Глава 22. Созидая и разрушая мечты. 1 страница

 

Длинный, устланный бордовым ковром коридор на третьем этаже закончился тупиком. Вампиры остановились у двух, расположенных друг напротив друга дверей: левая - вела в кабинет владыки Киленс, правая - в его спальню.

- Охраны в этом коридоре быть не должно. Кроме патрульных, конечно, - сказал Гилнор, входя в правую дверь.

Взору вампиров предстала большая комната с позолоченной широкой кроватью на невысоком постаменте. Бордовые тона, смешанные с золотом, готические гобелены на стенах, картины с изображением мёртвых животных.

- Обожаю этот дом, - Ринар усмехнулся и обвёл спальню мечтательным взглядом, мысленно отметив, что Дориан бы шикарно смотрелся на атласном чёрном покрывале, которым была застлана постель. Светлые волосы, разметавшиеся по тёмной прохладной ткани, пальцы, беспомощно хватающиеся за ткань, хриплые стоны вожделения. Отогнав от себя несвоевременные мечтания, Лангре подошёл к гобелену у постели и отодвинул его в сторону. Старая потайная дверь скорее выглядела, как обитая досками стена, и не имела ручек. Нащупав на ней неплотно прибитую доску, брюнет надавил на её нижний край - что-то тихо щёлкнуло, а через пару минут преграда, отделяющая спальню Владыки от тёмной, ведущей вниз лестницы, с тихим скрипом отворилась.

- Тем, кто тут не был - добро пожаловать, - Лангре довольно усмехнулся. - Там совсем маленькая комната, но для четверых место найдётся.

- Спать вчетвером? - криво усмехнулся уже ничему не удивляющийся Дориан. - Интересное предложение...

Озорно подмигнув Ринару, блондин первым шагнул в тёмный проём и стал медленно спускаться по пологой лестнице. Прекрасно помня о просьбе Гилнора, Майер решил сделать всё возможное и невозможное, но уложить Лангре спать как раньше.

Натянуто улыбнувшись настроению амирца, Идрис тяжёлым взглядом оглядел просторное помещение, но из всего многообразия выбора, карие глаза остановились именно на задержавшемся возле постели владыке Кеальстона. На лице юноши застыла вежливая маска, но глаза безбожно выдавали игру, открывая истинные чувства и недавно пережитые метания. "Нет, Гилнор, - мысленно грустно улыбнулся принц, - ты не станешь одним из многих. Я дам тебе то, чего у тебя ещё не было - право сознательного выбора без масок и игр. Честная игра не стоит свеч, но я ведь не собираюсь играть".

- Нам нужно выспаться и потом ещё раз всё обсудить, - тихо произнёс он. - Лично я не отказался бы от двух-трёх часов покоя и сна.

- Их будет больше, - Лангре махнул рукой, приглашая следовать следом за собой. Вампиры спустились по лестнице - и оказались в маленькой комнате, в которой не было даже кровати, только пара матрацев на полу и стул. - Пока не приедет Сандерс, отсюда - ни ногой.

- Здорово, - Жак прошёл в дальний угол и, сняв свой плащ, свернул его в четыре раза, сделав, таким образом, подушку для себя.

- Ну, - неловко подал голос Гилнор, - я пойду тогда, да?

- Будь осторожен, - тихо проговорил Майер. - Сандерс - не тот, с кем можно шутить.

- Тихого дня, - не поворачиваясь к юноше, добавил Аллисон.

- Я... - Гилнор что-то хотел сказать Идрису, но наткнулся взглядом лишь на спину - сделалось неприятно и горько. - Спасибо, Дориан, я постараюсь, - сказал он и вышел за дверь.

- Давайте спать, - предложил Жак, и как не странно, возражать ему никто не стал.

