С чего начинается успех оратора 1 страница

!_/

— великое средство воздействия на человеческие умы и души. Оно поднимает в страшный бой самые робкие натуры, увлекает скептиков, направляет разъяренную тол­пу на беззащитных людей. До сих пор живут мифы об ора­торском искусстве Плевако, Троцкого, Луначарского. В на­шей печати эталоном безупречного оратора долго считался В.И. Ленин. Теперь полезно познакомиться с более объектив­ным образом Ленина как оратора. Вот что пишет о нем Вик­тор Серж, профессиональный революционер, потомок Ки­бальчичей, много лет живший в эмиграции и написавший несколько интересных книг о революции, к сожалению, до сих пор не переведенных с французского на русский язык: «Ленин не был ни великим оратором, ни выдающимся лек­тором. Он не использовал никаких риторических приемов и не прибегал к внешним эффектам трибуна. Он, скорее, вел разговор, повторяя в различных вариациях одну и ту же мысль, как бы вбивая гвоздь. Слушать его, однако, было не скучно и прежде всего из-за исходящей от него убежденно­сти, подкрепленной уверенной жестикуляцией. Обычная для него манера подкреплять свои слова заключалась сначала в поднятой руке, а затем — в наклоне своего тела к аудитории, на которую он смотрел с улыбкой, оставаясь при этом серь­езным и как бы говоря разведенными ладонями: не правда ли, все это очевидно? С вами разговаривал простой и чест­ный человек, апеллируя к вашему разуму, к фактам, к не­умолимому порядку вещей. "Факты упрямая вещь", — лю­бил он повторять. Он являл собой как бы здравый смысл без

/7

каких-либо прикрас, разочаровывая часто французских де­легатов, привыкших к парламентским схваткам в красноре­чии. "Вблизи Ленин многое теряет", — говорил мне один из них» (Victor Serge. Memoires d'un revolutionnaire 1901-1941. — Edition du Seuil, 1951. — P 113).

Разумеется, ораторов эпохи Октябрьской революции мне не пришлось слушать. Но я слушал другого выдающегося оратора, оратора эпохи мирного сосуществования социализ­ма и капитализма — Фиделя Кастро. Его воздействие на тол­пу соплеменников впечатляло.

Наша делегация прилетела на Конгресс миролюбивых сил стран Азии, Африки и Латинской Америки в последних числах декабря 1965 года. Куба нас встретила ласковой лет­ней погодой. Как и всех делегатов, нас поместили в роскош­ном отеле «Гавана», который на всё время конгресса был за­крыт для посторонних. Сам отель был превращен в малень­кий коммунистический рай будущего. Все мыслимые и немыслимые услуги были предоставлены в распоряжение делегатов — от шикарных номеров и бассейна для плавания вплоть до изысканнейших блюд и напитков в ресторане или у себя в номере. И все это бесплатно и «по потребностям».

Как сейчас помню первый обед и своего соотечествен­ника в ресторане, с аппетитом уничтожавшего обжаренный в сухарях кусок мяса. Я присел рядом, и мгновенно возник­ший официант предложил красочпое меню на испанском языке. Названия блюд в ресторанах часто приводят в тупик, даже если они написаны на родном языке. Хорошо ли вы знаете, что такое консоме, котлеты по-министерски, рыба в кляре, хаши или манты? Меню, составленное на испанском языке в Гаване, представляло загадку и для испаноговоря-щих делегатов, а не только для меня, воспринимавшего ис­панский во многом через французский. Пришлось принять наиболее простое решение и попросить принести мне блю­до, над которым с наслаждением завершал расправу мой со­отечественник. Впрочем, через несколько минут я делал то же самое. Мясо оказалось невероятно нежным и больше все­го походило на цыпленка. В конце концов, с помощью пе-

реводчиков испанского языка, мне удалось выяснить, что наслаждение у нас вызывали лягушки. На другой день, за­казав это блюдо специально, я не смог его доесть... Конеч­но, этот эпизод не мог испортить общего впечатления от оте­ля, его кухни, обслуживания. Впечатление портилось от ма­газинов, в которых ничего нельзя было купить без карточек, нельзя было что-либо купить и на базаре, они были разо­гнаны как «рассадники империализма». Хозяин Кубы бо­ролся с капитализмом еще более прямолинейно, чем рос­сийские большевики.

