О, сокровище в Цветке лотоса...

 

Высшее сокровище всех миров, - жизнь и разум в единстве. ЕдиныйПуть развития разума... Общие представления сокровенного смысла... И на Земле, и на Фаэтоне! Святые, божественные образы всегда связаны с особенностями лотоса, простого и прекрасного цветка. Знание, не имеющее границ во времени и пространстве...

Велик Эрланг, единолично избравший лотос для возрождения своего и сопланетников!

Брахму индусы называют лотосорожденным.

Традиция ислама утверждает: на седьмом небе, справа от престола Бога, растёт лотосовое дерево.

Лу Шань, родственник жены Эрнеста Мартина, - представитель китайской ветви буддизма. По его словам, на западном небе расположено лотосовое озеро. Каждый лотос в озере, - душа умершего человека! И вообще всё западное небо есть средоточие цветков лотоса различных форм, размеров, оттенков. Лотосовый рай...

Экипаж «Барта Эриксона» обсуждал в океане загадку лотоса. Не во сне ли было это?

Говорила Ли, светящаяся трепетным смыслом полузабытого знания.

Лия... Имя, данное Эрнестом, ей более подходит.

... ОМ... Или АУМ...

Священный слог. Он, - в начале всех ведических мантр.

В Риг-Веде записано: «Ом тад вишнах парамам падам».

«Лотосные стопы Вишну - высшая цель предавшихся Богу».

Далёкий, как звезда, голос Лии:

-...Святость и чистота неразделимы. Лепесток лотоса всегда чист, до него не может дотронуться и вода. Божественное не соприкасается с грязью, духовное отделено от материи... Тонкий и прохладный запах лотоса будит воспоминания о рае.

Леран окунулся в память Земли.

Золотой век людей-землян... Мифы говорят: когда-то и люди были золотыми. Память не сохранила координат места и времени, обманные реалии железного века заслонили её.

Что ждёт фаэтов? Где гарантия, что они снова не уклонились от Пути? Тяга землян к лотосу, - по сути тоска по потерянному раю, восторженная мечта о чистом высшем блаженстве-наслаждении. Мечта о том, что недостижимо в земной жизни....Планета низшего класса, поднятая на средний уровень... Но она есть, жива. А высшей, райской планеты Фаэтон нет, на её месте - рой осколков.

Увлечённый сопоставлениями, столкновением усвоенного ранее, узнанного теперь и незнаемого, Леран не сразу услышал обращение к себе. Шёл мощный поток мысленного излучения многих, направляемый к нему одному. Погибшая планета обращалась к возрождённому сыну своему...

И было неважно, с кем из фаэтов он соприкасается в данный момент, каково его имя. Ведь и они не знают, как его зовут.

- Готов ли ты воссоединиться с нами? Готов ли пойти по дороге чистого разума и трезвости?

Разве мог он ответить «нет»? Прилив радости захлестнул его, вскрыв замурованные в глубине «Я» пласты собственной, неучтённой силы.

- Вижу в твоей готовности мощь неожиданную! Ранее, братья, мы не встречались с такой энергетикой... Непонятно!

- Неучтённое влияние человеческого мира. Преждевременное раскрытие...

- С миром землян надо расстаться. И чем быстрее...

Радость, удивление, восторг, неиспытанные ранее ощущения кружили его, как осенний листок в предгрозовом вихре.

Сдержанное ожидание, спокойное созерцание, дружеский интерес исходили от соединившихся с ним фаэтов. Но вот и голос того, кто выше правом...

- Все мы прошли ритуал Посвящения. С него мы начинаем непройденный на Фаэтоне путь. Мы приглашаем тебя во Дворец Посвящения...

Трое в серебристых одеяниях повернулись кругом, часть стены перед ними, с белым трилистником в центре, заволновалась, покрылась рябью, оделась туманом и обрела прозрачность. Не колеблясь, Леран вслед за фаэтами прошёл через пустоту камня, и оказался в заполненном тёплым жёлтым сиянием круглом помещении. Под центром разделённого на семь сегментов-секторов сводчатого купола на зеркально отполированном граните пола стояло невиданное сооружение. Более ничего во Дворце Посвящения не было.

Нечто похожее на бутон... А вокруг, через равные интервалы, - шестеро фаэтов. Среди них и те трое, и женщина, проводившая его через море в грот. Свободное седьмое место предназначалось ему. И почему они комнату зовут Дворцом?

Леран ступил на свободное место. Ритуал...

- Перед тобой стилизованный символ мира фаэтов. Такая схема на языке землян зовётся «мандала», а нами понимается как «обладание сущностью».

Говорила его проводница Айла, напомнившая сейчас не только Леду и Флоранс, но и Марию Кронину. В фаэтянке собралось всё: женственная мягкость, красота, грация, ум. Впервые Лерана посетило желание близости к женщине, но смутное, не оформленное в конкретные образы обладания.

- Наша мандала изображает семилепестковый цветок лотоса, - продолжала Айла, - Ты знаешь, лотос для нас священен. В центре цветка реконструкция образа фаэта. Имя ему, - Эрланг. Заслуги Эрланга неизмеримы. Равных ему не было. Через Эрланга на Фаэтоне осуществлялась связь с Высшим Началом. Благодаря нашему вождю мы обрели новую жизнь после взрыва родной планеты. Его гений сделал нашу новую жизнь практически вечной и придал нам в новом рождении невиданные силы и возможности.

Поэтому Эрланг - в центре лотосовой мандалы. Мы не ведаем, когда он вернётся к нам и как изменит наше миропонимание. Тогда, наверное, в центре этого лотоса появится нечто иное. Пока же здесь он, по решению всех семисот тысяч фаэтов Земли. Кроме личности Эрланга, центр мандалы олицетворяет нашу ведущую цель: собрать всех, кто ещё скитается в контейнерах по космосу, кто затерялся на других планетах и лунах. Мы ждём Эрланга!

- Мы ждём Эрланга! - следом за Айлой повторил невидимый многотысячный хор фаэтов, участвующий в церемонии Посвящения.

- Я жду Эрланга! - подчинившись общему настрою, сказал Леран.

Полностью раскрывшийся семилепестковый лотос с фигурой фаэта в центре медленно вращался по часовой стрелке. Леран всматривался в обнажённую фигуру. Не камень, не дерево, не металл. Ни какое иное вещество. Эрланг воссоздан способом, близким к волновому голографическому. Сколько ему было лет? Тело атлетическое, стройное. И когда вернётся внутренняя память? Ведь он в той жизни тоже знал Эрланга.

Вот фигура повернулась лицом, на смену золотым локонам пришли золотые глаза.

Лицо! То самое, знакомое лицо, лик из забытых лет, лик Учителя!

Так вот кто являлся ему в трудные минуты, кто помогал раскрываться... Эрланг! Видимо, великий фаэт вложил свой образ в каждое семя. О нём помнят все, и все ждут его возвращения.

Ожидаемая встреча с Учителем откладывалась. Леран поднял голову, будто надеялся увидеть его наверху. Свод Дворца вращался синхронно с мандалой. Ни шороха, ни скрипа... Велика сила фаэтов!

Фигура Эрланга совсем не казалась статуей. Исходящий от белых лепестков свет оживлял красноватую кожу, движение выделяло поочерёдно разные группы мышц. Глаза искрились, вызывая ожидание: вот-вот Учитель заговорит...

- Обрати внимание на лепестки... На краю каждого, - ритуальные блюда, приготовленные из земных лотосов.

