В. Г. Черткову и Ив. Ив. Горбунову. 29 страница

 

(1) Написано: ее

(2) Написано: опору

(3) Написано: маленькой

(4) Написано: крошечной

(5) П. Г. Хохлов (о нем см. примечания и письму N 294) находился в то время в Преображенской больнице для душевно-больных, где он и скончался.

(6) Абзац редактора.

(7) Николай Трофимович Изюмченко (о нем с.м. прим. к письму N 363) находился в Московской пересыльной тюрьме по пути в Сибирь, куда он был сослан на 3 года, после того, как отбыл в Воронежском дисциплинарном батальоне заключение за отказ от военной службы. В Дневнике от 27 марта 1895 г. после перерыва в записях с 18 марта Толстом отметил: "за это время был в тюрьме у Изюмченко и в больнице у Хохлова. Изюмченко очень прост и бодр. Хохлов жалок очень. Тоже надо бы написать о жестокости этого насилия".

(8) Предложение Черткова напечатать статью Толстого не как предисловие, а как послесловие к книге Е. И. Попова "Жизнь и смерть Дрожжина" в 1895 г. осуществить не удалось, так как издательство напечатало ее, как предисловие, а статью Е. II. Попова "Общественное значение поступка Дрожжина" не поместило совсем (см. письмо Толстого издательству "Библиографическое бюро" от 19 апреля 1895 г., т. 68). Статья Толстого впервые помещена, как послесловие, в издании Черткова (Purleigh 1898).

(9) В. Г. и А. К. Чертковы должны были проехать из Петербурга в Воронежскую губернию через Москву.

 

 

* 399.

 

1895 г. Апреля 26. Москва.

 

Нынче получилъ вместе оба ваши письма, дорогой друг. И нынче же утром опять хотел писать вам и опять не имел в себе на это силы. Я очень умственно -- именно умственно -- не могу сказать духовно - - слаб. Нет мыслей и потребности выражать их. Старость ли это -- новая ступень ее, или усталость от переживаемого напряженного состояния, но чувствую изменение в себе и только стараюсь, чтобы это изменение не изменяло главной основы; и кажется, что не ослабеваю в этом. Так что исполнить ваш 2-й совет мне легко. Ваничка мне много, много помогаетъ в этом, и влияние его на меня, слава Богу, не изгладилось.

Положеше нашей семьи теперь такое: Соня 3-го дня уехала в Киев с сестрой Тат[ьяной] Андр[еевной], кот[орая], узнав про ее болезнь, поехала за ней и увезла ее и Машу, кот[орая] очень исхудала и ослабла от лихорадки. (1) Соф[ья] Андреевна слаба и еще не совсем здорова -- я думаю, что она несет последствия лечения (мышьяк), у ней б[ыло] сильное расстройство желудка, когда она поехала, но лихорадка и невралгия почти прошли. Писем от них еще не получали. Намеревалась она пробыть въ Киеве неделю, но мы уговариваем ее пробыть дольше. Я живу с мальчиками, (2) Таней и Сашей без гувернантки, что очень облегчает жизнь.

(3) Я, как вам писал, ничего не делаю, читаю, кое что записываю и учусь ездить на велосипеде. Лечение идет. И то, и другое: велосипед и лечение, смущают мою совесть, но более лечение. Я хотел бросить его, но Соня просила, и я не знаю, для нее ли только я это делаю. Велосипед же не смущает меня, несмотря на укоризны, очень полезный, Евг[ения] Ивановича, во-1-х, п[отому] ч[то] я денег при этом не трачу, во-2-х, п[отому] ч[то], когда я вожу воду, мне всегда радостно, когда меня увидят, а когда увидят на велосипеде -- стыдно.