Его методы правления постепенно распространялись и на нас, гостей Кубы. Глава нашей делегации, председатель Вер­ховного Совета Узбекистана Ш. Рашидов, на очередном сове­щании информировал делегацию о том, что Ф. Кастро требует принятия именно его текста резолюции, в противном случае, по его словам, ни один самолет с делегатами конгресса не под­нимется в воздух. Несмотря на ласковый кубинский воздух и великолепные пляжи, это известие нас не порадовало. В на­шей многочисленной делегации были разные люди. Очень милый и интеллигентный Ш. Рашидов с женой ничем нас не стеснял. Поэтесса Р. Казакова наслаждалась жизнью, а ее кол­лега — главный редактор журнала «Огонек» — кубинскими напитками, после которых мы с трудом укладывали его на кровать. Нашу делегацию курировали работники посольства, которые рассказывали о крутости фиделевского нрава, о за­ключенных, многие из которых были соратниками Кастро по революции. Тем не менее большинство населения обожало своего вождя и считало, что аресты и репрессии вынужден­ны. Это обожание периодически поддерживалось выступле­ниями Фиделя. Два из них пришлось наблюдать и мне. Одно началось около полуночи 31 декабря, проходило на открытом воздухе и продолжалось часа полтора. Кастро говорил медлен­но, четко произнося слова, делая паузы в выигрышных мес­тах и обильно, по-латиноамерикански, жестикулировал. Он умел подбирать те слова, которые хотела от пего услышать толпа. Он делал людей счастливыми, говорил об. их особой миссии в мире угнетенных, о борьбе с теми, кто не хотел те-

рять свое богатство, а потому пытался испортить им жизнь и беспощадно их эксплуатировал. Новогодняя ночь была седь­мой годовщиной победы кубинской революции, и выступле­ние вождя сопровождалось буйной музыкой, зажигательны­ми танцами и опьяняло потомков кубинских индейцев, афри­канских негров и белых завоевателей.

Второе выступление проходило в зале и предназнача­лось съехавшимся со всех концов земли делегатам. И здесь Ф. Кастро нашел слова, которые не могли оставить равно­душными представителей стран Азии, Африки и Латинской Америки. И здесь он сохранял умеренный темп речи, вели­колепную дикцию и впечатляющий фейерверк интонем, ко­торые передавали смысл не хуже, чем слова. И здесь он до­бился своего: его резолюция была принята, а мы получили свободу передвижения. Можно было покидать красивую, но, как оказалось, обманутую Кубу. Перед отъездом Фидель лич­но принимал всю нашу делегацию. Он был радушным хозя­ином и каждому вручил по коробке знаменитых кубинских сигар и по маленькому барабану, на котором в свое время с удовольствием барабанили мои внуки.

Все это рассказано не для того, чтобы лишний раз остано­виться на политических метаморфозах XX века. Это расска­зано для того, чтобы показать огромную силу такого средства политической борьбы, как ораторская речь. Переводчику не нужна политическая власть, но ему нужна репутация спе­циалиста высокой квалификации. И наиболее очевидным признаком его высокой квалификации является та же речь. Её и надо формировать, отрабатывать, доводить до совершен­ства. И к совершенству можно прийти, если этим заняться еще в школьные годы.

Итак, техника речи. Техника речи составляет лишь часть ораторского искусства, но именно ту часть, которая важна для переводчика и которая позволяет облечь информацию, предназначенную для передачи, в доступную и привлекатель­ную форму.

