Христианская и философская этика

Есть еще одно важное различие, о котором следует сказать в этой главе. Мы говорим о христианской этике, но как она соотносится с этикой философской? В 3.4 писалось, что и прежние времена этика преимущественно относилась к сфере деятельности богословов.

Однако не следует пренебрегать тем обстоятельством, что этика всегда была также разделом философии. Тот, кто ознакомится с историей философии, заметит, что в ней часто идет речь об идеях этического порядка, с которыми сталкивался философ.

Отличие христианской этики от философской нередко выражается следующим образом: философская этика исходит из самого факта нравственности, христианская этика опирается на Писание и заключенный в нем божественный закон. Философскую этику можно было бы назвать автономной, а христианскую — гетерономной.

Иммануил Кант в своей «Критике практического разума» дал нам пример философской этики. Бросается в глаза, что в своей этике он допускает наличие другой жизни после земной, а также существование Бога. Эти мысли выглядят не весьма самостоятельно, и можно было бы подумать, что Кант позаимствовал их из Писания. Однако, по его собственным словам, Кант пришел к такому выводу только на основании глубоких размышлений. Существование Бога и бессмертия человека он назвал постулатами, чтобы этим подчеркнуть, что существование Бога и загробную жизнь человека мы должны принимать, хотя доказать, что это так, подобно тому как мы доказываем, что сумма углов треугольника составляет 180 градусов, невозможно. Кант полагал, что с помощью разума или рассудка он может доказать существование Бога и загробную жизнь на основе самого факта существования нравственности, не опираясь при этом на откровение Божье, данное нам в Писании. Однако другие философы, также занимающиеся этическими проблемами, вообще не исходят из какого-либо постулата, говоря о существовании Бога или бессмертии человека. То, к чему пришел Кант в вопросе о бессмертии души, является отзвуком той христианской веры, в которой он был воспитан и к голосу которой он не мог остаться глух, даже если и намеревался построить свою этику на чисто разумных основаниях.

Можно сказать, что любая этика, христианская или нехристианская, основана на предположениях. Нет ничего, что имело бы «чисто» рассудочный характер. Нельзя утверждать, что существует некий базис, опираясь на который, мы с необходимостью приходим к одинаковым выводам в вопросах этики и политики, и надстройка из религиозных убеждений, которые-то и разъединяют нас. Так, в римско-католическом богословии философская этика рассматривается как своего рода фундаментальные принципы, которые должны пользоваться всеобщей поддержкой. При этом христианская этика представляет собой надстройку. Разум у всех людей носит общественный характер, вера — нет.

И все-таки понятия «философский» и «христианский» не являются двумя пластами, расположенными один на другом как «природа» (фундамент) и «благодать» (надстройка). Христианская вера определяет все, до фундамента включительно. Когда говорится о том, что всякое помышление должно быть именно в послушании Христу (2 Кор. 10:5), это значит, что и разум лишь тогда становится чистым разумом, когда он подчиняется Христу.

Поэтому в принципе дилеммы «христианская» или «нехристианская» этика не существует. И философ должен подчиниться откровению Божьему. Правда, что касается постановки проблем и методологии, между философией и богословием существуют различия. Однако ни философ, ни богослов не обитают в двух мирах, где первый действует, обходясь без веры в Христа, а второй в своих действиях опирается на нее.

Какой бы ни была этика, христианской или философской, обе они формируют фундаментальные суждения о человеке. Вопросы антропологии, например, относятся к разряду таких, с которыми сталкивается и этика. В нашей дефиниции речь идет об осмыслении моральных поступков человека. Краткий очерк двух типов антропологии объяснит нам, как из них могут возникнуть два типа этики. Имеется в виду довольно распространенная в настоящее время антропология, включающая этику, которой мы противопоставляем христианскую антропологию с этикой.

Многие утверждают, что мораль появилась вследствие развития человека из животного. Животное в этом случае считается существом с заранее заданной программой. Оно отличается ограниченным набором моделей поведения, которые до определенной степени считаются хорошо развитыми инстинктами. Можно сказать, что животному сравнительно легко совершать действия. Иначе обстоит дело с человеком. Он, по выражению Арнольда Гелена, представляет собой Mängelwesen, т. е. ущербное существо.

В отличие от животного, он лишен своего мирка, где все заранее запрограммировано. Напротив, он должен сам создавать свой мир. Ему приходится делать выбор из ряда возможностей, так как инстинктом он может пользоваться в ограниченной степени. Выбор из неограниченного числа возможностей настолько труден, что их необходимо ограничивать. Этим занимается мораль. Она дает ограниченное число правил поведения, освобождающих человека от необходимое каждый раз взвешивать и определять, что он должен, а чего не должен. Возьмем в качестве примера брачные отношения. В плаванье по житейскому морю мы должны отправляться только с одним партнером. Нам не нужно всякий раз искать себе кого-то другого. Такие постоянные отношения помогают внести в жизнь покой и уверенность. Человек сохраняет свою творческую и жизненную энергию, которую он может направить на что-нибудь другое. Мораль не может всегда сохраняться неизменной, так как если какая-то однажды принятая мораль, вместо того чтобы освобождать, оказывает угнетающее действие, мы должны отбросить ее. Ведь мораль направлена на развитие человека. Именно он является центром всего.