Присылать печатное мне не нужно теперь, а нужно очень вашу критику и самую строгую. С критикой Меншикова я согласен в том, чтобы выпустить философское (я, впрочем, уже забыл многое), и вообще сократить и переработать. (4)

Помню, что впечатление производит статья сильное. Но я уж un converti (5) и пот[ому] не судья. А переработать и вследствие того сократить, всегда нужно. --

Напрасно вы жалуетесь на свою жизнь. Нехорошо в вашем месте только дурное действие его на Галю; а то жить где-нибудь надо. А у вас в Ржевске уже устроено.

Что мы будем делать, где жить? -- не знаю. Знаю, что С[оне] мучительно ехать в Ясную, и то мы собирались в Кисловодск, то за границу. Теперь оставили вопрос нерееннымъ. Я к сожалению не имею мнения, мне все равно, хоть в Москве. Только, когда решили на Кавказ, я посоветовал Германию. И спокойнее там, и мальчикам -- польза. Прощайте пока. Целую вас, Галю и Диму.

 

Л. Толстой.

 

 

Полностью публикуется впервые. Отрывки напечатаны в Б, III, стр. 255, и "Толстой и Чертков", стр. 220. На подлиннике к собственноручной дате Толстого "26 апреля" приписано рукой Черткова: "N 395, Москва, 1895".

Ответ на письма Черткова от 21 и 24 апреля 1895 г., неразысканные в АТБ и в АЧ.

 

(1) С. А. Толстая вместе с М. Л. Толстой уехала к Т. А. и А. М. Кучминским в Киев 24 апреля.

(2) Сыновья Толстого, Андрей и Михаил.

(3) Абзац редактора.

(4) Возможно, что Толстой имеет в виду статью М. О. Меньшикова "Работа совести", напечатанную в ежемесячном журнале "Книжки Недели" 1893, ноябрь, стр. 192--238. Эта статья Меньшикова погвящена статье Толстого "Неделание" и вызвала одобрение Черткова.

(5) Обращенный.

 

 

*400.

 

1895 г. Мая 31. Никольское.

 

Здоров буду писать. Толстой.

 

 

Публикуется впервые. Телеграмма. На подлиннике чернилами неизвестной рукой написано: "N 396". На бланке: "из Подсолнечной 31 -- V -- 1891 г. 5 ч. 20 пополудни".

Ответ на телеграмму Черткова с запросом о здоровье. Телеграмма вызвана была письмом Т. Л. Толстой к Черткову от 23 мая 1895 г. (почтов. штемпель получения Россоша 28 мая) о болезни Толстого: "Папа дней пять тому назад поехал с Машей к Олсуфьевым и там заболел легкой инфлуэнцей. Вчера мама уехала туда и телеграфировала мне, что утром температура нормальная, ночью жар".

 

 

* 401.

 

1895 г. Июня 8. Я. П.

 

Давно не имел от вас писем и не писал вам, дорогой друг Вл[адимир] Гри[горьевич]. Последнее известие было по телеграмме об отказе о Хилковских детях и о моем здоровье. (1) Что вы делаете? Что намерены делать по отношению Хилковского дела и по отношению лета? Ив[ан] Иванович мне говорил, (2) что вы на июль хотите приехать в Деменку. (3) Так ли это? -- Страшно, что вам много труда, и как перенесет Галя переезд, а я то очень радуюсь. Вы говорите, что я на вас действую ободряюще, поднимающе, также и вы действуете на меня. Я все это последнее время, т. е. недели три, был болен. И инфлуэнца и желчные боли, кот[орых] давно не было, и болезнь, произведенная неосторожным употреблением 3% карболового масла там, где нужно было употребить 0,1%. (4) Теперь все прошло, и мы с 6-го числа в Ясной Поляне. Я рад, что мы никуда не поехали. Жене здесь очень тяжело, но мне ее очень жалко и тяжело тем, что я чувствую невозможность помочь ей. В жизни нашей произошел перелом --эра. Как всегда, к лучшему, хотя глядя вниз перед собой и кажется, что хуже. -- Еще событие в нашей семье то, что Сережа (5) женится на Рачинской. (6) Он очень влюблен. Я со страхом и радостью смотрю на этот брак. Сватьба будет через месяц. С девочками живем по старому. Мне очень хочется работать и незаметное делаю. Но вот уже 4 месяца, как нет у меня той упорной пристальной работы, кот[орая] была эти последние года.