Идрис вытянулся на собственном плаще и устало прикрыл глаза. Долгая дорога вымотала как физически, так и морально, не оставив, казалось, абсолютно никаких сил. Немного повернув голову, принц наткнулся взглядом на Ринара и Дориана, которые давно уснули. Брюнет обнимал блондина за талию, прижав спиной к своей груди, а Майер, видимо во сне, сжал его руку своей, да так и не отпустил, завершая объятие. Отвернувшись в противоположную сторону, Аллисон закрыл глаза и попытался предаться грёзам. Безуспешно. Утомлённое, но вместе с тем возбуждённое сознание категорически не желало забываться, назло своему владельцу работая как часы. Повертевшись несколько минут для приличия, принц, не выдержав, сел на импровизированной постели, хмуро оглядывая небольшое тёмное помещение и спящих в нём вампиров. Поняв, что уснуть в скором времени у него точно не получится, Идрис неслышно поднялся на ноги и, выйдя из комнаты, стал подниматься наверх, в спальню Гилнора, откуда уже можно было выйти в коридор и хотя бы немного прогуляться. Стараясь не шуметь, брюнет приоткрыл дверь, но тут же понял, что это бессмысленно - у юноши тоже была бессонница, так что разбудить его принц не рисковал. Не выдержав, Идрис поддался собственным чувствам - подошёл к владыке Киленс, присаживаясь рядом и едва слышно спрашивая:

- Не спится?

- Ага, - шёпотом ответил Гилнор, выбираясь по пояс из-под одеяла. - Тяжёлая ночь была. Сначала дорога, потом нападение. - Юноша мягко улыбнулся Идрису. - Я думал, что доберусь до кровати и усну как убитый, но не могу.

- Слишком много впечатлений, - не мог не улыбнуться в ответ Аллисон, хотя на душе было паршиво. - Я тоже не могу... Хочешь сходить - прогуляться? Свежий воздух должен помочь...

- Пошли, я тебе лучше кое-что другое покажу.

Гилнор дотянулся рукой до рубашки и штанов и, не стесняясь полуобнажённого тела, стал одеваться - в его движениях чувствовалась скованность и нервозность, но похоже, что юноша умел отлично совладать с собственным страхом.

- Главное никого не разбудить. Сейчас самый полдень. Я пока ждал вас у потайного хода, кое-что надумал, но времени почти не было толком всё подготовить. Мне нужно знать твоё мнение по этому поводу. - Гилнор откинул волосы с лица и бодро слез с постели. - Идем, Идрис. До кабинета Владыки Киленс тут всего пара шагов.

Скрыв своё удивление таким поворотом событий, Аллисон поднялся с кровати и с трудом заставил себя отвернуться от практически обнажённого юноши, но воображение, лишившись зрительной стимуляции, само дорисовало в сознании принца соблазнительную картину, подкрепляя и так слишком бурную для вполне сформировавшегося организма, реакцию. Простота и естественность движений подкупала, делая желание обладать им почти неподавляемым. Сейчас Идрис всерьёз стал опасаться, что попросту не сдержится и впервые в жизни возьмёт кого-то против воли, наплевав на все мыслимые и немыслимые причины.

Гилнор даже не обратил никакого внимания на странное поведение принца. Осмотрев себя с ног до головы, юноша сделал вывод, что готов, и направился к двери. Он выглянул в коридор, осмотрелся, потом сказал:

- Никого. Можно идти.

Осторожно пройдя до кабинета, вампиры вошли внутрь, и Гилнор запер дверь на ключ, который затем небрежно положил на стол.

Обстановка здесь была дорогой. Рабочий стол из красного дерева у окна, длинный стеллаж с книгами, камин, перед которым пол был застелен волчьими шкурами, три мягких кресла, ниша в стене у двери, в которой стояла застланная бордовым бархатом лежанка, чучела птиц и животных над камином.

- Где-то это было тут, - позволив Идрису освоиться в кабинете, Гилнор лёгким шагом подошёл к столу - достал из ящика бутылку выдержанного вина и пару бокалов. Поставив всё это на пол у камина, юноша развёл в нём огонь. - Дориан как-то мне сказал, что ты отлично разбираешься в винах. Иди сюда, - отряхнув от древесной трухи руки, Гилнор обернулся и посмотрел на Идриса - в жёлтых глазах юноши мелькнул лукавый огонёк, - мне кажется, тебе понравится это вино. Мне сказали, что оно привезено от людей, которые живут за морем, на юге.

