В. Г. Черткову и Ив. Ив. Горбунову. 24 страница

М. Л. Толстая в письме к Л. Ф. Анненковой от 12 апреля 1894 г. писала, что провела вместе с своим отцом у Чертковых "десять очень радостных дней". Во время пребывания Толстого у Чертковых в здоровье А К. Чертковой наступило значительное улучшение и она начала поправляться.

 

 

* 369.

 

1894 г. Апреля 7. Москва.

 

Хотел писать по почте, дорогие друзья В[ладимир] Г[ригорьевич] и А[нна] Константиновна, а вот не успел до отъезда Ивана Ивановича. Во-первых, скажу, что только теперь, после моего радостняго пребывания у вас от всей души пишу: милые друзья, В[ладимир] Г[ригорьевич] и Галя, (простите, что неучтиво, но зато правдиво ставлю первым мужчину), п[отому], ч[то) только теперь ближе узнал Галю, и уничтожилось то недоверие, основанное ни на чем ином, как только на незнании ее, кот[орое] было к ней. И это мне очень радостно.

Очень, очень вам благодарен за ту неделю, кот[орую| прожил у вас. Это одно из дорогих воспоминаний останется.

Все было хорошо, и ласковая и добрая Лиз[авета] Ив[ановна], (1) которой передайте мой привет и благодарность, и неизбалованный натуральный, здоровый мальчик, (2) и добродушные веселые домочадцы, но лучше всего было для меня новое более задушевное знакомство с вами, Ан[на] Константиновна, и радость узнать то, как вы близки вашему мужу и мне. Нехороши у вас только три вещи: 1) что вы не довольны своей жизнью; 2) что вы, Анна Константиновна, больны и 3) что вы, В[ладимир] Г[ригорьевич], неспокойны. И все три вещи, мне кажется, что вы сами можете исправить: благодарить Бога всякую минуту за то, что жизнь ваша сложилась такою, какою она есть, и надеяться, что она с всяким часом будет улучшаться в этом направленшии вам, Анна Константиновна, как можно меньше помнить о своей болезни и быть уверенной, что она не может помешать вам жить, и вам, Владимир Г[ригорьевич], больше прощать людям, вникать в то, что приводит их к тем поступкам, к той жизни, кот[орую] вы осуждаете и кот[орая] раздражает вас. Когда мы ехали на станцию, вы осуждали Евдокима Пл(атоновича). (3) Я услыхал тут ноту раздражения личного, непрощения. Ну вот простите, что пишу такие глупости, что в голову приходит. Русанов не только он сам, но все его семейство, произвела на нас самое радостное впечатление. (4)

Теперь о делах. Тулон опять мне неприятен и кажется, что ненужно его печатать. Dans le doute abstiens toi. (5) Я очень верю мудрости этого правила. Сделаю так: вы все таки, исправив, пришлите мне, а я пошлю в Петерб[ург], но не прямо Тёрнеру, а Страхову, поручив ему решить: отдать или нет. (6) Статью объ искусстве с предисловием тоже пришлите. (7) Я обязуюсь не изменять ее. Но думаю, что будетъ не безполезно кое где выкинуть, почистить. Нынче только пишу в деревню о приискании дачи. (8) Ну пока прощайте.

 

Любящий вас Л. Толстой.

 

Милому Николаю Дмитриевичу передайте особенно мой сердечный привет. Как бы хорошо было для вас, для всех крестьян окольных, и главное для него, если бы он утвердился у вас.

Сейчас сошел к Маше. Она лежит больная сворй обычной болезнью. И ужасно, ужасно жалеетъ, что не успела написать и высказать всех тех нежностей вам, к[оторые] в ней скопились.

 

Полностью публикуется впервые. Отрывок напечатан: "Толстой и Чертков", стр. 212. На подлиннике надпись черными чернилами рукой Черткова: ".N 365 М. 7 Апр. 94". Письмо послано с И. И. Горбуновым, поехавшим к Чертковым, и, вероятно, дата поставлена Чертковым в соответствии с днем отъезда И. И. Горбунова, который выехал из Москвы 7 апреля.