Леран уже знал имена всех шестерых, представляющих Правящий Совет фаэтов на планете Земля. Встреча с Эрлангом-Учителем пригасила влечение к Айле, и он с особенным любопытством изучал двоих, имеющих высшую власть. Эйбер, - вождь фаэтов Земли, первый ученик Эрланга на Фаэтоне. Арни, помощник Эйбера, до сих пор не вспомнивший своего истинного имени и прежнего положения. Память к Арни возвратилась частично.

Леран успел привыкнуть к лицам землян, эмоциональным, подвижным, легко выдающим их внутреннее состояние. У Эйбера и Арни, - неподвижные, застывшие черты, непроницаемые глаза. Холодная и недоступная красота... Власть над фаэтами, - это и власть над землянами, над Землёй. Видимо, её долгая тяжесть легла на их лица застывшей печатью. Разве не так же отстранённо выглядел Леран среди землян в последние годы? Что предпочтительнее: замкнутость фаэтов или открытость землян, он ещё не решил. Вновь заговорила Айла, ведущая церемонию.

- Восточная кухня Земли широко использует в пищу семена лотоса. И свежие, и предварительно высушенные, они применяются в сладких блюдах. В ритуале Посвящения мы реализуем внешне похожую технологию приготовления. Но наши блюда, - другие. Главное в них, - духовная суть. Их предназначение, - помочь заново рождённому усвоить то сокровенное, что объединяет фаэтов, превращает их в единую сущность. А усвоив, - влиться в эту сущность, сделаться её частью.

«Сингон... Тело мудрости…»

- Хорошая ассоциация, брат наш, - в голосе Айлы прозвучала нотка радости, но лицо её осталось неизменным, - В японской буддийской школе Сингон мандала алмазного мира, составленная из пяти лепестков лотоса, используется для познания и обретения «тела мудрости». Сингонская схема, - отражение нашего символа, как и многое другое в мире землян. Наша лотосовая мандала наполнена энергией всех возрождённых фаэтов, они все на связи с нами и с тобой. А в блюдах из семян лотоса присутствует душа каждого из нас.

- Приступим же! - прозвучал голос Эйбера; он произнёс слова вслух, твёрдо и властно, первым нарушив тишину под вращающимся куполом.

Свет во Дворце Посвящения пригас, Леран вместе с членами Правящего Совета поднял голову. Купол потемнел, на его месте явилось звёздное небо. Звёзды, сплетённые в неизвестные созвездия... Вид Галактики из точки, удалённой от Солнца, понял Леран. Из той точки, где жила планета Фаэтон.

Пригасло и сияние лепестков, лучи далёких звёзд коснулись Эрланга, тёмно-красная кожа заиграла небесным светом.

Эйбер вернул ритуал на внутренний, внеголосовой уровень общения.

- Семь лепестков кодируют наше понимание Вселенной, обозначая стороны-свойства мира и преобразование их в личности фаэта. Два, не прямо противостоящих, означают соответственно необъятность глубины мироздания и неизмеримость высоты мыслящего духа. Два других, слева, заключают многомерность пространственных форм и поток всепроникающего времени. Три, справа, представляют жизненные силы фаэта: биоэнергетическую, психоволевую и духовноорганизующую. Центр мандалы, сливая семь сторон в неразрушимое единство, несёт интегрирующий смысл: всегда и везде каждый фаэт представляет всех, все фаэты выражают волю каждого.

Краткая схема выделяет главное, стержневое, наш внутренний и внешний миры многократно богаче. Знакомство с мандалой Фаэтона позволило тебе понять, насколько фаэт превосходит землянина. И тебе, брат, предстоит переменить своё миропонимание, перевернуть его. Земное, - лишь слабое отражение нашего, и никак не наоборот. Арни, очередь за тобой.

Помощник Эйбера прищурил глаза, направленные в центр лотосовой мандалы, и она остановила кружение. Лепестки заняли места напротив стоящих фаэтов. Арни оглядел лица присутствующих, начав с Эйбера и закончив новообращённым. Леран отметил в его взгляде концентрацию непреклонной, не знающей возражений воли. Взгляд ожившего царя-Сфинкса...

Подобное выражение глаз, - не редкость и среди землян. Но то, - лишь бледное отражение...

Прикосновение взгляда Арни сделало Лерана частью одного организма, состоящего из семи голов, четырнадцати рук... Он протянул руку и коснулся пальцами круглых цветных кусочков, лежащих горкой на снежно-белой поверхности лепестка. В миг прикосновения его пронзила обжигающая единая мысль сотен тысяч фаэтов. Мысль невыразимая, окутанная мощнейшим чувством, спаянным из тысяч эмоций, она несла бесконечные оттенки одной великой силы, имя которой - родство! Ты - во всех, все - в тебе!

Разом всё земное, приобретённое со времени рождения в Нью-Прайсе до падения в море с «Барта Эриксона», стало лишним, чужим и чуждым.

Ликование, ранее не испытанное и в малой мере, влило в него неизмеримую земными оценками мощь сообщества фаэтов и подняла над глупой суетой, мелкими бедами и незначительными радостям землян. А вся Земля предстала муравейником у ног. Он же стоял над ним, божественно могучий, способный верно решать и безошибочно действовать. Даже не шевельнув пальцем, он мог изменить судьбу любого муравья или всего муравейника...

Леран положил розовый шарик на язык. Шарик растаял, оставив воздушный сладкий привкус.

Мандала тронулась, сделала седьмую часть пути по окружности, остановилась. И так семь раз. С каждой остановкой, с каждым прикосновением к следующему блюду, с каждым очередным вкусовым ощущением Леран снимал с себя, слой за слоем, земную накипь, наполняясь светом высшего знания.

 

 

Новый Лу Шань.

Положение делалось отчаянно тяжёлым.

От помощи буддийской общины Эрнест отказался категорически. Лия не настаивала. Сверхдостаточно того, что приютили Леду. За неё можно быть спокойными: она под надёжной охраной и опекой.

Через пару недель после чрезвычайного происшествия с яхтой Мартин завершил этап активного дознания. Все попытки отыскать подход к причине гибели «Барта Эриксона» были безуспешны. Наступала эпоха безденежья.

В глубине души Эрнест надеялся, что Бергсон-младший, прекрасно зная о ситуации, в которой они оказались, подаст о себе весть. Но все сроки прошли. Пересилив себя, экс-комиссар отдал последние центы на телефонный звонок в Сент-Себастьян, в офис фирмы «Сталь и сплавы». Расчёт был верен: трубку поднял Фред. Новоиспечённый бизнесмен мучительно выбирал слова, не решаясь прервать разговор и в нетерпении скрывая давний страх. Всё поняв, Эрнест с презрением сказал слова Майкла Крамова: «Твою дивизию!» и бросил трубку. Друг обратился предателем.

Лия, узнав о переговорах с Сент-Себастьяном и посмеявшись над возмущением Эрнеста, очень мило и авторитетно заявила, что лучше быть нищим, чем любым из Бергсонов.

- Но Лия! Ведь ему ничего не стоило отправить нам тысячу-другую. Все их деньги - от махинаций-эксплуатаций, я-то знаю. И они знают, что я знаю. На его месте я бы фонд помощи жертвам кораблекрушений организовал...

- Ты на его месте? рассмеялась Лия, Ты никогда не будешь на его месте.

- Что? снова возмутился Эрнест, - Я не способен руководить и такой ничтожной компанией? Ты считаешь, я совсем ничего не умею?

- Суметь-то ты сумеешь. И это, и многое другое, - уже серьёзно сказала Лия, - Но ты не из касты императоров. Ты, Эрнест, не реализовавший себя монах. Я тебе помешала, и ты стал обанкротившимся комиссаром полиции.

