В течение 1962-1971 гг. предприятий и показателей силы мотивов, а также их

Мотивационной констелляции у руководства фирм (Коек, 1974, р. 216)

Другую примечательную группу людей, занимающих дающее власть положе­ние, составляют политики, занимающие высокие правительственные посты. Мы уже говорили о результатах работы Донли и Уинтера (Donley, Winter, 1970), по­священной американским президентам нашего столетия. Авторы проанализирова­ли речи, произнесенные каждым из президентов при вступлении в должность, с точки зрения характеристик, отражающих мотивы власти и достижения. Энергич­ные президенты, такие как Франклин Рузвельт, Джон Ф. Кеннеди или Линдон Джонсон, обнаружили значительно более сильные мотивы власти и достижения, чем малоактивные президенты вроде Уильяма Тафта или Дуайта Эйзенхауэра. Различия мотивов отражаются также на преобразованиях кабинета, расширении территории государства и вступлении в войны (Winter, 1973).

Еще одной характерной критериальной группой могут служить активисты сту­денческого движения протеста. Уинтер и Уикинг (Winter, Wiecking, 1971) изме­рили мотивы студентов и студенток, в конце 1960-х гг. в ущерб занятиям и личным интересам почти круглосуточно работавших в организациях протеста (таких, как «Комитет национальной мобилизации за прекращение войны во Вьетнаме», «Лига противников войны», «Движение католиков за мир») и называвших себя радика­лами. На первый взгляд результаты оказались совершенно неожиданными. У ра­дикалов-мужчин был выявлен более высокий мотив достижения, но более низкий мотив власти по сравнению с контрольной группой; что касается испытуемых жен­ского пола, то радикалы обладали более высоким мотивом аффилиации по срав­нению с представительницами контрольной группы(см. табл. 12.5). При этом раз­ница между показателями мотива власти радикалов и контрольных испытуемых в случае студентов-мужчин оказалась значимой.

Таблица 12.5

Сила мотивов у представителей радикально настроенных и контрольных групп студентов (Winter, Wiecking, 1971, p. 525)

Эти результаты подтвердились данными, предоставленными самой жизнью. 1-го и 6-го мая 1969 г. около 150 студентов заняли ректорат университета Уэсли, проте­стуя против проходившей в университетском городке вербовки офицеров запаса для войны во Вьетнаме. Против этого захвата в те же дни выступили около 250 сту­дентов, принявших осуждающую резолюцию. Сохранились списки подписей под резолюциями обеих групп студентов — занявших ректорат и их противников. Ока­залось, что в обеих акциях приняли участие в общей сложности около 55 студен­тов, участвовавших ранее (от 3 до 15 мес. назад) в экспериментах, где посредством ТАТ измерялись мотивы власти и аффилиации. Как показало сопоставление обе­их групп, занявшие ректорат студенты обладали значимо более низким мотивом власти, чем их заботившиеся о сохранении законности и общественного порядка противники. Различие в показателях мотива достижения также соответствовало ожидаемому, но не было значимым. Авторы объясняют полученные данные сле­дующим образом: именно люди с высоким мотивом достижения стремятся к об­новлению устоявшихся и окостеневших социальных отношений, в то время как носители высокого мотива власти предпочитают использовать сложившийся по­рядок как средство достижения своих индивидуальных целей.

Изложенные выше данные подтверждают определенную противонаправлен-ность влияния на экономический и политический успех мотивов власти и дости­жения, с одной стороны, и мотива аффилиации — с другой. Из этих трех мотивов два особенно сильно противостоят друг другу — а именно мотивы достижения и аффилиации. Как обнаружили Фаянс, Салили, Маэр и Десаи (Fyans, Salili, Maehr, Desai, 1983) при смысловом анализе 30 языковых культур, один из этих мотивов обычно возрастает за счет другого.

Однако проведенные до сих пор исследования удовлетворялись общими пока­зателями отдельных мотивов. Поэтому нам следует остерегаться слишком поспеш­ных обобщений. На это указывает и исследование Соррентино и Фильда (Sorren-

tino, Field, 1986). Эти авторы в поиске оптимальной комбинации мотивов для по­ведения руководителя небольшой проблемной группы, работающей пять раз по два часа, отдельно измеряли тенденции надежды и страха для каждого мотива. Каждый из четырех членов группы обладал отличной от других комбинацией мо­тивов. Фиксация успешного руководящего поведения в ходе дискуссии и оцени­вание каждого в роли руководителя группы показали, что на первое место выхо­дят люди, ориентированные на успех и на аффилиацию, а боящиеся неудачи и от­вержения индивиды оказываются на последнем месте. Таким образом, поведение человека как руководителя малой группы выигрывает от позитивной выражен­ности обоих мотивов.