Что вы? Что милая Галя? Как до сих пор перенесли жару? У нас постараемся, чгобы вам было хорошо, если вы придете.

Комары мешают писать. Прощайте пока. Вероятно получу на днях от вас письмо, тогда отвечу.

 

8 июня.

 

Л. Толстой.

 

 

Полностью публикуется впервые. Отрывок напечатан: "Толстой и Чертков", стр. 223. На подлиннике надпись рукой Черткова: "N 397". В конце письма приписка, обращенная к Е. И. Попову.

 

(1) Чертков не писал Толстому с 11 мая. За это время он послал ему лишь телеграмму к конце мая (см. примечания к предыдущему письму) с запросом о здоровье и с извещением об отказе в ходатайстве о возвращении Д. А. Хилкову отнятых у него детей.

(2) Иван Иванович Горбунов.

(3) Деменка, деревня вблизи Ясной Поляны, где Чертковы жили летом в 1894 г. В 1895 г. Чертковы приехали в Деменку 19 июня.

(4) О болезни Толстого см. записи в его Дневнике от 26 и 29 мая и от 4 июня 1895 г. Упоминаемый в письме ожог произошел во время лечения при введении раствора карболового масла в прямую кишку.

(5) Сергей Львович Толстой.

(6) Свадьба С. Л. Толстого с М. К. Рачинской состоялась 10. июля 1895 г. О М. К. Рачинской см. примечания к письму N 382.

 

 

На это письмо Чертков отвечал письмом от 12 июня, в котором писал, что в ближайшее время приедет в Деменку и тогда сам ответит на вопросы Толстого. В том же письме Чертков писал: "Очень я радуюсь предстоящей, если бог даст, близости к вам, тем более что последнее время и письменное наше общение оборвалось, а для меня это очень чувствительно. Галя и я мы беспокоились о вашем здоровье, узнав со стороны, что после вашей ответной телеграммы от Олсуфьевых вы в Москве опять заболели. Но телеграмма от Вани Горбунова о том, что вы поправились и в добром настроении выехали в Ясную, немного успокоила". Далее Чертков сообщал: "Хилковы спокойно приняли известие об отказе. Дм. Ал. пишет: На пасху служащие в Елизаветполе солдаты из духоборов (10 человек) отнесли свои ружья начальству за ненадобностью. Начальство ожидает, что все солдаты из духоборов сделают то же самое. 10 человек в Елизаветполе посадили в тюрьму. Некоторых в "секретные камеры".

 

 

* 402.

 

1895 г. Октября 21. Я. П.

 

Дорогой друг, получили от вас два письмеца (1) Тане и Маше и телеграмму Ив[ану] Михайловичу. (2) Он задержался один или два дня после телегр[аммы], п[отому] ч[то] мы были в самом разгаре приготовления кореспонденции Пошиной (3) к отправке. Я было написал Кенворти вопрос о том, возьмется ли он устроить помещение коресп[онденции] в Англйских газетах и сделать перевод ее, (4) и хотел ждать его ответа, а также и разрешения Поши послать статью в измененном и, главное, сильно сокращенном виде, но теперь решил послать, не дожидаясь ни того, ни другого ответа.