- Лия, что ты такое говоришь? - простонал Эрнест, - Да если бы не ты, меня и совсем бы не было.

Лия усадила его на подушки, погладила рукой засеребрившийся в течение последних дней волос у висков, тихонько произнесла:

- Я сейчас расскажу, каким ты был в прошлой жизни. Четыре тысячи двести лет назад, в годы правления императора Яо, жил в Китае отшельник по имени Сюй Ю. Он прослыл столь мудрым, что вся страна поклонялась ему. Однажды император, от полноты чувств осознав собственную ничтожность, предложил отшельнику свой престол. Угадай, что ответил Сюй Ю?

- Поблагодарил и спрятался в пещере, чтобы не увидеть своё тело обезглавленным.

- О нет, Эрнест! В те времена люди не были столь жестоки. Отшельник заявил императору, что недостойное предложение осквернило его уши и поспешил омыть их в ближайшей реке. Как тебе поступок?

- Загордился твой Сюй, Лия. Но в целом он прав.

- То-то! Так я сообщу Лу Шаню? Ведь не император, а дядя всего.

Мартин вынужден был согласиться. Местные буддисты связались с монастырём на северном Тибете и через неделю пришло неожиданное известие: по указанию высшего руководства лама покинул горную обитель более месяца назад. Новость заставила пересмотреть некоторые предварительные оценки. Лия заново вспомнила непонятный вопрос Лерана, заданный во время памятного ужина в восточном стиле. Непонятное прояснялось, запутывая бывшее ясным прежде. Леран определённо видел в тот вечер Лу Шаня. Как, где, когда точно? Лия задумалась.

- Люй с детства был увлечён идеей самосовершенствования. А в последние годы мечтал о вступлении в секту «красных шапок». О ней я мало знаю. Совсем немного. Местопребывание «красных шапок» известно только далай-ламе. Ну, и кому-то из его ближнего окружения.

- Элита ламаистов? - заинтересовался Эрнест, - Чем они занимаются? В чём их отличие от остальных?

- Они идут дальше. Развитие мозга, телепатия и всё такое. Слышала, хотят стать как йети.

- Йети... А эти кто? - спросил Эрнест, рассматривая усталое лицо Лии, похудевшее, с обозначившимися морщинами.

Хотелось проявить сочувствие, но они оба не любили беспричинных порывов нежности.

- Лесные люди. Или снежные. Их по-разному называют. Разумные существа, подобные нам. Только они не меняются, остались такими, какими были тысячи лет назад. Лу Шань говорил, йети имеют способности, которых нет у обычных людей. Понимают язык животных и растений, могут при желании становиться невидимыми...

- Маленький Люй стал большим Лу Шанем и пожелал обрести невидимость. Забавно! Восток переполнен легендами, - почти раздражённо сказал Эрнест, - Золотые люди, Шамбала, йети... Что здесь делать бедному безработному негру, не понимающему языка и растений, и людей? Кругом разгул преступности, а в услугах профессионального полицейского никто не нуждается!

- Лу Шань как-то сказал, что Шамбалу надо искать в своём сердце, - прошептала Лия, положив жёлтую ручку на чёрную ладонь мужа, - Я знаю, тебе трудно. Но когда нам было легко? Главное, - мы вместе.

- Да, Лия, это главное, - потеплевшим голосом согласился Мартин и обвёл глазами скудное убранство их временного пристанища, - Ещё несколько дней, и нечем будет платить за эту конуру. Со страховкой за яхту ничего не получается. Здешние власти обращаются с законом, как теннисист с мячом. Они выталкивают нас из города. Пока нас спасает твоё двойное гражданство. Безработный комиссар полиции, - лучшей мишени не придумать и для левых, и для правых. А центром тут и не пахнет...

После долгого разговора Эрнест и Лия пришли к выводу, что надо ещё месяц продержаться в городе. Лия займётся Ледой, а Мартин найдёт себе какую-нибудь работу в порту. Только порт мог помочь ему приблизиться к решению всех проблем. Без этого будущее представало в мрачных тонах.

Причалы, склады, грузовые и контейнерные площадки... Минимум автоматики и механизации. Почти каменный век. В почёте дешёвый ручной труд. Экс-комиссар Эрнест Мартин, - портовый грузчик. Как объяснили ему в портовой администрации, эту работу нужно ему оценивать как удачу. Иначе пришлось бы переквалифицироваться, учиться заново. На официанта или мойщика посуды. И сдать экзамен по минимуму специальных навыков. Даже на вышибалу портового кабака он не тянул, не было рекомендаций.

Эрнест уже достаточно прилично изъяснялся на китайском и старательно «ловил» разговоры, надеясь узнать новые подробности о происшествии с «Бартом Эриксоном», отыскать ходы к тайным структурам, имеющим к тому отношение.

Спина Мартина не подвела, и ежедневный заработок позволял им существовать вполне сносно. Лия ухитрялась экономить на случай непредвиденных обстоятельств. Ведь и для того, чтобы срочно исчезнуть из города, требовались деньги.

Терпение их вознаградилось на исходе месяца, когда Мартин начал думать, что он грузчиком родился и грузчиком умрёт.

В один из жарких перерывов бригада расположилась в символической тени контейнера на горячем асфальте. Мартин надвинул на лоб шляпу и в мечтах о любимом йогурте лениво потягивал пиво из бутылки.

- Эрнест, смотри, кто пришёл, - услышал он насмешливый голос одного из грузчиков, - Видно, безработный мандарин.

Мартин поднял шляпу. Перед ним стоял китаец в национальном платье немыслимой расцветки с невероятными складками.

«Ненаглядный ты наш, - подумал Эрнест, - Заблудшая овечка сама нашла родное стадо. И куда ты дел свой жёлтый плащ мудрости?»

Он медленно поднялся, расправляя затёкшие от получасового бездействия мышцы.

Судьба делала новый поворот, предстояло прощание с товарищами по профессии, столь удачно обретённой.

Мартин и Лу Шань полминуты постояли, смотря в глаза друг другу. Затем Эрнест пожал руку всем членам своей бригады, собравшимся было через неделю избрать его своим главой вместо чересчур хитрого и болтливого корейца, и медленным шагом направился за пределы порта. Лу Шань держался за ним в пяти шагах.

До прихода на квартиру, где их встретила изумлённая Лия, они не произнесли ни слова. Лу Шань обнял племянницу, осмотрел комнату, задержал взгляд на неразличимых рисунках выцветших обоев.

За чаем Лия рассказала историю их приключений. Лама слушал с закрытыми глазами. И философски мудро изрёк, смотря в пол:

- Люди не хозяева своей судьбы. Правит нами мудрость Шамбалы.

- Ты их видел, Лу Шань? - не удержался Эрнест; он склонялся к мысли, что поторопился попрощаться с портовыми друзьями, - Тебя приблизили к их мудрости? Тогда скажи, чего нам ждать!

- Намерения великих не открыты и императорам. Их мысль непостижима.

Лия смотрела на Лу Шаня непонимающе, словно не узнавала его.

- Недостижимость, неподвластность... Анархию тайной силы ты возводишь в божественный закон, - Эрнест усмехнулся девственно опущенным ресницам Лу Шаня, - А я не понимал, почему это Леран Кронин не признавал буддизм за религию. Теперь и я соображаю, чему вы поклоняетесь.