Письмо написано до получения письма Черткова от начала апреля, в котором Чертков с своей стороны писал о пребывании Толстого в Ржевске: "Прощаясь с вами, я и не попытался выразить вам мое чувство благодарности к вам за ваше посещение, дорогой друг Лев Николаевич, потому что сознавал, что не сумею сделать это словами. Но потом, когда поезд ваш отъехал, я побоялся, как бы эта сдержанность не показалась вам холодностью с моей стороны. Это последнее мое свидание с вами мне было особенно дорого тем, что хотя и раньше я не сомневался в вашей доброте к нам, оно меня заставило особенно осязательно почувствовать нашу любовь и как то более родственно, семейно сблизиться с вами. Вы меня застали в период апатии и спячки; но само это обстоятельство и еще то, что я был дома и никуда не спешил, внесли больше спокойствия в мое общение с вами, чем во время всех прежних наших свиданий. -- О радости и духовной поддержке, которые вы доставили Гале, и говорить нечего; точно так же, как и о том, как рады были вас видеть все наши здешние друзья".

 

 

(1) Елизавета Ивановна Черткова, приехавшая к Чертковым в то время, когда у них гостил Толстой.

(2) Сын В. Г. Черткова, Владимир Владимирович.

(3) Евдоким Платонович Соколов (о нем см. прим. к письму N 314), живший у Черткова и работавший у него, как переписчик. Чертков осуждал его стремление к городской жизни и находил его образ жизни недостаточно серьезным.

(4) Гавриил Андреевич Русанов (о нем и его семье см. прим. к письму N 261). В письме от 21 марта Чертков сообщил Толстому, что получил письмо от Русанова, который, узнав о возможном приезде Толстого и Воронежскую губернию, писал: "Большего одолжения вы не можете сделать мне, как если попросите его заехать ко мне на возвратном пути в Москву. Скажите ему, что я буду счастлив, если увижу его. Это по всей вероятности теперь единственный случай для теня увидеться с ним" (А Ч).

На копии письма Толстого к Русанову от 28 апреля, хранящегося в АЧ имеется пометка Русанова: "Лев Николаевич приехал ко мне в Воронеж от В. Г. Черткова из Острогожского у. вечером 1 апр. и уехал от меня в Москву вечером 2 апр. 1894 г.".

(5) ["В сомнении воздерживайся".] Это правило Толстой неоднократно высказывал в различных случаях и отметил его еще в "Войне и мире", как принцип поведения, которого старался придерживаться кн. Андрей Болконский. В том же произведении Толстой влагает эти слова в уста Кутузова, который говорит Андрею Болконскому: "Dans le doubte, mon cher, abstiens toi".

(6) В сохранившейся переписке Толстого со Страховым нет писем, в которых бы говорилось о предложении Тёрнеру перевести "Христианство и патриотизм". Статья эта напечатана на английском языке в нескольких переводах, но среди них нет перевода Тёрнера.

(7) Об этой рукописи см. прим. 2 к письму N 276. По поводу этой просьбы Толстого Чертков писал ему в письме от 11 апреля: "Очень рад, что вы сами хотите просмотреть эту статью об искусстве, так как я затруднился бы, что выпустить. Посылаю ее вам пока без моего предисловия для выигрыша времени".

(8) Толстой имеет в виду дачу для Чертковых, которые решили провести лето 1894 года вблизи Ясной Поляны. В письме от 10 апреля Т. Л. Толстая писала Черткову: "Папа написал ясно-полянскому, а я овсянниковскому управляющему, прося их искать дачу" (АЧ). См. письмо N372.