Пристально смотря в какие-то незнакомые глаза юноши, Аллисон тихо удивлялся происходящему, не веря до конца в его реальность. Возникло ощущение сна, но желания ущипнуть себя - и проснуться не было никакого, уж слишком сильно этот сон напоминал сбывшуюся мечту. Однако что-то в поведении Гилнора настораживало, заставляя сердце биться быстрее, то и дело, замирая в предвкушении. "Нет, этого не может быть, - настойчиво уверял голос внутри Идриса, - это нереально даже для сна..."

- Вы с Дорианом говорили обо мне? - тон принца говорил об улыбке, но её на губах мужчины не было и в помине. - Что ещё он обо мне рассказал?

Опускаясь рядом с юношей на мягкие шкуры, Идрис неотрывно следил за каждым движением удивительного создания, стараясь впитать и запомнить их все, до последнего жеста и мимики лица, чтобы потом было что вспоминать.

- Из него ничего даже под пытками не вытянуть, но у меня есть свои методы добычи информации, - улыбаясь сему факту, которым вероятно Гилнор очень гордился, он откупорил бутылку и налил вина в бокалы. Похоже, что собутыльника в лице Идриса он себе нашёл, дело оставалось за малым - сделать ещё один шаг навстречу.

- Интересно какие? - усмехнулся принц и взял предложенный бокал.

Аромат терпкого и крепкого вина заставил глубже вдохнуть этот богатый букет и немного прикрыть глаза, наслаждаясь неповторимым запахом.

- И, правда, превосходное вино, - задумчиво произнёс он. - За что пьём?

- Видимо, за нас, - в шутку ответил юноша, пригубив немного и не сводя глаз с Идриса, - тем более что я Дориану наплёл, будто собираюсь завязать с тобой отношения.

Идрис уже поднёс бокал к губам, но так и не сделал глоток, удивлённо смотря на юношу и внутренне гадая: не оговорился ли тот. По всему выходило, что нет. В голове пронеслись тысячи вопросов и ещё больше предположений, но самоконтроль не оставил принца Амир в сложную минуту и он, отставив вино, серьёзно посмотрел на Гилнора.

- Отношения какого плана?

Гилнор сконфузился и хлебнул ещё вина - для смелости.

- Помнится, ты просил меня не видеть в тебе врага и не делать из тебя чудовище. Я подумал, что сегодня я могу отдать тебе долг.

- Свечами и вином, как в первую брачную ночь? - не сдержавшись, просто улыбнулся Идрис. - Прости, - тут же виновато пожал плечами он, - исходя из ситуации, только такое сравнение приходит мне на ум.

- Тебе не хочется пить вино и любоваться огнём? - Гилнор пожал плечами. - Что ж, можно заняться чем-нибудь другим...

Юноша поставил бокал на пол и словно кот растянулся на мягких шкурах - при этом движения были столь изящны и контролируемы, что всё это уже начинало отдалённо походить на соблазнение. Подперев ладонью висок, Гилнор задумчиво погладил серый серебристый мех под собой - пальцы ласково прошлись по непослушной шерсти, а потом против неё. Если поддаться фантазии и представить, что этот волк ещё жив, перестать играть с ощущениями мягкости под пальцами было невозможно - какое-то глупое и странное чувство нежности, наводящее на мысль, что волосы Идриса должно быть гораздо шелковистее на ощупь.

"Зачем мне всё это? Почему я не могу заставить себя забыть его взгляд - тот самый, в котором была одна странная эмоция. Что это? Страсть? Нет, там совсем не было жадности... Похоть? Бред. Когда кого-то просто хотят - взгляд скользящий, оценивающий. Но я чувствую его боль. Почему это так легко достало до моего сердца и заставило его сжаться? Мы почти не знаем друг друга, но он всё равно смотрит на меня так... А как? Идрис ведь не может... А вдруг может и тогда..."

- Например, поговорить... о любви.

Пристально глядя на Гилнора, принц Амир категорически не понимал, чего тот добивается своими словами и тем более жестами. Неужели решил поиграть? Отомстить? На него не похоже, но кто знает... В тихом омуте хорошо известно кто водится, Идрису ли не знать.