Лама ничем не показал, что заметил откровенную грубость. А Мартин подумал: «Кажется, мы ошиблись. «Красношапочник» нашёл нас сам. Он знал, что с нами, но не показывает того. Приехал с лекцией о буддийском рае среди лотосов, но не с желанием помочь. От совершенномудрых отрешённых нечего ждать сочувствия. Всё равно, что рассчитывать на пост начальника полицейского управления всего Востока. Сейчас он пригласит нас на вечное поселение в свой монастырь, и я его выставлю. Пусть мечтает о лотосовых сиденьях в своём западном раю в одиночестве».

Эрнест вспомнил проповеди Лу Шаня о том, что человек должен строить свою жизнь таким образом, чтобы заслужить место на лотосе поближе к Будде, и поёжился. Не дожидаясь, пока Лу Шань начнёт распространяться о пользе терпения и благотворности испытаний, он сказал:

- Только не говори нам о Сутре Лотоса или Цветке Закона. Это я слышал. В одном ты прав: мы с Лией не хозяева своей жизни. Видно, нами руководят твои мудрецы. У прочих людей, - другие руководители, у них нет в родственниках многоучёного ламы, приблизившегося к Шамбале, - несмотря на гнев, Эрнест заметил, как дрогнули при этих словах опущенные веки Лу Шаня, - Вот уже несколько лет наша жизнь непредсказуема, полна угрожающих случайностей. Чем дальше, тем хуже. Теперь, - совсем край, ни жилья, ни денег. Видимо, зло твоей Шамбалы действительно непобедимо.

Лия обеспокоенно взглянула на Эрнеста и предостерегающе покачала головой.

- Всё, что случилось с вами, - между тем спокойно заметил Лу Шань, - Было предопределено вами же. Завтрашний день делается вчера и сегодня.

- Прекрасно! - развеселился Мартин, вмешательство Лии подействовало на него, - То ты утверждаешь, что мы бессильны перед чужой волей, то с такой же лёгкой уверенностью заявляешь, что мы сами виноваты в наших бедах! Тут как ни крутись, конец один. Как же добиться спокойствия?

- Оставаясь в мире, никак, - сказал Лу Шань, не признавая обнаруженного в его словах логического противоречия, - Невозможно учесть все последствия своих поступков. Выход один, - довериться более высокому разуму.

- Следовательно, при всём желании не избежать того, что называется роком? И судьба будет продолжать играть с нами в кости, утаивая правила игры? Или нам всем втроём в монастырь?

Лу Шань словно не слышал вопросов Мартина.

- Над всей землёй, над водой и сушей, - плотная пелена сотворённого людьми зла. Сверх меры накоплено. Следует ожидать мировых потрясений и всеобщих несчастий. Их не избежать и в монастырях. Надежда достанется немногим. Тем, кто разумом подчинится всеобщему закону. Остальные поднесут к губам чашу отчаяния.

- Образ сколь поэтичен, столь и непонятен. Уж слишком... Чем виновата Леда? Ты помнишь её? Спасибо твоим собратьям, община приютила её. От разума Леды не осталось и четверти. Как ей накануне новых бедствий осознать то, чего не в силах понять человек здоровый? У Леды одна опора в жизни: мы с Лией. Я, Эрнест Мартин, привык действовать сам. И вот, впервые не знаю, что и как делать, чтобы защитить Лию и Леду. Да и себя.

- Каждый защищает себя сам. У каждого свой путь, - Лу Шань не терял присутствия духа, - Бывает, мы блуждаем в тумане ошибок. В такие дни необходимо отрешение. Чтобы очиститься от мусора, мешающего видеть...

- Но как это сделать нам? - мягко спросила Лия, опережая готового взорваться Мартина.

- Удалитесь от людей, загляните в глубины самих себя. В себе найдёте то, чего не можете отыскать вокруг... Отбросив эмоции, они не помогут.

Они вернулись к чаю; к общему пониманию ещё предстояло идти.

Через несколько минут Лия коснулась рукой расписного рукава Лу Шаня; она первой поняла, что молчание начинает мешать.

- Дядя! Если есть Шамбала, и в ней живут мудрые золотые люди, то я знаю, кто они...

Услышав о Шамбале и золотых людях, Мартин поморщился, но промолчал.

- Они, - потомки богини Гуань-инь, спасительницы от бед. Будем же рассчитывать на её высшее милосердие.

Лу Шань с нескрываемым удовлетворением склонил бритую голову ещё ниже. Эрнест понял, что разговор грозит уйти в сторону, далёкую от насущных перспектив, и вмешался.

- Лу Шань, вспомни Лерана Кронина, - лама склонился ещё дальше, макушка головы остановилась напротив чайной чашки, - Ты его знаешь с Сент-Себастьяна. Хоть и юн, но очень яркий, интересный человек. Мы с Лией потеряли всех своих друзей, но надеемся, что Леран остался жив...

Он серьёзно интересовался религией. И старался жить без проступков, единственный среди нас. И тем не менее, его постоянно преследовали беды. Так вот, Леран говорил, что буддизм, - совсем не религия, а абстрактно-философская система мира с элементами веры. Не обижайся, Лу Шань, на прямоту, я по-другому не умею, а хочется понять. Ведь в буддизме не предусмотрено места Богу. Несколько будд, один из них главный, боддисатвы... Каждый человек может просветиться и стать буддой. Ну подумай: разве религия без Бога, - не безбожная религия? А безбожная религия, - вовсе и не религия, а какой-то абсурд. Не так ли?

Лия молчала, стараясь понять, куда клонит Мартин. Лу Шань распрямился и сидел с закрытыми глазами, слегка покачиваясь вперёд-назад. Эрнест продолжал.

- Если я не прав, объясните мне. Я говорил с Лераном много, времени на яхте было достаточно. Будда, то есть и я в возможном будущем, вечен и независим от мира. Почти как Бог. Но ведь миром буддистов правит закон кармы. У этого правителя нет лица, нет имени, он не живой! Нечто безличное, неживое, абстрактное до небытия создаёт Вселенную и руководит живым миром? И Разумом! Какой-то сверхфизический или сверххимический закон установил мне правила жизни и спасения от неё! Откуда он такой взялся? Не слишком ли?

После недолгого молчания Лу Шань по-прежнему спокойно, но очень серьёзно сказал, не касаясь прямо заданных вопросов:

- Мы входим в область, где трудно ориентироваться с помощью привычных нам понятий. Что мы можем знать о первоисточнике всего сущего? Священные откровения, то есть истинные знания, приходят к нам от тех, кому они даны для хранения. Хранители священных знаний, - наги, то есть драконы. Но драконы только стражи, они подчинены Правителю страны Алмазной Колесницы, известной нам под именем Шамбалы. Древние чистые люди видели дворец Правителя, окружённый восемью снежными горами, подобными лепесткам священного лотоса...

- Вот! Теперь ещё и драконы! Долой пророков, да здравствуют динозавры! - весело воскликнул Мартин; мрачность оставила его, странный разговор с Лу Шанем помог ему и расслабиться, и собраться, - Вот когда я своими глазами увижу одного из них с книгой в пасти, тогда поверю всему, что ты говоришь. И стану правоверным буддистом сразу всех сект. А пока этого не случилось, вернёмся к нашим сегодняшним проблемам.

- Торопливость, - мать всех заблуждений. Я понимаю твоё недоверие, - лама остановил качание тела и снова склонил голову, - Попробуем поразмышлять. Вспомним лунный календарь, составленный во времена, уходящие за завесу несчитанных столетий. Ведь начинается новая эпоха: текущее тысячелетие открылось годом дракона. В двенадцатилетнем цикле использованы образы мыши, быка, тигра, зайца, змеи, лошади, овцы, обезьяны, петуха, собаки, свиньи. И, - дракона! В реальности первых одиннадцати животных ты не сомневаешься? Отчего же отрицаешь существование двенадцатого, помещённого без оговорок в один ряд с ними? Только потому, что не знаешь тех, кто его видел? Но ведь миллиарды людей никогда не стояли рядом с живым тигром, а всё-таки не сомневаются в его существовании. По неполным костям воссоздают облик ящеров и считают, - такими они и были. Знание и вера учёных перемешаны с неверием и недоверием...

