Российский Государственный архив древних актов 2 страница

Если в дипломатической переписке титул «великий князь» переводили как «принц» или «герцог», то слово «царь» либо не переводили вовсе, либо переводили как «император».

В 1721 г. по случаю окончания войны со Швецией Сенат преподнес Петру I титул «Император Всероссийский». Эта церемония состоялась в церкви Святой Троицы по окончании литургии и прочтении ратификации заключенного со Швецией мира. Архиепископ Псковский Феофан Прокопович в своей проповеди сказал: «Государь заслужил название отца Отечества, Великого Императора»[19]. Вслед за этим весь Сенат приблизился к Петру Алексеевичу, и государственный канцлер Г.И. Головкин просил от лица сословий принять в знак их верноподданнической благодарности титул Отца Отечества, Императора Всероссийского Петра Великого. Церемония завершилась при звуках труб и литавр, после чего началась пальба из всех пушек крепости, Адмиралтейства и 150 галер, прибывших накануне и расставленных на реке напротив Сената. В то же время загремел беглый огонь полков в составе 27 тысяч человек, возвратившихся из Финляндии. Императорский титул ставил русского государя равным с единственным тогда императором Священной Римской империи германской нации, что вызвало протест многих европейских государств. Согласно Указу от 1721 г., император имел следующий титул: «Божиею поспешествующего милостию мы, Петр Первый, император и самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, царь Казанский, царь Астраханский, царь Сибирский, государь Псковский и Великий князь Смоленский, князь Эстляндский, Лифляндский, Карельский, Тверской, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных, государь и Великий князь Новгорода, Низовские земли, Черниговский, Рязанский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский и всея Северный страны, повелитель и государь Иверские земли, Картлинских, и Грузинских царей и Кабардинские земли, Черкасских и Горских князей и иных наследник, государь и обладатель».

В грамотах внутри государства титул император сокращался: «Божиею милостию мы, Петр Первый, император и самодержец Всероссийский». В указах из Сената и коллегий: «Указ Его Величества императора и самодержца Всероссийского».

На протяжении XVIII — XIX вв. титул все более усложнялся, включая в себя названия всех вновь присоединенных к России территорий. Государь Александр III, например, именовался: «Божиею споспешествующего милостию мы, Александр III, император и самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, царь Казанский, царь Астраханский, царь Херсонеса Таврического, царь Грузинский, государь Псковский и Великий князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский, князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский <...> и всея Северныя страны повелитель и государь Иверский, Картлинские и Кабардинские земли и области Арменския, Черкасских и горских князей и иных, наследный государь и обладатель, наследник Норвежский, герцог Шлезвиг-Голстинский, Стор­манский, Дитмарсенский и Ольденбургский и проч. и проч.».

В 1856 г. Александр II утвердил рисунки Большого, Среднего и Малого Государственных гербов, a 11 апреля 1857 г. было опубликовано их подробное описание.

В них был внесен ряд нововведений. Если в царствование Николая I крылья орла были широко распростерты, то теперь они подняты. Было также изменено положение Св. Георгия Победоносца. Тогда же утверждены были и многочисленные рисунки гербов для всех членов императорского дома.

В центре герба императора, учрежденного в 1856 г., — двуглавый орел под тремя коронами. На груди орла, в щитке, изображен старинный «герб московский» — Св. Георгий, поражающий дракона. Двуглавый орел помещен на большом желтом щите, который поддерживают архангелы Михаил и Гавриил. Фон щита — императорская мантия, увенчанная шлемом Св. Александра Невского. Над шлемом возвышается императорская корона. Вокруг всей композиции расположены эмблемы царств Казанского, Астраханского, Сибирского, Грузинского и т.д. Некоторые эмблемы увенчаны соответствующими царскими венцами и коронами.

