С чего начинается успех оратора 5 страница

В подготовку синхронного переводчика включается так­же дистанцированное синхронное повторение воспринимае­мого на слух текста. Мы уже говорили в главе 12 об упраж­нениях в проговаривании текста в процессе аудирования. Они очень важны при подготовке к синхронному переводу, и особенно при дистанцированном повторении, т. е. с отста­ванием на несколько слов, что заставляет повторять воспри­нятое не автоматически, а с осмыслением поступающей в наушники речи. В этом случае отрабатывается навык не про­сто синхронизации слушания и говорения, а именно ауди­рования и говорения, т. е. говорения с осмыслением воспри­нимаемой речи.

Также необходимо усложнить уже предложенные чита­телю упражнения в управлении своим вниманием при одно­временном чтении про себя и счете вслух. Для синхронного перевода важно не чтение, а аудирование. Поэтому наденьте наушники и начните слушать незнакомый текст сначала на родном, а потом — на иностранном языке. Сосчитав, напри­мер, до ста, остановитесь и расскажите содержание прослу­шанного. В первые дни это будет очень трудно сделать, но

139

постепенно вы приспособитесь и уже недели через две заме­тите, что стали полноценным синхронистом, т.е. человеком, способным и слушать, и говорить.

Закончить свою подготовку к синхронному переводу можно синхронным переводом текста, с которым вы имели возможность предварительно ознакомиться. Причем такое знакомство должно становиться все более беглым, постепен­но выводящим будущего синхрониста на самостоятельную практическую работу с незнакомыми текстами.

Завершить эту главу хотелось бы восстановлением в еди­ной системе тех этапов подготовки переводчика к его слож­ной деятельности, о которых говорилось на предыдущих страницах этой книги.

Напомним, что начинать следует с общей подготовки к про­фессии переводчика. Она заключается в совершенствовании владения иностранным языком, глубокого изучения его лек­сики во всем многообразии ее связей, обретении языковой, ре­чевой и лингвострановедческой компетенции. Не познав вто­рую культуру, культуру народа изучаемого языка, нельзя в достаточной степени понимать речь этого народа.

Затем начинается основной этап подготовки переводчика. Этот этап называется основным, потому что он создает базу для билингвистической деятельности, каковой является деятель­ность переводчика. На этом этапе механизм билингвизма по­лучает свое завершение, и прежде всего в виде навыка пере­ключения и сложного умения девербализации, освобождаю­щего человека от цепких структур языка исходного текста. Это также время совершенствования техники речи и овладе­ния основами ораторского искусства.

Только после этого можно переходить к этапу работы над последовательным переводом с его оригинальной переводче­ской скорописью, которая сделает вас независимыми от ора­торских длиннот и освободит вашу память от перегрузок. Основной этап подготовки переводчика и этап работы над последовательным переводом более подробно изложены в моей книге «Последовательный перевод. Теория и методы обучения» (М.: Воениздат, 1969).

Последний этап своей подготовки посвятите синхронно­му переводу, и прежде всего овладению знаковым способом перевода и навыком синхронизации аудирования и речи. Мно­гие упражнения к синхронному переводу вы уже узнали из этой книги. Если же вы решили серьезно заняться этой дея­тельностью, то обратитесь к книге А.Ф.Ширяева «Пособие по синхронному переводу. Французский язык» (М., 1982).

Итак, в добрый путь, молодые люди, которые действитель­но поняли, что язык это не только более широкое общение и познание новых культур, но и одна из наиболее увлекатель­ных профессий современного, все более тесного и взаимо­действующего, несмотря на расстояния, мира людей.

25. ДЛЯ ЧЕГО НУЖНА ТЕОРИЯ ПЕРЕВОДА?

На*

ам многое удалось узнать о жизни, работе и заботах переводчиков различных рангов, но до сих пор мы остерега­лись вторгаться в теоретическую область перевода, область, в которой делается попытка объяснить, что происходит в го­лове человека, когда он переходит от одного кода (языка) к другому и выбирает и старается сохранить то, что является существенным в речи источника. Однако без этого не обой­тись, и начнем с того, что уясним, что такое теория и для чего она нужна.

