Время 00 час 11 мин
Ночь продолжалась без происшествий. Я, как положено, отдавая должное инструкции, обошел занимаемый институтом квартал, хотя в обычное время ничего подобного не делал. Закрыл входную дверь.
Мой помощник был не склонен к политическим дискуссиям. И я ушел спать в отдел. Однако не спалось. Тогда я включил старенькую Спидолу, подключенную к источнику питания, набранному из элементов торпедной батареи, и проник в эфир.
Радио будто взорвалось событиями в Москве и только о ней. Вращая верньер настройки, благодаря растянутым диапазонам, без труда услышал и Голос Америки, и Свободу и Немецкую Волну, и Маяк и наше питерское радио. Они наперебой освещали, комментировали и прогнозировали развитие событий у Белого дома. Качество звука было отменное. Вражеские голоса давно не глушили. Все, в том числе советские радиостанции, были уже на стороне демократов.
Вопросов было несколько. Когда начнется штурм? Где Горбачев и что с ним? Что предпринимают защитники Белого дома? Как обеспечивают их горячим питанием и медикаментами?
Вспомнились показанные по телику солдаты с их водой в пластиковых бутылках и кучи банок из под консервов у траков и колес.
- Интересно, а куда они ходят по-большому, - подумал я. – С туалетами в стране всегда была напряженка, - и эти защитники …., их, что в туалеты Белого дома пускают?
Потом не помню уже, какая радиостанция, передала комментарий к выступлению Собчака, основой которого был лейтмотив в Багдаде все спокойно, красные в город не войдут и не поддаваться на провокации.
Я выключил радио. Сейчас штурма не будет. Может быть к утру….
Попытался заснуть. Машин на Обводном канале, а тем более танков не было слышно. Обычно когда движение было оживленным, по поверхности бассейна шла легкая рябь. Поэтому акустические испытания торпедной и особенно минной аппаратуры переносили на ночные часы.
- Идеальная ночь для испытаний гидродинамических мин, - подумал я устало, сожалея, что ночную тишину до сих пор не нарушает гул танковых моторов и громыхание траков….
Потом моя память опять переключилась на «начальника всех минеров Земли и ее окрестностей» - Соленова.
И чего только ему неймется. Вечно ему больше всех надо.…Тогда, после выдвижения Апикина кандидатом в Петросовет, офицеров попросили остаться.
Когда гражданские сотрудники вместе с Бэллой Курковой, и счастливым, преисполненным собственной значимости Апикиным, покинули зал, Леший взял слово. С ходу он резанул правду матку заблудшим воякам:
- Мы, конечно, выдвинем эту личность в Петросовет. Мы за демократические принципы. Проголосовали. Значит, так тому и быть! Но вы, товарищи офицеры, проявили полную политическую близорукость. Удивляюсь, как легко вы пошли на поводу у этой женщины. Выдвинули в Петросовет не начальника института, не заслуженных руководителей, не уважаемых и авторитетных ученых, а мэнэса. Крикуна и демагога. Что ж? Как он работал, так и будет всеми нами руководить….
Вскоре перешли ко второму пункту повестки дня. Предстояло утвердить решение ЖБК части. Распределяли квартиры, построенные за счет серебра, извлеченного из утилизированных, якобы с целью продления сроков службы, торпед. Добыванием серебра из торпед занималась группа бесквартирных офицеров. Я в число счастливчиков не попал, но перед распределением тоже напрягся:
- Чем черт не шутит. Вдруг дадут?
Не дали! Сначала зачитали коротенький список из нескольких человек. Утилизаторов, всех троих, перечисляли долго. И состав семей, и их заслуги, и метраж доставшихся им квартир. Затем второпях сказали, что несколько квартир выделено нуждающимся в улучшении, бедствующим ученым с большими семьями, даже без указаний их фамилий. И наконец, намекнули, что часть квартир ушла городу и в счет оплаты работы строителей. Все. О левых и нужных людях, а также о руководстве института, ни гу-гу!