Из всех государственных регалий флаг — наиболее наглядная и неприкосновенная эмблема. В отличие от герба, который фигурирует в печатях правительственных учреждений и т.д., флаг имеет одно лишь назначение — представлять свое государство за его пределами, охранять своих граждан и его владения.В значении избранных для флага цветов заключается одна из главных его символик — быть эмблемой государства, возможно даже более сильной, чем герб. Создание флага свидетельствует об укреплении государства. У императора был собственный флаг-штандарт — золотое полотнище с вышитым черным двуглавым орлом. Черный орел в золотом поле был заимствован Иоанном III из Византии и впервые появился на печати царя в 1497 г. Черный цвет как государственный для России можно проследить, начиная с черного знамени Дмитрия Донского на Куликовом поле; черным был воск официальных печатей до образования Московского государства; частный русский коммерческий флаг, учрежденный Петром I в 1693 г., «по гербу Российского царствия»[20] был изготовлен из белой тафты с черным двуглавым орлом, держащим золотые скипетр и державу. Петр ввел также кокарды «по Российскому гербу»[21], белые с черным и оранжевым.

Члены российского императорского дома имели право на особые титулы, гербы и содержание. У наследника и его супруги были собственные флаги, им отдавались военные и морские почести. Вдовствующая императрица сохраняла преимущества, которыми пользовалась при жизни супруга. Служба членов российского императорского дома мужского пола начиналась с 16 лет в гвардейских полках.

Российский императорский дом — это учреждение, состоявшее из членов императорский фамилии, которое было законодательно оформлено указом Павла I от 5 апреля 1797 г. Члены императорского дома составляли особую сословную группу; они могли быть при определенных условиях призваны на престол или вступить в брак с лицами, имевшими это право. Права и преимущества передавались только по мужской линии. Старший из императорских сыновей носил звание цесаревича. Лишь однажды это правило было нарушено: Павел I за храбрость, проявленную во время швейцарского похода А.В. Суворова, пожаловал титул цесаревича своему второму сыну, великому князю Константину.

Своих ближайших помощников российские императоры зачастую выбирали из людей незнатного происхождения либо из иностранцев, которых привлекали на службу. Так, при Петре I президентом Военной коллегии был генерал-фельдмаршал светлейший князь А.Д. Меншиков, генерал-прокурором — П.Я. Ягужинский, вице-канцлером барон П.П. Шафиров. Для возвышения своих сподвижников он добился от германского императора присвоения им титулов князей и графов Римской империи, учредил на Руси титулы графа и барона. Но среди его приближенных было много и представителей старинной знати: Б. П. Шереметев, ставший графом и генерал-фельдмаршалом, князья Дмитрий и Михаил Голицыны, Я.Ф. Долгоруков, Н.И. Репнин, Ф.А. Головин и другие.

Идея разделения служилых людей на категории в зависимости от их достоинств, выслуги лет и занимаемой должности родилась в царствование Федора Алексеевича (1676 — 1682). Одновременно с отменой местничества московские дьяки разработали проект устава о служебном старшинстве бояр, окольничьих и других думных людей по 34 статьям, стремясь создать отвечающую времени административную систему государственной службы. Но в связи с кончиной Федора Алексеевича проект не был осуществлен и к 1696 г. — году единоличного воцарения Петра I — в бояре и окольничьи производили по знатности, а не по заслугам.

Согласно одной из версий, философ Б.В. Лейбниц посоветовал Петру I издать закон о распределении служебных чинов по рангам. 18 декабря 1713 г. Петр I предписал Сенату детально изучить распорядок чинов в государствах Европы. Первый проект нового устава Петру I представил граф А.И. Остерман, назвав его «Табель о рангах». Остерман, разделив чины на 13 рангов, взял за основу придворную службу и по ней построил систему государственного управления. Считая себя недостаточно подготовленным, Остерман не касался морских и армейских чинов. Петр I почти полностью переделал первоначальный вариант, взяв за основу распределения рангов военно-морскую службу. Первый класс он присвоил лишь высшему воинскому чину и только позднее приравнял к нему высший гражданский чин канцлера [22].

Высший придворный чин обер-гофмаршала он повысил до второго класса, а число классов увеличил до 14, выделив корабельных секретарей в отдельный класс. 24 января 1722 г., после того как были учтены замечания сенаторов и коллегий, Сенат утвердил «Табель о рангах » [23]. Документ состоял из росписи чинов по трем ведомствам — военному, статскому и придворному и 19 разъяснительных статей. Военному ведомству отдавалось предпочтение перед двумя другими, а внутри военного ведомства все офицерские чины гвардейских частей были отнесены па два класса выше по сравнению с такими же чинами армии и флота[24]. Перевод в следующий класс мог осуществляться после определенного числа лет службы, разного для различных классов.

