Администрирование арбитража - 2; см. также Арбитражное учреждение 4 страница

5. Протокол, который может вестись в ходе устного слушания дела, составляется в письменной форме. В нем фиксируются данные о ходе заседания. Полагаем, что с согласия (или по просьбе) сторон протоколирование хода заседания может вестись и с использованием средств аудиозаписи и (или) иных технических средств. При этом материальный носитель аудиозаписи должен быть приобщен к протоколу.

 

Статья 28. Непредставление документов или неявка стороны

 

Комментарий к статье 28

 

1. В Законе о третейских судах соответствующие положения были закреплены в ст. 28. В коммент. ст. основная их часть изложена с незначительными редакционными изменениями.

Вместе с тем в Законе об арбитраже положения обеих частей коммент. статьи стали диспозитивными, тогда как в Законе о третейских судах они носили императивный характер.

О надлежащем уведомлении см. комментарий к ст. 3 Закона об арбитраже.

Предписание ч. 1 ст. 28 Закона об арбитраже обеспечивает реализацию закрепленного в ст. 18 этого Закона принципа состязательности, нашедшего также воплощение в ст. 26 Закона, которая содержит известный принцип состязательного процесса: "каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на обоснование своих требований и возражений".

Первое положение исходит из того, что игнорирование истцом или ответчиком устных слушаний (когда таковые проводятся) или непредставление любой стороной требуемых в силу Закона, арбитражного соглашения и правил арбитража либо в соответствии с указаниями арбитража материалов не является добросовестной тактикой. Однако подобное бездействие не парализует арбитраж и может при наличии соответствующих обстоятельств также привести к применению положения об отказе от права на возражение (см. комментарий к ст. 4 Закона).

Временная невозможность продолжить разбирательство, которая может повлечь его отложение или приостановление, связывается (за исключением случаев обоюдной просьбы сторон отложить разбирательство, к примеру, для реализации попытки мирного урегулирования спора) лишь с наличием уважительных причин. Соответственно, по общему правилу сторона, не представившая документы и материалы или не обеспечившая явку представителя, несет риск неблагоприятных для нее последствий, вызванных проведением разбирательства и принятием арбитражного решения без учета позиции такой стороны.

2. Вместе с тем положение, закрепленное в ч. 2 ст. 28 Закона, проводит границу состязательности, не давая арбитрам по общему правилу в подобных случаях права молчаливо соглашаться с позицией инициатора иска, и наделяет арбитраж определенной активностью по исследованию и проверке обоснованности представленных истцом фактических доказательств и правовых выводов.

Разработчики Типового закона ЮНСИТРАЛ, формулируя аналогичную норму, исходили из того, что в таких случаях арбитраж должен презюмировать отрицание уклоняющимся от разбирательства ответчиком требований истца в полном объеме <1>.

--------------------------------

<1> Аналитический комментарий к проекту текста Типового закона ЮНСИТРАЛ о международном торговом арбитраже. Документ ЮНСИТРАЛ А/CN9/264.

 

Тем не менее, исходя из принципов состязательности и равного отношения к сторонам, арбитры при оценке позиции истца в подобных ситуациях должны соблюдать баланс интересов сторон, не повышая "порог доказывания" и не проявляя необоснованной инициативы в опровержении позиций истца, поскольку несправедливо давать ответчику возможность получать преимущество от его уклонения от арбитражного разбирательства.

3. Часть 1 ст. 28 Закона наделяет третейский суд полномочием оценивать уважительность причин, во-первых, непредставления стороной документов и иных материалов; во-вторых, неявки в заседание самой стороны (когда речь идет о физическом лице, включая лицо, имеющее статус индивидуального предпринимателя) либо представителя стороны, когда речь идет о физическом либо юридическом лице.