- Зачем говорить о том, что по твоему мнению приносит одни несчастья? - тихо поинтересовался он, припоминая их прошлый разговор и не желая поддаваться видимой провокации. - Или ты изменил своё мнение? - в голосе не было усмешки или какого-то другого оскорбительного чувства, просто лёгкая заинтересованность на грани приличия.

В голове благодаря вину или усталости стало немного тяжело, и Идрис вслед за юношей прилёг на шкуры, опираясь на локоть и не сводя с собеседника глаз.

- Нет, не изменил. Дело в другом, - пожал плечом юноша. - Просто хочется, чтобы неприятностей стало поменьше, если такое вообще возможно. Хотя, если тебе не нравится эта тема для разговора, можно поговорить о погоде, - в жёлтых глазах промелькнула заинтересованность.

- Основные неприятности исчезнут, когда мы разберёмся с моим... с Сандерсом, - спокойно сказал Идрис, допивая вино из бокала и игнорируя явный подкол о погоде. - Ну, а потом появятся другие, Гилнор, жизни без неприятностей не бывает, поверь мне, другое дело то, как ты к ним относишься.

- Идрис, ну вот что ты за лис такой, а? - лукаво улыбнулся юноша, но в голосе прозвучало возмущение. - Ты же прекрасно понял, что я не это имел в виду. Ну, хорошо, - Гилнор устало вздохнул и, перевернувшись на живот, потянулся за бокалом с вином, - не хочешь говорить откровенно - твоё дело. Когда всё закончится, ты всё равно уедешь из Кеальстона и обо всём забудешь со временем. Одного не могу понять: откуда в тебе столько трусости? На поле боя - в первых рядах, а как до откровенных разговоров - не дальше приличий.

Глядя в пол, Гилнор отхлебнул вина и фыркнул:

- Трус.

Глаза Идриса опасно сузились, а на губах появилась ироничная усмешка. Всё так и было - мальчишка с ним играл, забавлялся. Боясь в очередной раз испортить отношения, Аллисон специально не касался определённых тем, переводя их в шутку или философские размышления, но такого он не ждал. Принц Амир, сколько себя помнил, мог читать мысли и чувства окружающих по одному слову или жесту, но эмоции Гилнора странным образом оставались скрыты от его внимательного взгляда - и это начинало интриговать.

- Неужели? - скопировал интонацию владыки Кеальстона мужчина. - Если брать во внимание откровенные разговоры, трус я здесь далеко не единственный. Или ты хочешь услышать правду? - по контрасту серьёзно добавил он через пару мгновений. - Я, пожалуй, могу тебе дать её, но понравится ли тебе исход всего этого?

Приблизившись к юноше, Идрис иронично смотрел на лежащего так близко вампира, внутренне понимая, что уже не сдержится и криков со стонами за надёжно запертыми дверьми никто не услышит.

Почувствовав нутром приближение Идриса, Гилнор ощутил, как у него побежали мурашки по спине. Слова принца несли если не угрозу, то откровенный намёк на неё. Но как не крути, Гилнор не собирался отступать - всё должно было проясниться. Здесь. Сейчас. Сию секунду. В конце концов, владыка Кеальстона не собирался сойти с ума от этих странных взглядов Идриса, а он ой как был к этому близок.

- Ты дай, а я потом уж сам разберусь как-нибудь с тем, что мне нравится, а что нет, - юноша не оборачиваясь, продолжал выводить принца из себя, понимая, что по-другому его разговорить просто не удастся. И если у амирца и правда есть чувства к нему, то он должен сорваться. А если нет, то их разговор кончится взаимными извинениями в лучшем случае, и холодной ссорой - в худшем. - Да, я тоже трус, но, по крайней мере, я как-то пытаюсь совладать со своими страхами.

Гилнор обернулся через плечо и серьёзно посмотрел на Идриса.

