Результаты новейших исследований грудных детей и младенцев

Прямое наблюдение за детьми имеет в психоанализе давнюю традицию (Боулби, Анна Фрейд, Мелани Кляйн, Малер, Шпитц, Винникотт). Проведен­ные этими учеными и их сотрудниками исследования и сделанные ими ком­ментарии лежат в основе психоаналитически ориентированной концептуали­зации нормального и патологического развития.

– 94 –

Данные новейших исследований младенцев и грудных детей являются ре­зультатом тщательно спланированных экспериментов и четко выделенных ста­дий протекания. Ученые концентрируют свои исследования прежде всего вок­руг состояния «настороженной инактивации», то есть феномене живого вни­мания грудного ребенка. Они наблюдают демонстрируемое поведение и описывают в первую очередь сенсомоторно-аффективные образцы поведения и возникновение психических структур под влиянием ранних процессов взаимо­действия в диаде мать-ребенок (модель взаимодействия, транзактная модель).

Современная электронная видеотехника позволяет осуществлять очень дифференцированную регистрацию и оценку поведения в диаде мать-ребенок. Ряд авторов (Emde, 1991; Lichtenberg, 1991; Sandler, 1988; D.N.Stern, 1979, 1985) попытались сделать эти результаты полезными для психоаналитической теории развития и для соответствующей терапии. Таким образом, теоретические концепции, такие как первичный нарциссизм (Freud, 1916), стадия отсутствия объекта (Spitz, 1965) или недифференцированная фаза развития Эго (Hartmann, 1972), а также гипотеза аутистической и симбиотической фазы Малера (Mahler, Pine und Bergman, 1975) и концепция параноидно-шизоидной и депрессивной позиции Мелани Кляйн нуждаются в серьезной проверке, как это показали Шюсслер и Бертл-Шюсслер (Schuessler und Bertl-Schuessler, 1992). С другой стороны, этими исследованиями подтверждаются некоторые другие психоаналитические концепции, например, концепция первичной объектной любви Балинта (Balint, 1965), концепция коммуникации матери и ребенка Винникотта (Winnicott, 1963, 1965).

Ниже будут коротко приведены некоторые результаты эмпирических ис­следований грудных детей и младенцев (обзоры см. Bohleber, 1989, 1992; Brazelton und Cramer, 1991; Domes, 1993; Emde, 1981, 1991; Koehler, 1990; Lebovici, 1990; Lichtenberg, 1987, 1990, 1991; Schuessler und Bertl-Schuessler, 1989, 1992; Stern, 1979, 1985, Stork, 1976, 1986a, b). По мнению этих авторов, грудной ребенок с самого рождения готов к преадаптивному поведению, он выступает как активное, способное воспринимать и ищущее стимуляции, аф­фективное и частично регулирующее самого себя существо, которое снабжено врожденными образцами социальной готовности реагировать. Ему уже прису­щи дифференцированные функции восприятия для распознания окружающего мира, он способен учиться и формировать следы памяти. Новорожденный также имеет в своем распоряжении различные довербальные способы коммуникации, которые делают возможным целенаправленное, активное и аффектив­ное взаимодействие с первыми референтными личностями. Мать и ребенок нацелены на активность, совместимость и взаимное «подлаживание». Они фор­мируют развивающуюся интеракциональную систему, где каждый партнер имеет свои собственные возможности инициировать поведение другого, влиять на него или же прекращать те или иные поведенческие проявления. Связь,

– 95 –

которую создают мать и ребенок, основывается на реципрокности. Она позво­ляет возникать новому поведению, которое изменяется в ходе реципрокной со­вместной игры и ведет к комплексной организации. В качестве основных мо­тивов поведения и развития Эмде (Emde, 1991, с. 757) выделяет активность, самоуправление, социальное приспособление, аффективное наблюдение; в ка­честве дальнейших комплексных структур мотивации она называет биологи­чески подготовленные аффекты (аффективное ядро самости, прежде всего, спо­собствующие развитию позитивные чувства), ранние моральные мотивы (вклю­чая такие связанные с этим «ранние моральные чувства» как гордость, стыд и «задетые чувства»), а также ранние мотивы отношений (разделенное значение и развитие чувства «мы»). К проблеме способности репрезентаций существу­ют различные подходы. Многочисленные исследователи зафиксировали как ши­рокий спектр репрезентаций, появляющийся уже при рождении, так и абстрак­тные, поддерживаемые стимулами внутренние репрезентации, которые разви­ваются к концу второго года жизни (см. Domes, 1993, Zelnick und Buchholz, 1991, с. 831).

После этого краткого обзора важнейших результатов исследований груд­ных детей и младенцев и их теоретического сведения в интеракциональную или транзактную модель мы хотим пояснить концепцию Лихтенберга и Штер­на: оба автора интегрируют эти результаты в свои теории психологии развития, причем основной акцент делается на развитии объектных отношений и внут­ренних репрезентаций самости и объекта.

В то время как Штерн противопоставляет традиционным психоаналити­ческим моделям развития свою независимую от этого концепцию возникнове­ния самости, Лихтенберг пытается связать интеракциональную модель с инт­рапсихической моделью психоанализа.