РАЗУМ И РЕВОЛЮЦИЯ. Гегель и становление социальной теории (Reason and Revolution. Hegel and the rise of social theory, 1941) — работа Маркузе

"РАЗУМ И РЕВОЛЮЦИЯ. Гегель и становление социальной теории" ("Reason and Revolution. Hegel and the rise of social theory", 1941) — работа Маркузе. По мысли автора, "возникновение фашизма заставляет по-новому осмыслить философию Гегеля". Целью ав­тора выступает стремление показать "несовместимость основных идей Гегеля с теми тенденциями, которые приводят к теории и практике фашизма". (Речь шла о распространившихся в 1930-е оценках Гегеля как "фи­лософа тоталитаризма": комментировались его тезисы о государстве как о "самостоятельной силе, в которой индивиды не более чем моменты"; о том, что "государ­ство суть шествие Бога в мире"; о том, что государству, осуществляющему "право, безразличное к особеннос­ти", в принципе не важно, есть ли индивид либо его нет.) Как отмечает Маркузе, немецкий идеализм обыч­но называют "теорией Французской революции". Фи­лософия Канта, Фихте, Шеллинга, Гегеля сформирова­лась как ответ на брошенный из Франции призыв пере­строить государство и общество на рациональной ос­нове, дабы социальные и политические институты не противоречили свободе и интересам личности. Идея разума, согласно Маркузе, "средоточие философии Ге­геля". Идея Гегеля о том, что мысль должна управлять действительностью, согласно Маркузе, — сердце его философии. "Р.иР." состоит из двух главных частей:

"Основы философии Гегеля" и "Становление социаль­ной теории" /преимущественно социологии — А.Г./. По мысли Маркузе, философская система Гегеля проходит в собственном развитии пять этапов: 1) 1790—1800, попытка заложить религиозные основы философии; 2) 1800—1801, формулировка своей оригинальной точки зрения, анализ современной философии (особенно идей Канта, Фихте, Шеллинга); 3) 1801—1806, написа­ние "Иенской системы" — ранней формы завершенной системы Гегеля; 4) 1807 — создание "Феноменологии духа"; 5) 1808—1817, окончательное формирование философской системы, обозначенное "Философской пропедевтикой", завершенное "Наукой логики", "Эн­циклопедией философских наук", "Философией права" и др. Параллельно, по мысли Маркузе, осуществлялось осмысление Гегелем современных ему социально-по­литических контекстов (вплоть до 1831, исследование, посвященное английскому "Биллю о реформе"). Во второй части "Р.иР." анализируются: "основы диалек­тической теории общества" (полемики Кьеркегора, Фейербаха, анализ трудового процесса и диалектика Маркса); "основы позитивизма и становление социоло­гии" (де Сен-Симон, Конт, Ф.Ю.Шталь, Л.Штейн). В "Заключении" Маркузе осмысливает разновидности неогегельянства и ревизию Гегеля, осуществленную национал-социалистическими идеологами. Как ут­верждает Маркузе, "в основе философии Гегеля лежит структура, идеи которой — свобода, субъект, дух, поня­тие — являются производными от идеи разума": геге­левское понятие разума отличается критической и по­лемической направленностью, противоборствует лю­бой готовности принять существующее положение дел, отрицает гегемонию любой существующей формы су­ществования, выявляя антагонизмы, преобразующие ее в другие формы. Философская система Гегеля, соглас­но Маркузе, суть "последняя великая попытка сделать мысль прибежищем разума и свободы". Гносеология немецкого идеализма утверждала способность структу­ры индивидуального мышления (субъективности) к по­рождению всеобщих законов и идей, способных кон­ституировать всеобщие нормы рациональности. По Ге­гелю, является осуществимым построение всеобщего рационального порядка на автономии индивида. Пафос такой философии, согласно Маркузе, отыскание единя­щего начала для индивидуалистического по природе своей общества. (В отличие от традиции британского эмпиризма, трактующего единство разума как единство обычая или единство привычки, сообразующихся с фактами, но "никогда не управляющих ими".) Как от­мечается в "Р.иР.", философия Гегеля на самом деле яв­ляет собой философию отрицания: "она изначально