Колесо времени, калачакра, повернулось так, что мы оказались далеко от тех животных, птиц и рыб, которые жили с нашими предками. Повторю, есть только один путь, способный приблизить к истине, - изменить себя изнутри. Тогда изменится окружающий мир. В нём найдётся место не только драконам...

Эрнест и Лия переглянулись и поняли, что одновременно подумали одно: Лу Шань ни разу не посмотрел в глаза ни ей, ни ему. Никогда с ним такого не бывало в Сент-Себастьяне. Близость духа рассвета действовала на ламу не лучшим образом. Надо было менять подходы, что могла только Лия.

- Дядя, пусть так, у нас с Эрнестом остаётся путь спасения. Но ведь мы не единственные... Все люди страдают. Человечество переполнено горем и бедами. Оттого и Земля окуталась тяжестью. Почему такое? Ведь не всегда же люди не жили, а мучились...

- Единого человечества на Земле не существует. Муравейник значительно более организован и сознателен. То, что все привыкли называть человечеством, - противоборствующее, антагонистическое движение мелких и больших групп существ, называемых людьми. Нет человечества и потому, что нет человечности. Она, - самый великий самообман. Подобие гуманности вызывается двумя причинами. Либо глупостью и ошибками, либо страхом и стремлением к выгоде. Гуманность не служит в наш разрушительный век сознательным ориентиром для мысли и дела.

- Так мы озверели? Люди стали зверями? - спросил Мартин.

Такой поворот в рассуждениях ламы привлёк его, Лу Шань виделся ему то в смешной судейской мантии, то в траурном одеянии прокурора. Кое-что весьма важное для себя Эрнест уже выяснил, и ему хотелось очертить вокруг Лу Шаня окружность пошире. Этот разговор несомненно претендовал на особую роль в дальнейшей судьбе многих, связанных с Лераном Крониным.

- Нет. Земля населена новой расой. Не зверей, и не людей...

- Вот как! Вспомнил слово... Нелюди?

- Люди-нелюди... Не люди! - вот что важно. Каждый любит себя и ненавидит других. В лучших, экстремальных случаях встречаются равнодушные. Разве ваш Леран не из них? Разве не он причина ваших несчастий?

Мартин вдруг понял, что Лу Шань осведомлён о Леране гораздо больше, чем он с Лией. И последние слова ламы, - не от него самого, они никак не вяжутся с прежним Лу Шанем, цельным и действительно мудрым. Сегодняшний Лу Шань меняет ориентиры как змея шкуру, как ящерица хвост. И ещё ему стало ясно, что Лу Шань не откровенен с ними, он утаивает от них нечто очень важное. И это новое важное не связано с положением монаха-буддиста, будь он даже из таинственной секты «красных шапок».

И спросил, не рассчитывая на прямой ответ:

- Леран... А почему ты так же жёстко не скажешь обо мне? Или о Лии? Потому что наш родственник? Ты же буддист со стажем, от тебя требуется одинаковая удалённость от всех людей.

Лу Шань посмотрел на него долгим пустым взглядом, равным отсутствию взгляда, и Эрнест не удивился тому. Но сделал ещё одну попытку вывести ламу на больную для всех тему.

- Что касается Лерана Кронина, я не знаю человека более честного и доброго. Уверен, Лия думает так же. Если бы Леда могла, рассказала бы, каким он был сыном и братом. То, что он талантливее и способнее нас, не означает, что он равнодушен и себялюбив. Да, он совершал ошибки. Тому виной не его «бесчеловечность», а юность, недостаток образования и опыта. Ему в бесчеловечном человечестве было намного труднее, чем каждому из нас.

Лу Шань вновь сделал вид, что не слышал Мартина.

- Примите мой совет, отрешитесь от всего, забудьте о прошлом, в том числе о Леране Кронине. Поверьте мне, только после этого вам удастся найти свой путь к истине. И обрести желанную жизнь.

Он встал, поклонился и сказал:

- Простите меня. Мне необходимо совершить обряд. Если позволите, я уединюсь в малой комнате...

Лу Шань удалился. Лия проводила его взглядом, вздохнула и задумчиво произнесла:

- Наследственность, традиции... И я бы пошла в горный монастырь, если бы родилась мальчиком. Но я женщина, и моё место рядом с тобой.

- Лия, в монастырях из хороших людей делают роботов. Он как машина, выполняющая неизвестную задачу. Ты убедилась, он что-то скрывает? Не нравится мне такое монашество.

- Хочу надеяться, что мы не обидели дядю. Пусть он изменился, но он всё тот же Люй... Ведь он только чуть-чуть старше меня.

- Прошу извинить, Лия, но я не был с Лу Шанем честен до конца. Что-то в его новом облике меня насторожило. И я поступил как полицейский. Автоматом, не раздумывая.

- Мне он тоже сразу показался не тем... Но о чём ты, Эрнест?

- О драконах! Ведь я нисколько не сомневаюсь в их реальности. Я в них больше верю, чем сам Лу Шань. Их видел Барт. Вместе с Лераном. Сейчас не время, подробнее расскажу тебе после. Но поверь, это так. Что для меня означает, - Лу Шань связан с теми, кто погубил Барта и, скорее всего, имеет отношение к тому минному полю без хозяина...

- Я ещё заметила: он борется с собой. То он один, почти прежний, то другой, далёкий. И спорит сам с собой, говорит то одно, то другое. Может, так и надо?

Эрнест хотел что-то сказать, но разговор был прерван и отложен надолго. Вернулся Лу Шань, с поднятой головой и прямым взглядом. На этот раз он был краток и деловит.

- В предгорье подготовлено убежище. Рядом, - община моих друзей. У монахов тоже есть дружба. Там вы переждёте тяжёлые дни. Я здесь затем, чтобы проводить вас...

 

 

Свет Сириуса

Лотосовая мандала завершила полный оборот. Звёздное небо уступило место своду из камня. Белые лепестки плавно сомкнулись, скрыв фигуру Эрланга. Ещё мгновение, - и бутон пропал. На смену ему в пустом пространстве возник шар двухметрового диаметра.

Живой семилепестковый Лотос с готовой ожить фигурой фаэта, - это явление Леран воспринял почти спокойно. Но шар легко развеял его уверенность в умении владеть собой.

Земля! Земля, уменьшенная во много раз и, - живая, населённая, - явилась перед ним, вызвав шок абсолютной достоверностью воспроизведения.

- Всё, что имеется в данный момент на планете, до последнего микроба, есть и здесь, - голос Эйбера продуцировал гордое величие, - Перемены в модели, - повторение перемен на планете Земля. Изменения идут синхронно, в натуральном масштабе времени. Хочешь, можешь увидеть себя со стороны, мы поможем проникнуть сквозь покровы земной коры.

Леран отрицательно покачал головой. Слов не было! Видеть себя и одновременно видеть себя, видящего себя! К такому он не был готов. В воображении не умещалось двойное существование, и особенно, - наличие между двумя его ипостасями мысленной связи, понимания двойственности. Фантазия, доведённая в реальности до кошмарного раздвоения! Слишком живым был глобус...