Очень мне недостает вас, чтобы посоветоваться. Статью Пошину я посылаю с маленьким письмом в виде предисловия, свою же статью предлагаю поместить после кореспонд[енции]. Тоже не дожидаюсь разрешения Поши на сокращения и изменения и на то, чтобы не помещать его имени. --

Обо всем соберитесь вместе Галя, вы, Евгений Ив[анович], Ив[ан] Мих[айлович] и решите и пришлите или одобрение или изменение. (5) Печатание можно остановить или задержать. -- Очень жалею, что нет со мной Поши. Многое бы хотел спросить. Когда стал готовить статью к отправке, увидал, как надо быть осторожным, чтобы не сказать лишнего и не дать возможности отрицать все. Немцам, именно Шмиту, (6) думаю послать несколько позднее, так, чтобы статья прежде всех вышла по английски. Это п[отому], ч[то] только в Англии для нее, для моего послесловия, нет цензуры, в Австрии же и Пруссии могут побояться напечатать, а во Франщи Alliance. (7) Но я все таки через недельку, когда получу ответ от Кенвор[ти], пошлю и Шмиту и Саломону (8) или какому-нибудь французу.

Маша теперь в Москве, вчера сменила там Соф[ью] Андреевну.

У нас чудная погода. О земле ничего еще нового не знаю, но надеюсь и сделаю, что могу. (9) Прощайте.

 

Лев Толстой.

 

 

Полностью публикуется впервые. Отрывок напечатан: "Толстой и Чертков", стр. 233. На подлиннике черными чернилами надпись рукой Черткова: "N 398".

 

(1) Письма Черткова к М. Л. и Т. Л. Толстым не разысканы. Толстому Чертков в первый раз после отьезда из Ясной Поляны писал 19--24 сентября.

(2) Иван Михайлович Трегубов, помогавший Черткову в его переписке, жил в Ясной Поляне в августе и в сентябре 1895 г. и приводил в порядок письма, полученные Толстым, и занимался перепиской. В письме к М. Л. Толстой от 23 сентября Толстой писал: "Иван Михайлович, милый, уехал, работал, переписывая Пошину статью день и ночь".

(3) Статья П. И. Бирюкова "Гонение на христиан в России в 1895 г.", опубликованная в газете "Times" от 23 октября 1895 г. под заглавием "The Persecution of Christians in Russia in 1895", с письмом Толстого к редактору в виде предисловия.

(4) Письмо Толстого Кенворти от 18 сентября 1895 г., на которое Кенворти ответил письмами от 8 и 12 октября, выразив согласие принять участие в переводе статьи и содействовать ее опубликованию в Англии (см. т. 68).

(5) По-видимому, в ответ на это предложение И. М. Трегубов написал Толстому о некоторых неточностях, вкравшихся в статью П. И. Бирюкова, и часть этих поправок была принята Толстым. См. письма Толстого к Трегубову и к М. О. Меньшикову от 5 октября 1896 г.

(6) Эжен Генрих Шмит (Eugen Heinrich Schmitt, 1851--1916)--немецкий мыслитель, проповедывавший этические взгляды, во многом близкие Толстому. Система взглядов Шмитта являлась своего рода религиозным анархизмом. Издавал журналы "Die Religion des Geistes" и "Ohne Staat". Автор книги "Leo Tolstoi und deine Bedeutung fur unsere Kultur", 1901, и ряда других книг. О нем см. письма 1894 г., т. 67.

В письме от 29 сентября 1895 г. Толстой писал Шмиту: "Теперь посылаю вам еще одну корреспонденцию, написанную одним из моих друзей, о преследовании духоборов, с маленькой моей статьей об этих событиях. Корреспонденция слишком длинна, чтобы быть помещенной в вашем журнале, но если она вам понравится, сделайте из нее извлечение и напечатайте с моей статьей в виде послесловия. Я очень желал бы, чтобы эта корреспонденция с моим коротким письмом или послесловием появилась в наиболее распространенных немецких, австрийских и русских газетах".

(7) [Союз].

(8) Шарль Саломон (Charles Salomon, р. 1862)--переводчик на французский язык произведений Толстого, знакомый семьи Толстых, один из директоров-распорядителей акционерного общества Криворожских копей. О нем см. письма 1892 г., т. 66.