Любая теория возникает при необходимости понять и объяснить происходящие вокруг нас явления, окружающие нас предметы, существующие между ними взаимосвязи. Понять и объяснить все это можно только путем вниматель­ного изучения этих явлений, предметов (объектов). Иссле­дование (изучение) того или иного объекта и лежит у исто­ков любой науки.

Объект науки носит, как правило, конкретный характер, хотя его конкретные проявления и не всегда доступны

исследователю. Но если сам объект отличается достаточной конкретностью, то его понимание бывает различным. Каж­дый человек (субъект) имеет свое видение окружающей дей­ствительности, свое понимание ее фактов. И когда это виде­ние, это понимание он начинает излагать, аргументируя свою точку зрения, то на свет появляется еще одна теория, кото­рая может в чем-то совпадать с другими теориями, а в чем-то отличаться от них. Такие теории и составляют предмет на­уки. Их изложение вы можете найти в ваших учебниках.

Из сказанного ясно, что теория перевода включает различные точки зрения на процесс передачи сообщения в случаях, когда коды (языки), которыми пользуются источ­ник и получатель, не совпадают. Различие точек зрения при этом объясняется не только различием в осмыслении воспри­нятых явлений, но и в закрытости самой сущности перево­да. Исследователь процесса перевода имеет в своем распоря­жении обычно два текста: исходный и переводной. А как происходит переход от одного языка к другому, этого иссле­дователь не видит, он может только делать выводы из наблю­дения за своими действиями при переводе или использовать так называемый метод «черного ящика». Метод «черного ящика» представляет собой сопоставление данных на входе и выходе, т. е. данных исходного текста с данными выходно­го текста.

Итак, существует несколько теорий перевода, несколь­ко осмыслений того, что делает переводчик, что в его деятель­ности способствует передаче сообщения, а что представляет­ся малоэффективным. Расскажем в нескольких словах об этих теориях, а вам, как будущим практикам, а может быть, и теоретикам перевода, — выбирать одну из них в качестве исходной.

Первая теория перевода, с которой полезно ознакомить­ся, называется теорией закономерных соответствий. Наибо­лее полно эта теория разработана в трудах Я.И. Рецкера. В них перевод рассматривается как комплексное сопоставле­ние структурно-семантических узлов, составляющих единое понятийное целое. Под структурно-семантическими узлами

понимаются единицы речи двух языков, выполняющие в основном совпадающие функции. Такими единицами речи могут быть и отдельные слова, и словосочетания и предло­жения.

При этом выделяются эквивалентные соответствия или постоянные эквиваленты, т. е. речевые единицы двух язы­ков, которые независимо от контекста всегда обозначают одно и то же. К таким соответствиям относятся, например: Орга­низация Объединенных Наций — Organisation des Nations Unies и т. п.; заседание при закрытых дверях — Riunione a porte shiuse, meeting in camera; Черное море — Black Sea, Mer Noire и т. п.

Кроме эквивалентных соответствий Я. И. Рецкер выделя­ет вариантные и контекстуальные соответствия, т. е. такие соответствия речевых единиц в двух языках, которые опре­деляются контекстом, ситуацией. Так, английское прилага­тельное academic в зависимости от контекста может иметь несколько соответствий: academic year — учебный год, academic question — теоретический вопрос, academic institute — академический институт.

И, наконец, третьей категорией соответствий считаются все виды переводческих трансформаций, когда соответствие создает переводчик, исходя из смысла речевой единицы. В этом случае на помощь может прийти и описательный пере­вод (батрак — наемный рабочий в сельском хозяйстве), и различные приемы логического мышления в виде конкрети­зации значения (зелень — петрушка, сельдерей, укроп и т. д.), генерализации значения (ехать — aller, go), антоними­ческого перевода (остаться в Москве — не уехать из Моск­вы) и др. Таким образом, теория закономерных соответствий объясняет процесс перевода как процесс поиска и нахожде­ния различных видов соответствий. В рамках этой теории перевод выступает, с одной стороны, как ремесло (знание эквивалентных и контекстуальных соответствий), а с дру­гой — как высокое искусство языковых трансформаций.