В соответствии с положениями процессуального законодательства Российской Федерации представление стороной, против которой принято решение третейского суда, доказательств того, что она не была должным образом уведомлена об избрании (назначении) третейских судей или о времени и месте заседания третейского суда либо по другим уважительным причинам не могла представить свои объяснения, влечет негативные процессуальные последствия для решения арбитража, принятого по итогам разбирательства, имеющего указанные изъяны, в рамках соответствующей процедуры в компетентном государственном суде (п. 5 ч. 3 ст. 233, п. 3 ч. 3 ст. 239 АПК РФ, п. 5 ч. 3 ст. 421, п. 3 ч. 3 ст. 426 ГПК РФ).

Необходимо учитывать, что оценка уважительности причин значительно различается от того, какой субъект является стороной спора: юридическое или физическое лицо.

Имеется весьма ограниченное число случаев считать причины "неактивности" юридического лица, в том числе ненаправления им своего представителя в арбитраж, уважительными. Как правило, арбитражами делается и компетентными судами поддерживается иной вывод.

Так, ВАС РФ в Определении от 13 января 2010 г. N ВАС-17654/09 не признал уважительной причиной для непредставления документа болезнь генерального директора. Аналогичным образом не были расценены таковыми отсутствие представителя (Постановление ФАС Поволжского округа от 25 августа 2010 г. по делу N А65-2542/2010), нахождение представителя в командировке (Постановление АС Волго-Вятского округа от 8 сентября 2014 г. по делу N А11-657/2014).

Тем не менее практика компетентных судов при исследовании уважительности причин имеет отличия, что прежде всего обусловлено неодинаковым набором обстоятельств в конкретных делах, а также зависит от того, какое действие и в связи с чем не было совершено: непредставление материалов или неявка в заседание.

В качестве уважительных причин для участников арбитража из числа физических лиц при определенных обстоятельствах, в частности, рассматриваются: длительная командировка, временная нетрудоспособность из-за болезни, смерть близкого родственника.

Так, в Апелляционном определении Мособлсуда от 6 октября 2014 г. по делу N 33-22115/2014 судьи констатировали, что ответчик-гражданин не явился в заседание третейского суда, представив ходатайство о переносе заседания по состоянию здоровья и больничный лист. Третейский суд признал причину неявки в судебное заседание неуважительной и рассмотрел дело по существу.

Компетентный суд нашел, что ответчик по уважительной причине не присутствовал в заседании, в связи с чем был лишен возможности представить свои объяснения, и пришел к выводу об отсутствии оснований для выдачи исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда.

Вместе с тем в ином деле арбитражный суд не признал уважительной причиной неявки ответчика-гражданина командировку, в которую это лицо, являясь директором организации-соответчика, направило себя перед заседанием третейского суда (Постановление ФАС Северо-Западного округа от 27 сентября 2012 г. по делу N А56-19287/2012).

4. Наряду с изложенным при проведении арбитража и последующем осуществлении государственного судебного контроля необходимо учитывать установленные в правилах арбитража сроки разбирательства, добросовестность в целом процессуальной тактики "отсутствующей" или "не представленной" в арбитраже стороны и принимать во внимание, заявляла ли своевременно такая сторона просьбу о предоставлении ей разумного дополнительного времени для подготовки письменной позиции, сообщила ли своевременно эта сторона (если имела такую возможность) до заседания арбитража о наличии у нее причины невозможности (затруднительности) присутствовать на заседании и какие доказательства ее наличия представила, заявляла ли сторона ходатайство об отложении устных слушаний. При этом реализация принципа равного отношения к сторонам предполагает также и учет мнения другой стороны, которая (на практике это, как правило, истец) может возражать против отложения разбирательства со ссылкой на риск невозможности либо существенной затруднительности последующего фактического исполнения решения арбитража в случае, если арбитражное разбирательство становится излишне продолжительным.

