Слова «нравственность», «мораль», «этика» близки по смыслу. Но возникли они в трех разных языках: «Этика» в переводе с греческого – нрав, характер, обычай. Его ввел в обиход 2300 лет назад Аристотель, назвавший “этическими” добродетели или достоинства человека, проявляющиеся в его поведении, – такие как мужество, благоразумие, честность, а «этикой» – науку об этих качествах; слово «Мораль» – латинского происхождения и означало примерно то же, что и в греческом – нрав, обычай. Цицерон образовал от латинского mos слова moralis – моральный и moralitas – мораль, которые стали эквивалентом греческих «этический» и «этика»; нравственность – русское слово, происходящее от корня “нрав”. Оно попало в словарь русского языка в ХVIII столетии и стало употребительным наряду со словами “этика” и “мораль” как их синоним.
Под нравственностью и моралью понимают принципы, ценности, нормы, определяющие человеческое поведение. Этикой же называют как сами эти принципы (например, «врачебная этика»), так и науку о них, науку о морали (нравственности). В практике словоупотребления эти слова практически взаимозаменяемы, а смысловые оттенки можно уловить по контексту.
Нравственная культура, как и вся социальная культура, имеет два основных аспекта: ценности и регулятивы.
Нравственные (моральные) ценности - это то, что еще древние греки именовали «этическими добродетелями», главными из которых были благоразумие, доброжелательность, мужество, справедливость.
В иудаизме, христианстве, исламе высшие нравственные ценности связываются с верой в Бога и ревностным почитанием его. В качестве нравственных ценностей у всех народов почитаются честность, верность, уважение к старшим, трудолюбие, патриотизм (например, в русском языке насчитывается более 400 слов, обозначающих нравственные качества человека). Эти ценности, представляемые в их безупречном, абсолютно полном и совершенном выражении, выступают как этические идеалы.
Нравственные (моральные) регулятивы – это правила поведения, ориентированного на моральные ценности. Нравственные регулятивы разнообразны. Каждый индивид (осознанно или неосознанно) выбирает в пространстве культуры те из них, которые наиболее подходят для него. Среди них могут быть и такие, которые не вызывают одобрения у окружающих. Но в каждой более или менее стабильной культуре имеется определенная система общепризнанных нравственных регулятивов, которые по традиции считаются обязательными для всех. Такие регулятивы являются нормами морали.
В Ветхом Завете перечисляются 10 таких норм – “заповедей Божьих”, записанных на скрижалях, которые были даны Богом пророку Моисею, когда он “поднялся” на Синайскую гору (“Не убий”, “Не укради” и т.д.). Нормами истинно христианского поведения являются 7 заповедей, которые указал Иисус в Нагорной проповеди (“Не противься злому”, “Просящему у тебя дай и от хотящего занять у тебя не отвращайся”, “Любите врагов ваших, благославляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящих вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас” и др.).
Естественно моральные ценности и идеалы, с одной стороны, и нравственные регулятивы и нормы, с другой, неразрывно связаны между собой.
Когда дело касается характеристик, равно относящихся как к нравственным ценностям и идеалам, так и к нравственным регулятивам и нормам, их обычно называют принципами нравственности (морали, этики). По Соловьеву, три “кита”, на которых покоится наша нравственность, это свойственные человеку от природы чувства стыда, жалости и благоговения. Причем, благоговение, как его понимает Соловьев, всегда выступало и выступает как главнейшее условие существования любой национальной культуры. “Я не могу не чувствовать благодарности и благоговения, - пишет он, - к тем людям, которые своими трудами и подвигами вывели мой народ из дикого состояния и довели его до той степени культуры, на которой он теперь находится” (Соловьев В. Сочинения. Т.1, с.182).
Важнейшей особенностью нравственности является финальность нравственных ценностей и императивность нравственных регулятивов (Императив – повеление, настоятельное требование; всеобщий нравственный закон в этике И.Канта. По его словам “императив - это правило, представление о котором делает субъективно случайный поступок необходимым”). Другими словами, каждый подлинно культурный человек не может не ощущать своего неоплатного долга перед предками за завещанные ими духовные и материальные богатства, обязан сохранять и преумножать их и, в свою очередь, передавать потомкам культурную эстафету, повинуясь тому внутреннему велению к добру, которое Кант и назвал “категорическим императивом”. Об этом лучше всех сказал Пушкин:
Два чувства дивно близки нам –
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
Животворящая святыня!
