Политизация и идеологизация 4 страница

Нагнетание этой недоброжелательной атмосферы вокруг Игр-1968 со стороны различных сил руководство Мексики и ее народ воспринимали очень болезненно — как своего рода политический вызов, который стал серьезным стимулом для настойчивой и качественной работы. И в конечном счете Мексика в процессе подготовки Игр и их проведения показала себя государством, обладающим богатой историей и культурой, самостоятельной политикой и прогрессирующей экономикой, высокоразвитым чувством собственного достоинства у страны и ее народа.

Руководители Мексики, Оргкомитет Игр-1968, все организации, вовлеченные в подготовку и проведение Игр, как и жители города Мехико, сумели сделать все необходимое, сняли все вопросы в отношении возможности страны и ее столицы провести Игры, провели их на высоком уровне и представили Мексику как динамично развивающуюся страну.

Полностью лишенными политических амбиций оказались американские организаторы Игр XXIII Олимпиады 1984 г., право на проведение которых получил Лос-Анджелес. Убыточные для канадских организаторов Игры 1976 г., проведенные в Монреале, существенно снизили интерес различных городов и стран к получению права проводить Олимпийские игры. Поэтому в 1978 г., когда решался вопрос о выборе столицы Игр 1984 г., МОК оказался в сложном положении. Тегеран отозвал свою заявку на проведение Игр, и МОК вынужден был согласиться с кандидатурой Лос-Анджелеса, несмотря на отсутствие необходимых гарантий того, что подготовка и проведение Игр Олимпиады будут успешными.

Власти США никакого интереса к предстоящим Играм не проявили. Но критический характер ситуация приобрела тогда, когда власти Лос-Анджелеса категорически отказались выделить средства налогоплательщиков на подготовку и проведение Игр XXIII Олимпиады, отмечая, что Игры обречены на неудачу по многим причинам. В их числе назывались отсутствие в Лос-Анджелесе необходимых спортивных объектов и финансовых ресурсов, огромное количество транспорта и загрязненность города, преступность и опасность террористический актов, эгоизм и недружелюбность населения [386].

Возникла, на первый взгляд, сомнительная идея поручить проведение Игр частному оргкомитету, который организовал бы сбор средств и обеспечил подготовку и проведение Игр. Несмотря на отсутствие гарантий, МОК был вынужден согласиться с этим предложением, и в 1979 г. частный Лос-Анджелесский оргкомитет Олимпийских игр (LAOOC) во главе с талантливым менеджером Юберротом приступил к деятельности. Оргкомитет продемонстрировал высокие деловые качества и быстро вошел в русло общей стратегии МОК, инициированной Хуаном Антонио Самаранчем и связанной с коммерциализацией Олимпийских игр. В конечном счете Игры были не только проведены, но и принесли организаторам значительную прибыль (222 млн. долларов США).

Специалисты отмечали, что проведение Игр в Лос-Анджелесе стало возможным благодаря тому, что LAOOC сумел создать систему, в которой удачно сочетались оптимистические и авантюристические амбиции региональной элиты, мобилизация частного капитала и корпоративной стратегии поддержки, рабочая сила добровольцев, а в дальнейшем - и политическая поддержка администрации президента США Рональда Рейгана [344].

При такой организации Игры XXIII Олимпиады 1984 г. в Лос-Анджелесе оказались самыми бедными из всех проведенных в течение последних 50 лет. Однако два несомненных преимущества они все же имели: первое — демонстрация возможностей Олимпийских игр как коммерческого продукта для СМИ и представителей бизнеса. Модель Игр Лос-Анджелеса -1984 стала основой, на которой строились экономические программы последующих Олимпийских игр, естественно, в той части, которая не касалась участия государств. Второе — Игры-1984 стали хорошим уроком для столиц очередных Игр Олимпиад — Сеула (1988 г.) и Барселоны (1992 г.). Участие государств и отсутствие стремления к извлечению максимальной прибыли привело к тому, что сеульские и барселонские Игры на фоне Игр-1984 явились фантастическими праздниками олимпийского спорта.