Что же при этом имеется в виду? Прежде всего темп речи. Известно, что люди говорят по-разному: некоторые —

скороговоркой, другие — черепашьим шагом. И то и другое затрудняет восприятие и понимание устного текста. Темп из­меряется количеством слогов в минуту. Именно количеством слогов, а не слов, так как слова могут быть длинные и корот­кие, односложные и содержащие много слогов, и замедление темпа речи происходит именно благодаря удлинению пауз между слогами, а не между фонемами. Ученые подсчитали, что темп русской речи колеблется от 120 до 400 слогов в мину­ту, а ее средний темп — 250 слогов в минуту. Средний темп ораторской речи во французском языке — 212 слогов, а в не­мецком — 222 слога в минуту.

Итак, начинайте с родного языка. Замерьте свой темп речи и заученные стихотворения повторяйте в несколько замедленном, по сравнению со средним, темпе, если говори­те слишком быстро, и наоборот. Кроме того, контролируйте себя в повседневной болтовне и просите, чтобы вас одергива­ли дома, когда скорость вашей речи не соответствует норме.

Кроме темпа речи, большую роль играет дикция. Надо уметь произносить все звуки, и прежде всего в родном язы­ке, не сползая, например, с русского «ш» на «с» или с «л» на «в». Вашу дикцию можно поправить или совершенствовать с помощью скороговорок. Вот некоторые из них: «Стоит поп на копне, колпак на попе, копна под попом, поп под колпа­ком», «Рапортовал да не дорапортовал, дорапортовал да зарапортовался», «Нд дворе трава, на траве дрова». Упраж­няться в скороговорках следует сначала медленно, артику­лируя каждое слово, подчеркивая интонацию предложения. Потом наращивайте темп, но особенно подчеркивайте все звуки; запомните: чем быстрее вы говорите, тем точнее сле­дует произносить слова.

Впечатление от речи создает и ее тональность. У некото­рых говорящих складывается привычка не менять в речи вы­соту тона голоса. Такую речь весьма тоскливо слушать: ниг­де не расставляются акценты, ничто в ней не выделяется, важное не отличишь от второстепенного. Кроме того, неко­торые говорят на высоких тонах, а другие — на низких. Но постоянный крик, как и бормотание про себя, раздражает и

утомляет, слушающие постепенно отключаются от монотон­ного потока звуков, с нетерпением ожидая его окончания. Учитесь уже сейчас говорить достаточно громко, но не кри­чать, а главное — владеть своим голосом: уметь понижать и повышать тон, выделять существенное и расставлять акцен­ты. Помните: вы хозяева своего голоса и в молодые годы мо­жете его «создать», как это сделал великий оратор Древней Греции Демосфен. Картавый и слабый от природы голос он превратил в мощный инструмент политической борьбы и довел свое ораторское искусство до совершенства. Его совре­менники рассказывают, что он выходил на берег моря, клал в рот камешки (конечно, чистые) и читал стихи, добиваясь ясного и красивого звучания голоса, который укреплял бе­гом, закаливанием. Хронические простуды, курение (к сча­стью, во времена Демосфена табака в Греции не было) отри­цательно сказываются на голосовых связках, появляется сухость в горле, спазмы мускулатуры, голос садится, стано­вится хриплым, а то и совсем пропадает. А с голосом пропа­дает и переводчик-международник.

Ваша речь будет привлекательной, если она будет свобод­ной от звуков и слов-паразитов. К ним относят всякое эканье, мычание и, особенно, ничего не значащие речения типа «так сказать», «собственно говоря», «значит», «вообще», «как го­ворят» и т. п. Журналист А. Сухонцев как-то писал о своем друге, который побывал на лекции одного специалиста и при­нес оттуда листок бумаги, испещренный одними крестиками и кружочками. Крестиками он отмечал слово «значит», а кру­жочками — «так сказать». На его листке оказалось сто восем­надцать крестиков и сто восемьдесят четыре кружочка. Это было всё, что вынес он из полуторачасовой лекции.

