Российский Государственный архив древних актов 4 страница

В последующие годы в связи с расширением государства некоторые гербы закрашивались и вместо них писались гербы областей, вошедших в состав империи после 1762 г. Перед коронацией Николая I вместо Владимирского герба был написан герб Херсонеса Таврического, вместо Сибирского — герб княжества Литовского и т.д.

Елизавета Петровна еще до обряда коронации обнародовала манифест, в котором народу даровалось большое количество льгот, в частности сложены были все казенные недоимки с 1719 по 1730 г.; понижен был подушный оклад с помещичьих крестьян, освобождены от наказания, ссылки, штрафов лица, совершившие некоторые не очень серьезные преступления, а также похитившие или растратившие казенные деньги и вещи, если они были несостоятельны; освобождены сосланные на каторгу с предоставлением права вступить в государственную службу; приговоренным к смертной казни последняя была заменена каторгой или ссылкой, согласно степени их вины. В манифесте, изданном императрицей в ознаменование коронования, среди многочисленных милостей первое место занимала отмена смертной казни.

По случаю коронации Екатерины II 13 сентября 1762 г. состоялся торжественный въезд в столицу. Накануне в Москве чистили улицы, чинили мостовые, красили дома и фонари. В городе воздвигли триумфальные ворота с аллегорическими изображениями.

Во время священнодействия Екатерина Великая — первая из царствующих особ — собственноручно надела на себя корону; после миропомазания она через Царские Врата прошла к престолу и там приобщилась Святых Тайн по царскому чину. В тот же день были обнародованы два манифеста. В первом из них было приказано освободить всех каторжных, за исключением убийц и сосланных в бессрочную каторгу, и возвратить их на родину; были отменены смертная казнь и вечная ссылка с публичным наказанием. Вместо этого повелевалось лишать дворян чинов и возможности заниматься государственной службой. Освобождались также содержавшиеся под стражей по раскольничьим, соляным, корчемным делам, прощались вины неисправно исполнявшим свои должности. Вторым манифестом подтверждались права и преимущества, дарованные Елизаветой Петровной русскому войску, и утверждалась комиссия для разбора дел о лицах, незаслуженно исключенных со службы и обойденных чинами и наградами. Участникам пальцигского и франкфуртского сражений было приказано выдать не в зачет полугодовое жалованье. Участники дворцового переворота 1762 г. были удостоены щедрых наград от императрицы.

Подготовка к коронации Павла Петровича проводилась весьма экономно, так как государь, «будучи врагом роскоши и ненужных расходов», приказал конторе церемониальных дел высочайше объявить: «чтобы все придворныя и другая ко двору приезд имеющия дамы являлись в торжественные по случаю коронации праздники в робах из черного бархата, т.е. робный корсет и шлейф бархатные; юбка может быть из богатой или шитой материи. А дамы, опасающияся таковой издержки, властны делать оную из простой материи»[59].

Торжественный въезд в столицу происходил в Вербное воскресенье, 28 марта 1797 г. Император ехал верхом, а императрица — в карете. На всем пути шпалерами были выстроены войска, а для зрителей построены крытые галереи, поставлены пять новых триумфальных арок, а старые украшены живописью. У Иверской часовни к госу дарю подошли два юных воспитанника Троицко-Сергиевской семинарии и прочитали стихи. В Великую субботу, накануне дня коронования, император и его супруга переехали в Кремль.

Павел Петрович, первый из русских царей и императоров, короновался вместе с императрицей, своей супругой. По совершении обряда над особой императора монарх, заняв место на троне и возложив регалии на подушки, подозвал к себе супругу. Когда она подошла и опустилась перед ним на колени, государь снял с себя корону и, прикоснувшись ею к челу императрицы, надел на себя. Затем он возложил на императрицу меньшую корону, цепь ордена Андрея Первозванного, императорскую порфиру.