После Игр I Олимпиады (1896 г.) и неофициальных Игр 1906 г., не получивших дальнейшего развития, греки вынуждены были расстаться с мечтой о постоянном проведении в своей стране Олимпийских игр, которые они справедливо считали достоянием греческой культуры и славной страницей своей истории.

Однако греки не отказались от идеи получить право на проведение Олимпийских игр. Особенно настойчивыми они стали, когда решался вопрос о городе-столице Игр 1996 г. — Олимпийских игр столетия. Конкурентами Афин были Белград, Мельбурн, Манчестер, Торонто и Атланта. Ни один из этих городов не имел объективного преимущества перед Афинами, тем более, что в греческой столице, уверенной в своей победе, велась интенсивная подготовка к Играм, включая и строительство спортивных объектов. Но на 96-й сессии МОК, состоявшейся в 1990 г. в Токио, было принято решение в пользу Атланты. Для этого в ход были пущены аргументы об экономической слабости Греции, о том, что столетние Игры должны быть направлены в будущее, а не на празднование прошлого. В Греции это решение было воспринято крайне болезненно — как исторически несправедливое, что подтвердилось в 1996 г., когда Игры в Атланте прошли на заурядном уровне, в значительно худших условиях, чем Игры, состоявшиеся в Москве (1980 г.), Сеуле (1988 г.) и Барселоне (1992 г.).

Сразу после Игр 1996 г. греки возобновили попытку получить право на проведение Игр 2004 г. На этот раз она оказалась удачной, так как на состоявшейся в 1997 г. в Лозанне 106-й сессии МОК Афины были предпочтены Риму с впечатляющей разницей в голосах (66 против 41). В этом решении, несомненно, большую роль сыграл Хуан Антонио Самаранч, который был сторонником проведения Игр Олимпиады в Афинах еще в 1996 г., считая несправедливым решение МОК. Помог X. А. Самаранч Греции и при подготовке к Играм- 2004, в том числе постоянным контролем и высокой требовательностью к качеству подготовки.

Греция прекрасно провела Олимпийские игры, посрамив множество недоброжелателей.

Спортивный обозреватель газеты “Нью-Йорк Таймс” Дж. Тристер в статье “Для кубинцев политика и Игры неразделимы” привел слова президента Национального олимпийского комитета Кубы М. Гонсалеса, сказанные в 1987 г. перед Панамериканскими играми, проходившими в Индианаполисе (США): “Панамериканские игры для нас важнее, чем Олимпийские, поскольку они отражают конфронтацию в нашем регионе. Нам нравится соревноваться с Соединенными Штатами, поскольку каждая наша победа свидетельствует о том, что мы сильнее”.

Наибольшим преимуществом для Игр XXVI Олимпиады в Атланте стало то, что тогдашний президент США Билл Клинтон, выдвинувший свою кандидатуру на второй срок, осознал, что Игры-1996 могут стать ключевым элементом избирательной кампании перед президентскими выборами, которые должны были состояться в ноябре 1996 г. Ведь если электорат в США будет удовлетворен Играми-1996, шансы Клинтона на переизбрание повысятся. Администрация президента США и Оргкомитет Игр в Атланте совместно приступили к созданию политического профиля предстоявших Игр. За год до них Клинтон посетил Атланту, где выступил с речью, в которой подчеркнул, что все делается во имя США. Причем чем больше Игры “связывались” с политикой и правительством, тем больше у них становилось капитала. И это привело к тому, что при принятии многих политических решений учитывалось их возможное влияние на предстоявшие Игры-1996 [242].