Демографические различия и исторические перемены

Существуют данные, полученные в результате проведенного в общенациональном масштабе (по США) выборочного измерения всех трех мотивов в 1957 и 1976 гг. (Veroff et al., 1960; Veroff, Depner, Kukla, Douvan, 1980). Если учесть различия в возрасте и уровне образования между обеими выборками, то можно сделать вывод, что за 19 лет произошло следующее: мотив достижения остался на том же уровне, мотив аффилиации стал более слабым, а оба мотива власти (страх слабости — по методике Вероффа и надежда на власть — по методике Уинтера) усилились. У женщин возросли мотив достижения и мотив власти как страх слабости. На про­тяжении жизни выраженность всех мотивов остается достаточно стабильной. У жен­щин более в старшем возрасте несколько снижаются мотивы достижения и аффи­лиации. У мужчин позитивный мотив власти (по Уинтеру) оказался наиболее вы­раженным в среднем возрасте (Veroff, Reuman, Feld, 1984).

Отчетливые гендерные различия были зафиксированы в Мотивационной осно­ве психологической и физической жестокости в интимных отношениях. Как об­наружили Мэсон и Бланкеишип (Mason, Blankenship, 1987), жестокое обращение партнеров друг с другом является результатом не просто длительного стресса, но следствием переработки этого стресса, различной в случае разных комбинаций мотивов власти, аффилиации и показателя подавления. У мужчин — но не у жен­щин — физическое насилие оказалось связанным с сильным мотивом власти. Если же в ситуации сильного стресса оказывались женщины, то с причинением насилия у них соотносился высокий мотив аффилиации и низкий показатель подавления активности. Кроме того, у женщин насильственные действия коррелировали еще и с тем, что они сами являлись жертвами жестокого обращения.

Мак-Клелланд (McClelland, 1975) предпринял межнациональное сравнитель­ное исследование, направленное на диагностику (на основе анализа хрестоматий­ных рассказов 1925 г. для 41 страны) «имперской констелляции мотивов» (или «Мотивационной модели конкистадора»: высокий мотив власти в сочетании с низ­ким мотивом аффилиации при высоком показателе задержки активности) и про­верку гипотезы о ее корреляции со структурой национального бюджета в 1950-е гг.: в это время ассигнования на оборону были выше, а ассигнования на потребление ниже, чем в странах с иной Мотивационной констелляцией. Результаты исследо­вания подтвердили эту гипотезу.

Рис. 12.5. Динамика национальной констелляции мотивов (США) и вступление в войны в 1780-1970 гг.

Заштрихованные участки обозначают периоды, когда тема власти в изучавшихся материалах была выражена

ярче темы аффилиации (McClelland, 1975, р. 336)

В своей работе Мак-Клелланд (McClelland, 1975) использовал также данные об историческом изменении национальных индексов мотивов (полученных на основе выборочного анализа литературных текстов за соответствующий период времени). Эти данные служили для выяснения того, в какой мере распространение в стране «имперской констелляции мотивов» служит предвестником вступления в войну и соответственно мощных национальных движений протеста. Были проанализирова­ны английская история за период с 1500 по 1800 г. и американская история за 1780-1970 гг. Рисунок 12.5 поясняет характер выявленных взаимосвязей; на нем изобра­жены изменения национальной констелляции мотивов в Соединенных Штатах (ка­кой она запечатлена в текстах, имевших широкое распространение в тот или иной период времени, — сборниках рассказов для детей, романах и церковных песнопе­ниях) в связи с войнами, в которых участвовали США с 1780 по 1970 г. Заштрихо­ванные участки обозначают периоды с преобладанием «имперской констелляции мотивов», т. е. периоды, когда мотив власти превышал мотив аффилиации (показа­тель мотива достижения роли не играет). Рисунок позволяет увидеть определенную временную последовательность, направление которой совпадало с ожидаемым. Если мы сочтем подобное объяснение достаточно убедительным, то следует признать, что после 1970 г. в США сложились психологические предпосылки, заставляющие опа­саться скорого вступления этой страны в новую войну.

ГЛАВА 13