- А какой принцип господствует в вашем сообществе? - спросил Леран, - Что сказали ваши крестоносцы беспомощной девушке по имени Нинель в Мэн-Сити, лишив её возможности выразить несогласие?
- Каждый день мы узнаём что-то новое, - в голосе Агасфера не слышалось самоосуждения, - Если такого не произошло, день прошёл зря. В мире людей всё больше условностей, табу, ограниченности. Продолжает дробиться ранее единый алмаз. А бриллианта всё не видно. Насилие распространяется, изощряется... На время встречи... Забудем формулу «Ты не прав».
- Я согласен, - без промедления сказал Леран, вспомнив о встрече Моисея с Хизром, - Но фрейдовский вопрос о невозможности предсказать исход борьбы Эроса и Танатоса нам не разрешить.
- Разрешить, не разрешить... А зачем? Отбросим «да» и «нет», оставим «или». Что Фрейд? Погасшая искра. Военачальники Чингис-хана разъезжали в повозках, обшитых легированной сталью с выверенной примесью вольфрама и молибдена. Ты не скажешь, где они брали броню? Никто из людей уже не знает. Кроме меня. Я превратился в живой сейф информации, неподъёмный и ненужный. Никогда и никакой процессор не превзойдёт живого мозга разумного существа. Покоящимся во мне знаниям суждено перелиться в тебя...
- Я узнаю всё, что мне необходимо?
- Слышу: «что мне хочется..». Ты ещё молод, и не видишь разницы между желанным и необходимым. Забудем о преходящих мечтах. Я не тот, кого ты ищешь. И не тот, кто тебе нужен. И не тот, кому нужен ты. Но мы соединены единой целью.
- Зачем вы здесь? - Леран проигнорировал попытку гостя перейти на «ты».
Он торопил подход к сути, Агасфер не знал о пересмотре плана операции «Аэрариум», и нельзя было давать ему даже намёк. Не обозначенный темой, расплывчатый разговор нёс в себе опасность, Леран ещё не умел извлекать истину из малозначащих слов.
- Зачем... Сначала, - почему. Мы встретились для откровенности, но сразу не выразишь всего. Мне неинтересна моя работа. Я подошёл к пределу. Накануне прощания хотелось бы сбросить хоть часть груза... И таким как я, свойственны слабости.
- Вы стремитесь переступить предел... Другим словом, - выйти из подчинения. И произнести: «Я не согласен!» Кому вы скажете эти слова?
- Прекрасная приходит и уходит... Даже мне неведомо, кто она!
Агасфер помрачнел, розовый отсвет на его лице утонул в сгустившейся темноте; он не стремился к бесстрастью.
- Я не уверен, что меня отпустят. Более того, уверен, что нет. Нефертити означает: Прекрасная пришла. Ассоциации не случайны. Та женщина не менее прекрасна. И, - не более! Что моя продляемая молодость?! Она не меняется внешне и внутренне. Я научился в этом понимать. Последний раз я видел ступни её ног, говорил с ней перед попыткой твоего похищения. Кто мог предположить, что ты будешь меняться так быстро? Даже она ошиблась... Вот как всё не просто, а для тебя, - удивительно. Текущие инструкции от неё я получаю через Интернет. В последние десятилетия. Адреса её у меня нет. А если бы и был? Они знают всё, компьютерная сеть для них примитивная игрушка. Я пытался понять, занялся многим. И историей Египта тоже. Везде зёрна смысла, но при соединении их истина расплывается и смеётся надо мной...
- Вы прожили долгую жизнь. Почему вы раньше не думали о самостоятельности? Независимости?
- Раньше было невозможно. Как невозможно и сейчас. И ещё, - не хотел. Они дают мне жизнь, продляют её. Всё, что я имею, получаю через неё... Без них нет Агасфера.
- Мне предстоит искать вашу Нефертити?