Нельзя не отметить, что постоянно расширяющаяся глобализация олимпийского движения, в отличие от мировой политики и мировой экономики, происходит относительно пропорционально и находится в значительно меньшей зависимости от представлений об “американской модели”. Традиционно американские подходы в отношении формирования “глобального правительства”, пропагандистско-информационного обеспечения, коммерциализации и политического диктата, очевидные в различных сферах жизни мирового сообщества, сглаживаются и адаптируются к реалиям современного спорта, что обусловливается достаточно независимой политикой МОК и международных спортивных федераций. В результате за последние три десятилетия олимпийское движение сумело построить высокоэффективную систему коммерческой деятельности и сотрудничества с телевидением, однако немногим поступилось в своей самостоятельности и независимости от американизации.

Основы этого были заложены еще в начале 80-х годов XX в. на уровне МОК его президентом Хуаном Антонио Самаранчем, а на уровне МСФ — президентом FIFA бразильцем Жаао Авеланжем, президентом IAAF итальянцем Примо Небиоло, президентом FIG Юрием Титовым из СССР и другими. Их преемники продолжили эту политику, о чем убедительно свидетельствует состав руководителей этих организаций: в исполкоме МОК ныне отсутствуют граждане США, а среди руководителей международных спортивных федераций по олимпийским видам спорта по состоянию на лето 2009 г. лишь трое президентов МСФ представляют США.

Немало для повышения международного имиджа Австралии, для популяризации ее достижений не только в спорте, но и в экономике и других сферах жизни сделали организаторы Игр XXVII Олимпиады, состоявшихся в 2000 г. в Сиднее.

Упоминавшаяся уже Синди Джиллеспи в докладе на международном симпозиуме в Лозанне (2002 г.) отмечала, что взаимосвязи между федеральным правительством США и организаторами предстоящих зимних Олимпийских игр, право на проведение которых получил американский город Солт-Лейк-Сити, продолжали укрепляться в течение 1997—2002 гг. Впервые представители федерального правительства США были введены в состав Оргкомитета Игр-2002.

В январе 2001 г. на смену Биллу Клинтону в Белый дом пришел Джордж Буш-младший. Уже через месяц новая администрация США назначила ответственного за контроль над подготовкой к Играм-2002. В Белом доме снова начали проводиться совещания по этим вопросам, и уже первое предложение нового американского президента по бюджету США включало выделение средств на обеспечение безопасности на предстоящих Играх.

Всплеск патриотизма, наблюдавшийся в США после терактов 11 сентября 2001 г., побудил американцев и к тому, чтобы доказать всему миру величие США во всех сферах, в том числе и в спорте высших достижений. Отличным поводом для этого стало проведение в 2002 г. в Солт-Лейк-Сити XVIII зимних Олимпийских игр.

Широкую программу использования спорта высших достижений в политических целях осуществляла КНР. В 1990 г. Пекин провел Азиатские игры, а затем претендовал (правда, безуспешно) на право проведения в 2000 г. Игр XXVII Олимпиады.

Китайская Народная Республика не только добилась активного участия своих спортсменов в олимпийском спорте (достигших выдающихся результатов, особенно в таких видах спорта, как теннис настольный, волейбол, прыжки в воду, тяжелая атлетика, легкая атлетика, плавание, гимнастика спортивная), но и энергично проводит политику развития сотрудничества на международной спортивной арене в других направлениях.

Большие задачи (не только спортивные, но и политические) руководство КНР намеревалось решить, выдвигая кандидатуру Пекина на право проведения Игр XXIX Олимпиады-2008. Получив это право на 112-й сессии МОК, проходившей летом 2001 г. в Москве, власти КНР, постоянно стремящиеся к утверждению в мире облика Китая как великой страны, имеющей многообразные достижения в экономике, науке, технике и других областях, конечно, не преминули использовать для популяризации КНР и подготовку к Олимпийским играм в Пекине (2008 г.).