- Ты думаешь, мне легко было решиться привести тебя сюда? Или моя бессонница сегодня случайна? Да, у меня были чувства к Дориану, но... может быть, я хочу получить от жизни хотя бы один шанс - попробовать всё с начала и в этот раз не ошибиться. Думаешь, мне не страшно? Думаешь, я так развлекаюсь? Знаешь, Идрис, иди ты в этом случае ко всем чертям. Ещё не хватало, чтобы я тебя домогаться начал, пытаясь облегчить твои сомнения и страхи. У меня своих хватает.

Аллисон устал удивляться странному поведению Гилнора и сейчас воспринял все его слова как данность. Он боялся, да, юноша был прав: он боялся показывать какие-либо чувства и эмоции по отношению к нему, периодически срываясь на физический контакт, никак не подкреплённый объяснениями. Вот и дождался откровенных слов и почти признаний. Пришло время решать - это не развлечение на пару ночей или столетий, не то, что было раньше. Он сможет оправдать надежды этого, по-настоящему близкого и небезразличного ему вампира? Всеми силами постарается, это точно.

Впервые испытывая некоторую неловкость от прикосновения, Идрис мягко коснулся подбородка Гилнора кончиками пальцев, не давая в случае чего опустить голову или отвести взгляд, и медленно склонился к его губам, перемешивая дыхания, но не касаясь поцелуем.

- Я не обещаю вечной любви и преданности, - едва слышно говорил он, поглаживая нежную кожу шеи, - но пока я жив твоим сомнениям и страхам нет основания.

Гилнор смотрел в карие глаза и подавлял в себе желание отстраниться. Прикосновения Идриса не вызвали неприязни, но юноша пока не понимал, хочет он их или нет. По телу прошла волна тепла и дрожи, вызвав напряжение всех мышц начиная от плеч и заканчивая ягодицами.

- Мне... не нужно твоей вечной любви и преданности, - пересохшими от волнения губами выдохнул он. - Просто никогда не обманывай меня. И себя тоже.

- Не буду, - ответил принц, чувствуя сумасшедшее биение пульса под своими пальцами, но не желая отстраняться. - В ответ я попрошу того же: будь откровенен в своих чувствах, прежде всего, с самим собой. А теперь подумай и ответь, ты хочешь продолжения или мы забываем обо всём случившемся здесь и идём спать?

- Ну, - Гилнор прикусил губу, и осторожно убрав с лица принца русую прядь волос, прошептал: - Мне совсем не хочется спать.

- Сам ты лис, - не выдержав, усмехнулся Идрис, едва ощутимо пощёкотав кожу под подбородком кончиками пальцев. - И чего ты хочешь?

- Для начала, чтобы ты перестал надо мной издеваться, - Гилнор хитро улыбнулся. Шелковистый локон волос всё ещё скользил в его пальцах, пока рука сама по себе смещалась вдоль щеки к подбородку, к шее Идриса; он и правда был божественен в своей мягкости. Или это в принципе невозможно? Губы юноши чуть приоткрылись, словно дав разрешение на поцелуй.

- Только тогда, когда ты сам перестанешь издеваться надо мной, - по-доброму ехидно улыбнулся принц, чувствуя, как у него практически замирает сердце от острожных прикосновений Гилнора, - а пока извини...

Взгляд как будто против воли опустился на маняще приоткрытые губы юноши и Идрис потерял голову, поддаваясь собственным желаниям. Осторожно коснувшись нижней губы, Аллисон мягко втянул её в рот, проводя по ней языком и слегка прикусывая.

Юный вампир замер, прислушиваясь к собственным ощущениям и они сказали ему о многом. Тело ответило на ласку теплом, охватившим мышцы, головокружением, сорвавшимся осторожным вздохом и Гилнор подался вперёд, касаясь губ Идриса первыми изучающими прикосновениями. Чувство удовлетворения серебристым пеплом посыпалось в сознание, пронизывая шею, грудь, живот, уходя дальше, пробуждая самое низменное и прекрасное желание соития. Чувство вины перед Дорианом не терзало Гилнора, но то, что юноша ощущал сейчас с Идрисом, очень сильно отличалось от влюбленности в Майера - он словно смотрел на собственное отражение, неожиданно ввалившееся в его жизнь из далекого будущего. И не было детского восторга от того, что его вроде как снова любят, не было стыда перед тем, что должно следовать за поцелуем, не было неловкости и нервной дрожи, что он испытывал в моменты, когда его касался Дориан. И всё это пугало Гилнора больше, чем что-либо другое на свете, потому что было осознаннее, глубже - врастало в него до самых костей.