Значительный интерес представляет и другая теория — ситуационная. Ее приверженцы, и прежде всего такой круп-

ный лингвист, как В.Г. Гак, утверждают, что наилучшие результаты в переводе достигаются тогда, когда переводчик, воспринимая текст оригинала, уясняет себе, какую ситуацию он описывает или какая речевая ситуация этот текст поро­дила, а после этого находит единицы ррчи, которые исполь­зуются в аналогичной ситуации на языке перевода. Так, на­пример, если отъезд французской делегации домой на рус­ском языке (французская делегация вылетела на родину) обозначают с помощью слов, выражающих способ передви­жения + недостаточно конкретное место назначения, то по-французски на первое место выходит сема (смысловая час­тица слова) «возвращение», а место назначения конкретизи­руется: La delegation franfaise regagne Paris. В ситуации пересылки груза, содержащего бьющиеся материалы, рус­ский отправитель указывает материал («Осторожно, стек­ло!»), а английский — его качество («Fragile»). Таким обра­зом, ситуационная теория отталкивается от смысла выска­зывания, как объективной данности, отождествляя смысл с ситуацией. В рамках этой теории переводчик действует как высококвалифицированный лингвист, владеющий теорией и практикой двух языков.

Нельзя пройти мимо и трансформационной теории пере­вода, которую разрабатывали И.И. Ревзин и В.Ю. Розенцвейг в нашей стране и Ю. Найда — за рубежом. Их теория, в двух словах, исходит из того положения, что существует язык-по­средник или так называемые ядерные структуры, в которые трансформируется (преобразуется) воспринимаемый текст. Для передачи этого текста на языке перевода его необходимо снова трансформировать, т. е. развернуть в речь по законам этого языка. Нетрудно заметить, что трансформационная те­ория исходит из признания субъективного смыслового кода, описанного в трудах наших ведущих психологов, и прежде всего Н.И. Жинкина, хотя и сводит этот код к лингвистиче­ским ядерным структурам. Другими словами, в трансформа­ционной теории наметился отход с чисто лингвистических позиций в сторону литературоведческих, что превращает пе­реводчика в литератора и признает за ним творческое начало.

Более подробно нам хотелось бы остановиться на инфор­мационной теории перевода, которая, на наш взгляд, ближе всего подошла к ответу на вопрос, что такое перевод? Но прежде чем излагать информационную теорию перевода, уясним себе некоторые термины, которыми нам предстоит оперировать.

Начнем с термина «сообщение». Это слово часто исполь­зуется в обиходной речи в смысле «какой-либо текст, пред­назначенный для слушателя или читателя». В теории пере­вода термин «сообщение» совпадает не с текстом вообще, а с той информацией, которая предназначена для передачи. Если вы попросили у своего приятеля, студента, одолжить некоторую сумму денег, а он вам отвечает, что только завтра получит стипендию, то сообщение в этом случае будет за­ключаться не в дне выдачи стипендии, а просто в том факте, что у него нет сейчас денег, которые он мог бы вам дать. И это при том, что в высказывании «Нам только завтра выдадут стипендию» нет ни слова об отказе помочь. Таким образом, термин «сообщение» не есть текст, воспринятый вами, а ин­формация, которую может извлечь только конкретный ад­ресат, знакомый с создавшейся ситуацией.

Еще один термин, важный для теории перевода — «инва­риант». В математике этим термином обозначают выраже­ние, остающееся неизменным при определенном преобразо­вании переменных, связанных с этим выражением. В пере­воде инвариантом также называют то, что должно быть выражено в обоих высказываниях: исходном и переводном. Но если учесть, что высказывание — это всегда не только со­вокупность слов, но и ситуация или контекст, в которых эти слова прозвучали, то становится очевидным, что искать ин­вариант в тексте, независимо от ситуации или контекста, со­вершенно бесперспективно. Вот почему термин «инвариант» в переводе должен означать именно ту информацию в выска­зывании, которая должна быть передана.