А когда президент МОК Жак Рогге вместе с другими членами МОК посетил КНР в связи с проведением 11—25 ноября 2001 г. в городе Гуанчжоу IX Всекитайских национальных игр, глава КНР Цзян Цземинь отметил, что проведение Игр XXIX Олимпиады в Пекине не только будет способствовать росту популярности олимпийского движения, но и обеспечит культурный обмен между Востоком и Западом.

Новое руководство страны во главе с председателем КНР Ху Цзиньтао сделало все возможное для того, чтобы благодаря успешному проведению Игр XXIX 0лимпиады-2008 использовать спорт в качестве одного из веских аргументов для повышения авторитета Китая в глазах международного сообщества и усиления роли КНР в мире.

На встрече с журналистами зарубежных СМИ, состоявшейся за неделю до начала Игр XXIX Олимпиады, председатель КНР Ху Цзиньтао отметил, что проведение Олимпийских игр — вековая мечта китайского народа, так как еще в 1908 г. китайцы вышли с идеей проведения у себя Игр Олимпиады.

Бойкоты Олимпийских игр как средство политического давления

Призывы к бойкоту Олимпийских игр по политическим мотивам звучали в различных странах еще в период подготовки к IV зимним Олимпийским играм и к Играм XI Олимпиады, местами проведения которых МОК определил, соответственно, Гармиш-Партенкирхен и Берлин. Однако вследствие причин, о которых уже шла речь, не удалось ни организовать бойкот Игр 1936 (это сделали некоторые спортсмены в порядке собственной инициативы), ни перенести Игры из Германии в какую-либо другую страну.

На события, связанные с Играми XVI Олимпиады, в 1956 г. в австралийском Мельбурне, в известной мере повлияло подавление в ноябре 1956 г. советскими войсками народного восстания против прокоммунистического режима в Венгрии. Олимпийский комитет Швейцарии призвал страны, чьи национальные олимпийские комитеты входят в международное олимпийское движение, не участвовать в Играх-1956 в знак протеста против подавления войсками СССР венгерского восстания. Помимо Швейцарии, бойкотировать Игры-1956 решили также Испания и Нидерланды, но большинство стран не откликнулись на этот призыв и приняли участие в Олимпийских играх в Мельбурне (в том числе и сборная команда Венгрии, хотя потом некоторые ее спортсмены не вернулись в свою страну, предпочтя эмиграцию).

В знак протеста против англо-франко-израильского военного выступления против Египта осенью 1956 г. (в зоне Синайского полуострова) три арабские страны — Египет, Ирак и Ливан — бойкотировали Игры в Мельбурне.

На Игры XVI Олимпиады (1956 г.) МОК пригласил как Китайскую Народную Республику (со столицей Пекин), так и Республику Китай (со столицей Тайбей на острове Тайвань), поскольку оба национальных олимпийских комитета были к тому времени признаны МОК. И тогда Пекин, протестуя против “империалистической политики двух Китаев”, объявил бойкот Играм-1956, и под названием “Китай” на параде в ходе церемонии открытия этих Игр шли спортсмены с острова Тайвань.

Через некоторое время (в августе 1958 г.) КНР вообще разорвала отношения с МОК и с тех пор находилась вне олимпийского движения вплоть до августа 1979 г., когда Олимпийский комитет КНР (под наименованием “Китай”) вновь вернулся в олимпийскую семью.

Бойкотом со стороны ряда стран были омрачены Игры XXI Олимпиады-1976 в Монреале. Одной из причин стала негативная реакция довольно большого числа африканских, арабских и некоторых других государств на состоявшееся в июне 1976 г. турне регбистов из Новой Зеландии в Южно-Африканскую Республику, власти которой исповедовали расистскую идеологию и реализовывали на практике дискриминационную политику апартеида, воплощавшуюся в этой стране во всех сферах жизни, в том числе и в спорте. Мотивируя тем, что регби не является олимпийским видом спорта и не входит в программу Олимпийских игр и что НОК Новой Зеландии не нарушал правил Олимпийской хартии, МОК не нашел оснований ни для исключения этой страны из олимпийского движения, ни для того, чтобы не допустить спортсменов Новой Зеландии к участию в Играх XXI Олимпиады-1976 в Монреале, как того требовали некоторые африканские государства.

