Гермиона безрадостно рассмеялась, Северус давно не слышал такого смеха.

— Это получается само собой. Я не знаю, как я это делаю. Я просто думаю, и от этого возникают формы. Видишь? — Цвет свечения изменился, также как и его форма. На секунду в её руках расцвела чёрная роза, бросившая тень на лицо Гермионы.

— Это зависит от твоего способа обращения со скорбью. — Северус отвернулся и сел на стул, на котором уже сидел до этого.

— Да, я так и поняла. — Она произнесла это задумчиво и в то же время рассеянно.

— Как тебе это удаётся, Гермиона? — Северус положил локти на стол и прижал ладони друг к другу. На его лице отражалась лишь тень того беспокойства, которое он испытывал в связи со всем этим.

Она лишь пожала плечами. Свечение превратилось в изящную шкатулку, украшенную тонкими узорами. Крышка её распахнулась, в неё влетел маленький мячик, и шкатулка снова закрылась.

— Это совсем просто, нужно просто начать, — произнесла она, зная, что он понял и магический ответ.

Северус кивнул и глубоко вдохнул.

— Ну, как ты видишь, даже и этот простой метод обладает своими недостатками.

Она рассмеялась.

— Да, кажется, так и есть. — Её голова слегка качнулась, и свечения закружились в вихре. — А как ты это делаешь, Северус?

Он приподнял бровь.

— О, ну же! Я знаю, что ты делаешь так же. Никто не может просто так выкинуть из головы три месяца пыток, как ты пытаешься мне показать. У тебя есть свой метод.

Северус опустил взгляд, и одно это уже было признанием. Конечно, у него был свой метод. И без него он, вероятно, не выдержал бы и месяца такой двойной жизни.

— Да, такой у меня есть.

Она так неожиданно хлопнула в ладоши, что Северус испугался и поднял на неё взгляд.

— Научи меня ему!

Зельевар покачал головой.

— Я не могу.

— Почему нет?

— Потому что... — он запнулся. — У тебя нет на это времени.

Гермиона спустила ноги с кровати и встала.

— Я знаю! — Она стала кружить по комнате и, казалось, была очень возбуждена. Почти как Минерва, после лишней чашки кофе. — Но так как решиться на эту простую сделку доставляет тебе столько труда, у меня не остаётся другого выбора.

— Я уже всё решил, Гермиона.

— Прекрасно, и всё же я хочу знать. — Казалось, она прослушала то, что он только что сказал. Для этого она слишком нервничала.

Северус точно знал, откуда взялись такие неожиданные перепады настроения. Она только что использовала излишнюю магическую энергию, чтобы удерживать в воздухе свечения и контролировать их. А теперь, когда они погасли, её тело было заряжено так же, как воздух до этого. Было более чем естественным компенсировать это неприятное чувство с помощью движения.

Несколько минут Северус просто наблюдал за её действиями. Затем он встал и положил ей руки на плечи. Её влажные волосы разметались, а карий цвет глаз почти исчез за расширенными зрачками.

— Я всё решил, — повторил он медленно.

Гермиона сжала губы в тонкую линию и даже сквозь тонкий свитер, который был на ней, Северус мог чувствовать жар, исходящий от её тела.

— Я поняла! — Прошипела она и высвободилась.

— Тогда действуй!

— Как? Как я должна действовать, если ты мне не говоришь, каково твоё решение? — Она раскинула руки в стороны.

— Я не думаю, что необходимо ещё что-либо говорить.

— Нет, нужно! То, каким я видела тебя в последние дни, навело меня на мысль, что, может быть, ты действительно наслаждаешься, когда видишь страдания других.

Лицо Северуса окаменело.

— Я делал то, что было необходимым.

— Да, несомненно! — Она подошла к окну и с силой распахнула его. Прохладный воздух наполнил комнату, заставляя шторы колыхаться. — Только, к сожалению, безрезультатно! — Добавила она, снова повернувшись к нему. Её щёки слегка покраснели. От этого бледные губы ещё больше выделялись, и Северусу при виде этого захотелось поскорей покончить с этим.

К тому же он всё равно не знал, как ему следует реагировать на такое обвинение. Да, он не справился. И да, впервые он не смог подчинить себе волю другого человека до конца. Но что он мог сказать? — Это не моя ошибка, что ты создала личность, которую не можешь контролировать.