Главными источниками по истории производительных сил во Франции, и в первую очередь аграрного строя, являются многочисленные грамоты, иногда очень длинные и подробные. В Галлии, ещё со времён античности укоренилась практика оформления всякой, даже мелкой, сделки в виде официального документа, в противоположность, например, Германии, где частные акты почти исчезли из обихода в X-XII вв. Во Франции же, особенно в церковных учреждениях, сохранилось по много тысяч различных грамот, дающих возможность проанализировать все основные формы производственных отношений. Очень многие сохранившиеся грамоты дошли до нас в оригиналах, хотя немалое число и в копиях, в составе картуляриев. С XIII в. копии становятся всё более полными, точными и зачастую заверяются нотариусами, так что картулярии приобретают силу официальных документов.
С XIII в. же появились, постепенно оттесняя картулярии на задний план, нотариальные минуты, в которых записывались не формулы, а, наоборот, конкретные сведения о той или иной сделке. Они отражают все стороны имущественных отношений, но особенно большой материал дают для истории недвижимой собственности.
По истории французских городов много сведений дают городские «конституции», т. е. хартии, дарованные сеньором или королём. Фактически это были настоящие договоры между сеньорами и горожанами и устанавливали их взаимоотношения, права и вольности горожан. Одной из самых древних является Лорисская хартия (Орлеанэ), пожалованная Людовиком VI в первой половине XII в. и рисующая город, по своему быту ещё близкий к деревне. Лорисская грамота была принята почти во всех городах королевского домена. Ещё большее распространение получила Бомонская хартия, дарованная в 1182 г. деревне Бомон в Шампани, превращённой в город. Она был присвоена затем более чем 500 городам.
Повседневная жизнь городов отражена в многочисленных документах, составлявшихся действовавшими в городе организациями, главным образом в регистрах городского совета и городского суда, а если у города не было автономии, и он принадлежал королю или феодалу, то королевского и сеньориального суда.
В большинстве городов с цеховой организацией ремесла цехи управлялись первое время (до середины XIII в.) на основе устного обычая, который был затем оформлен в цеховые уставы. Важнейшим источником такого рода является «Книга ремёсел», составленная около 1268 г. по приказу королевского прево в Париже Этьена Буало. Оригинал её сгорел в XVIII в., дошедшие до нас копии близки к нему, но текст в них всё же несколько переделан. В сборнике Этьена Буало содержатся уставы 100 цехов, что составляло менее половины всех существовавших в то время в Париже цехов. Целью «Книги ремёсел» была регламентация ремесленного производства и цеховой администрации, а также интересы фиска, так как казна получала значительную часть доходов от различных торговых пошлин и сборов за право заниматься ремеслом.
Наряду с уставами цехов существовали и уставы различных братств и религиозных объединений ремесленников, которые часто преследовали целью объединение подмастерьев против мастеров, своего рода союзы подмастерьев. Городские власти и королевская власть преследовали подобные организации, или запрещая их совсем, или стремясь ограничить их только сферой взаимопомощи. Поэтому дошедшие до нас уставы носят преимущественно такой характер.
Правовые памятники во Франции X-XIII вв. состоят главным образом из записей местных обычаев; с середины XII в. развивается королевское законодательство.
После распада каролингской империи население областей Франции знало лишь своё местное обычное право – кутюму (кутюм – обычай), состоявшую из правовых норм, сложившихся на основе старых правд и грамот, регулировавших отношения сеньоров с крестьянами. В период наибольшей феодальной раздробленности в каждой провинции существовал свой обычай, поэтому как исторический источник очень важны провинциальные кутюмы.
Начиная с середины XV в., короли пытались выработать из провинциальных кутюм единое французское право, но разница между отдельными провинциями была настолько велика, что эти попытки привели только к переработке кутюм в соответствии с изменившимися условиями.
Королевское законодательство также постепенно расширяло круг своего применения. Первоначально королевские распоряжения имели силу лишь в пределах королевского домена и по своему характеру ничем не отличались от аналогичных распоряжений крупных феодалов. Они охватывали области суда, управления доменом и его финансами. В середине XII в. появились королевские распоряжения уже для всей северной части страны. В дальнейшем, по мере того как шло образование национального государства, королевские законы становились решающим фактором в сфере публичного права, в то время как провинциальные кутюмы устанавливали нормы лишь частного права. Но в конце XV в. короли стали вмешиваться и в эту область, отменяя некоторые устаревшие пункты кутюм.
Королевские законы, называвшиеся обычно ордонансами, представляют собой очень важный источник для истории складывания французского централизованного государства. Однако их следует истолковывать непременно в свете источников, рисующих их конкретное применение на практике. Самостоятельность французских провинций (особенно южных) была настолько велика не только в XIV-XV вв., но даже в XVI-XVII вв., что все местные власти на вполне законном основании принимали и регистрировали королевские ордонансы лишь постольку, поскольку они не противоречили провинциальным привилегиям.