- Нет. Она... Они сами тебя найдут. Они тебя и не теряли. Мне многое непонятно. У неё и у тебя: одинаковый волос, одни глаза. В этом - всё! Агасфер - между жерновами. Кое-что я узнал. Им известны разгадка золотого дождя и загадка вечного лотоса. В этих тайнах спрятаны и моя жизнь, и моя смерть. Или...
- Кто же они? Мистическая секта? Теневое государство? Международная преступная организация? Инопланетяне?
- Нет и много раз нет. Они одинаково равнодушны к судьбам как государств, так и отдельных людей. Они - в стороне. Они выше. И ниже. Они - везде. И в то же время нигде. Так было всегда. Было до меня и будет после меня. Я лишь пешка в мантии золотого короля.
Золотой дождь, лотос... К ним тянулся Барт, они его погубили.
Леран утвердился в решении говорить с Агасфером открыто, по-человечески, как говорил бы с братом.
- Золотой дождь прошёл у Нью-Прайса, перед моим появлением. Мой отец, Ирвин Кронин, тоже интересовался и дождём, и лотосом. Не понимаю, почему.
Агасфер плотнее закутался в плащ, накинул на голову капюшон. То самое, что привело его в дом Крониных, мучило изнутри, грызло его молодое тело и постаревшую душу. Оно было сильней Агасфера, и он не скрывал от Лерана своей слабости, он был лишён человеческой хилости и подчинялся превосходящей силе, ожидая от неё избавления. Леран понимал, что с ним творится и знал имя зверя, толкающего Агасфера с бесконечной дороги на короткую неизведанную тропу. Золотая Прекрасная далеко, а зверь в нём, неотделим от него и потому он страшней, потому придётся выбрать его сторону. Имя зверю, - совесть! Измученная и загнанная в дальний угол, она взбунтовалась и теперь не успокоится, пока не возьмёт своё. Пока Агасфер обвиняет во всём тех, золотоволосых и золотоглазых. Придёт срок, и совесть станет его судьёй, бескомпромиссным и предельно жестоким. Ему, Лерану, не быть обвинителем.
- Стоящее за лотосом уничтожило не только твоего друга-брата, оно принесло смерть и в этот дом....Моя несбывшаяся и никогда не достижимая мечта, - жить в таком доме. Не Агасфер носитель смерти. Не будь меня, это сделал бы другой. Неизбежность распоряжается людьми там, где царит воля Прекрасной. Надеюсь, ты понимаешь меня, и нам не потребуется переводить разговор на иной уровень. Я устал от напряжения и насилия...
Агасфер угадал мысли Лерана, ему тоже не хотелось экстрасенсорного, парапсихического.
- Я понимаю вас. Но цель визита мне по-прежнему не ясна.
- Только юность ждёт ясности в начале... Не прочитав книгу до последней строки, не хвали и не брани автора. Я встречался с тем, кого ты называешь отцом. Ирвин Кронин был интересным человеком. К сожалению, я не волен в своих действиях. Сколько раз я говорил «к сожалению»? Возможно, ни разу до этой ночи. Всё дело в том, что Ирвин видел морской лотос. Человеку такое не позволено, и легенды существуют для предупреждения. Он счёл появление морского лотоса хорошим предзнаменованием. Несмотря на тяжёлую жизнь, Ирвин Кронин не был склонен к мрачным суевериям. Разговор со мной не уберёг его, и я стёр из его памяти нашу встречу.
«Вот оно что. Ирвин видел лотос там, где прошёл золотой дождь. Он не боялся, то место стало его участком моря», - вспомнил и понял Леран; яркое воспоминание не пробудило желания мести организатору гибели его семьи и многих других людей.
Он только сказал, совсем тихо, словно для себя:
- Я не видел ни одного счастливого человека. Те, кто считают себя таковыми, печально заблуждаются. Тяжёлая жизнь рыбака Кронина, - обычная жизнь, люди не знают другой.
- Но все они куда-то стремятся. И ты вместе с ними... Разве не в погоню за счастьем? - жёстко спросил Агасфер.