Первым правительственным актом особой важности был акт о престолонаследии, обнародованный при коронации 5 апреля 1797 г. Вместо прежнего, установленного Петром Великим в 1722 г., порядка произволь­ного назначения наследника престола царствующим лицом устанавливался неизменный порядок перехода престола по прямой нисходящей линии от отца к стар­шему сыну.

Закон о престолонаследии был зачитан Павлом Петровичем в день коронации, затем император вошел в алтарь и положил акт в жертвенник Успенского собора, в серебряный ковчег, на вечное хранение. При возложении на себя царских регалий император «надел поверх мундира древнее царское одеяние — далматик, предназначавшийся только для особ мужского пола. Тем самым Павел I хотел подчеркнуть установленное им правило венчать на царство лишь самодержцев. Коронационная мантия (порфира) была возложена на императора Павла поверх далматика»[60].

В день коронации 109 лицам были отданы имения с населением более 100 000 душ мужского пола и более 600 лиц были награждены чинами и наградами. В таком размере милости не давались никогда ни ранее, ни впоследствии.

15 сентября 1801 г. состоялась коронация Александра Павловича. К огорчению многих современников, награды, дарованные в этот день, не отличались щедростью. Крестьян не было роздано вовсе. Одному из сановников, просившему пожалования имения, Александр I ответил: «Большая часть крестьян в России рабы, считаю лишним распространяться об уничижении человечества и о несчастии подобного состояния. Я дал обет не увеличивать числа их и поэтому взял за правило не раздавать крестьян в собственность»[61].

Из указов, сопровождавших коронацию, отметим указ об уничтожении пытки, а также распоряжение президенту Академии наук о том, чтобы в «С.-Петербургских Ведомостях» не печатались объявления о продаже людей без земли. В армии были восстановлены названия старых полков и возвращена русская униформа. Были отозваны на Родину войска, направленные в Индию. Александр I уничтожил Тайную канцелярию, которая занималась делами, связанными с изменой государю и государству, с оскорблением царского величества. Было освобождено более тысячи заключенных; 12 тысяч человек вновь получили доступ к государственным должностям. Выезд за рубеж стал свободным, были сняты ограничения в области торговли за границей. Дворянство вернуло все свои привилегии.

В коронационные дни был подготовлен проект «Всемилостивейшей грамоты, русскому народу жалуемой», в котором говорилось: «Не менее правилом себе поставляем признать сию истину, что не народы сделаны для государей, а сами государи промыслом Божиим установлены для пользы и благополучия народов, под державою их живущих»[62]. Проект являлся попыткой ограничить власть императора; вероятно, это и стало причиной того, что грамота не увидела свет.

В память о коронации была выбита бронзовая медаль; на одной стороне ее было изображение государя, а на обороте — часть колонны с надписью на ней: «Закон», — а вокруг слова: «Залог блаженства всех и каждого».

Церемониал является не только отражением нравственного состояния общества. Это своеобразный пролог будущей политической программы верховной власти.

Во время коронации Николая Павловича ему был преподнесен для целования крест, бывший на Петре I во время Полтавской битвы; этот крест спас его от смерти: пуля, попав в крест, отскочила от него. Таким образом церковь подчеркивала героический дух императора, проявленный во время восстания 14 декабря 1825 г.

Николай Павлович, единственный из русских императоров, короновался дважды: в 1826 г. — в Москве и в 1829 г. — в Варшаве как царь польский. Для этого даже орла в царском скипетре сделали съемным: во время коронации в Варшаве двуглавого «русского» орла заменили одноглавым «польским». Приезд в Москву на коронационные торжества Николая Павловича его брата Константина Павловича, по замечанию Бенкендорфа, «был блестящим всенародным свидетельством о покорности его новому государю. Публика была в восторге, а дипломатический корпус пришел в удивле­ние. Сановники окружали его знаками почтительнейшаго благоговения»[63].