Со словами-паразитами, эканьем, мычанием борьба будет успешней, если у вас есть возможность записывать свою речь на магнитофон. Магнитофонная запись лучше самого строго­го учителя может вам испортить настроение, поскольку бес­страстно предъявит результаты вашего собственного слово­творчества. А чтобы за него не краснеть на людях, контроли­руйте себя повседневно и отрешайтесь от вредных привычек.

Умеренный темп речи, четкая дикция, приятная тональ­ность, отсутствие слов-паразитов — все это составляет ту ос­нову, с которой можно выходить на подлинное владение речью на любом языке и которая может быть, а скорее, дол­жна быть подготовлена в школьные годы. Она не требует осо­бых знаний и талантов, она зависит от вас самих, и ее шли­фовка — в вашем упорстве.

16. НЕСКОЛЬКО ШТРИХОВ К КУЛЬТУРЕ РЕЧИ

Выступает оратор. У него приятный тембр голоса, умеренный темп речи, отличная дикция, он не злоупотреб­ляет словами-паразитами, и тем не менее что-то в его речи раздражает. Прислушаемся. Очень может быть, что впечат­ление от его выступления портят «споткнувшиеся» предло­жения — предложения, которые оратор не сумел, не захотел закончить или закончил, нарушая элементарные нормы речи. Спотыкается же говорящий, главным образом, по двум причинам: либо у него не сформировано умение завершать предложение после первых неудачно подобранных слов, либо у него нет в запасе необходимых в той или иной ситуации языковых средств.

С таким недостатком сталкиваешься не только в речи лю­дей, получивших трибуну парламента после тяжелой рабо­ты на ферме или в шахте. Его можно наблюдать порой и у людей, имя которых пользуется заслуженной популяр­ностью. Так, я был несказанно удивлен манерой говорить М.А. Шолохова, которого мне пришлось переводить в нача­ле 60-х годов в Стокгольме. Его фразы были оборванными, с незавершенным смыслом, иногда непонятными, да и сама речь, обращенная к сторонникам мира, рождалась скупо и обрывалась на полуслове. В тот раз переводчикам спасти эту речь не удалось. Недаром советский классик редко появлял­ся на трибуне. Переводить было трудно и выдающегося ком-

позитора Дм. Дм. Шостаковича. Он вообще неохотно выез­жал на форумы и конгрессы, оставляя впечатление нервно­го, задерганного человека.

Но то, что простительно корифеям литературы или му­зыки, недопустимо для профессионалов устного слова. Пе­реводчикам, не умеющим предлагать аудитории грамотно построенных фраз, дорога на международный олимп заказа­на. И эту дорогу нужно готовить себе в школьные годы.

Вот несколько упражнений, которые доступны всякому школьнику.

Первое упражнение имеет своей целью научить грамотно заканчивать любое предложение, даже если оно было начато не с самого удачного слова (что в работе переводчика встреча­ется достаточно часто). Это упражнение можно практиковать на любой вырванной из контекста фразе, хотя предпочтитель­ней выбирать не литературные произведения, а газетные ста­тьи. Суть упражнения заключается в том, что одно и то же предложение строится, начиная поочередно с разных состав­ляющих его слов. Вот конкретный пример.

Фраза из газетной статьи: «Депутаты Национального собрания Франции внесли законопроект, предусматрива­ющий установление права голоса с 18 лет».

Первый вариант переформулировки, начиная со второго слова предложения: «Национальное собрание Франции предполагает рассматривать внесенный депутатами законо­проект, предусматривающий...» и далее — как в первона­чальном тексте.

Второй вариант (он начинается с четвертого слова, так как третье представляет со вторым словом одну лексическую единицу— «Национальное собрание»): «Франция собирает­ся рассмотреть в Национальном собрании по предложению депутатов законопроект, предусматривающий...»

Третий вариант: «Внесен в Национальное собрание Фран­ции его депутатами законопроект, предусматривающий...»

Четвертый вариант: «Законопроект, предусматрива­ющий установление права голоса с 18 лет, внесен в Нацио­нальное собрание Франции его депутатами».