 

Статья 29. Эксперт, назначенный третейским судом

 

Комментарий к статье 29

 

1. Эксперт (лат. expertus - "опытный, сведущий") - важная фигура в современном третейском разбирательстве. Первые сведения о привлечении людей со специальными знаниями для дачи консультаций суду относятся ко времени Гиппократа. В Византийской империи, начиная с V в., в судах стали исследовать подпись - проводить то, что сейчас называют почерковедческой экспертизой. В Средние века исследование почерка, а затем и медицинская экспертиза стали достаточно частым явлением в европейских судах. В России привлечение лиц со специальными знаниями к участию в судах также имело место, однако полноценное развитие судебная экспертиза получила уже после Судебной реформы 1864 г. С начала XX в. появляются учреждения, созданные специально для проведения различных судебных экспертиз. В процессуальном законодательстве дореволюционной России не было понятия "эксперт", несмотря на то что в научных трудах соответствующий термин применялся. В тексте нормативных актов использовалось понятие "сведущие люди".

Устав уголовного судопроизводства 1864 г. содержал нормы: "Сведущие люди приглашаются в тех случаях, когда для точного уразумения встречающегося в деле обстоятельства необходимы специальные сведения или опытность в науке, искусстве, ремесле, промысле или каком-либо занятии" (ст. 325); "В качестве сведущих людей могут быть приглашаемы: врачи, фармацевты, профессора, учителя, техники, художники, ремесленники, казначеи и лица, продолжительными занятиями по какой-либо службе или части приобретшие особенную опытность" (ст. 326) <1>.

--------------------------------

<1> Устав уголовного судопроизводства // Российское законодательство X - XX веков. М., 1991. Т. 8: Судебная реформа. Разд. 3 "О порядке предания суду", разд. 4 "О производстве в окружных судах".

 

Советские ученые называли формулировки дореволюционного Устава неудачными, считая, что само понятие "специальные знания" не является конкретным. Понятие "эксперт" появилось в законе лишь после установления советской власти - в Уголовно-процессуальном кодексе 1922 г. Смена термина понадобилась прежде всего для организации централизованной судебной экспертизы. При проведении экспертизы определяющую роль стало играть государство, лишь допущенное к экспертизе лицо получало статус "эксперта". С одной стороны, подобные меры повысили качество экспертизы. С другой - подобная практика привела к тому, что публичная власть стала контролировать экспертов. Такой контроль был характерен для советского процесса, как уголовного, так и гражданского.

С появлением третейских судов стало понятно, что необходимо не только использовать институт экспертов в третейском разбирательстве, но и предоставить и сторонам, и суду максимальные полномочия при привлечении эксперта, а суду - полномочия по формированию собственного судебного усмотрения при оценке результатов экспертизы. Процесс, отличающийся максимальной диспозитивностью, не должен и при проведении экспертизы быть связан императивными нормами. Можно констатировать, что именно в сфере третейского разбирательства эксперт в меньшей мере связан публично-правовыми обременениями. Поэтому в третейском разбирательстве эксперт является именно "сведущим лицом", что соответствует духу дореволюционного процессуального права. Стороны вольны привлекать любых лиц, чьи познания они считают достаточными и компетентными для того, чтобы суд сформировал правильное представление о существе дела.

Отметим также, что во Временном положении о третейском суде также содержались положения об экспертизе. Статья 16 называлась "Назначение экспертизы" и содержала правила: "Для разъяснения возникающих при рассмотрении дела вопросов, требующих специальных познаний в области науки, искусства, техники и ремесла, третейский суд может назначить экспертизу при отсутствии иного соглашения сторон и потребовать от сторон предоставления необходимых для осуществления такой экспертизы документов и других доказательств".

2. В АПК эксперт признается участником арбитражного процесса (ст. ст. 54, 55). Присутствуют нормы об отводе эксперта - по общему правилу, по тем же основаниям, что и отвод судьи. Статья 23 АПК вводит специальное правило: "Основанием для отвода эксперта является также проведение им ревизии или проверки, материалы которых стали поводом для обращения в арбитражный суд или используются при рассмотрении дела". Правовое положение эксперта устанавливает ст. 55 АПК. К особенностям правового положения эксперта можно отнести то, что эксперт:

- обязан по вызову арбитражного суда явиться в суд и дать объективное заключение по поставленным вопросам (п. 2 ст. 55 АПК);

- вправе с разрешения суда знакомиться с материалами дела, участвовать в заседаниях, задавать вопросы лицам, участвующим в деле, и свидетелям, заявлять ходатайство о представлении ему дополнительных материалов (п. 3 ст. 55 АПК);

- вправе отказаться от дачи заключения по вопросам, выходящим за пределы его специальных знаний, а также в случае, если представленные ему материалы недостаточны для дачи заключения (п. 4 ст. 55 АПК).