Такому философскому взгляду на человека и его мораль №1 противопоставляем христианскую веру, которую человек знает не как Mängelwesen, представляющий собой результат эволюции, а как Божье творение, созданное по Его образу и подобию. В центре находится не человек, а Бог, ибо все из Него, Им и к Нему (Рим. 11:36). Законодателем для человека является Бог, а не он сам.

В этом проявляется характерное различие между охарактеризованной выше гуманистической и христианской этикой: не я определяю, что служит моей свободе, а что нет. Это да меня определил закон Божий. Предположим, кто-то считает свой брак неудачным и ищет отдушину в связи с другой женщиной. Возможно, что он воспринимает эту связь как освобождение; но это не так для того, кто принимает седьмую заповедь Божью: «Не прелюбодействуй».

Различие между двумя видами этики хорошо видно также, если обратиться к тому, что говорилось в 2.9 об утилитаризме. Мораль часто соотносится с пользой, которую она приносит. Если она служит интересам человека, значит, она полезна. Если нет, ее следует отбросить. Моральные правила способствуют развитию человечества или же тормозят этот процесс. Например, раньше добрачные или внебрачные половые связи были запрещены, однако в настоящее время следует считаться с наличием свободы в половых отношениях. Старая половая мораль оказалась вредной, поскольку она больше не отвечает потребностям современного человека.

Теперь, как мы уже видим, и христианская этика не чуждается слова «утилитарность». Однако что же действительно полезно? Если бы наш горизонт не простирался дальше кратковременной земной жизни, мы бы, пожалуй, также выбрали гуманистическую этику, согласно которой нужно взять от жизни все, что она может дать. Однако Писание говорит, что благочестие «на все полезно, имея обетование жизни настоящей и будущей» (1 Тим. 4:8). Нужно сбросить шоры с глаз! Даже в том случае, если мы видим, что следование закону Божьему, казалось бы, не приносит сиюминутной пользы, мы не должны сомневаться в том, что она непременно обнаружится в будущем. Самоотверженность, которой Бог требует от нас, не есть самоотрицание. Она ведет к полному развитию личности. Наш кругозор, ограниченный рамками земной жизни, часто не позволяет признать самоотверженность полезной. Однако она является таковой для того, кто, обладая широким кругозором, принимает решения, опираясь на веру. Ведь после этой жизни существует иная, в которой, если этого еще не произошло, найдет подтверждение истина, заключающаяся в том, что добрый закон Божий в то же время и полезный закон.

В антропологии эти пути расходятся в разные стороны. Но это не расхождение между нейтральной, объективной философией и этикой, с одной стороны, и христианской, субъективной философией — с другой. В мировоззренческой сфере, как и в философской, нет ничего нейтрального. Разделительная линия проходит здесь между нехристианской и христианской философией. Автономен ли человек настолько, что он сам может создать для себя закон, или же он гетерономен, поскольку подчиняется закону Божьему? Для многих слово «гетерономный» звучит ужасно.

Это понятно, ведь если сказать, что мы подчиняемся кому-либо, наша собственная свобода оказывается в этом случае под угрозой. Но этот кто-либо — сам Бог, устанавливающий для нас закон не для того, чтобы сковать им нашу жизнь, а именно затем, чтобы способствовать ее развитию. Эти узы и являются свободой. Истинная свобода подчиняется Божьим законам.

Мы привели в качестве примера два вида антропологии, противостоящих друг другу. Можно было бы привести и другие примеры. Однако в любом случае истинным остается следующее: скажите, какой философской концепции человека вы придерживаетесь, и я скажу, сторонником какой этики вы выступаете. Человека можно рассматривать как свободное существо, способное выбирать из нескольких возможностей. К нему можно также относиться как к существу, в котором свободная воля полностью отсутствует, которое действует так, как оно должно действовать. Некоторые считают, что поведение человека детерминировано его телом. В таком случае не разум господствует над чувствами и желаниями, а последние руководят разумом (материалистическая этика). Марксистская этика утверждает, что поведение человека полностью обусловлено экономическими отношениями. В настоящее время, пожалуй, больше уже никто не разделяет подобных взглядов. Однако не все, что утверждалось в рамках данной этики, было ошибочным. Поведение человека действительно обусловлено многими факторами. Тот, кто до небес превозносит свободу выбора у человека, должен сразу же несколько сбавить тон, как только он внимательно оглянется вокруг. Большинство жителей Земли полностью лишены свободы, поскольку закон так или иначе диктует, как им поступать.

Собственно говоря, нет ничего зазорного для человека в том, чтобы называться гетерономным. Здесь важно лишь, кому он подчиняется, и кого он ставит над собой. Повинующийся Богу и Его закону вправе сказать, что он свободен, и что его существование достойно человека, то есть оно гуманистично в полном смысле этого слова.