Пятый вариант: «Предусматривает установление права голоса с 18 лет законопроект, внесенный в Национальное соб­рание Франции его депутатами».

Шестой вариант: «Установление права голоса с 18 лет предусматривает законопроект, внесенный депутатами в Национальное собрание Франции».

Остановимся после шестого варианта, поскольку суть упражнения уже ясна. Нетрудно убедиться, что упражнение развивает умение владеть устной речью и полезно не только будущим переводчикам. Такое же упражнение целесообраз­но делать и на иностранном языке при достаточном уровне владения им, который оно может только поднять.

Второй тип упражнения вырабатывает умение пользовать­ся нейтральными речениями при образовании лакун в воспринимаемом тексте. В работе переводчика нередко встре­чаются случаи, когда отдельные слова или словосочетания остаются недопонятыми или недослышанными из-за шума и неожиданных помех. Необходимость в нейтральных речени­ях может встретиться и в речи просто оратора, но уже по дру­гой причине. Так, тот или иной факт оказался недостаточно точным, или память отказывается восстановить его детали в процессе речи. Остается одно — сказать таким образом, что­бы сказанное ни к чему не обязывало. Вот несколько приме­ров (недослышанное или непонятое выделено курсивом):

а) «С 5 по 12 мая в России находилась группа бизнесме­
нов Италии». — Перевод: «Как вам известно, не так давно
Россию посетила группа бизнесменов Италии»;

б) «В австрийской столице начался фестиваль искусств,
в котором будут принимать участие лучшие музыкальные
коллективы и солисты Австрии, Великобритании, России,
Румынии, Украины, Франции». — Перевод: «В австрийской
столице происходит знаменательное событие, которое озна­
менуется выступлениями лучших музыкальных коллекти­
вов и солистов Австрии, Великобритании, России и других
стран»;

в) «Нижняя палата Филиппинского парламента приня­
ла резолюцию, требующую, чтобы правительство вступило

в переговоры с Соединенными Штатами по вопросу о возвра­щении земель, занятых под американские военные базы». — Перевод: «Нижняя палата парламента Филиппин потребо­вала от правительства начать переговоры с Соединенными Штатами по вопросу, который дебатируется между двумя странами давно».

И наконец, не столько упражнение, сколько повседнев­ная работа по накоплению языкового материала для свобод­ного владения речью, по следующим признакам:

—накопление эпитетов, например: известный, знамени­
тый, выдающийся, прославленный, крупный, признанный,
великий, замечательный, блестящий, большой...;

—накопление речений для стандартных ситуаций в рабо­
те переводчика, каковыми являются: обращения, привет­
ствия, пожелания, выражения радости, благодарности, ува­
жения, поддержки, соболезнования, признания заслуг (вот,
например, как выглядят речения для выражения пожеланий:
желать здоровья, долгих лет жизни, процветания, новых ус­
пехов, укрепления добрых отношений, плодотворной работы,
счастливого пути, провозглашать тост за здоровье, добро по­
жаловать, трудиться на благо Родины и т. п.);

—накопление синонимов, например: выступление, речь,
спич, доклад, сообщение, заявление, слово.

Накопление языкового материала следует производить в тетрадке, куда выписываются отдельно эпитеты, отдельно синонимы, отдельно речения для стандартных ситуаций. Записанный языковой материал повторяется всякий раз, когда у вас появляется возможность пополнить его. Тем са­мым вы поможете себе закрепить его в памяти.

Если вы уже прилично владеете иностранным языком, то все перечисленные упражнения начинайте делать и на иностранном языке, но только после того, как упражнения на русском языке не будут вызывать у вас затруднений. На­копление языкового материала можно вести параллельно на родном и иностранном языках, он обязательно пригодится в вашей будущей деятельности, и не только как переводчика. Так готовят себя артисты и кандидаты в вожди народа, аги-

таторы и профессора университетов, журналисты радио и телевидения и дипломаты. Хорошая речь создает имидж до­стойного человека.