Когда стресс ушёл, он почувствовал себя полубогом, готовым вмешаться в любой планетный процесс, от колебаний земной коры до перемещения отдельных людей и животных. Тогда-то впервые в жизни Леран ощутил настоящий страх. Страх от того, что неосторожным движением или руки, или незрелой мысли расшевелит вулканы, вызовет смерчи, накроет волной цунами тот же Нью-Прайс...

Родился естественный вопрос, тотчас достигший сознания фаэтов.

- Изменения на Земле адекватно отражаются на состоянии глобуса, - не предполагается ли обратного воздействия?

- Влияние возможно, - резко и твёрдо отозвался Арни, - Но мы не прибегаем к такого рода вмешательству. Планета, - чрезвычайно сложный организм, и мы рискуем нанести вред самим себе. Мы не научились учитывать всю сумму внутренних и внешних параметров во взаимосвязи и динамике. Кроме того, постоянно удерживаемая связь планета-модель может и сама выйти в какой-то мере из-под контроля. Потому мы используем глобус для наблюдений, для реконструкции прошлого и прогнозирования будущего. В определённых пределах. Таковы основные функции данного устройства.

«Я был прав в первой догадке, - подумал Леран и решил скрыть свою мысль, - Мой страх не на пустом месте, а от интуитивного знания. Мы над планетой... Хорошо бы уточнить предельные возможности этой страшной системы…»

- Но?.. - не закончил вопроса Леран, и так было ясно, что ему хочется знать.

- Да. В случае крайней нужды мы готовы, - так же не закончил ответа Арни, - Пока нам достаточно первой реальности, то есть самой планеты, для корректировки всех земных процессов.

«Две равноправные реальности... По сути одна, только расщеплённая надвое. А ведь в принципе удвоение не предел... Можно создать модель модели, не отличающуюся от оригинала ничем. И так далее. Что же будет? Контроль за изменением причинно-следственных связей делается практически неосуществимым. Стоит ли воплощать столь безумные идеи?» Леран мыслил уже в закрытом режиме. Та же интуиция предлагала ему держать размышления вне досягаемости фаэтов.

- Сейчас мы обратимся к прошлому Земли, очень далёкому от памяти нынешних землян, но близкому нам. Ты увидишь, какой была планета до появления на ней первых фаэтов, - это Эйбер взял руководство на себя.

Леран разглядывал вращающуюся перед ним со скоростью суток живую игрушку. Линия светового терминатора ползла нечётким меридианом справа налево. Он стоял со стороны невидимого Солнца. Без труда определил точку, где сейчас находился. К ним приближался тёмно-розовой полосой летний вечер. За ней, в просветах циклонов и антициклонов, мерцали огни городов и морских судов. Дневная сторона демонстрировала неяркие краски. Зелёные, сине-зелёные, серые и чёрно-коричневые пятна: леса, моря, степи и горы... Как мала планета, но какое разнообразие на её поверхности. Оспины человеческого вмешательства не казались довлеющими, надо было смотреть предвзято, чтобы заметить их. Малозаметная величина, играющая всё более главенствующую роль в наземном спектакле; а вот меча, занесённого над Землёй фаэтами, нельзя было разглядеть и при всём желании.

Способны ли фаэты вот таким же образом создать мини-Солнце? В неустойчивой земной тени окажутся тогда все планеты Солнечной системы без исключения. Вместе с Сатурном, хранящим наследие неведомого, ещё более могущественного разума.

- Брат, - сказал Эйбер, - Выбери сам точку на поверхности. Мы посмотрим на неё вблизи.

После небольшого колебания Леран избрал место их пребывания. Краткое мгновение темноты под сводом Дворца Посвящения, и вот они на поляне, окружённой мощными джунглями. Фаэты продолжали стоять лицом друг к другу, но перед ними не было шара Земли, а росла густая высокая трава. А со всех сторон вознеслись к небу огромные стволы под шапками тёмной зелени, между деревьями, - трёхметровые кусты папоротников и хвощей... Ни кусочка голой земли, растительность покрывает всё сплошным толстым ковром. Оттенки зелени расцвечены красочными цветами, похожими на гигантских бабочек. В воздухе, - бабочки с размахом крыльев, сравнимым с размерами цветов... Неосвоенный человеком или фаэтом мир прошлого.

Реконструкция прошлого - не путешествие на машине времени. Возможно. Зависит, откуда смотреть. Леран смотрел изнутри ушедшего мира и не видел разницы между реконструкцией и полной материализацией. Хозяин той Земли не замедлил показать себя. В просвете ближних деревьев из травы и папоротников поднялась грязно-чёрная туша-гора; зашевелилась, задвигалась, подняла голову чуть не к вершинам деревьев. Хрустнул и накренился задетый чудовищем ствол, и оно двинулось к поляне, заглушая шумное хрипящее дыхание оглушающим рёвом.

Земля шестьдесят или семьдесят миллионов лет назад. Земля неразумных многотонных ящеров, подумал Леран, не скрывая отвращения.

- Не совсем так, - отозвалась на его мысль Айла, - К ящерам мы ещё вернёмся. А теперь переместимся севернее. Горы тут появились много позже, и скрыли в своих складках то, что ты увидишь...

Снова темнота, свет, неземные картины.

Уже не поляна, а свободный от деревьев участок лесостепи. Или джунглестепи, что точнее.

Рядом с фаэтами, где-то в десятке метров, нагромождение хаотично переплетённых стволов, похожих на древовидные лианы, распространённые в тех лесах. Сверху оно выглядело куполом, окаймлённым полосой чёрной маслянистой почвы. И трава не подступала к нему ближе метра.

Но лианы так не могли расти. Скорее, это лианоподобная масса. Второе отличие от знакомого растения: пропитанность стволов цветом ало-красных тонов. Только что горел костёр, но кто-то остановил, снял пламя, погасил его в воздухе. Но стволы не потеряли, держат в себе внутренний жар, не превращаются в уголь.

Леран услышал объяснение.

Видимое им первые фаэты Земли приняли за естественное образование. Они знакомы и не с такими чудесами природы. Но применение оригинального математического аппарата, основанного на анализе геометро-гравитационных отношений, выявило чуждую Земле пространственную организацию пылающих и не гаснущих псевдостволов.

Полученный вывод, - всего лишь внешняя оценка; далее фаэты продвинуться не смогли. Внутри сооружения использованы неизвестные и по сию пору законы мира. Получалась и получается путаница символов, отражающая неизвестность, неподвластную аналогии.

Никто не может сказать, что это: машина или существо; мёртвое или живое; действующее или разрушенное; законсервированное или брошенное.

- Сооружение, оставленное разумными обитателями Земли, - пояснил Эйбер, - Ему более двухсот миллионов лет. По его виду нельзя определить ни предназначение артефакта, ни внешний вид строителей. Мы и не старались выяснить эти вопросы, так как задача не имеет для нас практической ценности. Достаточно знать, что в давнее время на Земле существовала цивилизация, мощью несравнимо превосходившая нынешнюю человеческую. Но и она исчезла, оставив никому не нужные следы. Ты узнаешь, что и человечество неоднократно находилось на грани полного исчезновения, возрождаясь всякий раз почти с нуля.

«Семьдесят миллионов лет назад... По орбите Фаэтона уже неслись астероиды. Система Солнца не приняла чужую планету. Заново рождённые, фаэты явились на Землю, оставленную её бывшими хозяевами. И людей ещё не было. Межвластие, межвременье... Каково было тем, первым, среди монстров? А ведь кому-то пришлось вынести долгие годы одиночества, жить один на один с яростным, озверелым и бездушным миром. Трудно среди людей, но без людей ещё труднее».