Наряду с гражданскими и военными чинами «Табель о рангах» предусматривал также придворные чины. Например, 2-му классу соответствовал чин обер-гофмаршала, 3-му — обер-шталмейстера, 4-му — обер-гофмейстера и обер-камергера, 5-му — гофмейстера и т.д. В «Табель о рангах» Петр I включил 44 должности, разбив их по классам[25]. Таким образом, при Петре I деление на бояр, окольничьих, думных дворян было упразднено. Поместья дворян уравняли с вотчинами, дворянская служба стала пожизненной. Служебное продвижение регламентировалось «Табелем о рангах». Талантливые и усердные люди могли получить за службу личное и потомственное дворянство.

Иерархия придворных чинов неоднократно менялась. При Анне Иоанновне высшим считался чин обер-гофмейстера, при Екатерине II — обер-камергера. Императрица Анна Иоанновна установила присягу для придворных. Звучала она так: «Понеже Ея Императорское Величество всемилостивейше соизволила меня в придворную службу <...> принять и определить, того ради обещаю и клянусь всемогущим Богом во всем и всегда по моей должности и чину поступать, Ея Императорскому Высочеству, как честному служителю надлежит, верным и добрым рабом и подданным быть. Службу и интересы Ея Величества прилежнейше и ревностнейше хранить и о всем, что Ея Величеству к какой пользе или вреду касатися может, по лучшему уразумению и по крайней возможности всегда тщательно доносить, и как первое, поспешествовать, так и другое отвращать, по крайнейшей цели и возможности старатися и при том в потребном случае живота своего не щадить <...>». Придворный клялся хранить тайну происходящего при дворе, верно и честно служить монархине. «В чем я целую Евангелие и Крест Спасителя моего; к вящему же моего обещания подтверждению сию присягу своеручно подписую»[26].

Серьезно упорядочив придворную службу, Павел I определил общее количество придворных чинов и служителей. На первое место он поставил свиту в составе обер-камергера, 12 титулярных камергеров, 12 титулярных камер-юнкеров и 48 рейт- и яхт-пажей. Далее следовали чины обслуги: один обер-гофмейстер и два гофмейстера, один обер-гофмаршал и два гофмаршала, один обер-егермейстер, один егермейстер и один унтер-егермейстер, один обер-церемониймейстер и два церемониймейстера. В свите императрицы были обер-гофмейстерина, камер-фрейлина. Во 2-м классе тогда числилось три должности — обер-камер-мейстер, обер-гофмаригал и обср-шталмейстер, остальные были рассредоточены по 3 — 9 классам[27].

Придворным званиям соответствовали определенные обязанности. В соответствии с утвержденным 30 декабря 1796 г. Павлом I «Придворным штатом»[28] финансами двора ведал обер-гофмейстер, за императорский стол отвечал обер-гофмаршал, обер-шенк смотрел за винными погребами, обер-шталмейстер — за конюшнями, обер-церемониймейстер следил за соблюдением дворцового протокола и т.д. За исполнение своих обязанностей придворные чины получали жалованье.

В конце XVIII в. придворный чин, равнявшийся военному, был выше чинов гражданских. Поэтому представители высших социальных слоев общества стремились определить своих сыновей в гвардию, где офицеры имели преимущество в два чина перед армейскими, и в то же время получить для них какую-либо должность при дворе. Включенные в иерархию чинов, молодые люди переходили затем на военную или гражданскую службу с большим повышением. Так, граф М.С. Воронцов, будучи пожалован в 1798 г. в камергеры, желая служить на военном поприще, мог быть произведен в свои 19 лет в армейские генерал-майоры, что соответствовало его камергерскому званию. Но он просил разрешения начать службу с нижних гвардейских чинов. Просьбу молодого графа удовлетворили, 2 октября 1801 г. его определили поручиком лейб-гвардии в Преображенский полк. Впоследствии Л.А. Нарышкин, А.П. Апраксин рассказывали, что когда при вступлении на военную службу они решили воспользоваться правами, данными камергерскому званию, то им прямо указали на пример графа М.С. Воронцова, и они «<...> должны были впредь довольствоваться обер-офицерскими чинами»[29].