(9) Чертков предполагал в это время купить небольшой участок земли вблизи Ясной Поляны. См. комментарий к письму Толстого Черткову N 403.

 

* 403.

 

1895 г. Октября 7. Я. П.

 

Получил ваше письмо, дорогой Владимир Григорьевич, об отъезде за границу и огорчился немного тем, что это отдалит (как кажется) меня от вас, но с многих других сторон понял и одобрил это и увидал выгоды этого для дела Божия, как оно нам представляется. Я уверен, что ваша близость с Kenvorthy только бы была полезна ему и делу и, можетъ быть, осуществился бы международный Посредник, кот[орый] должен рано или поздно осуществиться. (1) Но все это прошло и тем лучше. Главное, не будем делать планов и представлять себе последствий наших муравьиных, букашечных трудов. Только бы не делать гадостей или поменьше их делать, и то хорошо. Говорю очень определенно только о себе.

Да, о плане вашей поездки за границу я еще одно забыл сказать, это то, что мне кажется, что опасности вамъ от правительства никакой нет, что повториться то, что было сделано с Хилковыми, не может, и что если вы уйдете, вас всегда опять пустят назад.

Правда, я все это говорю, не имея в виду то дело, котор[ым] вы хотели заняться. Про дело же это скажу, что признавая то, что хорошо и должно главные силы свои направлять на то, чтобы служить мыслью и словом не нашему брату паразитам, испорченным грехом поедания своего ближнего, а народу трудовому, -- я сам это особенно живо чувствую последнее время, признавая это, я однако не сочувствовал вашему плану, во-1-х, п[отому] ч[то] все мои писания --говорю искренно -- не стоят того -- не так просто и ясно написаны, чтобы их распространять с риском больших страданий своих и близких людей, а -- главное -- во-2-х, что мне бы было ужасно мучительно думать, что я, мои писания, были причиной или хоть поводом страданий людей самыхъ мне дорогих и близких! Это главное. Подождите моей смерти и тогда делайте. Если бы я сидел в тюрьме или был бит, тогда бы хорошо, а то я ем кушанье на миндальном молоке, окружен теми, кого я люблю, а дорогие мне люди из-за меня будут страдать.

От Bellows (2) я получил письмо и чек на 99 р., с кот[орым] Таня распорядится, как мы решим. Письмо Bellows мне б[ыло] неприятно. Точно как будто мы, имея возможность распоряжаться деньгами, когда нужны нашим друзьям деньги, (3) не даешъ их и утруждаем других. Ну, что делать.

(4) Еще мне неприятно то, что с статьей Пошиной (5) и ее переводом у Кenworthy вышла путаница. Я послал ее Кenworthy, а между тем Поша послал ее Маршалу. (6) Как быть? Или вы ничего не знаете про это и это идет не через вас? Я хочу написать Маршалу, чтобы он остановился переводом и предоставить перевод одному Кenworthy, тем более, что он пишетъ вчера, что с помощью Рапопорта, (7) к[оторый] переводит ему буквально, он, исправив язык, напечатает ее.

(8) Спасибо за чудесную курточку, буду носить ее и поминать вас обоих.

О земле и Фильке ничего не знаю, кроме того, что Фильку обижает дядя. (9) Подождем, что будет.

(10) Это время был занят письмами. Отвечал на длинные письма Бодянского, (11) кот[орый] мечтает о переселении духоборов в английские владения и с ними хочет, чтобы выселились и наши друзья. И еще отвечал на письмо Меньшикова, (12) кот[орый] написал мне еще письмо, очень запутанное и еще более доказывающее его отдаленность от нас.

Ужасно мне противно последнее время наше мерзкое паразитное общество богатых людей и ученых. И писание мое надоело мне. Не то надо делать нахануне смерти. Я думал делать это так, между прочим, а залез туда с ушами, и это скверно.

Целую вас. Л. Толстой.

Елизавете Ивановной, мой душевный привет. Посылаю письмо Хилкова.

