— Впервые в журнале «Manteia», 1968, № V. Перевод выполнен по изданию: Barthes R. Le bruissement de la langue. P.: Seuil, 1984, p. 61—68. Публикуется впервые.
с. 387. ...так же как «я» есть всего лишь тот, кто говорит «я». — Ср.: «Какова же та „реальность", с которой соотносится (имеет референцию) я или ты? Это исключительно „реальность речи", вещь очень своеобразная. Я может быть определено только в терминах „производства речи" („locution"), a не в терминах объектов, как определяется именной знак. Я значит „человек, который производит данный речевой акт, содержащий я". Данный речевой акт по определению является единственным и действительным только в своей единственности....Но параллельно нужно рассматривать я и как единовременный акт производства формы я (instance de forme). Форма н с языковой точки зрения существует только в том акте речи, в котором она высказывается.
Таким образом, во всем этом процессе налицо два совмещенных единовременных акта: акт производства формы я как реферирующего (réfèrent) и содержащий это я речевой акт как реферируемое (référé)» (Бенвенист Э. Природа местоимений. — В кн.: Бенвенист Э.
Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974, с. 286). Местоимение «я» таким образом, относится к категории «шифтеров», принадлежащих к языковому коду (где «я» противопоставлено «ты» как «отправитель сообщения» его «получателю») и в то же время отсылающих к содержанию данного конкретного высказывания (см.: Якобсон Р. О. Шифтеры, глагольные категории и русский глагол. — В кн.: «Принципы типологического анализа языков различного строя». М.: Наука, 1972).
с. 388. ...лингвисты вслед за философами Оксфордской школы именуют перформативом... — Философы «Оксфордской школы» (Гилберт Райл, род. в 1900; Джон Уисдом, род. в 1904; Джон Остин, 1911 — 1960) ознаменовали своей деятельностью новый этап в развитии неопозитивизма, связанный с заменой логического анализа языка анализом лингвистическим. О перформативе см.: Остин Дж. Л. Слово как действие. — В кн.: «Новое в зарубежной лингвистике», вып. XVII. М.: Прогресс, 1986; Бенвенист Э. Аналитическая философия и язык. — В кн.: Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974).
Эффект реальности (L'effet de réel). — Впервые в сб.: «Communications», 1968. 11. Перевод выполнен по изданию: В a r t h e s R. Le bruissement de la langue. P.: Seuil, 1984, p. 167—174. Публикуется впервые.
с. 398. ...реализм в литературе сложился примерно в те же десятилетия, когда воцарилась «объективная» историография. — Барт имеет в виду позитивистскую иллюзию о возможности беспредпосылочного знания в естественных и гуманитарных науках — иллюзию, переносимую в область художественного творчества многими «натуралистически» ориентированными писателями середины XIX в.
...реальность относилась к сфере Истории и тем четче противопоставлялась правдоподобию... — Ср.: «Из сказанного ясно и то, что задача поэта — говорить не о том, что было, а о том, что могло бы быть, будучи возможно в силу вероятности или необходимости....Поэтому поэзия философичнее и серьезнее истории, ибо поэзия больше говорит об общем, история — о единичном» (Аристотель. Поэтика, 1451 а-b).
С чего начать? (Par où commencer?). — Впервые в журнале «Poétique», 1970, № 1. Перевод выполнен по указанному изданию. Публикуется впервые.
Эта статья является конкретным методическим примером «текстового анализа». Барт следующим образом классифицирует «тексты». Прежде всего он выделяет «чистый» текст, ничем не ограниченную смысловую полноту, не откристаллизовавшуюся, не «сгустившуюся» ни в какое конкретное «произведение». Такой текст есть бесконечная игра самой культуры, «вечное настоящее», «романическое без романа, поэзия без стихотворения, эссеистика без эссе, письмо без стиля, производство без продукта, структурирование без структуры» (Barthes R. S/Z, P.: Seuil, 1970, p. 11), иными словами, он представляет собой сугубо идеальную, утопическую возможность «тотальности», не дифференцированной на культурные «коды» и потому не поддающейся ни анализу, ни интерпретации, ни «прочтению», но допускающей лишь абсолютное отождествление с собой, «пере-писывание». Идеальному
тексту Барт противопоставляет массу реально существующих текстов, структурированных в виде «произведений» и следовательно, сплетенных из множества хотя и взаимообратимых, но все-таки дискретных «кодов», поддающихся аналитическому прочтению, объективации. Это — «классические», по выражению Барта, тексты с неограниченной поливалентностью; тем не менее их бесконечное смысловое движение может быть как бы приостановлено исследователем, остановившим свой выбор на одном из «кодов» и положившим его в основу некоторой конкретной интерпретации данного текста. Наконец, среди «классических» текстов Барт выделяет группу текстов с ограниченной поливалентностью, с «неполной множественностью», в той или иной мере сводимой к исчислимому набору образующих их кодов. Подобные тексты (роман Ж. Верна «Таинственный остров», новелла Бальзака «Сарразин» и рассказ Э. По «Правда о том, что случилось с мистером Вальдемаром») и являются предметом бартовского анализа.
с. 403. ...диегесис (греч.) — здесь: повествование, с. 410. ...пойетический — от греч. глагола poiein 'делать', 'изготовлять'.