(9) Николай Дмитриевич Ростовцев (о нем см. письмо N 345). В 1894 году согласился заведовать хозяйством и другими делами Чертковых, в частности, мероприятиями по оказанию помощи местным крестьянам. Толстой наблюдал его деятельность, будучи в гостях у Чертковых, и писал из Ржевска Т. Л. Толстой: "Ростовцев вчера раздавал 70 купленных Чертковым для самых бедных крестьян лошадей" (см. т. ь7).

На это письмо Чертков отвечал письмами от 11 и 12--13 апреля. В первом из них Чертков писал: "Ваше такое доброе письмо меня с Галей совсем растронуло, дорогой друг Лев Николаевич. Не знаем, как благодарить вас за вашу любовь к нам. Мы так рады, что вам было здесь хорошо. Здесь же для всех нас ваше пребывание навсегда останется светлым воспоминанием. Спасибо вам также и за обличение меня в строгости к людям. Разумеется, вы совершенно правы". Во втором письме Чертков писал: "Сегодня я перечел внимательно вашу статью о патриотизме и сделал те поправки, которые вы просили. Они обозначены в том из двух посылаемых мною вам списков, на обертке которого обозначен красным N3. Пожалуйста просмотрите сами те страницы, которые обозначены на обертке: только на них и имеются поправки. Статья эта безусловно очень хороша и нужна людям, и чем скорее вы ее выпустите, тем лучше. Ничего в ней нет ни несправедливого, ни слишком резкого, ни нехристианского. Напротив того тон очень хорош. Вы начинаете с частного случая и совершенно основательно и мастерски обнаруживаете сначала глупость, а потом ложь и опасность таких манифестаций, как Тулонская. Потом заходите всё глубже и глубже, и соответственно с этим тон ваш становится всё проникновеннее, и к концу вы заводите читателя на такую высоту, с которой ему ясно видна вся нищета и фальшь и мелочность патриотического воодушевления и т. п. мишурных и искусственно раздутых настроений. Статья эта сделает свое святое дело, и право не следовало бы дольше ее задерживать, а прямо послать переводчикам английскому и французскому. Страхов наверное одобрил бы ее; а если нет, то он ошибся бы. Посылаю вам два списка. На своем, оставшемся у меня, я сделал те же поправки, как и на вашем; если вы какие не одобрите, то поручите вашей дочери сообщить мне (или если вы еще что-либо измените) -- для того, чтобы и мой список был согласен с вашей последней редакцией. Это желательно не только для меня лично, но и потому что от него будут расходиться другие списки. Не забудьте поручить занести мои поправки, если вы их одобрите, на второй высылаемый мною вам список.

Сегодня (13 Апр.) постараюсь написать оговорку в вашей статье об искусстве. -- Никакое ваше писание, кажется, не радовало и не возбуждало мою любознательность так, как начатое вами, по словам Вани Горбунова, общедоступное изложение эссенции христианства. Если хотите сделать мне большое удовольствие, то попросите вашу дочь выслать мне, не откладывая до окончания работы, а сейчас -- те черновые, которые уже набрались. Я посмотрел бы хоть одним главком на ход работы, и это освежило бы и ободрило бы меня. -- Эти последние дни после продолжительной спячки я, кажется, начинаю воскресать и принимаюсь за работу. Галя, хотя и медленно и с уклонениями, но продолжает поправлятся".

 

 

* 370.

 

1891 г. Апреля 14? Москва.

 

Посылаю вам 10 фунтов спаржи вместо той дурной, которую выслали вам прежде. Я усовестил или скорее напугал купца, обманувшего меня, и он прислал мне эту, прося известить об ее доброте.

 

Л. Т.

 

 

Публикуется впервые. На подлиннике надпись чернилами рукой Черткова: "N 366 М. Апр. 94". Записка, сопровождавшая посылку со спаржей. Датируется предположительно 14 апреля на основании открытого письма Т. Л. Толстой к Черткову от 15 апреля, в котором Т. Л. Толстая писала: "Папа послал вам еще спаржи, Владимир Григорьевич. Он в отчаянии, что первая была плоха, и по этому случаю нагрешил, разбранив продавщика. Я не могла исполнить вашего поручения ни тогда, ни теперь, потому что хвораю чем то в роде инфлуэнцы и не выхожу" (АЧ).