Земля была б без них мертва…
Финальные ценности и императивы самоценны, и на вопрос: «Для чего они нам нужны?» – нельзя ответить иначе, как признать, что цель, ради которой мы следуем нравственным принципам, состоит в том, чтобы следовать им. Здесь нет тавтологии: просто следование нравственным принципам - это самоцель, т.е. высшая, финальная цель, и нет никаких других целей, которые мы хотели бы достичь, следуя им. Они не являются средством достижения какой-либо вне их лежащей цели.
Социокультурные функции морали. Мораль, как форма социальной культуры, выполняет ценностно-ориентационные и результативные функции.
Какие же именно из функций такого рода составляют ее прерогативу, являются специфичными для нее?
Мотивационная функция. Нравственные принципы мотивируют человеческое поведение, т.е. выступают как причины и побуждения, вызывающие у личности желание что-то сделать (или, наоборот, не делать).
В результате воспитания или самовоспитания у людей вырабатываются установки, заставляющие их - иногда даже как бы против воли - совершать поступки, которые должно совершать в соответствии с нормами морали, и не идти ни в какие действия, которые не должно делать, поскольку они противоречат этим нормам.
Даже под гипнозом люди отказываются совершать действия, которые они считают для себя нравственно недопустимыми. Таким образом, нравственные принципы, в отличие от прочих норм и правил мышления и поведения, укореняются в психике и входят в саму структуру личности как ее собственные, внутренние мотивационные факторы.
С этим связана важная особенность моральной оценки человеческих поступков. А моральная оценка мотивов поведения личности переходит в моральную оценку самой личности.
Таким образом, мотивационная функция морали непосредственно формирует нравственный облик личности.
В моральной регуляции особое значение имеет формирование в каждом человеке потребности добровольно следовать требованиям морали, самостоятельно определять и оценивать свое поведение и его последствия, руководствуясь совестью, честью, личным достоинством. Поэтому дальнейшее развитие культуры сопряжено прежде всего с моральным совершенствованием человека и человечества, с выработкой новой “этики благоговения перед жизнью” (А.Швейцер “Благоговение перед жизнью”, М. 1992г.).
Конститутивная функция (от латинского constitus – утверждающийся, установленный) призвана обозначить основополагающую роль нравственности в культуре. “Этическое является конституирующим элементом культуры”, - пишет А.Швейцер. Конститутивная функция морали заключается в том, что она выступает как центральная, фундаментальная форма социальной культуры, лежащая в основе всех других ее форм. Принципы нравственности являются высшими, главенствующими над всеми другими формами регуляции поведения людей. Хотя они в повседневной практике обычно выступают как “неписанные правила” поведения, их значение в жизни общества можно сравнить со значением конституции - основного закона жизни государства, которому должны подчиняться все действия и правовые акты граждан и организаций.
Безнравственность недопустима нигде. (Экспериментальные исследования биологов, например, способны дать интересные научные сведения, но нравственная сомнительность такого опыта заставляет ученых воздерживаться от него).
Очень важно - особенно в современных условиях - учитывать приоритет нравственности над политикой. Политика должна быть нравственной. Координационная функция - вытекает из предыдущей. Она состоит в том, что мораль в силу приоритетности своих принципов обеспечивает единство и согласованность взаимодействия людей в самых разнообразных обстоятельствах. Соблюдение людьми единых и всеобщих нравственных принципов делает поведение их предсказуемым. Координационная функция морали имеет огромное значение для организации коллективной жизни людей. Любое сообщество заинтересовано в общезначимости нравственных принципов. Социальное значение морали обуславливается ее общим, надиндивидуальным (“интрасубъективным”) характером (единые критерии оценки “Что такое хорошо и что такое плохо?”).
Моральное сознание и культура. История человечества свидетельствует, что все произведения искусства, науки рождаются благодаря любви, они выражают это чувство прямо или косвенно. Она в основе созидания и любого творчества. Еще в античной Греции Платон написал трактат о любви, как восхождении “от эроса к пафосу”, от низших животных форм до высочайших проявлений духа, вплоть до восхождения к недосягаемому для простых земных потустороннему миру.
Любовь - высшая потребность, которую может удовлетворить только совершенство. На пути к любви всегда могут быть препятствия, преодолеть которые позволяют надежда и вера. Но, более общими, основополагающими понятиями морали являются добро и зло. Они охватывают противоположные тенденции моральной человеческой жизни. Они - ее полюса. Их природа - одна из простых и великих загадок.