Полезно уточнить то, что мы понимаем под термином «ин­формация». В теории перевода информацией называют сведе­ния, которые несет речевое произведение в той или иной кон-

Us

кретной ситуации. При этом под ситуацией понимают совокупность элементов реальной действительности, суще­ствующих в момент общения или описываемых в тексте. Ре­чевым произведением является любой текст, а информация, которую несет речевое произведение, может быть семанти­ческой, т. е. заключенной в совокупности значений слов, и информацией о структуре речевого произведения. Под струк­турой речевого произведения понимается его организация, так как речевые произведения отличаются своим синтакси­сом и стилем, а в поэзии еще размером и рифмой.

Итак, в процессе коммуникации (общения) переводчик сталкивается с семантической, ситуационной информация-ми и информацией о структуре. Исходя из взаимодействия семантической и ситуационной информации, переводчик (как и любой другой адресат) делает вывод о смысле выска­зывания.

Из сказанного напрашивается интересный вывод. По­скольку семантическая и ситуационная информации у различ­ных адресатов редко совпадают, значит и смысл одной и той же фразы может различаться у адресатов. Увы, это так. Смысл воспринятого высказывания весьма индивидуален, и перевод­чик должен суметь подойти как можно ближе к тому смыслу, который вложил в свое высказывание источник речи.

Но и этого мало. Из ситуации общения переводчик дол­жен еще уяснить, а как хочет быть понятым источник, фор­мулирующий высказывание. Это необходимо для того, что­бы не просто «перелицевать» исходный текст, а найти и соответствующим образом передать сообщение, т. е. ту ин­формацию, которая предназначена для получателя.

Какая же информация предназначена для передачи? Если речь идет о художественном переводе, о переводе лите­ратурных произведений, то для передачи предназначены все три вида информации: и информация семантическая в сово­купности с ситуационной в виде смысла, и информация о структуре текста. Другими словами, переводчик должен не просто сохранить содержание произведения, но и стиль, эс­тетику автора, жанровый характер произведения, средства

MS

художественного выражения, в том числе и формы стихо­сложения. В этом случае переводчик должен быть литерато­ром. Не всегда это возможно, поэтому и остаются до сих пор непознанными представителями других народов такие вели­кие поэты, как А.С. Пушкин, Дж. Байрон или В. Гюго, но к этому следует стремиться.

Если речь идет об устном переводе, то здесь информацию, предназначенную для передачи, составляет чаще всего смысл, т. е. совокупность семантической и ситуационной информа­ции, а иногда только семантическая или ситуационная инфор­мация, впрочем, об этом уже говорилось в главе 5.

В целом информационная теория перевода констатирует, что перевод не всегда есть верное и полное выражение сред­ствами одного языка того, что выражено средствами другого языка (см., например, А.В. Федоров «Основы общей теории перевода», М., 1968,с. 15), а что его целью является передача сообщения или инвариантной информации. И в этом плане переводчик — профессия многоликая и не всегда совмещае­мая в одном лице. Не каждый может быть и литератором, и оратором, и лингвистом, и художником.

Кроме того, информационная теория перевода утвержда­ет, что процесс перевода есть не межъязыковая трансформа­ция, а поиск и передача информации, что переход от одного языка к другому осуществляется на информационном уров­не, хотя это и не исключает лексических или семантических трансформаций в деятельности переводчика (подробнее об информационной теории перевода см. в книге Р.К. Миньяр-Белоручева «Теория и методы перевода». М., 1996).

Теперь, когда вам удалось узнать, как представляют себе процесс перевода представители теории закономерных соот­ветствий, ситуативной, трансформационной и информацион­ной теорий перевода, попробуем выяснить, а для чего все эти теории нужны? Может быть, все эти споры вокруг различных теорий оставить ученым, а переводчикам просто переводить? Что ж попробуйте, но не забывайте, что в любом осмыслении происходящего существуют драгоценные крупицы истины, которые освещают путь практиков.