Таким образом, сколько, каких и кому, досталось квартир, так и осталось не ясным. Ничего другого от нашей ЖБК я и не ждал. Все ясно, так сказать перестройка, гласность и открытость - в действии!
- Обсудим кандидатуры! Кто желает выступить?
Народ все понимал, но безмолвствовал. И тут, как чертик из табакерки на трибуну выскакивает Соленов и своим скрипучим ехидным голосом произносит пламенную речь:
- Вот тут в состав бригады попали Баскаков, Сергеев и Михеев! Первых двоих знаю. Толковые офицеры. Но причем тут Михеев? Он-то за что получил трехкомнатную квартиру?! Кто допустил его в эту бригаду? Ракетчик. Торпед он не знает. Хорошо, что никого не убило и руки никому не поотрывало при разборке! И вообще он всего несколько лет в институте. Никому не известен. Как только получил квартиру – сразу подал рапорт на увольнение. Я против утверждения решения ЖБК!
- Ишь, какой принципиальный выискался... - прошипел я, - Ты бы лучше о начальничках, да о леваках сказал (у всех в памяти был недавно вышедший на экраны фильм Рязанова «Гараж»). Нашел способ лизнуть, прогнулся перед начальством, не нарушив демократические каноны!
На Пашу Михеева, балагура и шутника, больно было смотреть. Он весь побледнел, покрылся потом и только что-то жалобно и беззвучно повторял про себя.
Я немного знал его. Многодетная семья. Трое или четверо детей по лавкам. Ютятся в комнатке. Безобидный товарищ. Почти два года он после работы на Охте приезжал к нам, торпедистам, на Обводный, и до поздней ночи с сотоварищи разбирал очередную торпеду. Три раза в месяц, будучи на дежурстве, во время перерывов в «перековке мечей на орало», я постоянно слышал его веселые шутки и анекдоты.
На защиту Паши и демократии встал его начальник отдела Юра Фалеев. Без пяти минут доктор наук. Стройный, подтянутый. Внутри военная жилка. Даром что из гражданских. Сказал просто, емко и без обиняков:
- Мы все время, везде и всюду, выдвигали руководителей и авторитетных ученых, других заслуженных людей. Они специалисты в своей сфере, но управлять городским хозяйством не могут. Может быть, поэтому наш город так запущен?
А по Михееву скажу, что назначил его в бригаду начальник ОМТО. Он и инструктаж по технике безопасности провел. Причем неоднократно. Товарищ Михеев с тематическим планом отдела и дополнительной работой справлялся. Уходит по причине нищенской зарплаты. А что касается предложения товарища Соленова, то оно нелепое. Выходит, что все должно быть наоборот. Сначала человек должен уйти, а потом просить квартиру! У кого!?
Зал разразился рукоплесканиями. Леший и его лизоблюд Соленов, были поставлены на место. Дальнейшие прения по кандидатурам отпали сами собой….
…Так и не сомкнув глаз, ближе к середине ночи я покинул отдел и спустился в рубку дежурного, подменить своего помощника. Несмотря на тяжеленные батареи, Спидолу приволок с собой.
В середине ночи эфир, как правило, особенно прозрачен, а благодаря происходящим событиям сегодня был забит донельзя. Казалось, растянутые прибалтами диапазоны, не вмещают все радиостанции, доносящие до нас, сирых, вкус и запах свободы. Нашел одну, которая передавала новости и репортажи прямо от стен Белого дома и с улиц столицы каждые пятнадцать минут, а в перерывах комментировала события. Из ее сообщений узнал о движении бронетехники по улицам столицы, о выстрелах и пожаре в центре Москвы, о снайперах на крышах, как в Бухаресте. Но явственных признаков штурма Белого дома от корреспондентов уловить не удалось. Незаметно наступило утро.
- В части и стране происшествий за ночь не случилось, - удовлетворенно подумал я, - хотя еще несколько часов назад готов был лично силой оружия поддержать ГКЧП.