Суть нашего бытия - это то, к чему мы стремимся, что удовлетворяет наши потребности. В моральной сфере, сфере взаимоотношения людей их центром является, как специфическая, человеческая ценность. Это - главная моральная человеческая категория. Содействие человеческой ценности - добро, противодействие - зло. Соответствие оценок и ценностей - справедливость. Недостойно как завышать, так и занижать человеческую ценность. Одна из потребностей земных людей - чувствовать свою человеческую ценность. Не на философском, а на самом мощном, подсознательном уровне она живет ежеминутно. Уважение - это признание человеческой ценности. В этом признании мы нуждаемся, иначе нам не хочется считаться со всей мудростью человеческого общества, с его способностью служить истинным ценностям.
Более высокий уровень - честь. Эта категория отражает признание нашей ценности не только близкими людьми, но и самым широким кругом - человеческим обществом. Степенью человеческой ценности является понятие достоинства. Понятие совести при всей очевидности для нравственных людей, является наиболее сложным по своему содержанию. Совесть - ответственность перед человеческой ценностью. Своей и чужой. Это страдание, если мы нанесем ущерб своей или чужой ценности.
Жизнь - диалектика: гармония и борьба. В нас постоянно происходят стол-кновения разных потребностей, возвышающих или унижающих нас. В зависимости от результата столкновений, способностей человека, проявляются и определяются все соответствующие моральные понятия. Они характеризуют наш ценностный внутренний мир.
Как известно, наиболее общие понятия - категории. На основе сказанного можно изложить систему категорий этики, нравственных понятий, характеризующих в первую очередь нашу моральную жизнь. Это следующие понятия: долг, самолюбие, честолюбие, самоуважение, гордость, скромность, самодовольство, зависть, стыд, эгоизм, благородство, низменность, подвижничество, самоотверженность, целеустремленность, грех, порок, вина, доброта, честность, мужество, героизм, принципиальность, великодушие, человеколюбие, гуманность.
Типы морали. Рассмотрим несколько типов морали, сгруппированных попарно – по лежащим в основе них противоположным принципам: Гедонизм – ригоризм;
Эгоизм – альтруизм;
Индивидуализм – коллективизм
Этика борьбы – этика сотрудничества
Мужская этика – женская этика.
Гедонизм – этика удовольствия. Стремление к наслаждению заложено в человеке от природы и является движущей силой его поведения. Добро – это то, что доставляет ему удовольствие, зло – то, что приносит ему страдания. Разновидностью гедонизма является эвдемонизм, утверждающий в качестве высшей нравственной ценности счастье. Суть гедонистической этики сводится к оправданию беззаботного, бездумного, веселого времяпрепровождения. Оно может быть связано с какими-то духовными, интеллектуальными интересами, однако в своем крайнем проявлении доходит до полной бездуховности, циничного пренебрежения ко всем высшим ценностям и социальным проблемам.
Жизненное кредо гедониста выражено в стихотворении А.Тинякова «Искренняя песенка» опубликованном в сентябре 1914 года, через месяц после начала I мировой войны:
Я до конца презираю
Истину, совесть и честь,
Только всего и желаю
Бражничать блудно да есть.
Только бы льнули девчонки,
К черту пославшие стыд,
Только б водились деньжонки,
Да не слабел аппетит.
Неумеренная страсть к чувственному наслаждению – сексуальным излишествам, наркотическому дурману, обжорству – делает человека рабом своих страстей, ослабляет его организм, приводит к болезням и страданиям.
Датский философ Кьеркегор в качестве символа гедонистической погони за наслаждением приводит судьбу Дон Жуана, который, отдаваясь сиюминутному желанию, живет преходящим мгновением, потому что смена впечатлений – непременное условие чувственного удовольствия. Но со временем череда впечатлений, монотонно повторяющихся, надоедает и перестает приносить радость. Наступает разочарование и тоска.
Несостоятельность гедонизма доказывал еще в античные времена Сократ. Платон в диалоге «Филеб» описывает беседу Сократа с Протархом, в которой греческий мудрец показывает внутреннюю противоречивость гедонизма.
Ригоризм – этика долга. Высший принцип нравственности – долг. Выполнять долг далеко не всегда приятно. Невыполнение чревато угрызениями совести.
