако эпоха заставила и Кузмина пройти ряд этапов религиозных исканий и серьезных жизненных испытаний. Около пятнадцати лет он посвятил своему образованию, под

руководством Н. Римского-Корсакова учился в 1891-1893 гг.

в Петербургской консерватории, изучал немецкий и италь­ янский языки, погружался в религии Востока и христианство.

Он совершил поездку в Египет и в Италию, где изучал цер­ ковную музыку. Эти занятия отразились на его литературном творчестве, которое «открываетсю> то на страницах культу­ ры Александрии, то Древней Эллады, то Востока. Эту способ­ ность культурных перевоплощений уловил К. Бальмонт, со­

здавший творческий портрет Кузмина:

В Египте преломленная Эллада, Садов нездешних роза и жасмин, Персидский соловей, садов услада

Запали в глубь внимательного взгляда, - Так в русских днях возник поэт Кузмин".1

Создавая словесный портрет поэта, Н. Тэффи писала:

«Первое, что поражало в Кузмине, это странное несоответ­ ствие между ег6 головой, фигурой и манерами. Большая ас­ сирийская голова, с огромными древними глазами, прожив­ шими многие века в мраморе музейного саркофага, и малень­ кое худенькое, щупленькое тельце, с трудом эту ассирийскую голову носящее, и ко всему этому какая-то «жантильность» в позе и жестах, отставленный мизинчик не особенно выхолен­ ной сухенькой ручки, держащей, как редкостный цветок, чай­ ную чашку»2• Лаконичность и виртуозность, афористичность

1 Цит. по: Кузftин М. Избранные произведения. С.5.

2 Теффи Н. Кузмин // Творчество Н.А. Тэффи и русский литера­ турный процесс первой половины ХХ века. М" 1 999. С. 336.

 

некоторых стихотворений Кузмина делали его популярным среди любителей русской поэзии. Некоторые его стихи час­ то цитировались, как, например, стихотворение:

О, быть покинутым - какое счастье! Какой безмерный в прошлом виден свет - Так после лета - зимнее ненастье:

Все помнишь солнце, хоть его уж нет.

 

 

Ах, есть другой урок для сладострастья, Иной есть путь - пустынен и ширс}l<.

О, быть покинутым - такое счастье! Быть нелюбимым - вот горчайший рок.

Вяч. Иванов назвал его метод «анахронизмом». Свой «ме­ тод» поэт то и дело нарушал, когда стилизации, мастером ко­

ками:

 

Я тихо от тебя иду,

А ты остался на балконе.

«Коль славен наш Господь в Сионе», - Трубят в Таврическом саду.

Я вижу бледную звезду

На теплом, светлом небосклоне. И слов я лучше не найду.

Когда я от тебя иду,

Как «славен наш Господь в Сионе».

 

В первой книге стихов «Сети» Кузмин создает поэтичес­ кие отклики на книжные впечатления («Любви утехи», «Се­ ренада», «Флейта Вафила»), любовные стихи, пейзажные за­ рисовки, психологические этюды. Ведет свой знаменитый дневник, в котором отражены подробности интимного быта и панорама эпохи. Поэты-современники и критики высоко оценили «Александрийские песни», вошедшие в сборник

«Сети». Автор, используя верлибр, выстраивает стилизации так, что стихотворные размеры напоминаниют ритмы дале­ кой Александрии:

Когда мне говорят: «Александрия», я вижу белые стены дома, небольшой сад с грядкой левкоев, бледное солнце осеннего вечера

ислышу звуки далеких фЛ:ейт".

Метрические новации Кузмина стали основой для. поэзии поздней М. Цветаевой и А. Ахматовой. На «Александрийские песни» написал благожелательную рецензию М. Волошин, отметивший глубину проникновения в чужую культуру и со­ вершенство исполнения стилизаций. М. Волошин задается вопросом: «Быть может, поэт знал, что он не умрет вместе с эллинской радостью, и ушел из той жизни не через врата Смерти? Но почему же он возник теперь, здесь, между нами в трагической России, с лучом эллинской радости в своих звонких песнях и ласково смотрит на нас своими жуткими огромными глазами, усталыми от тысячелетий?

Зачем он со своей грустной эллинской иронией говорит нам жесткие слова:

Солнце греет затем,

Чтобы созревал хлеб мя пищи И чтобы люди от заразы мерли. Ветер дует затем,

Чтобы приводить корабли к пристани дальней И чтобы песком засыпать караваны.