С начала XIX в. мундир лейб-гвардии Преображенского полка, соответствующий чину его владельца, стал официальной коронационной одеждой русских императоров. Преемственность власти символизировал также вензель предшественника на эполетах мундира. На цепи ордена Белого орла, выполненного для коронации Николая I на польский трон, чередовались рисунки шифра «AI», польского орла из белой эмали и российского двуглавого орла из черной эмали.

Коронация Николая I в Варшаве происходила в зале заседаний сената. Корона, скипетр, держава и другие регалии были привезены обер-церемониймейстером из Петербурга. Когда их императорские величества из тронной залы направились в зал для коронования, прозвучал 71 пушечный выстрел. Духовенство, окропив их величеств святою водою, предшествовало им. Николай I сам возложил на свою голову корону; примас подал ему скипетр и державу и трижды возгласил: «Vivat, Rexir aeternum»[64]. Затем государь возложил на супругу цепь ордена Белого Орла. В час пополудни император и сопровождавшие его лица направились в собор Святого Иоанна. Примас встретил их величеств в дверях собора, проводил до приготовленного для них места и произнес: «Тебе Бога хвалим». После этого их величества возвратились во дворец.

В собор и из собора императрица шла под величественным балдахином, который несли 16 генералов. Вечером их величества катались по Варшаве в открытом экипаже, любуясь великолепной иллюминацией.

Коронация имеет смысл, если признается божественное происхождение власти. Конституция же предполагает, что источник власти — народ. Польских националистов не устраивало существовавшее в Польше государственное устройство. Император Николай I, в свою очередь, не собирался идти на уступки в решении территориального вопроса — допускать расширение польских границ за счет присоединения новых областей Российской империи.

Французская революция 1830 г. дала импульс польскому восстанию. Польский сейм объявил династию Романовых лишенной польского престола и установил временное революционное правительство. Вся польская армия присоединилась к восставшим. В 1831 г. Варшава была взята штурмом. Конституционная хартия 1815 г. была отменена, как самостоятельная армия — польское войско уничтожено, царство Польское разделено на губернии и подчинено императорскому наместнику.

Таким образом, обряд коронации, не подкрепленный реальными актами о неоспоримости и незыблемости монархической власти, не только не способствовал стабилизации политической обстановки в Польше, напротив, он дал импульс развитию революционной ситуации.

19 августа 1856 г. состоялся торжественный въезд в Москву Александра II. Это событие было подробно описано корреспондентом лондонской «Times»: «Торжество было во всех отношениях величественное и поразительное; богатство огромнаго царства было выставлено напоказ с восточною роскошью, и последняя на этот раз соединилась со вкусом образованного Запада. Вместо тесной сцены зрелище разыгрывалось в древней столице самаго огромнаго государства, какое когда-либо существовало в мире; вместо мишуры и блесток горело чистое золото, серебро и драгоценные камни. Картины были до того разнообразны, что мысль напрасно старалась бы возобновить ряд ощущений, рождавшихся и исчезавших каждую минуту. Вряд ли кто-нибудь из чу жестранцев, присутствовавших при этом церемониале, видел что-нибудь подобное. Благоговение и глубокое религиозное чувство монарха и его народа, их видимое смирение пред Богом напоминали собою веру и обряды прошедших веков и разно оттеняли проявление военного могущества военной державы. Великолепие карет и мундиров, ливрей и конских сбруй было достойно римских цесарей или знаменитейших властелинов Востока. Говорят, что коронация стоила России шесть миллионов рублей серебром, или один миллион фунтов стерлингов»[65].

Подробное описание обряда венчания па царство Александра II корреспондент французской газеты «Le Nord» завершает следующими словами: «Надо было видеть это зрелище, чтобы понять его значение; недостаточно было видеть, чтобы описать его. Коронование Балдуина Константинопольского, переданное потомству живописцем на картине, находящейся в Версале, не представляет столь поразительнаго зрелища; воображение не могло найти ничего более величественнаго даже в самыя светлыя минуты творческаго вдохновения»[66].