17. НЕМНОГО ОБ ЭТИКЕТЕ В РАБОТЕ ПЕРЕВОДЧИКА

Mожно ли курицу есть руками? Следует ли на приемах переводчику пить вино? Занимать ли ему место рядом с гла­вой делегации? Обязательно ли быть всегда при галстуке? Эти и другие вопросы возникают в голове у начинающих переводчиков, когда они проникают в высшие сферы. Отве­ты на них зависят от многих обстоятельств, но для начала старайтесь в вопросах одежды и поведения на официальных раутах не особенно отличаться от членов делегации, имею­щих большой опыт международных связей. Но это при усло­вии, если вы находитесь и работаете рядом с официальными лицами, а не отделены от них стенками кабины синхронного переводчика, за которыми он находится только в компании микрофона.

Что касается основных правил этикета, то вот несколько советов, которые могут быть полезны.

Во время официальных встреч, если у каждой стороны есть свой переводчик, следует переводить только речь чле­нов своей делегации. То, что говорят представители другой стороны, переводит их переводчик. При этом не старайтесь «поправлять» своего иностранного коллегу. Во-первых, это некрасиво, а во-вторых, он лучше вас знает, что хочет, а что не хочет сказать его хозяин. Так, в свое время часто прихо­дилось сглаживать «рабоче-крестьянские» выражения Н.С. Хрущева с его знаменитой «кузькиной матерью» и дру­гими перлами, о которых частично уже говорилось, и не толь­ко потому, что они были порой неприличны, но и потому, что

некоторые из них были непереводимы. Хотя в целом выступ­ления Н.С. Хрущева были красочны, и в международных кругах он высоко котировался (особенно в сравнении с дру­гими партийными боссами нашей страны) как оратор.

Если вам приходится работать на приеме, который проходит стоя (такие приемы называют «а ля фуршет»), держите постоянно в руке наполовину наполненный бокал, чтобы вас не отвлекали официанты с подносами, но старай­тесь почти ничего не пить, так как даже небольшое опья­нение может положить конец вашей карьере. Брать с под­носа бутерброды можно только в том случае, если в дан­ный момент ваши услуги не требуются и если это не шокирует вашего хозяина. Последние бывают различных мастей. Н.С. Хрущев не терпел никаких вольностей у сво­ей обслуги. Л.И. Брежнев был гораздо мягче, один из его ближайших соратников, Д.Ф. Устинов, тот вообще угова­ривал нас, переводчиков, закусывать, не обращая внима­ния на словоохотливых иностранцев, во время тех несколь­ких приемов, на которых мне пришлось с ним работать.

В связи со сказанным еще одно предостережение — не столько в русле этикета, сколько определяющее работоспо­собность переводчика. В начале 60-х годов в нашу страну приезжал принц Нородом Сианук, в то время глава государ­ства Камбоджа (Кампучия), еще не свергнутый кровавым режимом Пол Пота. Было назначено его выступление в Крем­ле, которое непосредственно транслировалось по радио на всю страну. Переводить высокопоставленного гостя, т. е. его речь на французском языке, было поручено мне. В этот день я при­шел в Кремль с сильной головной болью, но это не мешало мне переводить синхронно с русского на французский при­ветственные выступления наших руководителей. Однако боль в голове усиливалась, и я боялся, что она перейдет в сильный приступ мигрени, что со мной случалось ранее. Что­бы это не произошло, перед выступлением Нородома Сиану-ка я принял таблетку пирамидона и сменил своего напарни­ка. Первые минут 10-15 в моем самочувствии ничего не ме­нялось. Но затем вместе с приглушенной болью я стал терять

реактивность, столь необходимую синхронисту. Реактив­ность при работе переводчика проявляется в мгновенном по­явлении в его голове иноязычных эквивалентов только что услышанных слов и словосочетаний. Так вот, эти слова и сло­восочетания стали поступать в мое сознание замедленно, и мне стоило огромных усилий произносить их ставшим на редкость непослушным артикуляционным аппаратом. От полного провала меня спас накопленный к тому времени опыт и конец речи высокого гостя. После этого случая я пол­ностью отказался от употребления лекарств во время устно­го перевода. Большие перегрузки помогала переносить ма­ленькая чашечка крепкого черного кофе.

