Мая 1783 года. Распространение общероссийских законов, а, значит, и крепостного права на территорию Левобережной Украины.

Ближе к концу XVIII века правительственный курс Екатерины II претерпел значительные изменения. После Великой Французской революции ее отношение к идеям европейских просветителей и отечественных либералов становится резко враждебным. В сторонниках европейского пути развития, которых в стране представляли российские масоны, она начинает видеть не соратников, а опасных смутьянов, способных вызвать в России бурю пострашнее «Пугачевского бунта». Вследствие этого видные общественные деятели Николай Новиков и Фёдор Кречетов были заключены в Шлиссельбургскую крепость, а Александр Радищев, резко выступавший против самодержавной власти, крепостного права и открыто восславивший народную революцию, был сослан в Сибирь. Строки, написанные самим Александром Радищевым, наглядно дают понять, в чём заключалось его преступление перед властью.

«…Покоя рабского под сенью

Плодов златых не возрастёт;

Где всё ума претит стремленью,

Великость там не прозябёт.

Там нивы запустеют тучны,

Коса и серп там несподручны,

В сохе уснёт ленивый вол,

Блестящий меч померкнет славы,

Миневрин храм стал обветшалый,

Коварства сеть простёрлась в дол.

 

Чело надменное вознесши,

Схватив железный скипетр, царь,

На громком троне властно севши,

В народе зрит лишь подлу тварь,

Живот и смерть в руке имея:

«По воле, рек, − щажу злодея;

Я властию могу дарить;

Где я смеюсь, там всё смеется;

Нахмурюсь грозно – всё смятется;

Живёшь тогда, велю коль жить».

 

И мы внимаем хладнокровно,

Как крови нашей алчный гад,

Ругается всегда бесспорно,

В веселы дни нам сеет яд.

Вокруг престола все надменна

Стоят колена преклонена.

Но мститель, трепещи, грядёт.

Он молвит, вольность предрекая, −

И се молва от края до края,

Глася свободу, протечёт.

 

Возникнет рать повсюду брана,

Надежда всех вооружит;

В крови мучителя венчана

Омыть свой стыд уж всяк спешит.

Меч остр, я зрю, везде сверкает,

В различных видах смерть летает,

Над гордою главой царя.

Ликуйте, склёпаны народы;

Се право мщение природы

На плаху возвело царя…»

(Вольная русская поэзия XVIII – XIX веков в 2-х т. − М.: Советский писатель, 1988. – Т. 1. – С. 92 – 93.)

 

21 апреля 1785 года. «Жалованная грамота дворянству.

При Екатерине II дворяне по «Жалованной грамоте» получили всё, что хотели, даже право на создание органов дворянского самоуправления – уездные и губернские дворянские собрания. Выбранные на этих собраниях местные предводители дворянства могла посылать предложения об удовлетворении помещичьих интересов губернатору и даже на «Высочайшее имя».

(В.Я. Чемберс. Дворянское собрание в Екатерининские времена. 1913)

4 сентября 1790 года. За публикацию книги «Путешествие из Петербурга в Москву» А. Н. Радищев приговорён к смертной казни, заменённой высылкой в Сибирь.

 

Как власть во все времена обращалась с противниками режима и даже с простыми вольнодумцами − известно. Самым лёгким наказанием была ссылка в Сибирь. Александру Радищеву оставалось только констатировать это в своих стихах.

«Ты хочешь знать: кто я? Что я? Куда я еду?

Я тот же, что и был и буду весь мой век:

Не скот, не дерево, не раб, но человек!

Дорогу проложить, где не бывало следу

ля борзых смельчаков и в прозе и в стихах,

Чувствительным сердцам и истине я в страх

В острог Илимский еду».

(Вольная русская поэзия XVIII – XIX веков в 2-х т. – М.: Советский писатель, 1988. – Т. 1. – С. 107.)

 

Устойчивость архаичных социально-политических институтов можно объяснить как низким уровнем сознания широких народных масс, так и эгоистическими интересами правящей элиты, желавшей навечно сохранить народ в крепостном рабстве. Отечественный консерватизм подпитывало то обстоятельство, что русская промышленность, базирующаяся на труде крепостных, давала в конце XVIII века чугуна и стали больше, чем будущая «кузница мира» Англия, что обеспечивало России первые места по вооружению и военной технике. Это давало основание ее государственным деятелям считать, что внерыночный, то есть крепостнический, путь ведения хозяйства ничуть ни хуже европейского, свободно-рыночного.

Точно также правящий класс России весьма скептически относился к политическим институтам Европы, видя в европейских странах постоянные конфликты между королевской властью и представительными учреждениями. В России ничего подобного произойти не могло по причине отсутствия подобных учреждений. Поэтому она представлялась российским правящим кругам опорой спокойствия и порядка в Европе. Подобные настроения еще более усилились после Великой Французской революции, обрушившей последние твердыни феодализма в Европе.

В силу этих причин XVIII век для России никак не мог стать временем падения крепостного права и ограничения самодержавной власти. Господствующей оставалась тенденция сохранить сложившийся уклад жизни как можно в более неизменном виде при некотором усвоении отдельных элементов европейской культуры. Поэтому модернизация российского общества осталась незавершенной и поверхностной. Только лучшие представители правящей элиты (Г.Г. Орлов, Н.И. Панин, Д.И. Фонвизин) высказывались за законодательное облегчение положения крепостных крестьян. И только единицы из образованного сословия (такие, как А.Н. Радищев и Ф.В. Кречетов) говорили о моральном ущербе нации, который наносится господством крепостного права, и об его экономической неэффективности. Гласом вопиющего в пустыне оказались потому строки произведения Василия Капниста «Ода на рабство», где он протестовал против распространения крепостного рабства на территорию Украины.

«…Куда ни обращу зеницу,

Омытую потоком слёз,

Везде, как скорбную вдовицу,

Я зрю мою отчизну днесь:

Исчезли сельские утехи,

Игрива резвость, пляски, смехи;

Весёлых песен глас утих;

Златые нивы сиротеют;

Поля, леса, луга пустеют;

Как туча скорбь легла на них…

 

Так ты, возлюблена судьбою,

Царица преданных сердец,

Взложенный высшею рукою

Носяща с славою венец!

Сгущённу тучу бед над нами

Любви к нам твоея лучами,

Как бурным вихрем, разобьёшь

И, к благу бедствие устроя,

Унылых чад твоих покоя,

На жизнь их радости прольёшь.

 

Дашь зреть нам то златое время,

Когда спасительной рукой

Вериг постыдно сложишь бремя

С отчизны моея драгой.

Тогда, о лестно упованье!

Прервётся в тех краях стенанье,

Где в первый раз узрел я свет.

Там вместо воплей и стенаний

Раздастся шум рукоплесканий

И с счастьем вольность процветёт…»

(Вольная русская поэзия XVIII – XIX веков в 2-х т. – Л.: Советский писатель, 1988. – Т. 1. – С. 119, 122.)

(А.Н. Бенуа. Утро помещика.(Конец XVIII – начало XIXвв.) 1812)