 

 

Полностью публикуется впервые. Отрывки напечатаны в Б, III, стр. 259, и "Толстой и Чертков", стр. 225, 227. На подлиннике черными чернилами рукой Черткова надпись: "Получено 10 окт. 1895 N 399 Я. П". Письмо, по-видимому, написано 7 октября, так как письмо Черткова от 5 октября, полученное в Туле 8 сентября, не было еще получено Толстым, когда он писал комментируемое письмо.

Ответ на письмо Черткова, начатое 19 и оконченное 24 сентября 1895 г. В первой части письма, написанной 19 сентября, Чертков писал, что, решившись всецело посвятить себя делу "распространении вокруг себя того света (писаний)", которым он пользуется, и думая о неизбежных, по его мнению, при этом аресте и ссылке, он усумнился в своем праве подвергать непосильным лишениям жену, и решил уехать аа границу, где он думает продолжать дело редактирования перевода писании Толстого на английский язык. Вместе с тем Чертков писал, что не хочет быть рабом своего решения", и делился своими сомнениями: "Допускаю также, что побудительная причина, гонящая меня отсюда, может быть простым малодушием. Но вместе с тем чувствую, что, оставаясь здесь и занимаясь той издательской деятельностью, которая должна неминуемо привести меня в тюрьму, и от которой вместе с тем и чувствую, что долее воздерживаться не могу, я не чувствовал бы себя правым перед женою и сыном; и всё время тосковал бы в душе. -- Можно возразить: "Почему же, --вместо того, чтобы всей семьей уезжать за границу, -- не отказаться от этой издательской деятельности, без которой жил же я до сих пор? Почему не отложить ее осуществление до тех нор, пока не дорасту до возможности осуществления ее безбоязненно не только по отношению к своей личности, но и к своей семье. -- Ответ на это возражение мне трудно определить словами, но я его сознаю всем своим существом. Дело в том, что, живя здесь, среди удерживаемого в темноте народа, я уже долее не был бы в состоянии молчать, бездействовать. Даже, если б я отложил отъезд на одну только зиму, то я теперь же, тотчас же, возобновил бы то издательское дело, которое, вероятно, через несколько недель или месяцев расторгнуло бы меня с семьей. С другой стороны, хотя это и не служит само по себе причиною моего решения, но я вижу, что там, за границею, мне возможнее было бы осуществить, -- удовлетворительно привести в исполнение--начатое мною в связи с делом Хилковых и вообще гонений"... В приписке от 24 сентября Чертков писал: "За границу мы навряд ли поедем по своей воле. Это, кажется, была минута малодушия с моей стороны". Вместе с тем Чертков писал, что посылает Толстому подарок: (Посылаю вам свою теплую курточку, которую мы ремонтировали домашними средствами. (Привезенная моей матерью по моей просьбе из за границы, совсем не такая, несмотря на то, что Вас. Алекс. Пашков очень хлопотал о ней, узнав, что она для вас.) К тому же эта моя старая будет вам больше по вкусу, именно как поношенная. Она вам теперь осенью пригодится для велосипеда и верховой езды; и мне приятнее, чтобы она была на вас, чем на мне".

 

(1) Кенворти в то время занят был изданием религиозно-этических произведений Толстого на английском языке, издававшихся в созданном Кенворти издательстве "The Brotherhood publishing C". Об организации международного издательства Толстой писал Кенворти 27 марта 1895 г. (см. т. 68).

(2) Джон Беллоуз (John Bellows, 1831--1902), член "Общества друзей" (квакеров), англичанин. Был в России в 1892--93 гг. и в 1899 г. с целью знакомства с русскими сектантами в для ходатайства об облегчении их участи, причем оба раза посещал Толстого. Чертков, по-видимому, обращался через него к квакерам с просьбой об организации помощи Хилкову, в пользу которого в это время была устроена складчина и среди русских его единомышленников и друзей. Толстой ответил Беллоузу 5--6 октября 1895 г. (см. т. 68).