Содержание обязанностей понимается по-разному в зависимости от мировоззренческих, философских, идеологических позиций личности. У Канта требования долга выражаются в категорическом императиве, который определяет, прежде всего, долг человека перед самим собой.
Люди долга вызывают к себе уважение. Это «надежные» люди. Но ригорист живет трудно. Давление чувства долга превращает его в вечно озабоченного человека, часто недовольного окружающими. Если гедонист несвободен, потому что он раб своих страстей, то ригорист не свободен по другой причине – потому, что он запрограммирован долгом.
Эгоизм (от лат. ego- я) – этика жизни для себя. Главными мотивами поведения эгоиста является себялюбие, своекорыстие. Он стремится к собственной выгоде, считая возможным в этом стремлении наносить ущерб благу других людей. Эгоизм легко сочетается с гедонизмом.
Французские философы – материалисты, Н.Чернышевский и др. выдвигали принцип «разумного эгоизма», согласно которому личная выгода достигается благодаря служению общественным интересам. Близкой к «разумному эгоизму» является этика утилитаризма, в которой критерием нравственности является польза (нравственно все то, что полезно). У Д.Юма, И.Бентама, Дж.Милля речь идет при этом не только о пользе для отдельного индивида, но и об «общей пользе», направленной на «увеличение общего счастья».
Английский философ Дж. Мур в «Принципах этики», проведя скрупулезный анализ логических основ этических теорий, отмечает: «Эгоизм утверждает, что счастье каждого отдельного человека является единственным добром … А это – абсолютное противоречие».
Эгоизм, проводимый последовательно, есть не что иное, как полный аморализм. Результаты следования «разумному эгоизму» показывает Достоевский в романе «Преступление и наказание». Теория «разумного эгоизма» в практическом осуществлении ведет к преступлению.
Альтруизм (от лат. alter-другой) – этика жизни для других. Для альтруиста добро заключается в содействии благу других людей даже ценой собственного блага. Альтруист – человек замечательный! Но, к сожалению, последовательный альтруизм наталкивается на препятствия, делающие его трудно осуществимым.
Индивидуализм. Этика индивидуализма исходит из признания независимости личности. Индивидуалист формирует свои нравственные идеалы самостоятельно и принимает решения о том, как должно поступать, главным образом, по собственному усмотрению. Он делает то, что считает нужным, не считаясь с мнением окружающих. Личные интересы он ставит выше общественных. В своем крайнем выражении индивидуализм сливается с эгоизмом. Но индивидуалист – не обязательный эгоист. Если он сочтет нужным, то может делать что-то в интересах коллектива. Однако он является нонконформистом, и его суждения и поступки часто могут расходиться с тем, что требует от него коллектив. С одной стороны, он неудобный в коллективе человек, с другой стороны – он своего рода «фермент», приводящий коллектив в движение. Благодаря наличию индивидуалистов жизнь коллектива становится более разнообразной, открываются новые варианты решения проблем и т.д. Коллективизм исходит из того, что личность в своих мыслях и поступках зависима от коллектива. Коллективист строит свои нравственные идеалы в соответствии с принятыми в коллективе взглядами. Полагает, что коллектив всегда прав. Коллективист удобен, общителен, всегда подставит плечо, поддержит общую работу. Но коллективизм легко сопрягается с конформизмом. Коллективист попадает под власть «стадного чувства». Он лишен самостоятельности суждений, неспособен отстаивать новаторские идеи, которые, кстати, не могут придти в голову сразу всему коллективу.
Творец же часто должен бороться за свои идеи против общественного мнения, и тут коллектив далеко не всегда оказывается прав. Если бы Эйнштейн не побоялся выступить против общего мнения сообщества ученых, не было бы теории относительности.
Коллективист в своем стремлении быть «как все» приближается к крайней форме – безликому «винтику», потерявшему оригинальность личности.
В основе этики борьбы лежат следующие принципы:
• Допустим компромисс между добром и злом, если он может принести пользу для последующего торжества добра.
• Цель оправдывает средства.
• В отношениях между людьми должна быть ориентация на борьбу, на победу над несогласными с нами (… «Кто не с нами, тот против нас» … «Если враг не сдается, его уничтожают»).
Этика сотрудничества опирается на принципы:
• Компромисс между добром и злом не допустим, осуждается всякое отступление от идеи добра.
• Цель не оправдывает средства.