- На это не хватает то времени, то средств, то понимания. Мы стремимся сохранить жизнь и достичь ясности.
- Леран Кронин.., - Агасфер откинул капюшон; теперь ему становилось жарко, электрическое пламя от бра Крониных жгло ему лицо, проникало через глаза к тысячелетнему глетчеру сердца, - Интересно, что ты скажешь, когда тебе откроется твоё имя. Перед тобой Агасфер, самый молодой старец Земли. Я живу непредставимо долго, и видел многое. Люди стали восприниматься мной декорацией бытия иных сущностей. Благодаря мне сумма горя на планете значительно увеличилась. Кто-то должен нести и эту тяжесть. И ты понял меня, - счастье на Земле абсолютно недостижимо. Понять, - простить. Но твоё прощение мне ничего не даёт.
Вот почему он пришёл!
Слишком много слов накопилось за годы и годы. Слишком многое Агасфер хотел выразить за считанные минуты. И противоречил себе, отрицая логику. Логика принадлежала людям, а люди, - всего лишь фон в чужой игре.
Леран заглянул ему в открытое лицо. Громадные глаза смотрели не мигая, в них плясал огонёк смысла, заблудившийся в дебрях мировой энциклопедии знаний и чувств, собранной наспех и без цели.
Хотелось спросить его о начале печальной карьеры, но вопрос касался святых текстов, не с Агасфером надлежало говорить о них.
- С кем же вы? И против кого? Чьей власти вы не желаете?
- С кем и зачем... Опять... Почему ты решил, что я против какой-либо власти? Власть над телами - химера. Политики, дельцы, церковь... Шаткие устои, подточенные златострастием. Зло рвётся из земли, как бамбук под тёплым дождём. А люди смеются и плачут. И ничего больше. Звон золотого дождя заглушил последние остатки разума.
- Так вы мечтаете повелевать душами?..
- Иногда хотел. Во время приступов мании величия. Но не дано. Даже Прекрасные Золотые не могут.
«Прекрасные Золотые... Вот и сказано слово, ради которого я его ждал. Искал и ждал. Ночь разрушила красивую легенду. Сказка оказалась действительностью. И не такой, как думалось. Жизнь готовится к новому зигзагу. Повернутся и судьбы тех, кто стал мне дорог. За поворотом - неучтённые опасности. Агасфер уходит с моей дороги. Он пришёл попрощаться. Но причина непрерывных и нежеланных перемен остаётся. И теперь она станет неузнаваемой и непредставимой. Ничего нельзя будет предугадать. Агасфер не знает пути к золотым людям».
- Я готов слушать. Расскажите мне о Нефертити.
Просьба получилась почти детская и Агасфер впервые улыбнулся, мягко и понимающе-покровительственно. Судя по улыбке, у него оставался шанс на новое будущее. А вот был ли он у экипажа «Барта Эриксона»?
- Лотосорожденная Нефертити, - малая часть большого образа. Египет... Необъяснимы его взлёт и полный крах. Ты скажешь: за полторы тысячи лет до Пифагора египтяне использовали его теорему для определения времени разлива Нила. Вспомнишь много подобных вещей. Они не дадут ответа. В первые годы Древнего Царства небо было ближе к Земле, Леран Кронин. А Нефертум, сын бога Пта, связан с лотосом подобно Нефертити. Жил ли я тогда, не знаю. Они, первые, творили, а не разрушали.
Тень Хизра незримо накрыла Лерана. Критерии оценок исчезали, относительность обретала абсолютные черты и стирала острые чувства и торопливые оценки. Агасфер сказал, - «ты слишком быстро меняешься». Следовательно, золотые люди не знают об Учителе, и он не от них. У Агасфера был Учитель учителей, но он отринул его, чтобы пойти своим путём, чтобы обойти Голгофу. И сам сделался холмом страданий. Он только начинает своё восхождение. Свой подъём по самому себе...