В ответ на это такие страны Африки, как Габон, Гамбия, Заир, Мадагаскар, Малави, Танзания, Центрально-Африканская Республика, решили бойкотировать Игры-1976 и не прислали свои делегации в Монреаль. К бойкоту этих Игр по той же причине присоединились и уже прибывшие в Канаду команды Алжира, Верхней Вольты, Ганы, Гайаны, Египта, Замбии, Ирака, Камеруна, Кении, Конго, Ливии, Мали, Марокко, Нигера, Нигерии, Свазиленда, Судана, Того, Туниса, Уганды, Эфиопии, которые уехали из Монреаля вскоре после того, как там открылись Игры XXI Олимпиады. В связи с этим общее количество стран-участниц сократилось на 28.

Отказаться от участия в Играх-1976 решила и Республика Китай (с острова Тайвань), поскольку канадские организаторы Игр не позволили тайваньским спортсменам выступать в Монреале под наименованием “Китай”.

Наибольшие по своим масштабам бойкоты с наиболее угрожающими для олимпийского движения возможными негативными последствиями коснулись Игр XXII Олимпиады (Москва-1980) и Игр XXIII Олимпиады (Лос-Анджелес-1984). Все основные аспекты, связанные с двумя упомянутыми бойкотами и их причинами, были достаточно подробно изложены в соответствующих разделах первого тома монографии, посвященных Играм-1980 в Москве и Играм-1984 в Лос-Анджелесе. Поэтому здесь мы только напомним, что произошедшее в конце 1979 г. вторжение советских войск в Афганистан послужило причиной для бойкота состоявшихся в столице СССР Игр XXII Олимпиады, инициированного властями США и поддержанного ФРГ, Японией, Норвегией, Канадой, Китайской Народной Республикой, Турцией, Республикой Корея, Ираном, Аргентиной, Пакистаном, Марокко, Египтом, Чили, Израилем, Уругваем, Тунисом и рядом других государств (к бойкоту присоединилось более 30 стран). Ответная акция — бойкот происходивших на территории США Игр-1984 в Лос-Анджелесе была инициирована Советским Союзом и поддержана еще несколькими социалистическими странами (Болгарией, Венгрией, Вьетнамом, ГДР, КНДР, Кубой, Монголией, Польшей, Чехословакией), а также некоторыми государствами, в определенной мере зависевшими от СССР (Анголой, Афганистаном, Лаосом, Эфиопией).

Следует отметить огромные усилия, предпринятые руководством МОК и прежде всего шестым президентом МОК Майклом Моррисом Килланином (в период начатой администрацией США и некоторыми их союзниками кампании по бойкоту Игр XXII Олимпиады-1980 в Москве) и седьмым президентом МОК Хуаном Антонио Самаранчем (в период ответной кампании, начатой руководством Советского Союза вместе с его сторонниками в некоторых других странах — в отношении неучастия в Играх XXIII Олимпиады-1984 в Лос-Анджелесе), что позволило все же провести и те, и другие Олимпийские игры в избранных ранее городах и в установленные сроки, а главное — удалось уберечь олимпийское движение от вполне вероятной угрозы раскола.

Столь же нелестные оценки получил в мире и ответный бойкот Игр-1984. К тому же Румыния, являвшаяся членом социалистического содружества, отказалась последовать рекомендациям СССР и отправила свою команду в Лос-Анджелес. Не поддержали организованный Москвой бойкот Игр-1984 Социалистическая Федеративная Республика Югославия (СФРЮ) и Китайская Народная Республика (КНР), также направившие своих спортсменов на эти Игры. Пострадал авторитет СССР в мире, серьезные потери понес советский спорт и спорт тех стран, которые бойкотировали Игры-1984. В выигрыше оказались только США, против которых по инициативе СССР затевался этот бойкот: США не только уверенно победили на Играх XXIII Олимпиады, но и максимально использовали их итоги в пропагандистских целях, в том числе и для дискредитации социалистического содружества, его раскола и формирования у входивших в него стран враждебного отношения к СССР.