Эйбер остановил размышления Лерана.

- Дальнейшая история Земли связана прямо и непосредственно с нами. Без нас планета стала бы совсем другой. Но и об этом позже. Ведь прежде краткого пребывания в Солнечной системе наша история имела длинный список лет и событий. Посмотрим на его окончание...

Они вернулись во Дворец Посвящения. Сверху смотрело звёздное небо. Знакомое небо Земли. Леран самостоятельно изучил его в Нью-Прайсе и много вечеров посвятил ознакомлению Леды с магией небесных имён и очертаний. Звёзды и созвездия, они владели его чувствами не меньше, чем море.

Вот три жемчужины, украшение пояса Ориона, всегда отличаемые, любимые Ледой звёзды. Чуть к северо-западу, - бледная россыпь Плеяд. Далее: Андромеда, Овен, четырёхугольник Пегаса. Ниже, - зигзаг Кассиопеи.

Таинственный свет, приходящий из недостижимости... Завораживающие названия...

Взгляд скользнул назад, к Ориону, от него опустился ниже. Здесь, на разделе северного и южного звёздных полушарий, между созвездиями Зайца и Близнецов, - Большой Пёс. Альфа Большого Пса всегда притягивала к себе неизъяснимым очарованием. Даже сейчас, в обстановке непрерывных потрясающих открытий. Крупнейшая звезда созвездия и всего неба, волшебный Сириус!

Он сияет жемчужным светом и манит. Невозможно оторваться. Посмотреть бы на неё вблизи, как на Солнце. Ведь знает, что не одна звезда, а три, слитые расстоянием в одну, но именем называет одним...

Его желание было услышано.

Звёзды полусферы стронулись со своих мест к нему навстречу, - семь фаэтов и глобус Земли между ними совершили почти мгновенное космическое путешествие от Солнца к Сириусу.

...Тройная звезда. Три планеты: две и одна у разных светил. Планеты описывают сложные траектории, более запутанные, чем движение звёзд вокруг общего центра масс.

Хозяйка двух планет тревожно, угрожающе замигала. Одна из планет замедлила кружение вокруг звезды, сокращая расстояние до неё. Другая устремилась в сторону от готового взорваться родного источника жизни.

Планета Фаэтон покидала предназначенный ей район Галактики.

Всё дальше от опасной звезды, в разведанный ранее космос. Меняется вид галактического дома. Он будет меняться медленно и долго, пока звёзды не обретут взаиморасположение, видимое из окрестностей Солнца. Фаэты знают, куда направляются.

Вот почему и как фаэты покинули свою звёздную систему и оказались в пределах власти другой звезды.

Фаэтон приближается к Солнцу. Разведывательные корабли исследуют планету за планетой. Нигде и признака живого разума. На двух планетах разведчики обнаружили остатки самоуничтоженной материальной культуры. Только остатки. Айла говорит: такое в Галактике не редкость.

Дальнейшее Лерану известно.

«Так, - Фаэтон, - планета системы Сириуса! Моя звезда... Но догоны! Откуда им известно?»

Леран слышит ответ Эйбера. В нём неожиданная грусть.

- Догоны - древнее племя, сумевшее сохранить память предков. Знали не только догоны. Были времена, когда мы не скрывали от людей ничего. Многие народы исчезли без следа вместе с полученными от нас знаниями. Оставшиеся, подобно догонам, переделали сохранённую информацию в мифы и легенды, привязали к своей истории.

«Не случайно Сириус тянул меня к себе с первых дней в Нью-Прайсе. На дне моей памяти закрытые слои и зоны, дающие знать о себе опосредованно, через неосознаваемые чувства и влечения. Там же, - образ Учителя, живущий обособленно, независимо от всех остальных. Он проявляет себя когда хочет. Как удалось такое Эрлангу? Он стал моим добрым гением. И он вернётся, придёт ещё не раз…»

Никому ещё не удавалось управлять памятью. Память сама выбирает, что предоставить её хранителю в каждый момент.

...Лодка Ирвина Кронина. Там, где упал контейнер, прочертивший небо золотым дождём. Там, где он заново родился. Касание ветерка и голос: «Свет Сириуса... Мой брат будет великим поэтом…» Леда...

Память высветила всё, что он знал о Сириусе. Астрономия, астрофизика, мифы, предания... И последние открытия, данные ему фаэтами. Они всё смешали, принесли понимание и новые вопросы.

Самая яркая, белая звезда. Альфа Большого Пса. Она поднимается на востоке в сиянии Солнца. Жрецам погибшего Египта Сириус указывал время разливов Нила.

С середины девятнадцатого века известен спутник белой звезды, бета Сириуса, белый карлик. Третью звезду открыли недавно, до того о ней знали только догоны, малочисленный африканский народ.

Расстояние от Солнца, - чуть больше двух с половиной парсек, то есть меньше девяти световых лет. В каких единицах измеряли фаэты долгий путь к Солнцу?

Сириус в два с половиной раза больше Солнца, девятая от него звезда по дальности, с учётом трёх звёзд альфы Центавра. Девятая из сотен миллиардов светил Млечного Пути! Звёзды-соседи, звёзды-сёстры... Видимый Сириус мало чем отличается от Солнца. Разве что светит в двадцать пять раз сильнее.

Но догоны! Отношения землян и фаэтов были другими. Что произошло?

Острая, холодная мысль Арни:

- Тебя заботят догоны. Тебя ещё влекут загадки жизни землян. Скоро ты будешь знать о Земле больше, чем всё человечество. Его история не так интересна, как тебе думается.

Арни отличается резкостью; у него злой прищур, так что золота в глазах почти не видно.

Эйбер спокоен и рационален. Похоже, он лишён слабостей, подобных эмоциям. Но не равнодушен.

Айла, - тёплая, в ней скрыта доброта. Похоже, Леран разобрался, почему его тянет к ней: Айла ассоциируется в его памяти одновременно и с Марией Крониной и с забытой матерью.

Остальные три руководителя фаэтов, - Ирий, Изан, Олоти, - очень похожи друг на друга, почти как клоны. Леран обнаружил в них затаённую робость перед Арни; она-то и гасит блеск глаз, золото их тусклое.

Загадка, - агрессивная холодность Арни...

Айла остановила его продвижение к пониманию фаэтов.

- Неясность мешает тебе. Я расскажу... Догоны и другие ранее жившие племена землян получили знания о мире от Илебе. Так звали первого фаэта Земли. Его уже нет с нами. Земное имя Илебе, - Дион. Мы храним о нём благодарную память. Ему пришлось труднее всех: долгие годы на Земле он был одинок. Илебе создал первое сообщество фаэтов после возрождения, организовал разведку остатков Фаэтона, приземлил нашу последнюю космическую лабораторию.

Илебе-Дион много занимался человечеством. Догоны, - частичка любимого Дионом народа, знакомого с историей нашей планеты. У неё два имени: Ара и Манде. Фаэтон - земное название.

Как легко объясняется всё непонятное. Догоны говорят: ковчег с Сириуса приземлился после восьмилетних «качаний» в небе. Одно «качание» - световой год! В предании говорится: «Люди, которые во время спуска и в момент удара при посадке видели блеск Сиги-толо, присутствовали теперь при первом восходе Солнца, которое поднялось на востоке и с этого момента осветило вселенную».