«Видимо, я сам не понимаю, как изменился. И продолжаю меняться. Процесс развития слишком быстр, чтобы успеть его осознать. Словно кто-то настойчиво подталкивает, стимулирует…»
- Разве не осталось на Земле творцов?
- Отчего же... Как всегда, общество делится на три части: творцов, хранителей и разрушителей. Но последняя группа преобладает числом и силой. Египтяне после первых в большинстве своём были хранителями. И постепенно забыли имена демиургов. Земля Египта растила три вида лотоса: розовый, голубой и белый. От них остались трёхлепестковые следы. Трилистник, символ белого лотоса, - ты ещё встретишь этот знак.
Леран встрепенулся: знак, впервые увиденный внутри НЛО, - символ лотоса! Но Агасфер продолжал:
- Египтяне имели целое озеро белых лотосов. В нём творилось нечто непостижимое, таинственное.
Из первичного Нуна, океана хаоса, родился цветок белого лотоса.
Раскрылись лепестки, и миру явился Ра, солнце мира.
Стены храма Хатхор гласят, что бог Солнца вышел из «лотоса, возникшего в начале времён, священного лотоса над великим озером».
Лотос творил жизнь. По преданиям, истоки жизни, - в Верхнем Египте. Где-то близ Гермополя...
В храме Хатхор есть и такая надпись:
«Возьми себе лотос, который существовал с начала времён, лотос священный, который царил над большим озером, лотос, который выходит для тебя из Унит, он освещает лепестками землю, которая до того была во мраке».
Ты запомнишь каждое слово, произнесённое мною.
Великое озеро, океан жизни... Лотос всегда поднимается из океана.
Лотос прорастает в океане. И рождает живое.
Египтяне не сомневались: после смерти человек может возродиться в цветке лотоса. От кого узнали? Были свидетелями рождения? Где хранится лотосово семя?
Агасфер замолчал. И сказал через минуту голосом друга семьи:
- Твоя сестра будет красива как Нефертити.
- Вы видели Леду?
- Разве ты не знаешь, что моё зрение не слабее твоего?
Встреча завершалась.
Провожая гостя к выходу, Леран отметил, что Агасфер принёс больше вопросов, чем ясности. Почему Египет? Неужели забытое, докронинское его прошлое как-то связано с тайнами жрецов?
У машины Агасфер был грустен и вместо прощальных слов оставил туманную фразу-напутствие:
- Прекрасная пришла... Откуда, Леран Кронин? Займись лотосом, и поймёшь. Как важно не опаздывать с нужными знаниями... Ты не один, с тобой сестра. Сёстры уходят, прекрасные возвращаются...
Тотчас после отъезда Агасфера проснулась Леда и пришла в гостиную. Леран сидел в кресле, она взобралась ему на колени и свернулась тесным комочком, обвив одной рукой его шею. Леда проснулась абсолютно здоровая, кожа и глаза вернули прежние краски.
- Ты не спишь, Леран... У нас были гости? Во сне приходил кто-то большой, сильный и грозный. И очень несчастный...
Ужин в восточном стиле.
Неожиданный приём...
Шэнь Фу - имя тихо шелестящее, взятое из спокойной осени, его нельзя произносить громко. Старый седой китаец Шэнь Фу носит в себе запретное знание. Но он молчит о нём и никогда не скажет.
Леран знает о наличии запретного, ему хочется заглянуть в него. Да что-то не даёт. Это что-то управляется Учителем. Сам Учитель давно не появляется. Его отсутствие означает: близкой опасности для жизни Лерана Кронина нет. Учитель занимается исключительно его личной судьбой, другие его не интересуют... Судьбой других озабочен Леран.
Он в который раз восстанавливает последовательность слов и событий, приведших команду «Барта Эриксона» в ресторанчик Шэнь Фу.