МОК и его президент Хуан Антонио Самаранч сохранили твердость и принципиальность также и в весьма непростой ситуации, последовавшей за избранием в 1981 г. столицы Республики Корея Сеула столицей Игр XXIV Олимпиады-1988, и продолжавшейся семь лет, в течение которых происходила подготовка к этим Играм. В то время около 30 государств не имели дипломатических отношений с Республикой Корея (Южной Кореей), а особо непримиримо отнеслись к проведению Олимпийских игр в этой стране КНДР (Северная Корея) и Куба. Ситуацию усугубил и инцидент на Дальнем Востоке, когда над морем в воздушном пространстве СССР советским истребителем был сбит южнокорейский рейсовый пассажирский самолет, а все люди, находившиеся на его борту, погибли.

Руководству МОК, отвергнувшему все попытки, направленные против проведения Игр-1988 в Сеуле, удалось не только провести эти Олимпийские игры в назначенном месте и в запланированные сроки, но и, что особенно значимо, сберечь целостность олимпийского движения и не допустить повторения ситуаций, связанных с довольно широкими и имевшими большой международный резонанс бойкотами Игр-1980 в Москве и Игр-1984 в Лос-Анджелесе. Игры XXIV Олимпиады-1988 в Сеуле бойкотировались только Корейской Народно-Демократической Республикой, Кубой и Эфиопией, а кроме того, на эти Игры не приехали спортсмены еще из нескольких стран.

И впредь принципиальная позиция МОК относительно недопустимости бойкотов как средства политического давления на олимпийское движение позволила сберечь его целостность, сохранить единство.

История бойкотов Олимпийских игр показала, что они неэффективны как инструмент решения политических проблем и давления на страны, чьи города организуют Игры.

Прежде всего и больше всех от бойкотов Олимпийских игр пострадали спортсмены, у которых пошли насмарку четыре года напряженного тяжелого труда в ходе тренировочного процесса и отборочных соревнований. У некоторых спортсменов пропали восемь лет, например, у очень сильных кубинских боксеров — вследствие решения руководства Кубы о бойкоте двух Игр Олимпиад подряд - 1984 и 1988 гг.

Бойкоты Игр, продемонстрировав их неэффективность, оказались, скажем так, немодными, стали своего рода “отыгранной картой” в политике и в спорте.

В связи с бойкотами Олимпийских игр в МОК обсуждались и предложения, касающиеся возможности наказания стран, отказавшихся от участия в Играх, однако для этого не было юридических оснований, поскольку приглашения на Игры направлялись не Международным олимпийским комитетом, а организационными комитетами Олимпийских игр. И национальные олимпийские комитеты имели право воздержаться от участия в Играх, тем более если для этого находились формальные причины. К примеру, официально Олимпийский комитет СССР не бойкотировал Игры-1984 в Лос-Анджелесе, а отказался от участия в них, мотивируя это отсутствием уверенности в безопасности членов советской олимпийской делегации на территории США (хотя было понятно, что по сути это — бойкот).

В связи с подобными ситуациями МОК принял решение, согласно которому приглашения на участие в Играх (с соответствующими гарантиями и условиями) впредь стали исходить не из оргкомитетов Игр, а непосредственно из Международного олимпийского комитета.