• В отношениях между людьми - ориентация на сотрудничество.
В современном мире этика сотрудничества постепенно получает все большее признание. Плюрализм мнений, защита прав меньшинства, уважение к инакомыслящим становится общепризнанными нормами культуры. Вольтер однажды сказал: «Я ненавижу ваши идеи, но я готов умереть за ваше право высказывать их». Сказано вполне в духе этики сотрудничества. Борьбу между идеями нельзя превратить в войну между людьми.
Мужская этика – женская этика. Различие между ними определяется различием установившихся в культуре требований к гендерному поведению мужчин и женщин. Условно говоря, можно мужскую этику назвать этикой справедливости, а женскую – этикой милосердия.
Мужская этика более похожа на этику борьбы, она требует от «настоящего мужчины» воли, решительности, т.е. «мужественности» (как представителю «сильного пола»).
Женская этика ближе к этике сотрудничества. Она предполагает мягкость, милосердие, сочувствие, жалость и другие качества, обозначаемые словом «женственность». Женщине прощается слабость, колебания и некоторую необязательность в соблюдении обещаний.
Различие между мужской и женской этикой отчетливо проявляется в семейной жизни, в отношении отца и матери к детям, в тактике и логике управления трудовым коллективом.
Евангельская моральная доктрина. В первом письменном документе христианства - “Откровении Иоанна Богослова” Иисус Христос появляется как носитель карающей справедливости. Мотив мести встречается и в более поздних произведениях. Так, евангельский Иисус говорит, что он принес на землю не мир, а меч. Злом, которое подлежало безусловному истреблению, были богатство (“Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут” - Матф. 6, 19), беззаконие, насилие, эксплуатация человека человеком, социальное неравенство (“... вы знаете, что князья народов господствуют над ними и вельможи властвуют ими; но между вами да не будет так...” - Матф. 20, 25) и т.д.
Иисус учит, “не как книжники и фарисеи” (Матф. 7, 29), а как человек, знающий некую сокровенную, глубокую и безусловную истину. Знаменитая Нагорная проповедь, содержащая моральную суть христианства, кончается известным нравственным правилом: “Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки” (Матф. 7, 12). Здесь опять формулируется т.н. золотое правило нравственности, которое иногда считается (по недоразумению) библейским. В действительности оно возникает вне религиозной традиции (оно, кстати, встречается уже у Фалеса и Гесиода), а по своему содержанию носит общечеловеческий, гуманистический характер.
Мораль заявляет претензии на абсолютность, на роль той единственной силы, которая способна придать человеческим отношениям гармонический, достойный характер.
Моральное мировоззрение при всех исторически обусловленных и идеологически усиленных преувеличениях есть определенная и достаточно важная ступень общественной свободы.
Отчужденным формам общественной связи первые христиане противопоставляли любовь, которая изначальную спаянность индивидов противопоставляет всем возможным различиям между ними, которая заставляет человека отдать ближнему последний кусок хлеба, стала животворной основой общественной организации. И именно в этом качестве она возвысилась до универсальной нравственной связи.
Она подчиняет себе все другие - имущественные, интеллектуальные и прочие человеческие ценности.
Панегирик любви апостола Павла: “Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто... Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится; не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит... никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится” (1 Кор. 13, 2-11).
Отождествление морали с любовью явилось значительным шагом вперед по сравнению с античностью, где мораль сводилась к совокупности личных добродетелей.
Античный взгляд рассматривал мораль в контексте человеческого стремления к счастью. Религиозная антропология с ее представлением о внутренней разорванности человека глубже выразила своеобразие нравственного бытия индивидов. (Преодоление несоответствия, возвращение к своей подлинной сущности и составляет содержание моральных усилий человека).
Первая и единственная заповедь этики Христа: “Ищите же прежде Царства Божия и правды Его...” (Матф. 6, 33) “... возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки” (Матф. 22, 36 - 40). Любовь к ближнему является отражением любви к богу, ибо в ближнем и через ближнего человек любит Бога.
Протестантский этос. Представляет собой комплекс специфических ценностных, жизненных и практических установок. Он возник в Европе в XVI в., в связи с пересмотром средневековой культуры в соответствии с потребностями нарождавшейся буржуазии. Об особой определяющей роли протестантского этоса в становлении капитализма писал М.Вебер. Изучая многочисленные хозяйственные источники, Вебер пришел к выводу, что капитализм мог возникнуть в древности – в Китае, Индии, Вавилоне, Египте, в средиземных морских государствах далёкого прошлого, Средних веков и Нового времени. Однако этого не случилось.