Из писем Черткова от начала апреля к Толстому и к Татьяне Львовне от 12 апреля, а также из письма Т. Л. Толстой к Черткову от 40 апреля (хранится в АЧ) видно, что Чертков вскоре после отъезда Толстого из Ржевска обратился к Татьяне Львовне с просьбой выслать для больной А. К. Чертковой 10 фунтов спаржи, но за болезнью Татьяны Львовны это поручение лично выполнил сам Лев Николаевич Толстой, который затем, когда спаржа окааалась негодной, вторично был у продавца ее, и добился замены испорченной спаржи хорошей.

 

 

* 371.

 

1894 г. Апреля 28. Москва.

 

Потому что хочется писать вам, дорогой друг, много важного и серьезного, до сих пор не собрался писать. Я сейчас уезжаю в Ясную с Машей. Оттуда напишу.

Два дела: дача и спаржа.

Дача по моему в 6-ти верстах от нас, дорогая, в 370 р., но прелестная по удобству и саду, я бы советовал вам взять. Вопрос только в мебели. Не знаю, что есть при ней. Из Ясной тотчас же напишу вам.

О спарже же, не знаю, требование ваше вышло до получения вами последней посылки или после; если да и вам еще нужно, то пишите Тане. (1)

До свиданья, милые друзья. Желал бы чем-нибудь больше послужить Гале, только бы она продолжала так же поправлятся.

 

Лев Толстой.

 

 

Публикуется впервые. На подлиннике надпись чернилами, рукой Черткова: "N 367, Москва, Апр. 94". Написано рукой П. И. Бирюкова, подпись собственноручно сделана Толстым. К письму сделана приписка П. И. Бирюкова: "Я писал это письмо под диктовку Льва Николаевича, с которого писал в это время портрет Ярошенко".

Дата определяется словами Толстого: "Я сейчас уезжаю в Ясную" -- Толстой уехал в Ясную поляну 28 апреля.

Ответ на письмо Черткова от 20 апреля 1894 г., в котором Чертков писал о высылке ему спаржи и сообщал, что хотел бы выехать в Тульскую губернию, как только удастся найти помещение вблизи Ясной Поляны.

 

(1) Т. Л. Толстая открытым письмом от 29 апреля сообщала Черткову, что высылает ему 18 фунтов спаржи, и писала, что собирается поехать в Ясную Поляну 2 мая и, с своей стороны, будет искать для него дачу.

 

 

* 372.

 

1894 г. Апреля 30. Я. П.

 

Третьего дня приехали с Машей в Ясную и я вчера ездил искать помещение. Нашел я вот что: в пяти верстах от нас в маленькой деревне Деменко выстроен вновь на место сгоревшего маленький домик следующего содержания: (1)

Домик стоит отдельно от деревни в саду. На дворе сарай, амбар, изба, где живет садовник, т. е. арендатор сада. Домик совсем новенький, только что доделывается.

Никто в нем не жил. Стены бревенчатые нового леса, крыт железом. Местоположение в смысли воздух должно быть прекрасное. (2) С одной стороны открытое поле, с другой сад плодовый и большие деревья, березы, дубы кажется одной аллеи. Положение красиво уютно. В 100 саженях засека, (3) т[о] е[сть] огромный прелестный казенный лес. Цена 125 р. Мебели: пиван, комод, два стола, несколько стульев. (Надо будет взять напрокат в Туле.) Никого кроме вас и садовника на дворе жить не будет. -- Это все хорошие стороны. И очень хорошие. Невыдные стороны: боюсь, что вам мало (хотя каждому по комнате и на прислугу комната). Еще нехорошо, что перегородки тонки: доски вержковые. Больше не вижу невыгод. Я сказал хозяину, чтобы они мне дали срок неделю -- время получить от вас ответ. Кстати в это время они и доделают то, что недоделано. Мне очень нравится.