Закон об арбитраже не содержит положений об обязанности эксперта участвовать в процессе. В третейском разбирательстве эксперт привлекается при условии его согласия. Третейский суд не может обязать физическое лицо выступить в качестве эксперта.

Нормы АПК о возможности ходатайства эксперта о представлении ему дополнительных материалов и о праве отказа эксперта от дачи заключения по вопросам, выходящим за рамки его компетенции, не присутствуют в Законе об арбитраже, однако фактически подразумеваются. Эти нормы могут быть применены в третейском процессе по аналогии.

Напротив, не может быть применено по аналогии положение п. 5 ст. 55 АПК о том, что за дачу заведомо ложного заключения эксперт несет уголовную ответственность. К эксперту в третейских судах нормы ст. 307 УК РФ "Заведомо ложные показание, заключение эксперта, специалиста или неправильный перевод" не применяются - уголовное наказание возможно при отправлении правосудия. Эксперт в третейском суде может нести лишь гражданскую ответственность.

Закон о МКА содержит ст. 26 "Эксперт, назначенный третейским судом". Положения этого Закона в целом схожи с нормами Закона об арбитраже. Нормы этой статьи являются диспозитивными. Отличия носят юридико-технический характер. Так, третейский суд может назначить одного или нескольких экспертов для представления ему доклада по конкретным вопросам. Возможно и письменное, и устное заключение эксперта. Единственное важное отличие - в Законе о МКА прямо оговорено, что сторонам в ходе слушаний предоставляется возможность не только задавать эксперту вопросы, но и представлять специалистов для дачи показаний по спорным вопросам. Закон о МКА разработан на основе Типового закона ЮНСИТРАЛ и практически полностью ему соответствует (исключения единичны, например, вместо термина "доклад" Типовой закон ЮНСИТРАЛ использует более удачный термин "заключение"; вместо "представления специалистов для дачи показания по спорным вопросам" в Типовом законе сказано о представлении свидетелей-экспертов).

3. Комментируемая статья в целом соответствует подходу ст. 29 Закона о третейских судах. Изменения есть, но они не носят принципиального характера. Во-первых, изменилось наименование статьи. В Законе о третейских судах статья называлась "Назначение и проведение экспертизы", в Законе об арбитраже - "Эксперт, назначенный третейским судом". То есть если ранее речь шла об экспертизе как таковой (это соответствует и подходу Временного положения о третейском суде), то сейчас упор сделан на правовое положение эксперта. Статья 29 действующего Закона об арбитраже содержит три пункта, тогда как соответствующая статья Закона о третейских судах - пять частей. Кроме схожего в целом содержания, сохранен и общий принцип регулирования отношений, связанных с назначением экспертизы в третейском разбирательстве, - применение законодателем диспозитивных норм.

Часть 1 коммент. ст. отличается от аналогичного п. 1 ст. 29 Закона о третейских судах тем, что если ранее устанавливалось право суда назначить экспертизу и потребовать от сторон представления доказательств, то сейчас два указанных полномочия суда прописаны как самостоятельные в разных пунктах ч. 1.

При этом в действующей редакции, помимо права представления эксперту необходимых документов, материалов и предметов, особо оговаривается требование предоставления эксперту возможности осмотра товаров, имущества или документов.

Часть 2 коммент. ст. полностью повторяет аналогичный пункт Закона о третейских судах. То же самое можно сказать и о ч. 3, хотя в ней есть незначительные технические отклонения от текста п. 5 ст. 29 Закона о третейских судах.