(3) Зачеркнуто: для чего то

(4) Абзац редактора.

(5) См. комментарий к письму N 403.

(6) Джон Маршал (John Marshall) -- корреспондент английских газет в Петербурге, переводчик. О нем см. письмо Толстого к нему от 21 окт. 1895 г., т. 68.

(7) С. Рапопорт, переводчик, переводивший на английский язык произведения Толстого. В 1895 г. он совместно с Кенворти перевел "Хозяин и работник" "Master and Man". A story by Leo Tolstoy. Rendered from the Russian into English by S. Rapoport and John Kenworthy, Walter Scott, London 1895.

(8) Абзац редактора.

(9) Чертков предполагал купить небольшой участок земли в две десятины вблизи Ясной Поляны у крестьянина дер. Дворики Филиппа (фамилию его установить не удалось), но покупка эта не состоялась отчасти вследствие противодействия дяди Филиппа, отчасти же вследствие того, что Чертков, не оставляя мысли современем поселиться вблизи Ясной Поляны, усумнился в необходимости устраивать свою жизнь в непосредственной близости в Ясной Поляне и в письме от 11 октября писал Толстому, что на расстоянии чувствует себя еще ближе к Толстому, чем в непосредственной близости. Об этом см. письмо Толстого к М. Л. Толстой от 4 сентября 1895 г., т. 68.

(10) Абзац редактора.

(11) Александр Михайлович Бодянский (1842--1916), разделяя взгляды, близкие Толстому, отказался от принадлежавшей ему в Харьковской губернии земли частью в пользу крестьян, частью в пользу семьи. С 1892 по 1897, находился в ссылке на Кавказе, где сблизился с духоборцами, которым впоследствии помогал при переселении их в Канаду. Автоу книги "Духоборцы", Харьков, 1907 и др. О нем см. письма 1893 г., т. 66.

В письмах от 15 и 16 сентября 1895 г. Бодянский писал, что в связи с преследованиями духоборцев следует принять меры для переселения их за границу, войдя в сношения с английским правительством, причем высказывал мысль, что и лица, близкие по взглядам Толстому, также могли бы переселиться из России (АТБ). Толстой отвечал Бодянскому письмом от 2 октября 1895 г. (см. т. 68).

(12) Толстой имеет в виду письмо от 24 сентября, в котором М. О. Меньшиков спрашивал Толстого, как он не понимает, а "чувствует" разум, и с своей стороны пытался проверить различие между "умом", "эстетическим сознанием", "нравственным сознанием" и "зачатками религиозного сознания". Толстой отвечал ему письмом от 5 октября 1895 г. (см. т. 68).

 

* 404

 

1895 г. Октября 12. Я. П.

 

Получил ваше заказное письмо, и все, что вы там пишете, исполню. Письмо поляку (1) не могу еще послать. Нынче получил от него письмо, ч[то] он хочет его напечатать, как предисловие, а я, отвечая ему, спросил: не помешает ли его изданию перевод письма по Английски и если не помешает, то когда? Как скоро получу от него ответ, напишу вам. (2)

Нынче пишу вам главное затем, чтобы просить вас прислать мне поскорее те мои дневники, кот[орые] есть у вас. У меня только с 88, 23 ноября по 31 июля 89 и с 7 -- I -- 91 по 95.--

Пришлите пожалуйста. Целую вас, Галю, Евг[ения] Ивановича и Ив[ана] Михайловича.

 

Л. Толстой.

 

На обороте: Воронежской губ. станция Россоша.

Владимиру Григорьевичу Черткову.

 

 

Публикуется впервые. Письмо написано на бланке закрытого письма (секретка). На подлиннике черным карандашом рукой Черткова надпись: "N 400 Я. П. 14 Окт. 95". Почтовые штемпели: "Почтовый вагон 13 окт. 1895 г.", "Роосоша 16 окт. 1895 г." Письмо датируется днем, предшествовавшим почтовому штемпелю отправления.