Так, благодаря теории закономерных соответствий мож­но искать и находить постоянные эквиваленты и их заучи­вать, не торопиться переводить, не зная контекста, исполь­зовать в своей практике такие приемы, как конкретизация или генерализация значения, описательный или антоними­ческий перевод и некоторое другое. Вот сколько полезных ре­комендаций таится в одной теории закономерных соответ­ствий.

Ситуационная теория обращает наше внимание на имею­щиеся языковые стандарты в каждом языке и предлагает их искать и сопоставлять в аналогичных ситуациях, как при их описании, так и в тех ситуационных клише, которые для них существуют и являются первым признакрм аутентичности речи, речи, свободной от влияния родного языка переводчика.

Трансформационная теория как бы предопределяет тех­нику перевода при смысловом способе, утверждая су­ществование языка-посредника или ядерных структур. Она в значительной степени обосновывает роль переводческой скорописи, и не только в последовательном переводе, но и в учебном процессе.

И наконец, информационная теория перевода преодоле­вает границы письменного перевода и понимания перевода вообще как полной передачи средствами другого языка со­держания и формы подлинника, выделяя такое понятие, как информация, предназначенная для передачи, или сообще­ние. Она впервые вычленила из практики два способа перево­да, как объективно существующие закономерности перехода от одного языка к другому, и описала их. Она вскрыла пути определения информативности текста и вариативность ин­формационного запаса субъекта в зависимости от лексиче­ских единиц. Именно информационная теория послужила основой создания системы обучения различным видам пере­вода. Она предложила, наконец, теорию несоответствий, по­зволяющую оценивать сделанный перевод с помощью точных и простых для повседневной практики методов измерения информации при сравнении оригинального и переводного текстов. Об этом следует рассказать поподробнее.

26. ЧТО ТАКОЕ ТЕОРИЯ НЕСООТВЕТСТВИЙ В ПЕРЕВОДЕ

15 предыдущей главе мы постарались показать уязви­мость определения перевода как воссоздания единства содер­жания и формы подлинника средствами другого языка. Эта уязвимость объясняется тем, что любое речевое произведе­ние составляют: сумма его формальных компонентов (гра­фические и звуковые комплексы слов, связи между слова­ми), сумма его семантических компонентов (лексические и грамматические значения высказывания), сумма его смыс­ловых единиц. Представить себе полное совпадение этих трех составляющих можно только разве в теоретических рассуж­дениях. Отсюда вечная антиномия (противоречие) перевода в виде: буквальный — вольный переводы.

Буквальный перевод — это, как вы уже знаете, воспро­изведение в переводном тексте формальных и/или семан­тических компонентов исходного текста. Чаще всего такой перевод порождает непривычные для данного языка конст­рукции, а иногда и смыслы. В ситуации, связанной с уста­новлением личности человека, можно встретиться с такой французской фразой: «J'ai des papiers». Ее буквальный пе­ревод на русский язык, как с точки зрения конструкции, так и в семантическом плане, мог бы звучать следующим обра­зом: «Я имею бумаги». Правильный же вариант («У меня есть документы») представляет собой вольный перевод, так как здесь нет воссоздания суммы формальных компонентов (син­таксическая структура фразы), а существительное «papiers» переведено не по основному значению. В то же время букваль­ный перевод немецкой фразы «Ich liebe dich» — «Я люблю тебя» — представляется вполне полноценным вариантом перевода.

Именно чрезвычайная сложность полного выражения средствами одного языка того, что выражено средствами дру-

гого языка, породила теорию несоответствий, позволяющую достаточно точно определить количество и качество передан­ной информации, а значит — и качество перевода.

При передаче информации (а перевод и есть одно из средств передачи информации) ее потери и приобретения — неизбеж­ны. Если информацию на входе и на выходе изобразить в виде наложенных друг на друга кругов, то, как это показывает Дж. А. Миллер¹, эти круги никогда не совпадут. Что-то от первоначальной информации будет потеряно, а что-то добавле­но «передатчиком». А переводчик есть всегда передающий, или «передатчик», как это было сказано выше. Значит, в переводе, когда существуют два текста (исходный и переводной), что-то будет опущено, а что-то добавлено, а потому несоответствия и должны отражать в общих чертах процесс перевода со всеми его плюсами и минусами.