Хотел я, чтобы Маша нынче съездила посмотреть и меня проверить, но она заболела и теперь лежит в сильном жару и с горловой болью. Утешаюсь тем, что это бывает с ней довольно часто и без дурных последствий, и все таки жутко. (4)

Нехорошо только то, что вам гостя пустить к себе будет трудно. Впрочем думаю на лето можно пригородить плетневую клетушку, как это мы делывали, которую можно устроить дешевле 10 р.

Если же не это, то есть другое чудесное помещение и с мебелью и вероятно дешево, но за 20 верст от нас. Я знаю помещение, но не знаю еще их условий. Узнаю и еще про другие и напишу. Впрочем, если вас не пугает теснота и тонкость перегородок, то от добра добра не ищут. Жду ответа.

Письма Клим[енко] (5) и Иосифа Константиновича (6) я передал Поше для пересылки.

Клим[енко] письмо трогательно; но женщины, как она бессознательно хитры. Если челов[ек] знает, что тонет, то он не станет говорить: бросьте меня, не спасайте. Это значит только, что он еще не нахлебался воды и не верит в то, что тонет. В письме ее есть фразы.

Письмо Иос[ифа] сложное. В нем нет и не было внутреннего переворота. Он только добрый молодой чел[овек] и любит вас обоих, и пожив некот[орое] время в вашем обществе, ему захотелось взять все то хорошее, что он видел в вас. Но ему хочется и того, что ему кажется хорошим в том мире, в к[отором] он теперь. Он видит теперь, что это несовместимо. Но дорожит вашей дружбой.

Сейчас после обеда был за 7 верст к Туле. Там отдается большой дом за 375 р. Дом прекрасный, и сад и мебель есть кое-какая. Но шагах в 200 есть другие дачи. Как вы думаете?

Прощайте пока. Хорошо кабы до свиданья. Любящий вас

 

Л. Т.

 

 

Полностью публикуется впервые. Отрывок напечатан: "Толстой и Чертков", стр. 213. На подлиннике чернилами рукой Черткова надпись "N 368 Ясная Поляна. 30 Апр. 94" Дата подтверждается словами Толстого о том, что он и М. Л. Толстая приехали в Ясную Поляну "третьего дня" -- они приехали туда 28 апреля.

Ответ на письмо от 25 апреля, в котором Чертков, писал: "Вчера я получил прилагаемые два письма от Клименковой и шурина, хорошее письмо которого я вам посылал осенью. Для того чтобы проверить свое впечатление и несколько ориентироваться в том, как им ответить, очень прошу вас сообщить мне, хоть в двух словах, что вы думаете о душевном состоянии писавших эти письма. Шурину я уже ответил, что еще больше полюбил его, и не имею никакон потребности спорить или убеждать его, так как уверен, что его правдивость его вывезет; но хотелось бы знать, что вы думаете. Со дня на день ожидаю известия от вас о летнем помещении для нас.... Очень хотелось бы знать, как подвигается ваша работа над общедоступным изложением учения истины. Всё думаю об этой вашей работе. Придаю ей громадное значение, и несказанно обрадовался бы, если бы она втянула вас в дальнейшие писания для всех людей, т. е. по преимуществу же интеллигентных. Вам следовало бы также написать ряд притч, иллюстрирующих главные основы христианства".

 

(1) Следует набросок чертежа дома, показывающий расположение комнат.

(2) Дача эта, принадлежавшая Щеглову, чиновнику, служившему при Тульском окружном суде, была нанята Чертковыми, которые жили в ней также летом 1895 и 1896 годов.

(3) Засека -- остаток заповедных лесов, служивших московскому государству защитой от набегов крымских и ногайских татар, и тянувшихся длинной лентой в Тамбовской, Рязанской, Тульской и Калужской губерниях.