По характеру своих обязанностей к придворным чинам приближались пажи. Ими обычно становились сыновья и внуки царских сановников первых двух классов. Пажеский корпус, основанный в середине XVIII в. для подготовки офицеров, считался особо привилегированным учебным заведением. Лучшие по успеваемости пажи получали звание камер-пажей, что давало право поступать в гвардию сразу в звании поручика, что соответствовало армейскому чину майора. Церемония производства в камер-пажи напоминала средневековый обряд посвящения в рыцари. Паж преклонял колени, императрица дотрагивалась рукой до его щеки, вручала шпагу. Во время придворных церемониалов пажи сопровождали членов императорской фамилии, прислуживали за столом, носили за дамами шлейфы, держали их накидки во время танцев и т.д. В 1809 г. Александр I упразднил все адъютантские военные чины, сделав звание «генерал-адъютант» почетным для генералитета 2-го и 3-го классов. Число придворных должностей свиты было резко сокращено, а звания «камергер» и «камер-юнкер» стали почетными и присваивались «в знак особого внимания царского к роду и заслугам предков»[30].

В 1844 г. Николай I произвел последнюю радикальную реформу придворного ведомства, отнеся всех первых лиц придворных чинов с приставкой «обер» ко 2-му классу, вторых лиц — к 3-му. Из штата выбыли все камергеры и камер-юнкеры, кроме обер-камергера, руководившего свитой. Было введено звание «флигель-адъютант» для штаб- и обер-офицеров «первых» гвардейских полков — Семеновского, Измайловского, Кавалергардского и Конногвардейского.

При императорских особах женского пола состояли придворные «дамы» и «девицы», штат которых возглавляла обер-гофмейстерина. Ей подчинялись статс-дамы. При возведении дворянки в ранг статс-дамы ей жаловали портрет императрицы с короной, украшенной бриллиантами.

В высокоторжественные дни приглашенные размещались во время церемониала согласно чинам: жены по чинам мужей, девицы — по чинам отцов. Во время коронации Екатерины II княгиня Е.Р. Дашкова — одна из активных участниц переворота 1762 г. будучи женой полковника Дашкова, находилась в соборе в последнем ряду. По выходе из церкви императрица назначила Дашкову статс-дамой, а ее мужа сделала камер-юнкером с чином бригадира и оставила командиром лейб-кирасирского полка. При дворе Екатерины состояли 9 статс-дам и камер-фрейлин, 18 придворных фрейлин и гофмейстерина над оными, 9 камер-юнфер. Младшими придворными дамами считались камер-фрейлины и фрейлины. После каждого выпуска из Смольного института благородных девиц шести девушкам, особенно отличившимся знаниями и поведением, давались особые знаки отличия — золотые вензеля императрицы.

Некоторых фрейлин императрица выбирала лично, других приглашали по рекомендациям; в основном это были девушки из благородных, но обедневших семей. Императрица могла жаловать фрейлинский шифр после специального разрешения императора. В Зимнем дворце существовал так называемый фрейлинский коридор, в небольших комнатах по сторонам которого жили фрейлины. Фрейлины не имели права выезжать ни в свет, ни в театр без разрешения императрицы. После раннего подъема императрицы Елизаветы Алексеевны фрейлины сопровождали ее во время весьма продолжительных прогулок. Около полудня они возвращались к себе, а в пять часов вечера собирались обедать в комнатах императрицы.

При императрице Александре Федоровне каждая из семи ее фрейлин в свой день дежурства находилась безотлучно при ней. В случае болезни императрица оплачивала лечение и отдых своих фрейлин. «Арендт мне советовал ехать в Ревель купаться в море. Я сказала об этом императрице. Она велела мне дать четвероместную дорожную карету, подорожную на шесть лошадей, и все было уплачено. Мне выдали жалованье за три месяца, что составляло пятьсот рублей асс., и я отправилась с Карамзиными вРевель»[31] — так описывает выезд на лечение А.О. Смирнова-Россет.