В ознаменование коронации Александра II было освящено новое государственное знамя. «Государственный герб, писанный красками, бахрома витая из золота, серебра и черного шелка. Голубая лента ордена Андрея Первозванного укреплена вверху бантом, концы ленты украшены с обеих сторон двуглавыми серебряным и позолоченным орлами; от них вверх идут подписи, золотом шитые: на одной ленте: «Съ нами Богъ» и годы начала государства Русского (862 г.) и принятия христианской религии (988 г.); на другой «Съ нами Богъ» и год принятия герба Восточной империи (1497 г.) и титула Всероссийской империи (1721 г.). На банте медальон с серебряным золоченым орлом; от банта на трехцветных шнуpax висят две такие же кисти. На древке серебряное позолоченное яблоко, на нем двуглавый орел, серебряный же, покрытый эмалью»[67].

Среди многочисленных зрителей коронации на Кремлевской площади находились Елена и Михаил Вол конские — дети декабриста князя С.Г. Волконского. Знакомясь с родственниками в Москве и Петербурге, молодые люди, воспитанные на каторге, поразили высший свет своими манерами и образованием. В день коронации должно было раздаться царское слово о судьбе сибирских каторжников. Когда в своей квартире на Спиридоновке дети Сергея Григорьевича сидели за обедом, раздался звонок. Курьер из Кремля привез повестку на имя М.С. Волконского с приказом явиться к шефу жандармов князю Долгорукому. На придворном балу в кремлевских залах новый император, обходя приглашенных, остановился перед Еленой Сергеевной. «Я счастлив, — сказал Александр II, —что могу возвратить вашего отца из ссылки, и рад был послать за ним вашего брата»[68].

10 мая 1883 г. состоялся торжественный въезд императора Александра III в Москву. Шествие возглавляли полицмейстер и 12 конных жандармов, по два в ряд. Далее следовали собственный его императорского величества конвой, лейб-эскадрон лейб-гвардии казачьего полка и эскадрон 1-го лейб-драгунского Московского его величества полка. Южные регионы Российской империи делегировали в Москву своих представителей, которые ехали верхом на лошадях по два в ряд впереди депутации московского дворянства.

Первые чины двора и члены Государственного совета находились в четвероместных парадных золоченых каретах, гофмаршал и обер-гофмаршал в открытых фаэтонах. Император ехал верхом вслед за лейб-эскадро-ном кавалергардского его величества полка и лейб-эскадроном лейб-гвардии конного полка. За императором следовали министр императорского двора, военный министр, командующий главной императорской квартирой, генерал-адъютант, генерал-майор свиты его величества и флигель-адъютант, великие князья и прибывшие в Москву принцы иностранных владетельных домов. Великие князья Владимир Александрович и Сергей Александрович и принц Александр Петрович Ольденбургский предпочли находиться в строю. Императрица Мария Федоровна и великая княгиня Ксения Александровна ехали в парадной золоченой карете, запряженной восемью ло шадьми, по сторонам шли четыре камер-казака в парадной одежде, позади кареты — шесть камер-пажей верхом, а за ними два конюха, тоже верхом. Замыкали процессию лейб-эскадрон лейб-гвардии гусарского его величества и лейб-эскадрон лейб-гвардии уланского его величества полков.

За организацию шествия отвечали шесть церемониймейстеров, которые ехали по сторонам процессии верхом. С раннего утра все пространство между Петровским дворцом и Кремлем было заполнено тысячами людей. У Триумфальных ворот их императорских величеств встречал генерал-губернатор князь Вл. Долгоруков с адъютантами. При вступлении процессии в Земляной город ее встречали хлебом-солью городской голова Б.Н.Чичерин с гласными Думы и с членами Управ — городской, мещанской и ремесленной; на площади Страстного монастыря императора встретили председатель и члены московской губернской земской Управы; московское дворянство во главе с губернским предводителем графом Л.В. Бобринским ожидало императора напротив генерал-губернаторского дома.