Несоответствия выявляются при сопоставлении двух тек­стов в том случае, если какая-то информация представлена лишь в одном тексте: исходном или переводном. Вот как вы­глядят несоответствия двух текстов: «21 октября рабочие и служащие крупнейших автомобильных заводов страны объ­явили забастовку» (исходный текст); «20 октября на круп­нейших автомобильных заводах Италии началась забастов­ка» (переводной текст).

Несоответствий в этом примере немало, но это подобрано специально для большей наглядности. Итак, первое несоот­ветствие заключается в неправильно переданной дате. Это и есть искажение ключевой информации оригинала, что рассматривается как грубая ошибка. Второе несоответствие заключается в непереданных словах «рабочие и служащие». Не передана уточняющая информация, поскольку когда го­ворят о забастовке на заводе, то подразумевают среди бастую­щих именно рабочих и служащих. Отсутствие в переводном тексте уточняющей информации, хотя и является несоответ­ствием, тем не менее не рассматривается как смысловая ошиб-

¹ Дж. А. Миллер. Магическое число семь плюс или минус два. О пределах нашей способности перерабатывать информацию // Инженерная психология. 1964. — С. 194.

ISO

ка. Третье несоответствие связано со словом «Италия» в пере­водном тексте вместо слова «страны» в исходном. Налицо при­бавочная (дополнительная) информация, рассчитанная на адресата, который по какой-либо причине не в курсе, в какой стране происходит забастовка. Прибавочная информация мо­жет рассматриваться как «услуга» со стороны переводчика, предусмотревшего недостаточность внимания или компетен­ции у реципиента (получателя).

На рассмотренном примере есть возможность уяснить ос­новные положения теории несоответствий.

Во-первых, вся несовпадающая в исходном и переводном текстах информация подразделяется на информацию непе-реданную и прибавочную.

Во-вторых, несовпадающая информация вычленяется в виде речевых отрезков исходного и переводного текстов и классифицируется с точки зрения ее ценности на ключевую (информация самой высокой ценности), дополнительную (ин­формация для малокомпетентного адресата), уточняющую (информация незначительной ценности), нулевую (информа­ция, не имеющая никакой ценности).

В-третьих, вычлененные из текстов несоответствия содер­жат только одну информацию той или иной коммуникатив­ной ценности.

Анализ выявленных при сопоставлении текстов несоот­ветствий в переводе позволяет определить качество перево­да, исходя из следующих посылок:

— самой серьезной ошибкой в переводе является появ­
ление в переводном тексте прибавочной ключевой информа­
ции, которая ведет к дезинформации адресата;

— непереданная в переводном тексте ключевая инфор­
мация представляет собой ошибку 2-й степени;

— потеря и появление дополнительной или уточняющей
информации относятся к незначительным ошибкам, которые
иногда могут быть оправданы условиями перевода и, особен­
но, компетенцией адресата (кое-кому надо объяснять, что
Анатоль Франс не военачальник, а классик французской
литературы — см. главу 3);

151

— вполне понятно, что слова, имеющие нулевую инфор­мацию (например, слова-паразиты типа «так сказать»), мо­гут не переводиться, и это не рассматривается как ошибка в переводе.

Итак, именно вычленение несоответствий в исходном и переводном текстах может служить средством контроля в работе как квалифицированного, так и начинающего пере­водчика. Это средство отныне — в ваших руках.

27. ЕДИНИЦЫ ПЕРЕВОДА, КОТОРЫЕ СЛЕДУЕТ ЗНАТЬ

Чтобы окончательно покончить с вопросами теории, ко­торые кое-кому уже надоели, познакомимся с так называе­мыми единицами перевода. Выделение этих единиц в тексте поможет сделать первые практические шаги в практике пе­ревода.