Политическая история Франции X-XII вв., т. е. периода феодальной раздробленности, распадается на историю отдельных областей как северофранцузской, так и южнофранцузской народностей. Источники, освещающие политическую историю этого периода, почти целиком состоят из местных анналов и хроник. Экономическая и политическая раздробленность отчётливо сказалась и в раздробленности летописания и в сужении интересов хроникёров. Анналы постепенно становились всё короче и суше, всё более ограничиваясь кругом местных событий. Такой же характер присущ и большинству житий святых.
Анналы королевского домена (первоначально его центром был Орлеан) велись вблизи Орлеана, а в начале XI в. попали в Сен-Денийское аббатство около Парижа, где было положено начало хроникам, развившимся впоследствии в целый свод «Больших Сен-Денийских хроник» (иногда называются «Большими французскими хрониками»). История Франции излагалась в них с точки зрения интересов королевской власти.
Из провинциальных хроник этого периода назову лишь нормандскую хронику Ордерика Виталия (1075-ок. 1143) «Церковная история», который родился в Англии, но почти всю жизнь провёл в нормандском монастыре Сент-Эвруль. Труд Ордерика шире своего названия, включает в себя и всемирную хронику, и историю Франции и Европы за 751-1141 гг., историю завоеваний норманнов, хронику первого крестового похода, историю своего монастыря. Вместо типично хроникальной манеры изложения у Ордерика Виталия довольно живое повествование, частично носящее характер личных воспоминаний. Всё произведение пронизывает определённая политическая мысль. Ордерик был единственным хроникёром, описавшим разбросанную по Европе и ближнему Востоку своеобразную нормандскую державу, отдельные части которой уже получили в его время политическую самостоятельность, но ещё не утратили связей друг с другом. Именно с этой точки зрения автора интересовали история Англии, Нормандии, нормандских герцогств в Италии, а также первый крестовый поход, в котором бароны и рыцари Нормандии и Южной Италии сыграли чуть ли не руководящую роль. Большую ценность имеет эта хроника и для начального периода борьбы Капетингов с Плантагенетами.
Для истории коммунального движения чрезвычайную ценность имеет произведение Гальберта Брюггского (кон. XI-нач. XII вв.) «Об убийстве Карла графа Фландрского». Автор сделал очень подробные записи, хотя и охватывающие короткий период (1127-1128), но обрисовывающие социально-экономические отношения, торговлю, восстания в городах Фландрии, установление в них коммун. Подробный рассказ Гальберта важен тем, что вскрывает типичные черты коммунального движения, присущие аналогичным событиям и в других городах-коммунах, о чём сохранились гораздо более краткие сведения.
Исключение составляет лишь история установления коммуны в городе Лане благодаря очень подробному рассказу Гвиберта Ножанского (1053-1124). Содержащая этот рассказ автобиография Гвиберта вообще стоит особняком среди всех произведений начала XII в. Она представляет собой мемуары, которые автор вёл от первого лица, и в которых очень ярко сказалась индивидуальность автора. В первой части рассказывается о детстве и воспитании, что даёт выразительную и типичную картину жизни французского рыцарства. Вторая часть посвящена истории Ножанского монастыря, третья – истории Лана, включая и восстание 1111 г. против епископа Годри. Автор враждебно относился к восставшим горожанам. Вместе с тем Гвиберт не умалчивал и о вымогательствах и беззакониях, которые творили епископ и его приближённые, что и стало причиной восстания.
Для этого периода, ещё относительно скудного документальными и повествовательными источниками, большое значение имеют литературные произведения, рисующие быт, нравы и культуру различных слоёв общества. Особенно интересен эпос. В подавляющем большинстве древние народные эпические песни до нас не дошли, сохранились лишь позднейшие переработки, в которых отражена идеология рыцарства. Характерно, что обе французские народности создали в XI-XII вв. свои отдельные эпические произведения. Знаменитая «Песнь о Роланде» представляет собой эпос северофранцузской народности. В нём воспета в героических тонах неудачная для франков Ронсевальская битва (778 г.). Образы императора и его вассалов, особенно Роланда, созданы по канонам рыцарского кодекса морали и чести. У южнофранцузской народности был свой эпос – о Жираре де Россильон, о борьбе аквитанских магнатов с Карлом Мартеллом. Прототип – Жирар Вьеннский жил в IX в., но многие события восходят к завоеванию Аквитании Карлом Мартеллом в VIII в.
Также значительные сведения по истории культуры, быта содержат рыцарские романы, произведения южных трубадуров и северных труверов, городские фаблио и т. д.
Основным содержанием политической истории Франции XIII-XV вв. является образование централизованного государства в связи с присоединением Юга и Бургундии.