Приемы, предусматривающие отведенное каждому гос­тю место за столом, устраиваются реже. В этом случае пере­водчик нашептывает своему соседу (чаще всего главе делега­ции) содержание речей, которые произносятся. В промежут­ке между речами можно и поесть, соблюдая, естественно, принятые правила. Так, перед началом еды вам предложат аперитив, т. е. рюмочку крепкого напитка (виски, джин, вод­ка, коньяк, настойки), чаще всего разведенного содовой во­дой. Переводчику, конечно, лучше ограничиться соком. Блю­да подают согласно установленной процедуре: сначала две-три закуски (по очереди), затем что-то рыбное, потом мясное с зеленым салатом, после чего десерт, кофе и сыр. К закус­кам и рыбному полагается белое сухое вино, к мясу — крас­ное сухое вино, на десерт — сладкие вина, ликер. Пьют по­немногу, чаще всего ограничиваясь одним глотком по каж­дому поводу.

Смена еды требует смены вилки и ножа. Их заранее пода­ют по нескольку штук. Чтобы не ошибиться, берите крайние слева и справа от вашей тарелки. Не делайте больших пере­рывов при еде какого-либо блюда; если вы при этом положи­ли на свою тарелку вилку с ножом справа, то все будет немед­ленно изъято безмолвными официантами. Хлеб на приемах «экономят», его кладут (2-3 кусочка) каждому отдельно. Если вы его поспешили съесть, не пытайтесь искать или отвлекать по этому поводу обслугу, вас могут неправильно понять.

Ритуалу официальных приемов придают особое значение в большинстве африканских стран. Мне пришлось с этим столкнуться в Гане, где я находился в начале 60-х годов в составе советской делегации. Страна недавно обрела незави­симость и избрала, по словам ее руководителей, социалисти­ческий путь. Аккра, столица Ганы, тогда представляла со­бой смесь современных высотных зданий в центре города и грязных халуп с бесконечными частными лавками на окраи­нах. Километров в пятидесяти от столицы находился центр подготовки партийных функционеров, где и проходила наша конференция. Нас разместили в одно- и двухэтажных доми­ках — общежитии высшей партийной школы. Напротив, метрах в 300-х, накатывал свои волны на пляж, обрамлен­ный пальмами, Атлантический океан. Все здесь дышало эк­зотикой: работа в кабинах синхронного перевода под шум прибоя, купание в прохладных водах океана под сенью пальм, прогулки по африканской саванне перед сном в хоро­шо оборудованных комнатах партийного общежития.

Будучи большим любителем спортивного плавания, я в первую же свободную минуту схватил плавки, купальную шапочку и устремился напрямик к пляжу. Однако тут же был остановлен местным переводчиком, который предупре­дил: в траве много небольших зеленых змеек, укус которых смертелен! И он предложил проводить меня по дороге, кото­рая удлиняла путь к океану раза в два. Получив от него и другие инструкции (не заплывайте к глубоким местам — там акулы, старайтесь ощущать дно под ногами — на мелководье они заплывают редко), я с удовольствием погрузился в воду и почувствовал себя в горячей ванне, которую приятно при­нимать в холодную погоду, но не под палящим солнцем тро­пиков. Напоминание об акулах еще более ускорило сеанс плавания, и через несколько минут мы отправились в обрат­ный путь.