В дальнейшем отдельные демарши, связанные с теми или иными Играми, порой еще случались, однако они были довольно редкими и уже не воспринимались с опасением ни в олимпийском движении, ни в мировом сообществе. Так, лишь иро- нично-критические, а то и откровенно язвительные комментарии в прессе (в том числе и в российских газетах) вызвали попытки кое-кого из спортивного руководства делегации России на XIX зимних Олимпийских играх 2002 г. в Солт-Лейк-Сити по причине недовольства поражениями российских спортсменов и склонности винить в этом не только судей, но и некий “заговор против России”, высказывать предположения о возможном демонстративном невыходе российской команды на церемонию торжественного закрытия этих Игр. Но, судя по всему, в Москве “на самом верху” подобные малоприемлемые идеи некоторых российских спортивных функционеров были восприняты негативно (ибо это было чревато санкциями со стороны МОК), и шумиха быстро сошла на нет.

Задолго до проведения Игр XXIX Олимпиады (2008 г.) в Пекине было ясно, что они будут самыми грандиозными в олимпийской истории. Аэропорт, дороги, спортивные сооружения, состояние города, желание всего китайского народа наилучшим образом показать страну, ее богатую историю и не менее яркую современность и многое другое — все это не оставляло сомнения в успехе Игр. Не вызывал сомнения и успех спортсменов Китая, анализ подготовки которых еще задолго до Игр убедительно свидетельствовал об исключительно высокой вероятности общекомандной победы сборной КНР в неофициальном командном зачете [98]. Подготовка к Играм XXIX Олимпиады явилась отражением экономической и политической ситуации в Китае, отличающейся исключительной динамичностью, немалыми достижениями во всех сферах внутренней жизни и активной внешней политикой, в которой отчетливо просматривались претензии Китая на лидерство не только на Азиатском континенте.

Понятно, что далеко не всем руководителям крупнейших стран и различных организаций мира хотелось, чтобы Китай использовал Игры

Прежде всего и больше всех от бойкотов Олимпийских игр пострадали спортсмены, у которых пошли насмарку четыре года напряженного тяжелого труда в ходе тренировочного процесса и отборочных соревнований. У некоторых спортсменов пропали восемь лет, например, у очень сильных кубинских боксеров — вследствие решения руководства Кубы о бойкоте двух Игр Олимпиад подряд - 1984 и 1988 гг.

В связи с бойкотами Олимпийских игр в МОК обсуждались и предложения, касающиеся возможности наказания стран, отказавшихся от участия в Играх, однако для этого не было юридических оснований, поскольку приглашения на Игры направлялись не МОК, а организационными комитетами Олимпийских игр (ОКОИ). И национальные олимпийские комитеты имели право воздержаться от участия в Играх, тем более если для этого находились формальные причины. К примеру, официально Олимпийский комитет СССР не бойкотировал Игры-1984 в Лос-Анджелесе, а отказался от участия в них, мотивируя это отсутствием уверенности в безопасности членов советской олимпийской делегации на территории США (хотя было понятно, что по сути это — бойкот).

В связи с подобными ситуациями МОК принял решение, согласно которому приглашения на участие в Играх (с соответствующими гарантиями и условиями) впредь стали исходить не из ОКОИ, а непосредственно из МОК.

В дальнейшем отдельные демарши, связанные с теми или иными Играми, порой еще случались, однако они были довольно редкими и уже не воспринимались с опасением ни в олимпийском движении, ни в мировом сообществе. Так, лишь иронично-критические, а то и откровенно язвительные комментарии в прессе (в том числе и в российских газетах) вызвали попытки кое-кого из спортивного руководства делегации России на XIX зимних Олимпийских играх 2002 г. в Солт-Лейк-Сити по причине недовольства поражениями российских спортсменов и склонности винить в этом не только судей, но и некий “заговор против России”, высказывать предположения о возможном демонстративном невыходе российской команды на церемонию торжественного закрытия этих Игр. Но, судя по всему, в Москве “на самом верху” подобные малоприемлемые идеи некоторых российских спортивных функционеров были восприняты негативно (ибо это было чревато санкциями со стороны МОК), и шумиха быстро сошла на нет.