Ли; ди родятся затем,

Чтобы расстаться с милою жизнью

И чтобы от них родились другие мя смерти»1•

Кузмина интересуют параллели культурно-исторических эпох: Александрия, Рим, XYIII век во Франции и Италии. Последующие поэтические сборники «Осенние озера» (19 12),

«Глиняные голубки» (19 14), «Нездешние вечера» (оба - в 1921) раскрыли особую стилистику письма. Главной целью автора стало воссоздание мира в его многосложных проявле-

1 Волошин М.А. «Александрийские песни» Кузмина /! Кузмин М.

Подземные ручьи. СПб., 1 994. С. 724.

 

ниях, воплощение неумирающей и неожиданно открываю­ щейся красоты. Образцом кузминской стилизации стало сти­ хотворение «Фудзий в блюдечке» (191 7) из сборника «Не­ здешние вечера»:

Сквозь чайный пар я вижу гору Фудзий, На желтом небе золотой вулкан.

Как блюдечко природу странно узит! Но новый трепет мелкой рябью дан. Как облаков продольных паутинки Пронзает солнце с муравьиный глаз,

А птицы - рыбы, с черные чаинюf,

Чертят лазури зыблемый топаз!

 

Вяч. Вс. Иванов указывает, что «Кузмин (как до него и од­ новременно с ним Анненский) первым пришел к вещному преодолению символизма в своем «кларизме», как бы пред­ восхитив последующий опыт поэтов, группировавшихся вок­ руг акмеистической программы. Даже метафизические (на­ пример, гностические) тексты у Кузмина раскрываются в се­ рии предметных образов, передача которых выдерживается в ясном письме. <".> Зримая вещность японского и китайс­ кого искусства (живописи и поэзии) оказывается эталоном для европейского искусства, двигающегося в сходном направ­ лении» 1.

В сборник «Нездешние вечера» включены стихотворения

«П уiп кин», «Лермонтов», а также стихотворения-портреты

современников: художника Б. Сапунова, танцовщицы Т. Кар­ савиной. Именно в этом сборнике автор достигает акмеисти­ ческого мастерства в передаче атмосферы конца эпохи Се­ ребряного века:

Картины, лица - бегло-кратки, Влюбленный nздох, не страстный крик, Лишь запах замшевой перчатки,

1 Иванов Вяч.Вс. Постсимволизм и Кузмин // Иванов Вяч.Вс. Из­ бранные труды по семиотике и истории культуры: В 2 т. Т. 2. М., 2000. с. 202.

Акмеизft

Да на футбольной на ftлощадке Полудитя, ftолустарик.

Книга стихов «Осенние озера» раскрывала религиозные поиски поэта («Троицын день», «Пасха», «Духовные стихи»), в ней были акростих В. Брюсову, посвящения Н. Гумилеву, Вяч. Иванову, С. Соловьеву. Вторая часть сборника состояла из газэл под названием «Венок весен». Сборник «Вожатый» отразил интерес Кузмина к русской истории («Царевич ДИ­ митрий») и новаторству авангарда.

д/1.я эпохи Серебряного:века оказалась характерной жизнен­

ная судьба Кузмина, который во второй половине 1890-х rr. ис­

пытывает стремительную эволюцию религиозных взглядов:

«От традиционного православия он решительно и надолго отрекается, сперва находясь на грани обращения в католи­ цизм, потом ему на выбор предлагаются «пашковцы» или про­ поведи о. Алексея Колоколова, от которых он отказывается, чтобы затем заинтересоваться старообрядчеством, не пере­ ходя в него, но обдумывая такую возможность»1• Увлечение гностицизмом сказалось в стихотворении «София».

В прозе Кузминым написаны повести «Приключения Эме Лебефа» (1 907, с иллюстрациями К. Сомова), «Повесть об Элевсиппе, рассказанная им самим» (1910), «Покойница в доме» (1 91 4), «Чудесная жизнь Иосифа Бальзама, графа Ка­

лиостро» (1 919, с книжными украшениями работы М. Добу­ жинского), а таКже романы «Тихий страж» (191 5), «Плаваю­ щие-путешествующие» (1921), рассказы, пьесы, в том числе

комедия «Вторник Мэри (Представление в 3-х частях для. ку­

кол живых или деревянных)» и «Венецианские Безумцы» (1 91 5).

А. Блок в своей статье-рецензии «0 драме» писал: «Твор­ чество Кузмина имеет корни, может быть самые глубокие, самые развилистые, кривые, прорывшиеся в глухую черноту

 

1 Богоftолов Н.А. Русская литература начала ХХ века и оккультизм.