Желание свободы и экзотики полной мерой... Наличности мало, жемчуг надо продать умело и выгодно. Усталость приводит в первый же открытый порт. Гид и переводчик один, - маленькая Ли. Беседа Ли с портовым чиновником, объединившим в себе функции таможенника, пограничника, администратора. Он встречает яхту на причале. Большой начальник вовремя оказался на месте швартовки. Минута в минуту. Небольшой конверт прячется в складках чиновничьих одежд, они обретают легальный сухопутный статус и добрые советы.
Чиновник исчезает, Ли предлагает ресторан на линии, разделяющей город на две части. На востоке, - фешенебельность. В дешёвых кварталах Запада обитают бедные, перемещённые, незарегистрированные и прочие сомнительные личности. Географическое положение ресторана говорит: здесь удовлетворяются вкусы восточные и западные. Возможны сочетания. Предложение проходит беспрепятственно.
Цветные бумажные фонарики. Бамбуковые занавески. Причудливых форм цветные пятна на стенах. Единственный признак привычной культуры, - картина Боттичелли на стене за входом. «Рождение Венеры». Картина беспокоит Лерана с первого взгляда. Она отличается от оригинала, украшающего Флоренцию. Венера на раковине посреди моря... Волны и раковина, очень похожая на распустившийся белый лотос. Копия картины сделана тем, кто понимает разницу между раковиной и лотосом. Беспокойство может быть и напрасным: восток и лотос неразделимы. Но тема уж очень знакома, соприкасается с рафаэлевской Галатеей.
Седой китаец с косичкой встречает у входа. Встреча и размещение гостей, - дело хозяина. Самый важный элемент церемонии! Руки ладошка к ладошке, лёгкий полупоклон-приглашение. Леран стоит за спиной Мартина. Шэнь Фу замечает его в последнюю секунду, замирает, и тут же склоняется в глубоком поклоне, как перед воскресшим императором. Поражённая Ли переводит его бормотание с опозданием:
- Я ваш слуга, господин! Весь ваш...
И так далее в том же духе.
Ли стоит усилий вывести владельца пограничного ресторана из верноподданического транса. Она объясняет: господин Леран со спутниками явился не для поклонения, а для утоления жажды, голода и отдыха. Шэнь Фу объявляет, что комната для господина готова и семенит впереди со сложенными у груди ладонями, посекундно оборачиваясь и кланяясь.
Команда воспринимает ритуал спокойно, лишь Фред саркастически замечает:
- Рождение идола... Не миновать жертвоприношений.
Голосом Фреда говорит судьба.
У Лерана появляются догадки после осмотра предложенной комнаты «приёма идола», по выражению Фреда. На шёлковых занавесях входа, с внутренней стороны, повторенный многократно белый трилистник, аккуратно оконтуренный голубым. Чем не приёмная для императора?
Так всё было.
Если ресторан Шэнь Фу встал на их пути не случайно, то манипуляция проведена очень искусно. Жаль, нет с ними Сэма Эллиота с Санни. Капитан с женой отказались от берега. Они считают себя чудом спасёнными и потому преисполнены бескрайней благодарности.
На протяжении всего пути капитан «Барта Эриксона» относился к своим обязанностям исключительно пунктуально, будто находился не на яхте, а на борту боевого крейсера. Переубедить его невозможно. Да, Леран не ошибся в нём. За пятнадцать лет службы в военно-морских силах, - из них одиннадцать в спецподразделениях, - моряк ухитрился не растерять качеств юнги-романтика. Они-то и подвели его в Стар-Форте. Благодаря своему неискоренимому простодушию Сэм опрометчиво показал, что знает слишком много непозволительного и не умеет держать язык за зубами. Чем обрёк себя и Санни. Их перевели в низший разряд живых существ, в опытный человеческий материал.
В «Аэрариуме» Стар-Форта филиал Ла-Хойи много лет проводит эксперименты над людьми. В специальной резервации содержатся десятки мужчин и женщин, ранее бывших людьми. Бывших людей. Все они прошли «адаптацию» в клинике миссис Кейт. Психотерапевтическое зомбирование... Леда могла также стать единицей опытной биомассы.