Единицей какого-нибудь конкретного или абстрактно­го объекта принято называть его элементарную частицу, сохраняющую все характеристики целого. Исходя из этого положения, единицами перевода как деятельности должны стать такие элементарные действия переводчика, которые сохраняют основные характеристики перевода в целом. А таковыми являются: отбор в исходном тексте информации, предназначенной для передачи, поиск решения на ее пере­вод, воссоздание информации, предназначенной для пере­дачи на другом языке. Чаще всего, однако, переводчику не­возможно принимать решение на перекодировку всего тек­ста, ему приходится ограничиться какой-либо единицей речи. На этом уровне необходима единица перевода, кото­рая, как следует из сказанного, и должна совпадать с еди­ницей речи исходного текста, смысл которой переводчик может и должен понять, эквивалент или толкование кото-

рой он может и должен уметь найти, а также включить в переводной текст.

Таким образом, единицу перевода следует искать в исход­ном тексте. Это положение дало основание французским уче­ным Ж.П. Вине и Ж. Дарбельне утверждать, что «...едини­ца перевода — это отрезок высказывания, не поддающийся дальнейшему дроблению при переводе»¹. Правда, такой пе-реводовед, как А.Д. Швейцер², вообще отрицает существо­вание единиц перевода, поскольку выделяемые в качестве таковых отрезки речи имеют неодинаковую величину?! На наш взгляд, величина отрезка речи не может быть критери­ем единицы перевода. Таким критерием должна быть воз­можность принять решение на перевод. А это решение мо­жет приниматься и в отношении целой фразы (особенно час­то в письменном переводе и последовательном переводе с записями), и в отношении словосочетания или слова (преж­де всего в синхронном переводе). Поэтому более удобно еди­ницу перевода определять как единицу речи, требующую отдельного решения на перевод.

Предусмотреть единицы перевода, а потому и составить заранее список возможных решений на все случаи в практи­ке переводчика, — невозможно. И тем не менее некоторые единицы текста, способные постоянно выступать в качестве единиц перевода, могут быть учтены. К ним с полным осно­ванием относятся штампы, ситуационные клише, термины и прецизионные слова.

Если оставить в стороне синхронный перевод, то перевод­чик начинает свою работу с восприятия речевого произведе­ния целиком. Речевое произведение может представлять со­бой целую книгу (роман, повесть, поэма), а может состоять и из одной фразы. Естественно, что принимать одно решение (т. е. определять иноязычный текст на воспринятый текст ори-гинала) на целую книгу или хотя бы на перевод одного рас­сказа — невозможно. Это и предопределяет последующие дей-

¹ Vinay J. R, Darbelnet J. Stilistique comparee du frari9ais et de l'anglais. Methode et
traduction. Paris, 1958.

² Швейцер А.Д. Перевод и лингвистика. М., 1973.

ствия переводчика, который начинает дробить большое рече­вое произведение вплоть до такой единицы речи, которую уже можно перевести целиком.

Вы уже, наверное, понимаете, что слово, как правило, не может выступать постоянной единицей перевода: в боль­шинстве случаев значение слова определяется в контексте, причем в переводе его значение будет зависеть и от контек­ста воспринятого текста, и от контекста текста перевода. Кстати, слово относится к тем единицам речи, которые еще не нашли общепринятого и исчерпывающего определения. Это тем более сложно при сопоставлении двух языков. Срав­ните русский вариант обозначения наиболее популярного гарнира ко вторым блюдам (картофель) и французский (les pommes de terre). Неужели на одно русское слово приходит­ся четыре французских? На наш взгляд, в переводе слово следует определять как наименьшую единицу языка, способ­ную получать статус единицы речи и выполнять коммуни­кативную функцию. Напомним, что среди единиц языка бо­лее низкого уровня, чем слово, выделяют обычно морфемы, которые включаются в речь в составе слова или для его оформ­ления (pommes de terre; les pommes).

Впрочем, и слово нельзя рассматривать как постоянную единицу перевода, потому что очень часто для принятия ре­шения переводчику необходимо воспринять несколько слов (например, министр иностранных дел), а еще лучше — це­лое предложение. В то же время есть такие слова, о которых можно заранее сказать, что они потребуют своего решения на перевод. Это слова, которые во всех контекстах сохраня­ют одно и то же значение. Вы их уже знаете: речь идет о тер­минах и прецизионных словах.