М., 2000. С. 12.

русского прошлого. д/\я меня имя Кузмина связано всегда с пробуждением русского раскола, с темными религиозными

предчувствиями России XV века, с воспоминаниями о «завол­ жских старцах», которые пришли от глухих болотных топей

в приземистые курные избы. <".> Совершенно фальшиво воздвигать гонения на Кузмина, хуgожника до мозга костей,

тончайшего лирика, остроумнейшего диалектика в искусст­ ве. Варварство, которого не могу отрицать у Кузмина, совер­ шенно тонет в прозрачной и хрустальной влаге искусства» 1• Представляет интерес сборник статей Кузмина «Условно­

сти» (1 923), в котором автор прибегает к имnрессионистско­

му и сравнительному анализу произведений ·искусства. Пос­ ле революции Кузмин остался в Петрограде, но держался вне политики. Стихотворения 1 920-х гг. были объединены в сбор­ нике «Параболы», в нем никак не отразились исторические потрясения, революция 191 7-го, Гражданская война. Это про­ изведения о творчестве, Италии, Риме, Венеции. Сборник пронизывают неомифологические темы («Пламень Федры»). И все же в некоторых стихотворениях поэт передает траги­ ческую напряженность, неустроенность, катастрофизм жиз­ ни («Весенней сыростью страстной седмицы".», «Конец вто­ рого тома»). Знаки кардинальных изменений истории пере­ даются скупыми и емкими строками:

Весенней сыростью страстной седмицы Пропитан Петербургский бурый пар.

Псковское озеро спросонок снится, Где тупо тлеет торфяной пожар.

Колоколов переплавлены слитки

В предпраздничной и гулкой пустоте. Петух у покривившейся калитки Перекликался, как при Калите.

В 1929 г. выходит его последняя и лучшая книга стихов

«Форель разбивает лед». Этот один из самых популярных сти-

1 Блок А.А. Указ. соч. С. 183.

Акftеизft

хотворных циклов Кузмина своей интонацией и замыслом, композиционной виртуозностью повлиял на «Поэму без ге­ роя»А.Ахматовой.Вконцецикла Кузминобъясняет, чтохо­ тел изобразить ходдвенадцатимесяцев,проносящихся в вос­ поминаниях с каждым ударом часов в новогоднюю ночь (не потому ли каждое из стихотворений цикла имеет название

«Первыйудар», «Второй удар» и т.д.), и верит, что «Лед раз­ бить возможнодляфорели, /Когдаонаупорна".».Поэтом воссоздаетсяисчезновение гранимеждуживымимертвым, прошлыминастоящим, реальнымивозможным.Серебряный вексегоинтонациями, масками,игройи настоящейсмертью предстает в причудливой смене декораций, цитат,смешанных диалоговсуществовавших ивыдуманных героев.

Вяч. Вс. Иванов указывает, что «Кузмин движется в сто­

рону создания очень свободного стиля, позволяющего нару­ шать вселитературныеи социальныетабу. В этоми других отношениях поздний Кузмин сопоставим с мировым литера­ турным движением, лишь в очень слабой степениотозвав­

шимся в сочинениях других современников Кузмина. Спле­ тениереалистических и даже натуралистических подробно­ стей и романтического колорита некоторых стихотворений сборника «Форель разбивает лед» не препятствуетналичию в них и элемента,который в свете типологических аналогийс

западноевропейской литературой этого времени можно было бы охарактеризовать как сюрреалистический» '.

Поздняялирика Кузмина- сплав различных стилей,она отмечена предметным,физическим ощущением мира,нетра­ диционными для русской литературы пристрастиями и ори­ ентациями.Поэт достигает классическойясности, окоторой как идеале он заявлял в начале своего пути.

Декабрь морозит в небе розовом, Нетопленный темнеет дом,

 

1 Иванов Вяч.Вс. Постсимволизм и Кузмин // Иванов Вяч.Вс. Из­

бранные труды. С. 203.

 

И мы, как Меньшиков в Березове, Читаем Библию и ждем.

 

<".>

Но если в небе ангел склонится И скажет - это навсегда,

Пускай померкнет беззаконница - Меня водившая звезда1•

 

Умер Кузмин в глубокой нищете. Его творчество ценилось лишь знатоками, однако в настоящее время интерес к об­

ширному наследию поэта возрос. Б. Эйхенбаум в 1 920-х гг.