Секретная программа, одобренная правительством, предусматривает использование всего, что достигла экспериментальная наука планеты в искомом направлении. От родов в воде до замены лёгких жабрами. Место мышей, свинок и обезьян заняли люди. Сэм Эллиот проник в тайну одного из важнейших пунктов программы. Несколько человек, взрослых и детей, «учили» дышать жидкостными смесями, непрерывно меняя их состав. Добивались коренной перестройки организма. И пришлось Сэму познакомиться ещё с одной тайной. Психиатрическая клиника являлась основным поставщиком материала для принудительных опытов. Согласия жертв не требовалось. Всё делалось для того, чтобы из человека сделать рыбу. Цель программы, - серийное производство человеко-рыб.
Причина для того, чтобы разделаться с чрезмерно любопытными личностями, сгруппировавшимися вокруг вольного журналиста Лерана Кронина, достаточно весома.
Шэнь. Фу посвятил себя заботам о гостях лотосовой комнаты без остатка. Леде он очень нравится: она видит в нём диковинного заморского Санта-Клауса, исполняющего любые капризы. Хитрый китаец сразу и точно уловил близость Леды к Лерану и назначил её в принцессы. Он жужжит вокруг неё как рабочая пчёлка. На коленях Леды уже несколько мягких игрушек: забавные заяц, обезьянка и говорящий по-китайски заводной попугай. На отдельном подносе - всяческие сладости, они так и просятся на язык. Взгляд искушённого детством Фреда тянется к ним, но ему не положено, он не королевской крови. Леда в восторге. Придётся Лерану вооружиться умением Шэнь Фу.
С потолка к столу свисают три бумажных фонарика: белый, розовый, голубой.
Белый, розовый, голубой... Займись ими, советовал Агасфер. Он говорил о Египте, а здесь, - Восток. Впрочем, Ра начинает пусть отсюда. Воды Нила встречают его не первыми.
За пределами низкого стола, за расписными подушками для сидения, - сумрак, рождающий ощущение близости космической пустоты. Из космоса появляется, и в него исчезает бесшумный человек с косичкой, в шёлковом халате с фантастическими цветами. Для человека Запада, - женская одежда. На подушках: иероглифы, знаки неведомого знания. Надо бы спросить Ли.
Умиротворённая отрешённость, - таково общее настроение. Лица спокойны, движения замедлены. У всех, кроме Леды. Она следит за Шэнь Фу, ставшим её личным официантом и волшебником, разглядывает игрушки, слушает попугая, принюхивается к блюдам, трогает пальчиком цветы на гирлянде, подаренной ей старым китайцем.
Хорошо, нет музыки, было бы слишком.
Леран понимает последним, почему Фред тянется к сладостям на подносе Леды. Понимают и сочувствуют все: не бывать бедному Фреду героем-рыцарем... Леда в океане забыла Нью-Прайс и Сент-Себастьян. И за месяц расцвела так, что затмила «мисс мира» Флоранс. Леран невольно проследовал за взглядом Бергсона-младшего...
Под высоким смуглым лбом, под чёрными изогнутыми стрелами бровей, - глаза юной Марии Крониной, ярко-синие, чуть протяжённые к вискам.
Нежный овал, стянутый снизу узкой дугой подбородка, раздвинут индейскими скулами Ирвина, разделён прямым чутким носом с едва заметной горбинкой. Приметы индейских предков придают рисунку лица интригующую оригинальность. А вот губы, - как у Лерана, как бы символ их единства. Чёткого рисунка, небольшие, чуть полноватая нижняя... Их цвет говорит о настроении и самочувствии. Леда сияет, искрится, её чёрный волос играет с ней в игру неосознаваемого обольщения. Один локон всё время норовит закрыть ей рот, Леда отгоняет его лёгким выдохом... Было от чего потерять голову временно одинокому Фреду.