После посещения Успенского собора император проследовал в Архангельский и Благовещенский соборы. У Красного Крыльца Большого Кремлевского дворца их величеств хлебом-солью встретил верховный маршал князь Вл. Долгоруков. Тотчас же был произведен 101 выстрел, и во всех церквах начался звон. Вечером весь город, кроме Кремля, был иллюминирован.

11 мая в Оружейной палате происходила торжественная церемония освящения нового Государственного знамени.

14 мая императорские регалии были торжественно перенесены из Оружейной палаты в Андреевскую тронную залу Кремлевского дворца. В тот же день церемониймейстеры в золоченых каретах ездили оповещать иностранных послов о дне священного коронования.

Утром в день коронации 15 мая 1883 г. московские улицы выглядели необычно. Все лавки были закрыты, нигде не было видно ни экипажей, ни пешеходов. Вся жизнь сосредоточилась в Кремле, где собрались тысячи людей.

Широкий амфитеатр трибун полукругом охватывал площадь от Благовещенского собора до церкви Двенадцати Апостолов. Между Красным крыльцом и Благовещенским собором была устроена трибуна. Народ занимал всю правую сторону соборной площади Кремля. Кроме внутренних трибун была устроена еще одна, наружная трибуна, выходящая на площадь Николаевского дворца. Представители восточных народов занимали большую трибуну напротив Успенского собора. Одетые в яркие национальные костюмы, эти зрители представляли весьма живописную картину.

По окончании обряда коронации их императорские величества проследовали из Успенского собора сначала в Архангельский, а затем в Благовещенский собор. Взойдя на верхнюю площадку Красного крыльца, их величества троекратно поклонились народу.

В Грановитой палате состоялся парадный обед. В промежутках между блюдами императорские артисты и хор исполнили кантату на музыку П.И. Чайковского. По окончании обеда его величество, сойдя с трона, возложил на главу корону и, взяв в руки скипетр и державу, прошествовал с императрицей при пении хором «Слава» в Андреевскую залу. Оставив там все регалии, их величества удалились во внутренние покои.

16 мая их императорские величества принимали поздравления от военных и гражданских чинов и от волостных старшин. Всех представлявшихся было более 2000. Вечером этого дня в Грановитой палате состоялся бал, окончившийся около полуночи.

Император Александр III обратился в Петровском дворце к волостным старшинам со следующими словами: «Следуйте советам к руководству ваших предводителей дворянства и не верьте вздорным и нелепым слухам и толкам о переделах земли, даровых прирезках и т.п. Эти слухи распускаются нашими врагами. Всякая собственность точно так же, как и ваша, должна быть неприкосновенна»[69].

В циркуляре, разосланном представителям России при иностранных державах, император Александр III так определил основную задачу своего царствования: «Государь император посвятил себя прежде всего делу внутренняго государственнаго развития, тесно связанного с успехами гражданственности и с вопросами экономическими и социальными, составляющими ныне предмет особой заботы всех правительств. Внешняя политика его величества будет вполне миролюбивою»[70]. В начале царствования императора Александра III с престола было объявлено: «Глас Божий повелевает нам стать бодро на дело правления в уповании на Божественный Промысел, с верою в силу и истину самодержавной власти, которую мы призваны утверждать и охранять для блага народного от всяких на нее поползновений»[71].

17 и 18 мая император принимал поздравления от военных, гражданских и придворных чинов, а также придворных дам первых четырех классов.

Коронационные торжества закончились 28 мая высочайшим смотром войск, в этот же день их императорские величества отбыли в Петербург.