Фактически для рождения капитализма недоставало лишь одного компонента – особой, психологической настроенности людей и специфических этических правил. Они – то, как раз и родились вместе с протестантизмом – разновидностью христианства, возникшей в период Реформации. Нравственные предпочтения людей той поры, их жизненные правила и получили название «протестантский этос». У людей появились святые, которые определяли их повседневное поведение.
Протестантизм был порождён возмущением против властных авторитетов – папского и имперского.
Протестантский этос дал иное толкование труда. Он не просто признавал его достоинство, подчеркнув низость праздности, а утвердил представление о нём как о судьбе, как о призвании человека, его предназначении. Подчеркивалась богоугодность трудовой деятельности. Высшее существо, как выясняется, не против деловой сметки, не против богатства. Более того, М.Лютер учил, что упустить шанс получить прибыль – грех перед Богом. Протестантская этика освятила занятия ростовщика, торговца… Протестантизм открыл новую эру в истории Европы, а, возможно, и всего мира. Он благословил жизненное процветание на основе земной жизни.
Протестантский этос зафиксировал огромные изменения в психике человека. Родилась новая концепция свободы. Люди не хотят повиноваться общине, стараясь опереться на собственные силы. Свобода оценивалась как святыня. Смысл труда усматривался в том, чтобы произвести некое накопление, преодолев искушение всяческих удовольствий. Если католицизм считал заботу о нищих святым и добрым поступком, то протестантизм отвергает это как предрассудок. Милосердие понималось только как готовность помочь обездоленному освоить профессию, чтобы продуктивно работать. Высшей добродетелью становится бережливость.
Предпринимательство провоцирует в человеке новые, малоизвестные стороны его натуры. Деловой расчет немыслим без напряжения, риска, без страха перед банкротством и т.п. В человеке просыпается множество «я», которые стремится воплотить в дерзновенном замысле.
Протестантская этика позволила осознать ценность всякого накопления, которое служит подножием любому бизнесу. В Европе трудовая этика соединилась с аскетизмом. Этос протестантизма создал целые поколения бережливых, добродетельных, предприимчивых людей.
Современное западное общество прошло через грандиозный процесс крушения протестантского идеала. Он был мучительным и кризисным. Протестантский этос стал помехой на пути развёртывания эффективного предпринимательства.
Труд перестал быть святыней. Он уже не рассматривается как призвание; отклик находят призывы не к труду, а к развлечению – такова психология современного человека. Происходят радикальные изменения в образе жизни. На фоне массового краха серьёзных американских изданий казался непонятным успех нового журнала «Плейбой», который сразу принес владельцу миллионное состояние. Издатель уловил в общественной атмосфере рождающиеся новые абсолюты: протестантская этика – анахронизм; какой смысл быть аскетом, если вокруг столько соблазнов? Хочешь благосостояния - читай наш журнал. Ведь сам издатель Хефнер разбогател нетрадиционным способом, кроме того, став всемирно известным.
Протестантский этос в современном мире распался. Однако всё чаще раздаются голоса о том, что нынешний стиль жизни не доведёт человека до добра. Скудеют земные ресурсы. Слишком расточительны человеческие запросы. По мнению Эриха Фромма, нынешний век характеризуется становлением нового типа рынка - рынка личностей. Не только мир в сознании человека стал товаром, но в товар превратился и сам человек, сама личность. Она теряет индивидуальные качества, её кредом становится формула: «Я таков, каким вы хотите меня видеть». Рыночно ориентированная личность становится объектом меновой стоимости. Рыночная ориентация означает перерождение человека в товар, следовательно, означает смерть личности.
Выводы русского философа Ивана Ильина о новых условиях человека-игрока чрезвычайно точно описываю современную ситуацию: «Человек, уважающий себя лишь постольку, постольку его уважают другие, - в сущности говоря, не уважает себя: его духовное самочувствие зависит от вторичных впечатлений, т.е. от чужой неосведомленности и некомпетентности; на самом же деле его съедает чувство собственной малоценности, тщеславия и жажда внешнего успеха; и если этот успех и популярность изменяют ему, то он перестаёт чувствовать своё духовное достоинство и личность его утрачивает свою форму».
