Как соотносятся нормы ст. 841 и 842 ГК о моменте возникновения прав вкладчика в отношении денежных средств, внесенных на имя третьего лица?

Арбитражная практика прямо не высказывает своего отношения к этому вопросу. Имеется, однако, постановление, в котором встречаются ссылки как на ст. 841, так и на ст. 842 ГК (см. постановление ФАС ВСО от 13.06.2006 N А19-4780/05-16-Ф02-2795/06-С2). Обращает на себя внимание, что ссылки эти даются в связи с разрешением одного и того же дела, что, естественно, позволяет думать, будто нормы названных статей ГК регламентируют различные стороны одной и той же ситуации. Впечатление это, однако, совершенно не соответствует истине.

Сравнение норм ст. 841 и 842 ГК позволяет установить различную сферу их применения. Норма ст. 841 применяется лишь тогда, когда идет речь о внесении третьим лицом денежных средств на счет вкладчика, уже открытый ко времени внесения средств самим вкладчиком. Статья же 842 ГК регламентирует случаи, когда не только внесение вклада, но и самое открытие счета для такого внесения осуществляются третьим, по отношению к вкладчику, лицом. Соответственно оказывается различным и нормативное регулирование вопроса о моменте возникновения у вкладчика требования к банку в отношении сумм, внесенных третьим лицом: в первом случае признается, что таковое возникает уже непосредственно в момент внесения сумм во вклад, поскольку вкладчик предполагается согласившимся на получение денежных средств уже потому, что он предоставил сведения об открытом им счете третьему лицу*(333); во втором - не ранее предъявления вкладчиком требования по вкладу или иного выражения вкладчиком своего намерения воспользоваться созданными для него правами. Следовательно, субъект, внесший денежные средства на счет третьего лица (вкладчика), открытый этим последним, теряет всякие права на эти денежные средства уже с самого момента такого внесения, в том числе не может распоряжаться ими (разумеется, если только вкладчик не сделает упомянутого выше заявления об отказе от своих прав на эти суммы). Однако субъект, внесший вклад на имя третьего лица на счет, который он же сам (субъект, внесший средства) и открыл, сохраняет возможность распоряжения внесенными суммами до тех пор, пока вкладчик не выразит желания воспользоваться ими.

Чему, в случае расхождения сведений о состоянии вклада, отраженных в сберегательной книжке, со сведениями, содержащимися в учетных записях банка, следует отдавать предпочтение при разрешении спора?

ФАС ДО (см. постановление от 25.08.2003 N Ф03-А73/03-1/1954), исходя из абз. 3 п. 1 ст. 843 ГК, устанавливающего, что основаниями для расчетов по вкладу между банком и вкладчиком являются данные о вкладе, указанные в сберегательной книжке, но лишь в том случае, когда не доказано иное состояние вклада, указал, что "...сберегательная книжка не всегда отражает действительное состояние вклада, что может быть подтверждено и иными доказательствами". В рассматриваемом им деле суд признал такими доказательствами лицевые счета вкладчиков - физических лиц, которые, в соответствии с Правилами ведения бухгалтерского учета, "...отражаются в книге регистрации открытых счетов", "...печатаются применительно к действующим формам бланков в двух экземплярах и передаются в бухгалтерию", причем "второй экземпляр является выпиской из лицевого счета и предназначается для выдачи или отсылки клиенту". При таких обстоятельствах лицевые счета нельзя считать односторонними бухгалтерскими банковскими документами (как утверждали нижестоящие суды), а сделанный ими вывод о том, что по указанной причине (т.е. потому, что это - якобы односторонне составленные банком документы) они не могут служить доказательством наличия задолженности банка перед вкладчиком, нужно признать ошибочным.

Окружной суд вполне прав в существе принятого им решения: банк вправе доказывать иное состояние вклада, нежели то, что отражено в сберегательной книжке, - в этом нет и не может быть никаких сомнений. Но вот в вопросе о том, какие доказательства банк мог бы для этой цели использовать, его аргументация все же не вполне последовательна. Конечно, нижестоящие суды правы в том плане, что лицевые счета (точнее, карточки лицевых счетов вкладчиков) - это бухгалтерские документы самого банка, т.е. документы, составляемые банком в одностороннем порядке. Ясно, что как вкладчик имеет возможность подделать записи в сберегательной книжке, точно так же нельзя исключать и технической возможности банка сфабриковать карточку лицевого счета, заведомо не соответствующую действительному положению дел. В этом смысле карточки лицевых счетов имеют не большую (если не меньшую) доказательственную силу, чем сберегательная книжка.

Но при определенном условии карточки лицевых счетов действительно способны доказать иное состояние вклада. Условие это - получение вкладчиком экземпляра или копии карточки (разумеется, под расписку - банку придется доказывать факт такого получения*(334)). Логично предполагать, что вкладчик, расписавшийся в получении выписки, в ближайшее после получения время ознакомится с нею и в установленный договором либо разумный срок, заявит свои претензии к банку. Если этого не происходит, разумно предположить, что вкладчик не просто ознакомился с выпиской, но и согласился с ее содержанием (ничего не имеет против сообщенных банком сведений о состоянии вклада). Вот к этому-то согласию и должен апеллировать банк в случае последующего возникновения спора о состоянии вклада*(335). Экземпляр карточки, составленный банком, но не врученный им вкладчику и уж тем паче экземпляр, от получения которого вкладчик прямо отказался (тем более со ссылкой на несоответствие его содержания реальному положению дел), использоваться для доказывания иного состояния вклада, чем то, что следует из данных сберегательной книжки, не может.

Глава 45. Банковский счет (ст. 845-860)