Ладонь легла на плечо принца, и пальцы одобряюще сжали ткань одежд.

Почувствовав ответную реакцию юноши, Идрис придвинулся ближе, сокращая расстояние между ними до минимума, и полностью завладел губами Гилнора, лаская их зубами, дразнящими прикосновениями языка к внутренней поверхности рта. Ладони принца скользнули по спине, обвились вокруг талии, поднимая тёплое тело с мягкой волчьей шкуры и прижимая к себе крепче. Сердце гулко било в виски, а в грудь будто налили расплавленный металл. Когда дыхание кончилось, Аллисон с трудом прервал глубокий поцелуй и начал покрывать лицо, губы, шею мальчика лёгкими влажными прикосновениями, давая ему перевести дух и возможность выбора - остановиться или продолжить, закончить и забыть или же разделить вечность на двоих здесь и навсегда.

Юноша медленно обвил шею Идриса руками, выгибаясь ему навстречу. Когда целуют так искусно и нежно, остаться равнодушным не получится, ровно, как и не ответить. Гилнор отвечал - телом, сознанием, душой.

- Идрис... Ты только не думай, что я из-за Дориана делаю это, - тяжело дыша, сказал он. - Даже если бы он был не с Лангре, я бы всё равно был с тобой. Ты понимаешь?

Упоминание Майера и Ринара подействовало отрезвляюще и Аллисон прервался, не выпуская юношу из своих объятий, и с каким-то сомнением вглядываясь в его лицо.

- Любовь к нему тебя больше не тревожит? - голос был глухим и слегка хриплым из-за накатившего возбуждения, а глаза сузились, не давая возможности солгать.

Гилнор умоляюще смотрел на Идриса.

- Я его любил, - честно признался юноша. - Но мне нужно было время, чтобы понять, что моя восторженность им - всего лишь выдуманная иллюзия, которую я создал сам. Все мы привязываемся к своим творениям, даже если они на деле ничего не стоят. Что такое любовь я понял, заглянув в твои глаза. Сначала меня раздражало это отличие, наверное, потому, что я понимал: Дориан никогда не смотрел на меня так и не будет смотреть. Но даже сейчас я могу ошибаться в своих выводах. Поэтому я просил тебя быть честным перед собой.

- Откуда ты знаешь, что я - не твоя иллюзия? - тихо, но мягко спросил Идрис, слегка касаясь губ юноши своими, а вдруг я совсем не такой, каким ты меня видишь? Что тогда, Гилнор?

Горячие ладони медленно гладили спину вампира, прижимая ближе к себе и не давая отстраниться. Пусть говорить сложно и больно, но лучше узнать сейчас - пока не стало слишком поздно.

- Я не знаю, но я хочу, чтобы ты стал чем-то большим, чем просто иллюзия. Это не значит, что ты не можешь бросить меня, или я тебе не должен в один прекрасный день разонравиться, просто сейчас я хочу думать, что я - не просто игрушка на одну ночь.

- Я не иллюзия, - твёрдо сказал Аллисон, возобновляя поцелуи и ласки, - а ты не игрушка, запомни это.

Слова юноши больно резанули по чему-то внутри Идриса, и он больше не желал ни думать, ни говорить об этом. Одно он знал точно - ему было больно, когда болело у Гилнора, и он не мог оставаться равнодушным ко всему, что с ним связано. А это не просто развлечение и мимолётное стремление, сейчас принц Амир был в этом уверен.

Губы скользнули на шею, а пальцы одной руки вплелись в тёмные волосы, заставляя мальчика откинуть голову. Чувствуя ритм биения сердца языком, Идрис снова и снова покрывал буквально тающую от прикосновений кожу поцелуями, лёгкими бескровными укусами и щекочущими касаниями языка. Вторая рука опустилась на ягодицы, ненастойчиво погладив их, а затем снова поднялась наверх, но уже под рубашкой, лаская горячие мышцы, то дразня прикосновениями пальцев, то обжигая касанием всей ладони.