Продолжая традиции своего отца императора Александра III, Николай II в специальном указе правительствующему Сенату по случаю коронации предписывал вызвать в Москву представителей Российской империи от дворянства, от земства, от городского населения, от казачьих войск, от Великого княжества Финляндского, от областей, находящихся в управлении военного ведомства, от духовенства иноверных исповеданий. Организация вызова поручалась министру внутренних дел, военному министру, министру статс-секретаря Великого княжества Финляндского.

4 апреля 1896 г. в Москву прибыл экстренный поезд Николаевской железной дороги с императорскими регалиями. На вокзале поезд встречали московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович, высшие сановники, военные лица, находящиеся в Москве придворные чины.

При выносе императорских регалий из вагона выстроенная воинская часть держала на караул, барабанщик бил поход, а все присутствовавшие лица отдавали честь. По прибытии процессии с регалиями к Оружейной палате они были встречены заведующим дворцовой частью в Москве, начальником московского дворцового управления. Здесь же был выстроен почетный караул от 1-го лейб-гренадерского Екатеринославского императора Александра III полка.

Приезд их императорских величеств в Петровский дворец состоялся 6 мая 1896 г., в день рождения Николая II. С этого дня начинается череда ежедневных церемониальных торжеств: 9 мая — въезд в Александровский дворец; 10 и 11 мая прием чрезвычайных посланников; 13 мая, в День Святого Духа, — объявление о святом короновании, перенесение императорских регалий, переезд в Кремль; 14 мая состоялось святое коронование, трапеза их императорских величеств в Грановитой палате, иллюминация; 15 мая, в день памяти Святого коронования Александра III, был дан обед для духовенства и особ первых двух классов в Грановитой палате. Завершились торжества 26 мая парадом войск и обедом для представителей московских правительственных и сословных учреждений в Александровском зале Кремлевского дворца. В тот же день император отбыл из Москвы.

Торжества по случаю коронации Николая II были омрачены страшной трагедией.

Со времени Петра Великого коронационные торжества приобретают характер всенародного праздника: выставляется угощение для народа, устраиваются развлечения.

В день коронации Петра II народ угощали вином и жареными быками, начиненными птицей. При Анне Иоанновне народные гулянья ничем не отличались от предыдущих коронаций и сводились к угощению простого люда напитками и яствами.

В один из дней коронационных торжеств Елизаветы Петровны балу в Грановитой палате предшествовало угощение народа. Празднества длились почти месяц и закончились фейерверком.

В день коронации Павла I от Никольских ворот по всей Лубянской площади были расставлены столы и сундуки с жареными быками; фонтаны выбивали красное и белое вино. Столы с угощениями тянулись вдоль Мясницкой улицы до Красных ворот.

Во время коронации Николая I на Девичьем поле в Москве состоялся грандиозный праздник с бесплатным угощением, состоявшим из «пирогов и жареных быков и из белого и красного вина <...> По первому знаку толпа бросилась на столы с остервенением <...> В несколько минут расхватали пироги и мясо, разлили напором массы вино, переломали столы и стулья и потащили домой кто стул, кто просто доску в полной уверенности, что это не грабеж, потому что царем пожаловано народу»[72], — вспоминал М.А. Дмитриев.

Коронация Александра III привлекла более полумиллиона человек.

Во время последних коронационных торжеств на Ходынском поле Москвы властями не были приняты надлежащие меры безопасности. Все поле было изрыто ямами и колодцами, здесь же находился глубокий ров, откуда долгое время брали песок и глину для строительных работ. Некоторые рытвины кое-как прикрыли деревянными настилами, другие оставили открытыми.

Эмалевые, белые с золотом, разноцветно разрисованные кружки были выставлены во многих магазинах напоказ. И многие шли на Ходынку, чтобы добыть эту кружку или какой-либо другой подарок. Народ всю ночь разводил во рву костры, чтобы утром первыми оказаться у будок с дарами. Когда взошло солнце, почти 500 тысяч человек, столпившись на сравнительно небольшом пространстве, пробираясь вперед, напирали на сотню казаков, которые были смяты толпой в одно мгновение. Чтобы остановить поток людей, нужен был по крайней мере корпус.