Как бы ни был скромен в частной жизни правитель одной шестой части земного шара, принимать гостей он мог только в атмосфере расточительной пышности, которая поражала иностранцев, приезжавших в Россию в XVIII — XX вв. Во время придворных церемониалов стиралась грань веков. Находясь в Зимнем дворце, можно было «позабыть деловое двадцатое столетие и перешагнуть в великолепный екатерининский век», — вспоминал великий князь Александр Михайлович.

Русский императорский двор сложился в XVIII в. и ориентировался на западные образцы, главным образом на королевские дворы Франции, Пруссии и австрийский императорский двор. Так называемый «большой двор» в 1728 1732 гг. ненадолго вернулся в Москву. Наследникам престола принадлежали «малые дворы»[32].

Как известно, в 1730 г. Верховный тайный совет по предложению Д.М. Голицына и В.Л. Долгорукова решил пригласить на русский престол герцогиню Курляндскую Анну Иоанновну, ограничив ее самодержавие «кондициями» (условиями), которые она, впрочем, через месяц разорвала. В ее царствование дочь Петра I Елизавета чувствовала себя липшей при дворе. На протяжении всех лет правления Анны Иоанновны с цесаревны не спускали глаз, следили за ее друзьями. Елизавета стремилась укрыться в своем дворце у Марсова поля (а летом во дворце у Смольного) в кругу близких ей людей [33].

Двор цесаревны был невелик и не превышал (вместе со служителями) 100 человек. Среди придворных можно выделить камер-юнкеров двора П.И. и А.И. Шуваловых, М.И. Воронцова. Фрейлинами двора цесаревны были преимущественно ее ближайшие родственницы: двоюродная сестра А.К. Скавронская (с 1742 г. — супруга М.И. Воронцова) и сестры Гендриковы. Жизнь двора Елизаветы отличалась от церемонной жизни большого императорского двора. Придворные цесаревны не были обременены государственными обязанностями. Энергичная Елизавета была заводилой поездок за город на прогулки, охоту, маскарады. В 30-е годы при ее дворе образовался хор, с которым Елизавета пела в церкви[34].

В блестящей толпе придворных, окружавших Елизавету, нужно выделить А.Г. Разумовского, с 1744 г. состоявшего с ней в морганатическом браке. Хотя сам Разумовский и не участвовал в перевороте 25 ноября 1741 г.[35], он был сразу пожалован в поручики лейб-кампании с чином генерал-поручика, стал действительным камергером наравне с братьями А.И. и П.И. Шуваловыми и М.И. Воронцовым. В день коронации он получил орден Андрея Первозванного, чин обер-егермейстеpa и большое число душ. Разумовские и Шуваловы были двумя соперничающими группировками при дворе. Их борьба влияла на судьбы вовлеченных в нее вельмож. Среди них выделим М.И. Воронцова, который с 1744 по 1758 г. был вице-канцлером, а в 1758 г. сменил А.П. Бестужева-Рюмина на посту канцлера.

Камер-юнкерство при дворе Елизаветы в годы царствования Анны Иоанновны не открывало больших перспектив для М.И. Воронцова. Но он был предан цесаревне и заслужил ее доверие. В ночь на 25 ноября 1741 г. М.И. Воронцов стоял на запятках ее саней. В 1742 г. она выдала за него свою двоюродную сестру А. К. Скавронскую. В последующие три года влияние М.И. Воронцова при дворе стремительно возросло.

Если в XVIII начале XIX в. вдохновителями расправ над монархами являлись сильные дворянские группировки, лица, принадлежащие к «малому двору», то во второй половине XIX в. в разгар правительственного кризиса наследник становился важной политической фигурой в борьбе различных общественных сил. Ставка делалась не столько на государственные способности будущего императора, сколько на его близость к правящему монарху, возможность влиять на него.

Находясь в Петербурге, монархи жили в Зимнем дворце, реже — в других дворцах столицы. В летнее время двор перебирался в одну из загородных резиденций Царское Село или Петергоф. A.M. Грибовский свидетельствует, что Екатерина Великая «в первых числах мая выезжала, всегда инкогнито, в Царское Село, откуда в сентябре, также инкогнито, в Зимний дворец возвращалась. В Царском Селе пребывание имела в покоях довольно просторных и со вкусом убранных».