В это время я увидел старого местного жителя, который выбирался из населенной зелеными змейками саванны на до­рогу, одетый в старые потертые шорты, единственный предмет его одежды, и с босыми ногами. Неужели такая нищета, поду-

мал я, ведь он подвергает себя неслыханному риску! Старик в потертых шортах шел нам навстречу, в нескольких шагах он остановился и приветствовал нас на одном из наречий страны. «Как он ходит почти голый по саванне, неужели не боится змей?» — обратился я к переводчику. Вот что ответил нам ум­ный старик: «Спросите у нашего гостя, почему он не боится ходить по дороге, ездить на машине? Знает ли он, что только в нашем селении от машин, проносящихся по шоссе, гибнут еже­годно 4-5 человек? В то же время от укусов змей в саванне за последние годы у нас погибло только два человека. Змея тоже хочет жить. Она не ждет человека, а убегает от него. Только ста­рая больная змея может не услышать шаги, и если вы наступи­те на нее, она вынуждена будет защищаться. Змея ничуть не страшнее безрассудного водителя». Мне понравился мудрый ответ жителя саванн, но ходить в Гане я продолжал лишь по дорогам.

Вечером, после первого трудового дня, утомленный жа­рой, я поспешил распластаться на постели, предварительно раскрыв окна в поисках прохлады. Спал я недолго. Проснул­ся от непрекращающегося зуда и от невероятного количества мелких летающих существ, которые наслаждались незащи­щенной кожей белого человека. Следующие ночи пришлось спать под противомоскитной сеткой и при закрытых окнах. От духоты спастись не удалось. Так рассеялась сказка о «Ла­зурном береге» в Африке.

Ночи под Аккрой я вспомнил несколько лет спустя на Байконуре, нашем космодроме, накануне прибытия де Гол-ля. Стояла еще большая жара, чем в Гане, где близость оке­ана не позволяла ртутному столбику термометра переходить за отметку +33°С, а в гостинице для космонавтов не было ни одного номера с кондиционером. Типичная ситуация в ве­ликой стране, совмещающей огромный научный и матери­альный потенциал крупнейшей ядерной державы с бытовы­ми условиями глухой африканской провинции.

Поскольку нашу работу в Гане превратить в курорт не удалось, я не очень протестовал, когда глава нашей делега­ции, в то время первый секретарь Татарского обкома КПСС,

Ф.А. Табеев предложил мне отправиться с ним в Аккру на прием, который устраивал президент Ганы, известный афри­канский лидер Кваме Нкрума. Татарский руководитель, ко­торого я сопровождал, оказался кандидатом наук и неплохим специалистом в экономике. От него я узнал много интересно­го о тех реформах, которые проводились на селе в Татарии и о небедной жизни, по словам Табеева, татарской деревни.

На приеме он невольно оказался под моей опекой: ему пришлось не только прибегать к моей помощи для общения с присутствующими, но и консультироваться по вопросу о съедобности некоторых блюд. Ритуал приема выполнялся неукоснительно. Во главе стола в нужную минуту появился президент Ганы. Несмотря на жару, он был в черном костю­ме и при галстуке, так же были одеты и его приближенные, некоторые из которых почему-то позволили себе пренебречь носками, но не лакированной обувью. Президент поклонил­ся гостям, которые уже сидели за столом, и занял свое пре­зидентское место. На столе кроме приборов ничего не было, но в ту же минуту бесшумные лакеи поставили в маленьких тарелочках первую закуску. Она была тут же уничтожена. Вслед за ней появлялись перед гостями и исчезали поочеред­но еще несколько изысканных блюд, с каждым из которых отпивался глоток белого вина. Время от времени звучали речи, восхвалявшие новую Гану и ее президента, которые я шепотом переводил своему шефу. Превозносились социали­стический путь и подлинная демократия, воцарившаяся в стране благодаря ее президенту. Между тем страна начина­ла испытывать экономические трудности. Главный продукт экспорта — какао-бобы, отправлялся в социалистические страны в обмен на оружие и сельскохозяйственные машины, которые поставлялись в полном комплекте, включая, в не­которых случаях, и навесные орудия для снегозадержания. Что касается демократии, то ее отдельные атрибуты оказа­лись действительно поразительными. В этом я убедился на другой день, когда оказался в гостях у корреспондента «Прав­ды» Коровикова. Его корпункт располагался в скромном до­мике, а угощал он нас экзотическими фруктами, которые