- Да, ты - не иллюзия, - через некоторое время едва слышно выдохнул юноша, крепче прижимаясь к Идрису. Он отдавал этим сильным рукам себя беспрепятственно и без остатка - как, оказывается, просто плыть по течению, наслаждаться этим неожиданным подарком судьбы по имени Идрис.

Руки с шеи переместились на грудь мужчины, легко справляясь с застёжками рубахи и быстро спускаясь к поясу.

- Я хочу знать тебя настоящего.

Позволив юноше стянуть с себя рубашку, Аллисон начал медленно освобождать его от одежды, целуя каждый сантиметр обнажающейся кожи, клятвенно обещая себе самому дать себя настоящего целиком.

- Терпение, - мужчине хотелось добавить "любимый", но он не разбрасывался такими словами, - сейчас всё будет

Аллисон точно знал, что любит. Как это получилось и почему - было уже неважно и, принимая этот факт, Идрис почувствовал себя настолько завершённым, что не удержавшись, просто улыбнулся, утыкаясь в живот Гилнора лицом и тут же целуя любимого в солнечное сплетение. Заставив молодого вампира откинуться назад, прямо на мягкий волчий мех, принц погладил его по животу и, приподняв за талию, стянул уже порядком мешавшиеся брюки, отбрасывая их прочь и нежно касаясь пупка губами. Уже в следующий момент зубы сомкнулись на соске юноши, а язык тут же зализал болезненное прикосновение.

Не сводя янтарных глаз с Идриса, Гилнор нежно ласкал его плечи, гладил волосы. Он ахнул и выгнулся, прижимаясь крепче к животу любовника возбужденной плотью. Что-то странное происходило - Гилнор чувствовал себя новым и почти невинным, и ему безумно нравилось это. День заканчивался и времени - побыть вместе у них с Идрисом оставалось немного, но юноша точно знал, что этот раз не станет последним.

Ладони гладили везде, как будто стремясь запомнить тело Гилнора на ощупь, каждый изгиб, каждую впадинку и саму нежность кожи. Приподнимая юношу над шкурами, амирец гладил его спину, прижимая молодого вампира ближе к себе - так, чтобы их разделяла только кожа и ничего кроме.

Быстро сняв собственные брюки, он накрыл тело Гилнора своим, на секунду прикрывая глаза и наслаждаясь потрясающим чувством единения. Тут же находя губы мальчика своими, он впился в них далеко не ласковым и нежным поцелуем, предназначенным, однако, не только показать собственную власть, но и дать представление о страсти и желании обладать. Не только сейчас, всегда.

Пальцы медленно обвились вокруг возбуждённой плоти Гилнора, скользя по ней дразнящими, почти преступно-медленными движениями, а глаза внимательно следили за каждой эмоцией любимого.

Гилнор нетерпеливо застонал в губы Идриса и толкнулся в его руку. В затуманенном взоре юноши читалось нетерпение. В какой-то момент, юный вампир почувствовал, что теряет контроль - Идрис уже опасно подвёл его к грани, за которой невинный мальчик мог превратиться в последнюю шлюху, что будет умолять взять её немедленно, грубо и долго. Властность Идриса, с которой он целовал Гилнора, обожгла своей неожиданностью, обостряя и без того яркие чувства.

- Тише, тише, - успокаивающе шептал Аллисон во влажные красные губы, не прекращая томительных движений, - потерпи ещё немного.

Принц не знал, понравится ли Гилнору его задумка и позволит ли он вообще сделать с собой такое, но попробовать стоило. Это могло дать им несравненно больше, нежели простое единение тел и отказываться из-за простых сомнений от этого не стоило.

- Я сейчас, милый.