(4) М. Л. Толстая была больна ангиной.

(5) Татьяна Николаевна Клименко, рожд. Карпинская, дочь писательницы А. П. Барыковой. Чертков находился в переписке с Т. Н. Клименко и однажды уже посылал одно из ее писем Толстому (см. письмо Толстого N 253). И архиве Чеуткова сохранились письма Клименко от 4-го апреля и 15 апреля 1894 г., в которых она писала о переживаемом ею тяжелом настроении. В письме от 4 апреля она писала: "Вы совершенно правы, что спасение человека может быть только изнутри. Ни вы, ни даже Лев Николаевич не можете мне помочь. А так как я по слабости духа сама себе тоже не могу помочь, то так и буду стонать до могилы". В письме от 15 апреля, Т Н. Клименко, анализируя свою жизнь, писала: "Вы, видимо, верите в мое перерождение. В то, что у меня будто бы проснулось сознание. Я тоже одно время замечтала в этом направлении, а теперь думаю, что я всё лгу сама себе, да и вам, добрейшему человеку, голову морочу. Вы помните, что сказал Лев Николаевич, что я тогда погибну, когда сама признаю себя погибшей. Вот я, спокойно обсудив всё и разглядев себя -- и признаю, что погибла безвозвратно... Увлечение сочинениями Льва Николаевича, переписка с вами не повели ни к чему, и и целом и в мелочах я никак не изменила своей жизни".

(6) Иосиф Константинович Дитерихс, брат А. К. Чертковой (о нем см. прим. к письму N 351), писал Черткову 15 апреля 1894 г.: "По-видимому, я переживаю новый фазис развития и долго ли я в нем буду и во что он обратится впоследствии, не знаю. Одно я знаю, что в настоящую минуту никакие доказательства и убеждения в истинности того или другого не действуют на меня. Быть может просто моральная усталость после слишком сильного, необычного духовного подъема.... -- в сущности ничего не изменилось во мне в смысле понимания, но изменился взгляд на приложение понимания к делу, проведение его в жизнь".

 

 

* 373.

 

1894 г. Мая 5. Я. П.

 

Дача за вами. Пристройку сделаю. Маше лучше. Радуюсь.

 

Толстой.

 

 

Публикуется впервые. Телеграмма. На подлиннике чернилами рукой Черткова: ".N 369. Я. П. 5 мая 94". На бланке: "Подана 5 мая. 4.50 м. пополудни".

Ответ на несохранившуюся телеграмму, в которой Чертков, по-видимому, просил оставить за ним дачу, сделав к ней пристройку, и спрашивал о здоровье М. Л. Толстом.

 

 

* 374.

 

1894 г. Мая 7. Козловка-засека.

 

Получил нынче ваше письмо о "Тулоне".

Очень жаль, что я отослал ее уже с неделю тому назад Тёрнеру. Я сейчас написал Тёрнеру, (1) прося его, если он находитъ для себя рискованным этот перевод, чтобы он не отдавал его Mrs Barnett, (2) а вернул бы статью мне. (3)

Помещение ваше мне нравится, желал бы, чтобы оно так же понравилось и Гале. Я сейчас был там. Вместо плетеного сарайчика мы с хозяином хотим поставить избу новую.

Это вам будет стоить еще рублей 40.

Когда же вас ждать? Как здоровье Гали? Дом будет готов дня через 4. А избу поставим и при вас, если вы рано придете.

Пишу со станции. (4) Вокруг меня разговаривают, и потому бестолково.

 

 

Публикуется впервые. На подлиннике надпись синим карандашом рукой Черткова: "7 мая 94", чернилами: "N350 Ясная Поляна 7 мая 94". Дата до известной степени подтверждается ответным письмом Черткова, из которого следует, что это письмо было получено Чертковым 9 мая.