Да, женщины «Барта Эриксона» смогли бы легко разрушить честолюбивые надежды участниц любого конкурса красоты. А Леда и внешне, и внутренне вне всякой конкуренции. Скорее даже, - над ней.
Санни ещё предстоит пройти путь возрождения, океан не излечил её. У Санни правильные черты, всё в отдельности совершенно. Но она не производит впечатления красивой женщины. Разве только когда улыбается Сэму. Результат вмешательства врачей клиники; раньше она была другой. Но Санни нет в ресторане...
Мысль о Санни возвращает к Сэму. Благодаря искусству Сэма Эллиота они пересекли океан без лишних приключений. На суше можно позволить себе спокойные размышления об океанской программе Крейслера. Несовпадения двух цивилизаций, по теории Карлоса, обусловлены различающимися основами бытия. Суша производит съедобной биомассы до десяти миллиардов тонн в год. А океан - более сорока! В воде - более стапятидесяти тысяч видов организмов. Эти и другие цифры наверняка известны тем, кто будет платить состояния за место в Аэрариуме. Переселиться в океан всё равно что сменить планету. Или даже перейти в иную вселенную. И послать подальше отравленные земли.
И вот оказывается, что замкнутые минимиры в океане, ещё не родившись как следует, уходят в прошлое. Человеческий гений решает проблему полной адаптации в иной вселенной, он желает стать хозяином новой стихии, а не прозябать узником биосфер-аэрариумов. Стать хозяином - достойно человека!
Но каким дьявольским путём они это делают! Куда до новоявленных Дамастов сегодняшнему Агасферу с больной совестью.
Бывший моряк не просто любит море, он ориентируется в нём, как в собственном доме. Последние пять лет в Стар-Форте тоже не прошли зря. Сэм рассказывал Лерану неизвестные истории моря. Небывалое чередовалось с фактами науки. Даже Ирвин не знал о заколдованных глубинных течениях, время от времени поднимающихся на поверхность. Для их вызова существует специальная фраза-мантра. Море жило и менялось вместе со всей планетой. Знаменитый переворот, свершённый семьдесят миллионов лет назад... Революционные перемены произошли тогда не только на суше, но и в океане. Так, появились летучие рыбы, приводившие Леду в необычайный восторг. Двух и четырёхкрылые, они начали водное бытие одновременно с исчезновением на земле ящеров.
Сэм трижды менял курс яхты, следуя тайной договорённости с Ледой. И всякий раз ссылался на меры безопасности. Леде надоедали безбрежности, и капитан «Эриксона» находил для неё вдруг возникающие ниоткуда атоллы, один раз даже с пальмовой рощицей. Яхта становилась на якорь, отдых-стоянка длился сутки. Бегство оборачивалось в праздник.
Тут-то Леда переключалась с Сэма на Лерана. Ему приходилось вызывать дельфинов, устраивать весёлые игры в воде для Леды, Флоранс и Майкла. Остальные были зрителями. Леран использовал такие дни для расширения своих представлений о самом себе. По инициативе Фреда, увидевшего, с какой лёгкостью Леран достал со дна несколько жемчужин в подарок Леде, ему пришлось организовать настоящий промысел. При содействии дельфинов казна команды пополнилась несколькими сотнями первоклассных белых жемчужин.
Во время последней такой стоянки, ночью, Леран занялся акулами и глубоководными осьминогами. Уйдя на дно и удобно устроившись в коралловом заповеднике, он выбрал в окружности десяти миль три особи, установил с ними мысленный контакт. Управлять ими было не сложнее, чем дельфинами. И акулы, и осьминоги подчинялись ему с радостью, готовы были выполнить любое приказание. Их чистая энергетика, здоровая природная сила освежили его, убрали с внешней оболочки налипшие от общения с людьми грязные энергокляксы.
Поднявшись после первого опыта на борт, он встретил Эрнеста. Мартин явно догадывался о цели его ночного пребывания в воде. Эрнест только посмотрел ему в глаза. Леран понял вопрос и ответил так же молча, наклонив голову: да, всё в порядке, всё получается.