Несмотря на ходынскую катастрофу, коронационные торжества не были отменены. Вечером того же дня состоялся бал у французского посла Монтебелло. Первый контрданс царь танцевал с графиней Монтебелло, а императрица — с французским послом. Многие советовали императору не ездить на бал, отменить празднества, но он не согласился.

Великий князь Николай Михайлович сравнил императора с французскими королями, танцевавшими в Версале и не замечавшими надвигавшейся бури. «По мни, Ники, — закончил он, глядя Николаю II прямо в глаза, — кровь этих пяти тысяч мужчин, женщин и детей останется неизгладимым пятном на твоем царствовании. Ты не в состоянии воскресить мертвых, но ты можешь проявить заботу о их семьях... Не давай повода твоим врагам говорить, что молодой царь пляшет, когда его погибших верноподданных везут в мертвецкую»[73].

Французское посольство несколько месяцев готовилось к этому приему. В день коронации были отменены занятия во французских школах и лицеях, чиновники раньше, чем обычно, отправлены по домам. Париж украшали русские флаги. Французское правительство во главе с президентом Феликсом Фором присутствовало на торжественном богослужении в русском соборе Святого Александра Невского.

Как отмечает в своем исследовании А.Н. Боханов: «Такого открытого выражения дружеских симпатий к России не наблюдалось ни в одной другой стране. И вот теперь что же? Император должен отказаться от посещения приема и этим нанести обиду французским союзникам. Николай II был уверен: за границей этого не поймут, начнутся кривотолки. По соображениям международного престижа он на это не мог пойти»[74].

Иностранные представители внимательно следили за ходом коронационного ритуала, подробно донося своим правительствам о мельчайших деталях его проведения.

Обряд коронации в России XVIII — XIX вв. являлся важным событием общероссийского и международного масштаба.

Дворцовые церемониалы

 

Понятие «дипломатия» объединяет внешнеполитическую деятельность руководителей государств и высших органов государственной власти. На различных этапах развития общества менялись методы и средства дипломатии.

В XVI в., сбросив монгольское иго, Российское государство стало полноправным членом международного сообщества. «И не было ничего странного в поручении русскому послу Афанасию Нагому, отправившемуся в 1563 году в Крым с дипломатической миссией, «беречь накрепко», чтобы крымский хан ни в коем случае не приложил к грамоте с текстом договора «алого нишана» (то есть красной печати). В те времена цвет печати нередко был важнее содержания документа. «Алый нишан» на договоре превращал его в жалованную грамоту, то есть свидетельствовал не о равноправии договаривающихся сторон, а о признании зависимости одной стороны от другой»[75]. Новые задачи внешней политики требовали новых форм ведения переговоров.

Слово «протокол» происходит от греческого «protokollon» («protos» — первый, «kolla» — клеить). В Средние века протокол — это правила оформления документов и ведения архивов. Впоследствии содержание этого понятия расширилось, к дипломатическому протоколу стали относить вопросы церемониала. Согласно определению, которое дает «Дипломатический словарь», дипломатический протокол — это «совокупность общепринятых правил, традиций и условностей, соблюдаемых правительствами, ведомствами иностранных дел, дипломатическими представительствами и официальными лицами в международном общении».

Основы посольского церемониала были заложены в Древней Греции. Послу вручались инструкции по ведению переговоров, написанные на двух карточках или табличках, сложенных пополам. Их называли дипломами. Отсюда появилось слово «дипломатия». Покровителем послов в Древней Греции считался бог Гермес, поэтому древнегреческие послы носили специальные «жезлы Гермеса». Верхушка такого жезла была обвита лавром в знак почета и славы, к ней прикреплялись крылья птицы, указывающие на маневренность и подвижность посланника, и два переплетенных узла — символы его хитроумия.