"

указывал: «Грациозное, наивное созерцание жизни как при- чудливого узора, наивное в своей тенденциозности - вот пафос Кузмина»2• Современные исследователи более углуб­ ленно трактуют его обширное художественное наследие. Творческая и духовная эволюция этого поэта еще нуждается в исследовании и комментариях. При обилии поэтов-звезд

«первой величины» поэзия Кузмина долгое время находилась

в тени, но объективное воссоздание истории русской лите­ ратуры ХХ в. требует полноты знаний о поэте, исповедую­ щем кларизм и сыгравшем свою роль в становлении и раз­

витии акмеизма. Опубликованные дневники Кузl\'JИНа про­ ливают неожиданный свет на многие явления Серебряного века.

Сочинения

� Кузft ин М. Собрание стихов: В 3 т. Miinchen, 1 977.

� Кузftин М. Избранные произведения. Л., 1990.

� Кузftин М. Крылья // Эрос. Россия. Серебряный век. М., 1992.

� Кузftин М. Подземные ручьи. Избранная проза. СПб., 1994.

 

 

 

1 Цит по: Творчество Н. Тэффи и русский литературный процесс.

с. 342.

2 Эйхенбауft Б. О прозе М. Кузмина // Кузмин М. Подземные ру­ чьи. с. 8.

 

Литература

Богомолов Н.А. Тетушка искусств. Оккультные коды в поэзии М. Кузмина // Богомолов Н.А. Русская литература начала ХХ века и оккультизм. М., 2000.

Иванов Вяч.Вс. Избранные труды по семиотике и истории кульrу­

ры: В 2 т. Т. 2. М., 2000.

Кушнер А. Музыка во льду // Новый мир, 1989, № 10.

М. Кузмин и русская культура ХХ века. Л., 1990.

 

 

 

ВНЕГРУППОВЫЕ ПОЭТЫ

 

Максимилиан Волошин

Максимилиан Александрович Волошин (настоящая фами­ лия Кириенко- Волошин; 1 877, Киев - 1932, К'октебель в Кры­ му), поэт, критик, художник, получил известность с 1 900 г. Много путешествовал по Западной Европе, долго жил в Па­ риже, серьезно занимаясь живописью. Писал литературно­ критические статьи о европейском и русском искусстве, со­ трудничая с журналами «Весы» и «Золотое руно». Влияние французских символистов чувствуется в его первом сборни­ ке «Стихотворения. 1 900-19 10».

В раннем творчестве поэт ищет синтез между нацио­ нальным и всемирным, мистическое сочетает с неоклассичес­ кими тенденциями. М. Цветаева о нем сказала: «Француз культурой, русский душой и словом, германец - духом и кро­ вью» (поэт действительно происходил из немцев, поселив­

шихся в России в XVII в.). Стихотворения раннего периода

воскрешают легенды и мифы («Годы странствий», «Алтари в пустыне», «Звезда полынь»). На первую русскую революцию поэт откликнулся стихотворением «Ангел мщенья» (1 906):

Народу русскому: Я скорбный ангел мщенья! Я в раны черные - в распаханную новь Кидаю семена. Прошли века терпенья.

И голос мой - набат. Хоругвь моя - как кровь.

 

О, камни мостовых, которых лишь однажды Коснулась кровь! Я ведаю ваш счет.

Я камни закляну заклятьем вечной жажды,

И кровь за кровь без меры потечет.

 

Второй сборник Волошина «Anno mundi ardentis» (1916} явился откликом на на Первую мировую войну. Эстетика ак­ меизма привлекала Волошина и оказала определенное воздей­ ствие на его поэтику и образный строй. Поэт публикует ста­ тьи о проблемах искусства в акмеистическом журнале «Апол­ лон», но не примыкает ни к одной из известных групп, ни к одному из направлений. С начала 1917 г. постоянно жил в Коктебеле, его дом был местом встреч поэтов и художников.

Там бывали М. Цветаева, А. Белый, О. Мандельштам и мно­

гие другие поэты и художники Серебряного века.

Главной темой поэзии Волошина стала история России, ее духовных взлетов и падений (стихотворения «Китеж», «Свя­ тая Русь», поэма «Протопоп Аввакум»). Поэт проникал своим взглядом в глубь времен и стремился найти ответ на вопрос о миссии России, о своем и ее предназначении, о вселенском смысле бытия:

Суздаль да Москва не для тебя ли По уделам землю собирали,

Да тугую золотом суму?

В рундуках приданое копили, И тебя невестою растили

В расписном да тесном терему?

 

Не тебе ли на речных истоках Плотник-Царь построил дом широко Окнами на пять земных морей?