Пункт 3 ст. 29 Закона о третейских судах содержал диспозитивную норму о распределении расходов, связанных с проведением экспертизы, в соответствии с правилами ст. 16 Закона о третейских судах. Общие положения указанной статьи устанавливали принцип распределения расходов в соответствии с соглашением сторон, а при отсутствии такового - пропорционально удовлетворенным и отклоненным требованиям.

В ст. 29 Закона об арбитраже уже нет специальных норм о распределении расходов, связанных с проведением экспертизы, - законодатель посчитал, что достаточно общих норм ст. 22 действующего Закона. При этом к расходам, связанным с разрешением спора в арбитраже, ч. 1 ст. 22 относит суммы, подлежащие выплате экспертам и переводчикам.

Также не нашло закрепления в коммент. ст. ранее действовавшее правило п. 4 ст. 29 Закона о третейских судах о том, что экспертное заключение представляется в письменной форме. Более того, ч. 3 ст. 29 Закона об арбитраже прямо говорит о представлении письменного или устного заключения - соответственно, сейчас заключение эксперта может быть представлено как в письменной, так и в устной форме. Обязательность исключительно письменного экспертного заключения всегда подвергалась сомнению. Разъяснить возникающие при разрешении спора вопросы, требующие специальных познаний (именно такую цель ставит Закон перед экспертом), вполне можно и в устной форме, тем более что п. 7 ч. 2 ст. 34 Закона об арбитраже устанавливает, что в арбитражном решении должны быть указаны "обстоятельства дела... доказательства, на которых основаны выводы третейского суда об этих обстоятельствах", соответственно, устное заключение эксперта может быть трансформировано в письменную форму путем описания доказательств.

4. К основным теоретическим положениям, на которых основано действие норм ст. 29 Закона об арбитраже, можно отнести следующее. Все положения коммент. ст. носят диспозитивный характер. Законодатель предоставляет сторонам третейского разбирательства право определять случаи, основания и процедуру назначения экспертизы в третейском суде, согласовывать число и кандидатуры экспертов, решать вопрос о необходимости участия экспертов в заседании, определять принципы и порядок распределения расходов, понесенных при проведении экспертизы. Диспозитивный характер норм коммент. ст. связан с тем, что здесь диспозитивность призвана обеспечить реализацию принципов равного отношения к каждой стороне и предоставления каждой стороне всех возможностей для изложения своих аргументов.

Важной новеллой является возможность представления как письменного, так и устного заключения. Фактически введение устного экспертного заключения позволяет говорить о действии принципа приоритета содержания перед формой - этот принцип не характерен для процессуальной сферы, но оказался востребованным в третейском разбирательстве.

В Законе об арбитраже не предусмотрена возможность отвода эксперта. По логике законодателя и здесь должны действовать диспозитивные нормы - назначение эксперта увязывается с волей сторон. Но положения об отводе эксперта целесообразно включать в правила третейского разбирательства. При этом основания отвода эксперта должны быть такими же, как при отводе судьи.

Важным является вопрос об ответственности эксперта за дачу заведомо ложного экспертного заключения. Выше отмечалось, что эксперт в третейском суде не несет уголовную ответственность. Но возможно привлечение недобросовестного эксперта к гражданско-правовой ответственности.

5. По смыслу ч. 1 ст. 29 полномочия третейского суда по назначению экспертизы увязываются с соглашением сторон. Назначает эксперта (экспертов) в любом случае суд. Но согласно п. 1 ч. 1 ст. 29 стороны могут своим соглашением установить, что суд вообще не назначает эксперта (экспертов). Стороны могут установить и количество назначаемых экспертов. Подобное ограничение нельзя рассматривать как средство давления на суд либо способ сокрытия доказательств, подтверждающих доводы какой-либо стороны. Очевидно, в большинстве случаев установление ограничений для назначения экспертизы должно быть связано с тем, что стороны желают ускорить рассмотрение дела и не считают, что какие-либо обстоятельства, осмысление которых возможно лишь при наличии специальных знаний, влияют на существо спора.