движима убеждением в том, что данность, которая ка­жется здравому смыслу достоверным знаком истины, в действительности является ее отрицанием, так что ис­тина может утвердиться только благодаря уничтоже­нию этой данности. В этой критической убежденности и кроется движущая сила диалектического метода". Маркузе констатирует, что "историческое наследие ге­гелевской философии не перешло к гегельянцам... ее критические тенденции скорее были восприняты в марксистской теории общества". Но при этом "переход от Гегеля к Марксу" есть "переход к принципиально иному порядку истины, который нельзя истолковать в терминах философии": все философские понятия марк­систской теории являются общественно-экономически­ми категориями, тогда как общественно-экономические категории Гегеля представляют собой философские по­нятия. Уже даже ранние работы Маркса являют собой "отрицание философии, хотя и выраженное философ­ским языком". У Маркса, по мысли Маркузе, "на смену идее разума приходит идея счастья". Гегель решитель­но отвергал мысль о том, что прогресс разума может иметь что-то общее с удовлетворением индивидуально­го стремления к счастью; у Гегеля "разум может гос­подствовать даже тогда, когда реальность вопиет от страданий индивида: идеалистическая культура и тех­нологический прогресс гражданского общества свиде­тельствуют об этом". И далее в "Р.иР." "требование, со­гласно которому свободные индивиды должны обрести удовлетворение, противоречит всему укладу традици­онной культуры". Маркузе, отвергая обвинения Гегелю в философском тоталитаризме, подчеркивает: в нацио­нал-социализме не единение свободных индивидов и не рациональное целое гегелевского государства кон­ституируют социальную общность, а "природный" ор­ганизм расы. Анализ Маркузе приводит его к следую­щему выводу: духовная свобода Европы в ее протес­тантской версии, осмысленная системами философско­го идеализма, располагалась (акцентированно онтоло­гически) вне рамок наличной данности консерватив­ных и косных социально-политических структур. Еще Лютер утвердил религиозную свободу как внутреннюю реальность жизни духа, существующую безотноси­тельно к социально-политической конкретике истории. Как итог, "люди, обретшие свободу свыше 400 лет на­зад, продолжают прекрасно маршировать в единых ко­лоннах авторитарного государства". Немецкая культура оказалась обращена не столько к вещам, сколько к их идее, полагая свободу мысли прежде свободы дейст­вия, нравственность — прежде практической справед­ливости, внутреннюю жизнь — прежде общественной жизни человека. Критическая направленность системы

Гегеля была утеряна в последующих философских ме­таморфозах: "история гегельянства превратилась в ис­торию борьбы против Гегеля". Как полагает Маркузе, "в самой своей сущности разум есть противоречие, про­тивостояние, отрицание до тех пор, пока свобода не бу­дет реализована. Если противоречивая, противоборст­вующая, отрицательная сила разума терпит поражение, реальность совершает свое движение, повинуясь соб­ственному позитивному закону, и, не встречая противо­действие со стороны духа, раскрывает свою репрессив­ную силу". В дальнейшем становление позитивистско­го, социологического стиля мышления трансформиро­вали самосознающее Я в начало, обусловленное чем-то внешним; Я из активного субъекта мысли превращает­ся в пассивного субъекта восприятия. Такой интеллек­туальный поворот, по Маркузе, и привел к трагедиям 20 ст. Именно позитивизм, инициированный Контом, а не система Гегеля, содержал в себе, согласно Маркузе, "семена философского оправдания авторитаризма". Маркузе цитирует известного идеолога национал-соци­ализма К.Шмитта: "В тот день, когда Гитлер пришел к власти, Гегель, так сказать, умер".

A.A. Грицанов