Из невест красой да силой бранной Не была ль ты самою желанной Для заморских княжих сыновей?

<".>

Помалась лихому подговору, Отдалась разбойнику и вору, Подожгла посады и хлеба, Разорила древнее жилище,

И пошла поруганной и нищей, И рабой последнего раба.

Я ль в тебя посмею бросить камень? Осужу ль страстной и буйный пламень?

Максиftилиан Волош ин

В грязь лицом тебе ль не поклонюсь, След босой ноги благословляя, -

Ты - бездомная, гулящая, хмельная, Во Христе юродивая Русь!

Волошину не были чужды духовные поиски русской ин­ теллигенции начала ХХ в., в том числе и увлечение оккуль­ тизмом и учением Р. Штейнера. С. Маковский отмечал: «".рус­ ское гетеанство и духовный германизм усложнились в двад­ цатом веке возродившимся языческим всебожием и даже пандемонизмом. Оrсюда Рудольф Штейнер и"штейнеровцы: Андрей Белый и Макс Волошин. Оrсюда их мифотворческий христианствующий гностицизм, соскальзывающий в игру с Люцифером» 1• Поэт любил искусные мистификации. Он со­ здал очаровательный образ несуществующей в реальности поэтессы Черубины де Габриак, напечатал в журнале ее сти­ хи («Аполлон», 1 909, No 2) и даже гороскоп2• Мистификация закончилась дуэлью из-за Черубины де Габриак (прототипом которой была Е. Димитриева, гостившая у Волопшна летом 1 909 г.) с Н. Гумилевым3•

Революция воспринята была Волошиным как катастрофа для России и дьявольское искушение. Уже 2 ноября 1917 г. он напишет:

С Россией кончено". На последях Ее мы прогалдели, проболтали, Пролузгали, пропили, проплевали, Замызгали на разных площадях.

<".>

О Господи, разверзни, расточи, Пошли на нас огнь, язвы и бичи: Германцей с запада, монгол с востока. Отдай нас в рабство вновь и навсегда,

1 Маковский С. Портреты современников. С. 20 1.

2 См.: Гороскоп Черубины де Габриак // Волошин М. Лики творче­

ства. М., 1988. С. 51 5-5 19.

3 См.: Волошин М. Лики творчества. С. 758.

1 2* 1 79

 

Чтоб искупить смиренно и глубоко Иудин грех до Страшного Суда.

Крымская эпопея 1920-х гг., описанная И. Шмелевым в романе «Солнце мертвых», уничтожение мирных сограждан, солдат и офицеров Добровольческой армии, привели Воло­ шина к неприятию насилия ни со стороны «белых», ни со сто­ роны «красных». Он занял позицию «над схваткой». Волошин­ ский принцип, православный в своей духовной основе, осу­ ществленный самой его жизнью: «А я стою один меж них / В ревущем пламени и дыме / И всеми силами моими / Молюсь за тех и задругих» - уникальный случай в русской культуре. Он знал, что

Всем нам стоять на последней черте, Всем нам валяться на вшивой подстилке,

Всем быть распластанным - с пулей в затылке И со штыком в животе.

Поэт многим спас жизнь. Н. Тэффи вспоминала о Воло­ шине этого периода: «Всюду можно было видеть его живо­ писную фигуру: густая квадратная борода, крутые кудри, на них круглый берет, плащ-разлетайка, короткие штаны и гет­ ры. Он ходил по разным правительственным учреждениям к нужвым людям и читал стихи. Читал он их не без толку. Сти­ хами своими он, как ключом, отворял нужные ему ходы и хло­ потал в помо:Iближнему <".> Прочел две поэмы и сказал,

что немедленно надо выручать поэтессу Кузьмину-Каравае­

ву, которую арестовали (кажется, в Феодосии) по чьему-то оговору и могут расстрелять» 1• Волошинский дом в Коктебе­ ле (нынче Планерское) был единственным местом в годы Гражданской войны, где могли найти надежное убежище люди разных политических пристрастий.

Сборники стихотворений «Иверни» (1918), «Демоны глу­ хонемые» (19 19) отразили трагические крымские впечатле­ ния поэта, стали свидетельством жестокого террора. Апока-

1 Тэффи Н. Воспоминания. Париж, 1931. С. 53.

Максимилиан Волошин

 

липсические картины воссозданы в «Стихах о терроре» (из­ даны в Берлине в 1 923 г.). Творчество этих лет раскрывает поэта большой изобразительной силы и своеобразной фило­ софии жизни.