Пункт 2 ч. 1 коммент. ст. устанавливает, что третейский суд (если стороны не предусмотрели иное) может потребовать от любой стороны предоставления эксперту любой относящейся к делу информации. Речь идет как об информации на бумажных, электронных носителях, так и об устной информации.

Важный вопрос: должна ли сторона предоставлять эксперту информацию, составляющую коммерческую тайну? С одной стороны, в Законе об арбитраже речь идет о предоставлении любой информации. С другой - ст. 6 Федерального закона от 29 июля 2004 г. N 98-ФЗ "О коммерческой тайне" предполагает предоставление соответствующей информации лишь по мотивированному требованию органа государственной власти, иного государственного органа, органа местного самоуправления. Для решения этих спорных вопросов сторонам желательно в соглашении оговаривать возможность предоставления эксперту информации, составляющей коммерческую тайну.

Суд также может потребовать предъявления для осмотра товаров, другого имущества или документов (предполагается, что сторона обязана доставить эти объекты в место проведения экспертизы) либо предоставления возможности осмотра таких объектов в месте их нахождения.

6. Часть 2 ст. 29 содержит диспозитивную норму о том, что кандидатура эксперта (экспертов), а также вопросы, которые должны быть разъяснены при проведении экспертизы, определяются третейским судом с учетом мнения сторон. В данном случае "мнение сторон" - категория достаточно абстрактная. Суд должен учесть мнение сторон, но не обязан безусловно ему следовать. Подобная формулировка, очевидно, подчеркивает то, что при возникновении у сторон разногласий относительно кандидатуры экспертов и перечня вопросов, выносимых на экспертизу, третейский суд назначает эксперта (экспертов) при максимальном учете интересов и требований сторон. Так, если одна сторона настаивает на привлечении одного эксперта, а вторая - другого, то суд может (с согласия сторон) привлечь обоих экспертов.

Экспертиза, безусловно, означает дополнительные расходы. Этим обстоятельством также объясняется правило об учете мнения сторон. Поэтому суд не должен злоупотреблять своим правом на получение всесторонней информации от большого числа экспертов.

Стороны в соглашении могут предусмотреть: назначение определенного числа экспертов, назначение конкретных экспертов, конкретные вопросы, которые должны быть разъяснены при проведении экспертизы, конкретные области знаний, в которых может быть назначена экспертиза.

По буквальному толкованию коммент. ст. в соглашении можно заранее определить, что при возникновении спорных вопросов, требующих специальных познаний в той либо иной области (почерковедения, оценки, бухгалтерского учета), стороны могут определить конкретные кандидатуры экспертов или экспертной организации или саморегулируемые организации той либо иной сферы.

Комментируемая статья не ограничивает количество назначаемых экспертов. Не сказано также, какие конкретно виды экспертиз могут быть назначены. Закон устанавливает, что эксперт (эксперты) назначаются для разъяснения вопросов, требующих специальных познаний. Поэтому могут быть назначены любые экспертизы: почерковедческая, строительная, медицинская, техническая, автотехническая, товароведческая, оценочная, бухгалтерская, экологическая и т.д. Такие виды экспертиз, как психофизиологическая, психологическая, психиатрическая, генетическая, землеустроительная, трасологическая, практически не встречаются в гражданском, арбитражном и третейском процессе. Тем не менее и они могут быть назначены. По смыслу Закона эксперт привлекается в том случае, когда для вынесения справедливого решения недостаточно обычных познаний арбитра.

Суд (если стороны не определили иное) может самостоятельно формулировать вопросы эксперту. Принято ставить конкретные вопросы, требующие однозначного ответа. Однако какой-либо жесткой формы вопросов и ответов Закон об арбитраже не устанавливает, так как цель экспертизы - сформировать правильное мнение арбитра относительно существа спора. Вопросы проведения экспертизы в третейском суде в любом случае должны быть увязаны с действием ст. 5 "Пределы вмешательства суда" и ст. 18 "Принципы арбитража" Закона об арбитраже.