Ответ на письма Черткова от 30 апреля и 3 мая. В первом из этих писем Чертков спрашивал Толстого, одобряет ли он поправки, которые Чертков внес, читая рукопись статьи "Христианство и патриотизм" ("Тулон") и "как разрешилась судьба этого хорошего и нужного людям вашего писания?..."

В письме от 3 мая Чертков писал: "Если вы еще не отдали "Тулона" Тёрнеру, то пожалуйста дайте мне его. Сейчас получил письмо от Батерсби, из которого вижу, что своим отказом я поставил его в фальшивое положение перед одним редактором, которому, основываясь на уговоре со мною, он сговорился дать эту статью. К тому же я всё еще нахожусь в таком душевно-безжизненном состояния, что ни на какую умственную работу, кроме перевода, не способен. А перевод этот меня втянул бы в работу и хоть немного оправдал бы мое прозябание. Прошу об этом, разумеется, только в том случае, если вы решились печатать эту статью (я был бы очень огорчен, если вы на это не решились), и если не связались еще с Тёрнером. В таком случае очень прошу вас предоставить мне этот перевод: и чем скорее, тем лучше. Если телеграммою можно предупредить сдачу статьи Тёрнеру, то не откажите телеграфировать, кому следует".

 

(1) Письмо Толстого к Тёрнеру неизвестно редакции, и сведений о том, сохранилось ли оно, не имеется.

(2) Толстой, невидимому, ошибочно называет Barnett переводчицу C. Garnett, которая перевела на английский язык "Царство божие", вышедшее и ее переводе под заглавием: "The Kingdom of God is within you. Christianity not as a Mystic Religion, but as a New Theory of Life". Translated from the Russian by Constance Garnet. In two vol. W. Heinemann, London 1894

(3) Статья была возвращена Толстому, и Чертков в мае и июне 1894 г. усиленно работал над ее переводом на английский язык.

(4) Станция Козловка-засека Московско-Курской ж. д., ныне "Ясная Поляна", откуда обычно отправлялась корреспонденция из Ясной Поляны.

 

 

* 375.

 

1894 г. Мая 8... 11. Я. П.

 

Все у нас почти готово. Как здоровье Гали и когда ждать вас?

 

Л. Т.

 

 

Публикуется впервые. На подлиннике надпись рукой Черткова синим карандашом: "Особое письмо", чернилами: "N 371. Я. П. 94".

Записка, посланная, по-видимому, как самостоятельное письмо, на что указывает пометка Черткова, написана была несомненно после письма N 370 от 7 мая и до получения письма Черткова от 9 мая, т. е. между 8 и 11 мая.

 

 

* 376.

 

1894 г. Мая 12. Я. П.

 

Боюсь, что письмо жены смутило вас, особенно п[отому], ч[то] мне не удалось скоро после него написать и объяснить его значение. Случилось так, что жена, приехав на два дня из Москвы, (1) ездила в Тулу по делам, вернулась домой измученная, а я в этот же день уехал к Булыгану и отчасти для покупки вам сруба (что мне доставляет только удовольствие) и вернулся поздно. Ее это огорчило и она написала нам письмо. Кроме того, Тат[ьяна] Андреевна не будет жить у нас, вас, как поддерживающего во мне то, что ей страшно во мне, она опасается. (2) Она боится тоже, что будет одинока. Я же имел неосторожность сказать, что у вашего Димы не так как у Ванечки, нет игрушек. И вот она написала вам письмо. Если вы спросите меня: желает ли она, чтобы приехали? Я скажу: нет; но если вы спросите: думаю ли я, что вам надо приехать? -- думаю, что да. Как я ей говорил, так говорю и вам: если есть между вами что-нибудь недоброе, то надо употребить все силы, чтоб это не было и чтобы точно была любовь. И это можно, и я знаю, что вы можете это и она может и почти готова к этому. --

Так вот. А нынче я решил прибавить к жилью не избу, а помещение в амбаре. Корову достать можно. Об эпидемических болезнях не спрашивайте, они всегда есть. Но деревня довольно далека, саженъ 80. От Тернера получил нынче письмо, (3) он возвращает рукопись, прислать ли ее вам?