Главными источниками по политической истории XIII-XV вв. являются хроники, особенно многочисленные начиная с XIV в. В связи с объединением страны вокруг Парижа, вырастает значение королевских хроник, составлявшихся в Сен-Дени. Местные же провинциальные хроники отодвигаются на задний план, постепенно мельчают и совсем исчезают к концу XV в.
Сен-Денийские хроники составлялись на латинском языке. В 1274 г. один из сен-денийских монахов, Примат, преподнёс Филиппу III составленную им французскую версию истории Франции. Этот перевод сразу же получил исключительную популярность и был переписан во множестве списков. История родной страны, изложенная на родном языке, стала любимым чтением во всех городах, замках и монастырях Франции. За французским сводом прочно закрепилось название «Большие французские хроники». Они сыграли большую роль в формировании культурной общности французского народа, в распространении по стране центральнофранцузского диалекта. По этим хроникам получали историческое образование, узнавали историю Франции все грамотные слои населения. Но и до неграмотных, т. е. до большинства населения страны, доходило кое-что из этой истории родной страны, так как бродячие жонглёры широко использовали текст «Больших французских хроник» для своих рифмованных песен на исторические темы.
При Карле V за период 1350-1380 гг. “Большие королевские хроники” составлялись уже не в Сен-Дени, а непосредственно при королевском дворе и под руководством Карла V. Правда в последующие сто лет составление «больших королевских хроник» прекратилось.
История Столетней войны подробнее всего оказалась описана не столько французами, сколько жителями Фландрии, которая была яблоком раздора между Англией и Францией. Прежде всего необходимо отметить хронику Фруассара (ок.1337-ок. 1404), которого часто называют «лучшим из средневековых историков Франции». Его хронику многократно переиздавали и перевели практически на все европейские языки. Часто приводят его описание Жакерии, где он с презрением говорит о восставших крестьянах, всячески их ругает. В целом как источник по истории Столетней войны хроника Фруассара не может претендовать на очень высокую оценку, она очень субъективна, пронизана чисто рыцарской идеологией, неточна в описаниях военных действий, не вскрывает основных пружин политической истории. Ценность труда Фруассара заключается прежде всего в обилии мастерски написанных портретных характеристик многих политических деятелей XIV в. – пап, королей, баронов, рыцарей, даже поэтов (Чосера, Петрарки и др.). Фруассар оставил яркую картину нравов и обычаев господствующего класса всех стран Западной Европы XIV в. Его хроника действительно является «зеркалом рыцарства», что позволяет историку заимствовать из неё много живых и ярких черт для характеристики дворянства XIV в.
В начале XV в. во Франции появляется новый вид исторических источников, которому впоследствии предстоит большое распространение – это дневники горожан. Ценность их как исторических источников исключительно велика; они являются своего рода зеркалом городской жизни того времени. В них сообщается масса сведений о событиях в городах, о ценах, положениях различных слоёв населения.
От периода Столетней войны сохранилось огромное количество документов: приказы военачальников, вызовы на военную службу, переписка, заказы на вооружение, списки пленных и убитых, а также мирные договоры.
Своеобразным и очень важным источником являются протоколы двух судебных процессов по делу Жанны д′Арк – процесса осуждения в 1431 г. и процесса реабилитации в 1456 г.
Главным повествовательным источником по истории Франции конца XV в. являются знаменитые «Мемуары» Филлипа де Коммина (ок. 1447-1511), бесспорно крупнейшее историческое произведение из написанных в XV в. во Франции, а может быть и во всей Европе. Во всяком случае, ни одному из исторических трудов того времени не выпало на долю такой славы и такой популярности: после первого издания (1524 г.) «Мемуары» Коммина переиздавались более 120 раз и были переведены почти на все европейские языки. Труд Коммина ценен не только как исторический источник, но и с историографической точки зрения. Это уже не средневековая хроника и с современниками-хроникёрами Коммина роднит очень немногое, а это настоящие мемуары крупного политического деятеля, который понимал значение тех событий, в которых принимал участие. Главное его отличие заключается в том, что политическую историю времён правления Людовика XI он использовал как материал для исторического анализа, пытаясь разобраться в причинах и следствиях и отбирая для рассказа те факты, которые помогали ему в такого рода осмыслении событий. Коммин не только излагал историю своего времени, но и объяснял её, извлекая из исторической действительности уроки для королей и государственных деятелей. Этим и объясняется небывалый успех его книги, которая являлась, таким образом, не только увлекательно написанными воспоминаниями, но и своего рода политическим трактатом. Можно сказать, что с Коммина во Франции появились зачатки исторической науки как таковой.
Благодаря своему умению выделять важное и осмысливать его, Коммин даёт чрезвычайно ценный исторический материал. Он оставил яркие образы двух заклятых врагов – французского короля Людовика XI и бургундского герцога Карла Смелого, изложил почти все перипетии их упорной вражды. В его книге описано множество фактов и разбросано немало отдельных метких замечаний. Немногочисленные ошибки (главным образом в датах) не могут изменить этой общей картины.