Зимний дворец всегда был основным местом пребывания русских самодержцев. Его первый этаж и подвальные помещения занимали хозяйственные службы: кухни, кладовые, мастерские, иные подсобные помещения. На втором этаже располагались жилые покои императора, его супруги и их детей, а также парадные залы. Здесь же находились комнаты фрейлин. В разных концах дворца имелось несколько «запасных половин», которые занимали иностранные гости. Несколько комнат было выделено для одной из лучших частных библиотек в России. В конце XVIII в. она насчитывала 10 тысяч томов. В Зимнем дворце размещался и дворцовый театр. Уже в XVIII в. Зимний дворец оказался мал для императорского двора и коллекций произведений искусства. К нему также были пристроены Малый Эрмитаж (1764 — 1767 гг.), Старый (1771 — 1787 гг.), Эрмитажный театр (1783 — 1787 гг.), а в 1839 — 1852 гг. Новый Эрмитаж.

Царская семья ежедневно посещала две церкви при дворце — Большую и Малую; с ними были связаны и парадные церемониалы. В них происходили венчания членов царской семьи, торжественные выходы. В Георгиевском зале Зимнего дворца, выполнявшем в XIX в. функцию тронного, приводили к присяге достигших совершеннолетия членов императорской семьи, устраивали праздничные обеды, давали аудиенции высоким иностранным гостям. В Бриллиантовой комнате хранились императорские коронационные регалии.

Особым учреждением при императоре, созданным для исполнения его личных поручений, была Императорская главная квартира. Чины ее назначались и увольнялись по личному распоряжению монарха, они сопровождали императора в путешествиях и походах, заведовали караулами, объявляли повеления императора всем учреждениям, принимали жалобы и прошения (с 1884 г. через канцелярию по принятию прошений) [36], вели делопроизводство. В 1883 г. была создана канцелярия Императорской главной квартиры, объединившая собственное Управление и Военно-походную канцелярию [37]. Императорская главная квартира входила в состав военного ведомства и состояла из командующего, коменданта, штаб-офицера для поручений, лейб-медика, собственного его императорского величества конвоя и канцелярии, а также генерал-адъютантов, генерал-майоров и контр-адмиралов свиты, флигель-адъютантов. Свита постоянно присутствовала при императоре и участвовала во всех придворных церемониалах.

В 1809 г. Александр I упразднил все адъютантские военные чины, сделав звание «генерал-адъютант» почетным для генералитета 2-го и 3-го классов (лица 1-го класса включались в свиту автоматически). Генералы свиты дежурили на военных церемониях.Флигель-адъютанты представляли прошения на имя императора и составляли списки лиц для высочайшего представления императору, а дежурный генерал- адъютант их представлял. Чины свиты командировались на места в чрезвычайных обстоятельствах и действовали там именем императора. В 1861 г. флигель-адъютанты были разосланы по губерниям для контроля за исполнением «Положений 19 февраля».

До 1828 г. собственный его императорского величества конвой (личная охрана императора) состоял из случайных групп кавалерии, главным образом гвардейской [38]. С 1828 г. конвой стал включать представителей основных национальностей и религиозных конфессий, населявших Кавказ. В специальном распоряжении правительства от 1856 г. особенно подчеркивалась необходимость подбора в конвой лиц из знатнейших фамилий, имевших влияние на своих соплеменников.

Министры императорского двора принимали активное участие в решении политических, экономических, военных проблем. Они были канцлерами Капитула российских императорских и царских орденов. В день коронации Николая Павловича первым министром императорского двора и уделов и управляющим кабинетом е.и.в. был назначен князь П.М. Волконский (1776 — 1852). С 1852 по 1872 г. министром императорского двора и уделов был В.Ф. Адлерберг — сын полковника русской службы шведа Густава-Фридриха Адлерберга. В августе 1881 г. министром императорского двора и уделов стал один из основателей тайного общества по борьбе с крамолой («священной дружины») начальник охраны Александра III граф И.И. Воронцов-Дашков (1837 — 1916). В 1897 г. пост министра двора занял барон В.Б. Фредерикс (1838 — 1927) (впоследствии получивший титул графа).