Торопят на почту. Простите, что не хорошо, и пишите, как можно любовнее, и будет верно.

 

Л. Т.

 

 

Полностью публикуется впервые. Отрывки напечатаны в книге В. Жданова "Любовь в жизни Льва Толстого", кн. 2, изд. М. и С. Сабашниковых, М. 1928, стр. 129 и "Толстой и Чертков", стр. 214. На подлиннике надпись рукой Черткова: ".N 372. Я. П. 12 мая 94", на основании которой датируется письмо.

Комментируемое письмо написано в связи с письмом С. А. Толстой к Черткову от 7 мая 1894 г. В письме этом С. А. Толстая упрекала Черткова в том, что он дает Толстому утомительные поручения в связи с поисками дачи для Чертковых вблизи Ясной Поляны.

В Дневнике Толстого от 15 мая 1894 г. имеется запись: "Целую неделю и больше нездоров. Началось это, мне нажется, с того дня, как меня расстроила выходка Сони о Черткове. Всё это понятно, но было очень тяжело. Тем более, что я отвык от этого и так радовался восстановившемуся, даже вновь установившемуся доброжелательному, доброму, твердому любовному чувству к ней. Но нет, оно не прошло это чувство и то же чувство восстановилось".

Письмо С. А. Толстой не разыскано, но содержание его ясно из ответного письма Черткова от 12 мая: "Многоуважаемая графиня Софья Андреевна, в ответ на Ваше письмо от 7 мая я очень рад, что могу сообщить Вам, что такие же точно опасения о возможности излишних хлопот для Льва Николаевича в связи с приготовлением нашей домашней обстановки в нанятой им для нас даче -- были уже мною самим приняты в расчет, и что в силу таких именно опасений я обратился с просьбою закупить всё, что для нас нужно, и со всякими поручениями по устройству нашего хозяйства не к нему, а к одной живущей в Туле тетушке моей жены; в тех же случаях, когда это было невозможно, я с некоторыми поручениями обращался или непосредственно к Вашим дочерям, любезно предложившим нам свое содействие или, если и выражал некоторые просьбы в письмах к нему, то всегда прося его передать исполнение их Вашим же дочерям. Если, следовательно, Лев Николаевич и предпринимал какие-либо поездки в связи с приготовлением для нас помещения, то он делал это по своей собственной инициативе, без сомнения сам для себя находя в этом удовлетворение.

Пользуюсь этим случаем для того, чтобы высказать Вам, Софья Андреевна, как я радуюсь предстоящему нашему пребыванию вблизи дорогого нам Льва Николаевича. Более благоприятный для больной жены моей, чем здешний, климат Вашего края, бог даст, поможет ей окрепнуть телом, а общение с Львом Николаевичем принесет нам обоим много духовной помощи, в чем мы, к сожалению, очень нуждаемся. Рассчитываю на то, что мы сумеем устроить так, чтобы близкое наше соседство не было в тягость Вам, Софья Андреевна, и я рад, что могу чистосердечно оказать, что от всей души желал бы, чтобы ничто никогда не нарушало между нами тех доброжелательных и спокойных отношений, которые неизбежно должны вытекать из действительной любви и близости ко Льву Николаевичу. По этому самому жена моя и я мы особенно дорожим всяким малейшим проявлением Вашего благоволения к нам и от всей души благодарим вас за добрые пожелания, выраженные Вами нам в Вашем письмо.

Почтительно и искренно преданный Вам В. Чертков".

Пересылая это письмо Толстому, Чертков просил его прочитать и переслать С. А. Толстой, если она находится в Москве с тем, чтобы это письмо было ей вручено до личного свидания с Чертковыми.