7. Стороны могут договориться (оговорив это в соглашении либо согласовав в устной форме) о том, что эксперт (эксперты) принимает либо не принимает участие в слушании дела.

Спорным остается вопрос о том, могут ли стороны договориться об ограничении своего права задавать эксперту вопросы в ходе слушания дела. По нашему мнению, юридико-техническая конструкция комментируемой нормы такова, что речь идет лишь о договоренности по поводу участия эксперта в слушании дела. Если эксперт в нем принимает участие, то стороны автоматически получают право задавать эксперту вопросы.

В любом случае до слушания дела эксперт обязан представить письменное или устное заключение. На практике сложности могут возникнуть в том случае, когда стороны оговаривают, что эксперт не принимает участие в слушании, а заключение эксперта представляется в устной форме. Устное заключение в таком случае, очевидно, должно быть озвучено арбитру (арбитрам).

Если эксперт принимает участие в слушании дела, то и арбитры, и стороны имеют возможность задавать ему вопросы. При этом круг вопросов ограничивается только сферой экспертизы и представленным экспертным заключением. Стороны, однако, не имеют возможности представлять специалистов для дачи показаний по спорным вопросам.

Статья 21 Закона об арбитраже, устанавливающая требования конфиденциальности арбитража, не распространяется на эксперта. Соответственно, эксперт не обязан не разглашать сведения, ставшие ему известными в ходе арбитража.

8. Правила проведения экспертизы часто формулируются в регламентах третейских судов. Регламент МКАС при ТПП РФ содержит несколько важных положений, касающихся проведения экспертизы. Установлено, что состав арбитража вправе также по своему усмотрению назначить проведение экспертизы и испрашивать представление доказательств третьими лицами, а также вызывать и заслушивать свидетелей (п. 1 § 31). Оговорена возможность отвода эксперта - по тем же основаниям, что для отвода арбитра (п. 4 § 18). Установлено (§ 25), что эксперты обязаны не разглашать ставшую им известной информацию о спорах, разрешаемых МКАС, которая может нанести ущерб законным интересам сторон. Параграф 47 Регламента устанавливает, что эксперты не несут ответственности перед сторонами или иными лицами за любые действия или бездействие в связи с арбитражным разбирательством, если не будет доказано, что такое действие или бездействие было умышленным.

Регламент третейского разбирательства в Третейском суде при НАП относит заключения экспертов к допустимым доказательствам (п. 21.3 Регламента). Также присутствует аналогичное упомянутому выше правилу освобождения экспертов от ответственности (п. 34.1).

 

Статья 30. Содействие суда в получении доказательств

 

Комментарий к статье 30

 

1. Статья 30 содержит правило, представляющее собой новеллу законодательства о третейских судах. Положения коммент. ст. касаются лишь третейского разбирательства, администрируемого ПДАУ. К арбитражу, осуществляемому третейским судом, образованным сторонами для разрешения конкретного спора, правила ст. 30 не применяются.

В Законе о МКА имеется схожая норма (ст. 27). Таким образом, законодатель восполнил пробел в правовом регулировании и привел Закон об арбитраже в соответствие с практикой, сложившейся в третейском разбирательстве в развитых странах.

Введено правило, что третейский суд или даже сторона (но уже только с согласия третейского суда) может обратиться к компетентному суду с запросом об оказании содействия в получении доказательств. Важность подобной нормы очевидна. Статья 30 Закона об арбитраже позволяет третейскому суду (или даже стороне) обратиться в орган судебной власти Российской Федерации с просьбой о выполнении действий по истребованию доказательств или по их обеспечению. Третейский суд не является органом государственной власти, требовать совершить какие-либо действия он может лишь от тех субъектов, которые сами в арбитражном соглашении определили компетенцию суда. Третейский суд не может обязать третьих лиц совершить какие-либо действия. Поэтому ходатайство перед компетентным судом о совершении им действий по обеспечению, истребованию необходимых доказательств - важный и удобный инструмент для третейского разбирательства.