- Нет, - ни секунды не помедлив, но и неторопливо отозвался Идрис, садясь в кресло напротив стола и с явной осторожностью устраивая руку в повязке поудобнее. - Его вообще невозможно любить. По моему скромному мнению, разумеется. А откуда у тебя такие выводы? - спросил он в свою очередь, полностью игнорируя первый вопрос юноши.
- Всё просто. По моему скромному мнению, Дориана нельзя не любить. - Гилнор вздохнул и скрестил руки на груди, неприятно глядя на Идриса исподлобья. - Нет? Что ж, хорошо. Меня это более чем устраивает только... Почему тогда? Ради какой выгоды? Ринар? Нет - ты его не слишком любишь. Жак вообще отпадает. Майер? Но ведь вы даже не спите, а Дориан говорил, что у амирцев - это обязательный атрибут дружбы. Соответственно, дружба тут нипричём. Остаюсь только я, - Гилнор медленно подошёл к принцу и, взявшись ладонями за обе ручки его кресла, склонился над ним. Юноша внимательно смотрел в карие глаза, чтобы не упустить лжи. - Тогда, в спальне, после моей коронации, ты сказал, что хочешь быть моим другом, так?
Определённо, Идрис ошибся в своём личном восприятии Гилнора. Он вообще в последнее время стал слишком часто ошибаться, что не могло не настораживать, но в этот момент принцу было глубоко наплевать. Гилнор будто повзрослел за эти несколько дней на несколько столетий. Другой, взрослый и испытывающий взгляд, изучающий прищур, плотно сжатые губы, побелевшие пальцы, сжимающие резное дерево. Аллисон не смог сдержать улыбки, когда понял, кого напоминает ему сейчас владыка Киленс. Его самого. Идриса Аллисона. Мальчишка чертовски быстро учился, этого амирец не мог не признать, но так же не мог не проверить этот образ на прочность - выдержит ли?
- Постель - не обязательный, а возможный составляющий дружбы, - улыбнулся он совершенно не зло, впервые с того страшного дня в снежном лесу наблюдая за юношей с такого близкого расстояния. - Ты услышал то, что хотел слышать, как я полагаю, но спешу тебя разочаровать: это не так. Я не собираюсь тащить тебя в постель, пока ты будешь упираться, кричать и горько лить слёзы о своей поруганной чести. Дамские романы не по моей части, знаешь ли.
Изуродованная рука амирца немного дёрнулась, но он пресёк рефлекторное движение, а затем вдруг накрыл тёплыми пальцами запястье Гилнора, чувствуя бешенный ток его крови.
- Говоря "дружба", я подразумеваю исключительно дружбу, как бы парадоксально это не звучало. Не делай из меня чудовище безосновательно.
Гилнор почувствовал, что сходит с ума - прикосновение принца ему отчего-то не было противно и это подействовало отрезвляюще. Аккуратно высвобождая свои подрагивающие пальцы из-под тёплой ладони, юноша растеряно отвёл глаза и отступил на шаг.
- Хорошо, я не прав и даже могу поверить в это, но я бы хотел уточнить один момент, - Гилнор сглотнул и низко отпустил голову, словно провинился в чём-то. Он не сразу решился спросить: - Ты хочешь меня, Идрис?
Как и предполагал Аллисон, маска Владыки оказалась слишком непрочной, и её сдуло при первом порыве ветра, обнажая истинного Гилнора, который и был настолько небезразличен принцу. "Я научу его, - неожиданно подумал он, не сводя внимательного взгляда со своего рокового интереса. - Я научу носить его любые маски настолько непринуждённо и легко, насколько это вообще возможно. Если он, конечно, позволит..."
- Ты имеешь в виду: хочу ли я твоё тело? - у Идриса явно было меньше проблем с озвучиванием собственных мыслей. - Да, но не отдельно от души... Или что там у нас вместо неё?..
Гилнор медленно поднял голову, и в жёлтых глазах отразилось сожаление. Идрис отчего-то не желал понимать, что его любовь не нужна юноше, что ему вообще не нужна любовь. Что ж, возможно, стоило объяснить прямо.
- А если этого ниогда не будет? Даже тела. Если я буду с кем-то другим, или вообще - с кем попало? - Владыка Киленс неловко запустил пальцы за ворот кремового сьюта с алыми атласными вставками по рукавам и на груди, и вздохнул: - Тебе не нужна такая дружба, Идрис. Я ценю то, что ты сделал, и то, что пытался быть со мной рядом в трудные минуты, но поверь: ни тебе ни мне это ничего не принесёт.
- Позволь мне самому решать, что мне нужно, а что в моей жизни лишнее. Ты хорош в роли наставника, но не в этот раз.
Опираясь на одну руку, Аллисон поднялся на ноги, и устало расправил плечи. Тяжесть нескольких дней навалилась на него разом, и он понял, что если не уйдёт сейчас, точно сболтнёт лишнего.
- Если этого никогда не будет - не будет и разговоров на эту тему. Так что пока волноваться не о чем. Лиор пал, сейчас как никогда раньше необходимо строить надёжные союзнические отношения, а не цапаться, словно дворовые коты. Мой отец уже знает о Эствуде, будь уверен, а значит, у него уже готов план по устранению последнего игрока - Киленс. Я планирую этому помешать, и если тебе так легче, то представь, что ты для меня - просто дипломатический партнёр, а так же относительная гарантия власти в Амир в будущем.
Гилнору нечего было: ни ответить, ни возразить. Он кивнул, отходя в сторону и освобождая для Идриса путь к двери.
- Политика, оказывается, полезная вещь, когда надо избежать ненужных тем, - сказал он, отходя к камину и присаживаясь на корточки. Юноша вытянул руки к огню, чтобы немного согреть их - он выглядел одиноким и уставшим, но не хотел, чтобы Аллисон утешал его. Он хотел побыть один. И всё же, желание оставить последнее слово в этой беседе за собой стало невыносимым. - Скажи мне, чем я могу оплатить свой долг перед тобой, и иди отдыхать. Ты устал и ранен.
Уголок губ Идриса дёрнулся вниз, и он криво усмехнулся, глядя на спину Гилнора.
- Ну хорошо... Если ты настолько не хочешь оставаться в долгу, то не делай из меня врага безосновательно. По-моему я своими действиями этого не заслужил, а игра твоего ума - только твоё дело. Постарайся поспать, впереди тяжёлые дни.
Не оглядываясь, Аллисон вышел из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь. Глупо сожалеть о не случившемся. Он всегда это знал.