Ответ на письмо Черткова от 5 октября, в котором Чертков писал: "В Ясной Поляне я воспользовался тем, что Иван Михайлович приводил в порядок полученные вами за последние годы письма, чтобы попросить его отобрать для меня мои письма к вам, что он и сделал. Я хочу их сохранить для моего сына, вместо дневника, на случай если он переживет меня раньше, чем будет в таком возрасте, чтобы непосредственно понять меня и мою жизнь. Я все собирался вести дневник с целью оставить ему объяснение того в моей жизни, что могло бы впоследствии, без объяснения, служить для него соблазном, или по крайней мере быть непонятым им. Но последовательно вести дневник я как-то не умею; а между тем, вам мне постоянно хочется писать всё, что у меня на душе. Вот я и соединяю то и другое вместе: сохраняйте мои письма, а при свиданиях я буду их отбирать и сохранять для Димочки. Когда же захочется мне делать записи, как в Дневнике, то и такие листки буду посылать вам для пущего общения с вами, которое мне дорого, а вы их сохраняйте вместе с моими письмами, в той же папке, которую вышлю вам по почте. На папке этой я надписал просьбу, чтобы никто, кроме вас, не читал ее содержимого. Это для того, чтобы я мог писать как письма к вам, так и дневник, свободно, без оглядки, как перед богом. Так вы уже всю папку никак не давайте никому читать; а если когда захотите дать кому-нибудь из наших общих друзей прочитать то или другое письмо или листок из дневника, то давайте их отдельно по вашему благоусмотрению, а папку с остальным содержанием храните у себя. Если же подобная "тайна", которою я обставил эту папку, будет кому-нибудь неприятна, или казаться излишнею, то объясните, что, решившись посылать вам свой дневник, я не мог поступить иначе, так как для меня было бы слишком стеснительно писать его, если бы я знал, что до поры до времени кто-либо, кроме вас, может у вас его прочесть. -- Ну вот, сделав это несколько пространное, но необходимое вступление, приступаю к новому приему письменного общения с вами.... Могу ли я послать Элпидину и Кenworthy ваше письмо к Поляку о патриотизме? Оно превосходно и очень нужно".

 

(1) Мариан Эдмундович Здеховский, профессор краковского университета по кафедре славянских литератур, обратился кТолстому с просьбой написать предисловие к его брошюре "Религиозно-политические идеалы польского общества". Толстой ответил ему письмом от 10 сентября 1895 г., в котором подробно развивал свои взгляды на несовместимость христианского учения с патриотизмом. Здзеховский обратился к Толстому за разрешением напечатать это письмо в виде предисловия к своей брошюре. Впервые напечатано М. Э. Здеховским в брошюре, изданной под его псевдонимом: М. Урсин, "Религиозно-политические идеалы польского общества", Лейпциг 1896.

(2) М. Л. Толстая 3 ноября 1895 г. переслала Черткову, по поручению Толстого, письмо Здеховского (письмо М. Л. Толстой к Черткову от 3 ноября 1895 г. хранится в АЧ), Благодаря Толстого за разрешение напечатать его письмо, Здзеховский писал, что просит опубликовать английский перевод письма Толстого "не ранее, как через три месяца, т. е. после выхода моей брошюры -- приблизительно в конце января".

(3) О Дневниках Толстого, хранившихся в вто время у Черткова, см. письмо Черткова от 20 октября 1895 г. в комментарии к письму Толстого N 405.

 

 

* 405

 

1895 г. Октября 25. Я. П.

 

Письма ваши все получил до N 8, который получил сегодня в Туле. 7-го N нет, но я думаю, что оно придет после. Дневники тоже получил.

(1) Доводы ваши все очень убедительны, но так как я высказывал мое чувство, то чувство остается то же, т. е, что мне страшно за возможные страдания близких людей.