Получалось. Границы возможностей быстро расширялись. Приходилось придумывать испытания, чтобы не останавливаться на достигнутом. Однажды он чуть не превысил свой предел, поставив под сомнение само существование яхты и её команды. Толчком послужил разговор Сэма с Фредом и Майклом о загадках океана. Моряк доказывал, что в глубинах обитают чудовища, против которых бессилен и человек со всем его оружием. Фред смеялся, Сэм прятал раздражение от ничем не обоснованного, голого скептицизма Бергсона-младшего.
Леран включил дальнее зрение и обнаружил почти под яхтой, на глубине около трёх миль странное существо громадных размеров. Он уже видел таких животных раньше, но не входил с ними в контакт. Стремление помочь Эллиоту, показать, что Сэм говорит только о том, что знает, заставило нарушить тяжёлый покой многотонной громадины. Яхта шла медленно, со скоростью не более двух узлов. И через пятнадцать минут за кормой забурлила-запузырилась вода, раздался мощный вздох и над океаном поднялась рогатая голова на длинной чёрной шее.
Женщины завизжали от испуга, Леда молча прижалась к Лерану. Мартин, взглянув на порождение океанского ада, перевёл взгляд на Лерана: только он понял, в чём дело. Чудовище повертело головой, заметило яхту и устремилось к ней. Конечностей-плавников не было видно, но поднявшееся над водой туловище не менее чем в три раза превосходило размерами длину яхты.
Только исключительным напряжением психических сил Лерану удалось заставить монстра успокоиться и вернуться в родные глубины. Волны, распространившиеся кольцами с места его появления-исчезновения, ударили по «Эриксону» трёхбалльным волнением. Происшествие потрясло весь экипаж.
И Лерана. Он вдруг обнаружил, что Фред Бергсон не нравится ему больше, чем в своё время тогда незнакомый Агасфер. Именно эта неприязнь подвигла его на неподготовленный, непродуманный и рискованный опыт. Эмоции являлись помехой в развитии. Требовалось отделить себя от команды «Барта Эриксона», переменить складывающиеся отношения.
Все они были нужны друг другу, никому больше. Их объединяла единая цель, - избежать гибели от рук неведомого противника, уйти подальше из сферы влияния Сент-Себастьяна, от опасной линии, соединяющей город с точкой по имени Фумарола, от самой Фумаролы. В этом бегстве каждый играл определённую роль, занимал своё место. Сэм Эллиот, капитан яхты, являлся хозяином маршрута. Фред Бергсон, в силу финансового превосходства, без которого путешествие в таком исполнении было бы невозможно, считался главой предприятия. Но генеральным директором, в ведении которого сосредоточились стратегические проблемы, от которого зависело выдвижение и принятие важнейших решений, оставался Леран. Ошибка с глубоководным монстром, - сигнал к снятию руководящих полномочий, понял Леран. Он имеет право и обязанность вмешиваться в жизнь команды только в случае приближения действительной угрозы, которую без него не отвести.
...Рис и вино разом, одновременно, на стол не подаются, объясняла Ли Эрнесту. Мартин сначала недоумевает, потом смеётся и требует убрать рис с его стороны стола. Крамов проявляет горячую солидарность и присоединяется к требованию товарища. Шэнь Фу трясёт косичкой, жмурит и без того невидимые глазки. И приносит рисовую водку, нарушая народный ритуал вместе с традициями заведения. Приносит, краем глаза наблюдая за Лераном: как среагирует почётный гость, гость-господин.
Слово Лерана для Шэнь Фу будет приказом. Зачем мешать друзьям наслаждаться полной свободой после стольких испытаний?
Бергсон-младший обильно удобряет свою тарелочку приправой усян-мянь, морщится. Леда смеётся: усянмянь, - ужасный порошок из корицы, укропа, солодкового корня, бадьяна и гвоздики. Фред успешно обходится без содействия Ли.