День министра двора начинался в 10 утра с доклада начальника канцелярии Министерства двора (с 1900 по 1916 г. этот пост занимал А.А. Мосолов). Доклады обычно заканчивались в первом часу. С 15 часов дня Фредерикс принимал доклады чиновников Министерства двора и давал заранее назначенные аудиенции. Докладывали о посетителях чиновники особых поручений канцелярии. Они же сообщали ее начальнику обо всем происходившем в течение дня у министра и о его приказах на следующий день.

В.Б. Фредерикс бывал во дворце весьма часто, два раза в неделю утром в субботу и в четверг после завтрака, представляя императору официальные доклады. Не менее двух раз в неделю его звали на семейные праздники — дни рождения и именины детей, елки и другие неофициальные торжества. По отзывам современников, Фредерикс умел говорить правду их величествам в такой форме, которая их не коробила. Кроме того, если император уклонялся от личного выражения кому-либо своего недовольства, он поручал эту деликатную миссиюФредериксу. «Это был человек глубоко благородный, рыцарь»[39], — писал о Фредериксе Н.Л. Епанчин. Граф В.Б. Фредерикс занимался не только административными, но и политическими вопросами. Он стал одним из авторов Манифеста 17 октября, в составлении текста которого принимали участие также граф С.Ю. Витте и начальник канцелярии Министерства двора генерал А.А. Мосолов.

Большая часть представителей свиты императора ограничивались сферой своих официальных обязанностей и не принимали участия в решении государственных проблем.

После обучения в Пажеском корпусе и службы в одном из элитных полков офицеры, попадая ко двору императора, не успевали достаточно глубоко узнать жизнь представителей других слоев общества и приобрести навыки решения государственных вопросов. Но данная задача и не ставилась перед большинством придворных чинов — являясь политической опорой императора, они занимались в основном чисто административными проблемами.

Свита Николая I насчитывала 109 генерал-адъютантов и 224 флигель-адъютанта. Александр II значительно расширил свою свиту, которая сократилась при Александре III. В 1908 г. при дворе состояло 150 генерал-адъютантов и светских генералов.

Политическая роль двора проявилась еще в царствование Иоанна Грозного, опричники которого охраняли его от «боярской и земской крамолы»[40]. При Петре I двор состоял из верных царю потомков боярских родов и новых ставленников царя — главных проводников западной культуры. Россия при преемниках Петра I обрела вид сословно-дворянского государства.

Дворцовые перевороты XVIII в. создали вокруг престола своеобразную правящую прослойку, состоящую из лиц различного социального происхождения. Так, в разное время обер-егермейстерами были А.П. Волынский и А.Г. Разумовский, обер-гофмаршалом — Г.Г. Орлов, обер-гофмейстером — Н.И. Панин.

В XIX в. двор представлял собой замкнутую систему «государство в государстве», со своей сословно-бюрократической иерархией, своими атрибутами государственной власти — флагом и гербом, военными формированиями, аппаратом управления, своей территорией.

В начале XX в. придворные составляли особое сословие, окружавшее императора и, по мнению современников, отдалявшее его от народа.

 

ВЛАСТЬ ЦЕРЕМОНИАЛОВ И

ЦЕРЕМОНИАЛЫ ВЛАСТИ

В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ

XVIII — НАЧАЛА XX ВЕКА

 

«Да здравствует великий государь!»

 

Коронации русских царей и императоров

 

В Россию и Западную Европу обряд помазания и венчания на царство, а также вручения императорских регалий перешел из Византийской империи. Первые русские князья были язычниками, и над ними обряд венчания на царство не совершался. Преемники Святого князя Владимира — Ярослав Мудрый, Изяслав, Всеволод I и Святополк II — хотя и были христианами, но в летописях не упоминается о том, что их вступление на престол сопровождалось коронованием. Сам обряд «посажения на стол» в общих чертах был схож с обрядом византийского венчания, исключая миропомазание. С XIII в., при монгольском иге, поставление русских князей на княжество происходило в Орде. Однако в источниках есть сведения, что одновременно с этим совершался и прежний обряд «посажения на стол»[41]. Так, в 1251 г. Александр Невский, пожалованный в великие князья, вернулся из Орды и прибыл во Владимир; митрополит Кирилл встретил его с крестом и святыми иконами у Золотых Ворот и «посадил на стол» Ярослава.