Поднявшись на ноги, вампир дошёл до тяжёлых бархатных штор и сдернул одну из украшающих их длинных лент. Вернувшись к юноше, он не спрашивая разрешения, накинул её ему на шею, перекрещивая концы под волосами, а оставшиеся ленты накинул на один из резных выступов на камине, оставив в своих руках только концы. Положив пока ненужные нити рядом с головой мальчика, он успокаивающе поцеловал его, безмолвно прося довериться и обещая блаженство.

Гилнор даже отдаленно не догадывался, что задумал Идрис - и это щекотало нервы, принося в их занятие любовью остроту. Инстинктивно Гилнор чувствовал, что принц не сделает ничего плохого, но разум вносил свои коррективы мыслями о том, что Идрис - извращенец, и тем самым ещё больше волновал кровь. Это было похоже на хождение по лезвию ножа. Гилнор неожиданно понял, что совсем не против этих игр и они ему нравятся. Щёки юноши залились румянцем.

Хитро улыбнувшись, Аллисон провёл влажную дорожку от горла вниз по груди и животу Гилнора, игнорируя просящую ласки плоть, и опускаясь ниже. Ладони легко гладили внутреннюю сторону бёдер, не давая свести ноги, а язык дразнящее коснулся кожи под мошонкой, подбираясь всё ближе к тесно сжатому колечку мускулов.

Гилнор дёрнулся, пальцы так вцепились в волчьи шкуры, что судя по слабому треску, выдрали из них клок шерсти. Выгибаясь и кусая губы, юноша всхлипнул, а в следующий миг попытался зажаться - он не хотел, чтобы Идрис останавливался, но прикосновение губ принца заставило дрожать от стыда и прятать лицо в сгиб локтя.

Почувствовав напряжение мальчика, Аллисон приподнялся и успокаивающе коснулся губами внутренней стороны бедра.

- Ш-шш, расслабься... Слышишь? Расслабься.

Согнув ноги Гилнора в коленях - преодолев небольшое сопротивление и разведя их в стороны максимально широко, принц вновь опустился между ними и вернулся к прерванному занятию. Ладони скользнули под ягодицы, приподнимая их над полом, а кончик языка медленно и влажно прошёлся по сжавшемуся проходу, подготавливая к вторжению и помогая расслабиться. Мягко надавив, язык вошёл внутрь и тут же покинул горячее тело, потом ещё раз, и ещё. Дразня то медленными и глубокими, то быстрыми и поверхностными прикосновениями, Идрис упорно вёл Гилнора к той грани, за которой наплевать на всё, кроме наслаждения и того, кто тебе его дарит.

- Идрис... - позвал хрипло юноша и не узнал собственного голоса. - Пожалуйста... Я больше не смогу терпеть.

Это было правдой - казалось, что мир вокруг стал размытым и нереальным, а каждое прикосновение - жаром. В глазах Гилнора вспыхнул жёлтый огонь, и юноша даже не подозревая, выпустил когти - сжимая руки в кулаки, он ранил собственные ладони и бесстыдно стонал.

Смысл слов любовника дошёл до Аллисона далеко не сразу, но он нашёл в себе силы оторваться от такого сладкого тела и, отстранившись, дал юноше немного прийти в себя, любуясь совершенными линиями мышц и выражением экстаза на лице. Поймав недовольный взгляд, принц улыбнувшись, лёг между ног Гилнора и, заставив его обнять себя за талию, начал медленно входить в расслабленное, но по-прежнему узкое отверстие. Оказавшись внутри целиком, Идрис на мгновение прикрыл глаза, унимая собственную дрожь, а затем плавно двинулся назад, и снова вперёд, пронзая распростёртое под ним тело ещё и ещё, постепенно наращивая ритм и срываясь на тихие стоны.

Гилнор положил руки на плечи любовника, и уже не размышляя ни о чём, отдался в волю движений и инстинктов - раскрываясь, вонзаясь когтями в горячую кожу, всхлипывая и кусая губы до крови, хрипя и закидывая голову назад. Каждое движение внутри него пробуждало сладостную дрожь, словно вбивая его в пол, Идрис подтверждал свои права на его тело, его чувства, намереваясь взять всё, что пожелает, и Гилнор уже всерьёз собирался отдать самое дорогое, что у него было - сердце.