Видимо, речь идёт о разведывательном корабле Фаэтона. Момент его приземления совпал со взрывом родной звезды, ставшей затем карликом. Далее, - поэзия. Первый восход Солнца в новой вселенной фаэтов. Так говорили те, кто потеряли свой мир и приобрели взамен новый. Начало новой вселенной... Солнце восходит тогда, когда кто-то замечает его восход... Леран отметил, что за тысячелетия передачи через поколения знания исказились, кое-что перепуталось. По мифу догонов фаэты до гибели родной планеты назывались Андумбулу, красными людьми. Теперь легко объяснить, почему история рождения цивилизации у догонов реализуется дважды, повторяется. Первый раз у Сириуса, второй, - на Земле после потери Фаэтона-Манде. Догоны переработали историю фаэтов и присвоили её... Они не видели разницы между людьми Земли и фаэтами».

- Две наши планеты имели общее название, - Номмо, - продолжала Айла, - Они обращались вокруг белого спутника главной звезды Сириуса, ставшей затем белым карликом. Третья звезда системы, - красный карлик, - светило планеты Йуругу. Свет красных звёзд рождает страшные сущности, негуманоидов. Йуругу много старше Номмо. До появления на Манде народа Андумбулу на Йуругу уже существовало развитое сообщество разумных ящероподобных монстров...

Леран параллельно с рассказом Айлы вспоминал мифы догонов.

...Главная белая звезда, - Сиги-толо, - и красная гигантская звезда, - По-толо, - образовались почти одновременно. Красный гигант обзавёлся своим спутником-планетой. Позже у Сиги-толо появился ещё спутник, - жёлтая звезда Эмме йа-толо гонозе. Красный гигант и жёлтая нормальная звезда крутились вокруг белой Сиги-толо по сложным орбитам с периодом в пятьдесят лет.

Откуда взялась жёлтая звезда, догоны умалчивают. Но и у неё появились два спутника. Две планеты: Йу-толо таназе и Ара-толо таназе, - Фаэтон. Год на них был равен тридцати земным.

- Йу-толо таназе, - говорила Айла, - долгое время принадлежала нам, фаэтам. Но однажды она была захвачена обитателями Йуругу. Фаэты с трудом сохранили контроль над своей первичной планетой. Так началась новая эпоха в нашей истории, эпоха противоборства с холоднокровными монстрами Йуругу.

Более семидесяти миллионов лет назад превращение жёлтой звезды в сверхновую уничтожило часть наших извечных врагов вместе с захваченной ими планетой. А ещё через миллионы лет красный гигант обратился в карлика, наверняка распылив планету Йуругу. Мы наблюдали процесс с Земли, с той обсерватории, которую приземлил Илебе. Теперь тройная система Сириуса, - безжизненная пустыня, лишённая рассветов и закатов.

«...И первая моя родина, - с горечью подумал Леран, - родина краснокожих золотых людей, теряла кровь в непрерывных войнах. По мировоззрению догонов, Йуругу, - олицетворение хаоса и смерти.

«Творец материальной вселенной Амма, - его образ подобен индуистскому Брахме, - создал миры Номмо во вторую очередь. Вначале появилось чёрное начало Йуругу, жадный жестокий «шакал». Ущербный, не имея женской части души, одинокий, Йуругу в исступлённой злобе и мрачной тоске искал недостающее в иных мирах. И в достижении цели не останавливался ни перед чем. Смерть и разрушения сопровождали его скитания».

Леран видел рисунок догонов. На нём Солнце и Сириус, - причём диаметр Сириуса изображён большим чем у Солнца, - соединены кривой, закручивающейся вокруг каждой из звёзд. В пояснении к рисунку говорится, что один из ковчегов (то есть космических кораблей) перенёс на Землю страшного Номмо. Он описывается как существо неприятное. Получеловек-полузмея, с гибкими конечностями без суставов, с красными глазами, раздвоенным языком... Вместе с ним на ковчеге прибыли предки людей...

Можно сделать вывод: совместно с фаэтами изучали космос на звёздных ковчегах ещё и какие-то разумные негуманоиды. Причём было это задолго до катастрофы жёлтой Эмме-йа толо. И здесь нет путаницы. Требуется только уточнение. Номмо ящеров Йуругу называли потому, что они тогда уже владели второй планетой Номмо.

Итак, фаэты посещали Землю задолго до прибытия в Солнечную систему планеты Фаэтон. Леран чувствовал, что возникает какая-то проблема-задача, к которой ещё предстоит вернуться...

Дион для догонов - носитель света и воплощение слова. Видимо, это он наделил первые поколения людей Земли речью, языком. Древним языком фаэтов. Илебе возродился на Земле под именем Диона, познакомил первых людей с собой прежним, с фаэтами. Первые люди, первые фаэты... И те, и другие, - не первые на Земле.

Картина по смыслу и путанице времён до конца непонятна и жрецам догонов. Ведь до фаэтов на Земле был ещё кто-то. Лианоподобный сгусток красноты... Почему фаэты не желают знать о них? Живой глобус способен показать любые ранние миллионолетия.

Хотя, надо признать, имеются и другие неясности, более близких времён.

- Но массы пояса астероидов недостаточно для планеты земного типа? - не удержался от вопроса Леран, - Я интересовался этой загадкой, но не нашёл объяснения.

Айла не оставила образовательного шефства над Лераном:

- Амальтея, все внешние спутники Юпитера, - это куски Фаэтона.

Близ других планет также имеются части нашей планеты. Фобос и Деймос, - того же класса, они бывшие луны-спутники Фаэтона. Их успели перевести к Марсу незадолго до катастрофы. Таково было необъяснённое желание Эрланга. Возможно, он предвидел не только саму катастрофу, но и срок её. Когда Эрланг появится среди нас, мы узнаем истину. Оба спутника Марса оборудованы нами для организации поиска рассеянных повсюду контейнеров. Работами ведает Изан, бывший на Фаэтоне ведущим специалистом по ядру Галактики и сингулярным объектам. В ядре Деймоса законсервирована гравиустановка. Для нас она бесполезна, мы давно используем иные принципы. Многие луны, астероиды и кометы Солнечной системы хранят знаки и Фаэтона, и знаки Сириуса.

Ведь тебе известно, что и земные учёные сумели выяснить, что многие тела Солнечной системы не принадлежат ей. Их истинное происхождение им неизвестно.

- А Луна?

- Луна и для нас остаётся загадкой. У нас нет на неё времени, нас мало. Кроме того, в ней кроется неясная угроза. Вселенная слишком сложна. Чужие тайны предпочтительнее не трогать. Займёмся Луной, когда обретём полное единство. Главным для нас остаётся сбор контейнеров с семенами. Всё, что мешает этому, отбрасывается. Риск недопустим. В каждом семени, - незаменимая, бесценная жизнь фаэта.

- Верно ли утверждение, что Луна, - явление иноматериального мира? Она являлась спутником Земли и семьдесят миллионов лет назад?

Леран уже адаптировался к новому состоянию и спокойно сопоставлял вновь узнанное с тем, что интересовало его в человеческом прошлом. Луной в своё время увлёкся Барт Эриксон. И уверился, что спутник Земли, родоначальница поэзии, - вовсе и не спутник по первому предназначению, а самостоятельное небесное тело, присутствующее в Солнечной системе всего несколько сотен миллионов лет. Барт даже построил схему-теорию перемещения небесных тел, в соответствии с ведической концепцией трёх разрядов материальных миров.

Оказывается, Барт был не так уж далёк от истины. Необъяснимые аномалии на Луне не позволяли перейти к её активному освоению. Эриксон разделял точку зрения тех учёных, которые полагали, что лунные поселения землян не имеют будущего, они лишь принесут лишние проблемы, способные повлиять отрицательно на подлунные процессы.

Последние вопросы Лерана остались без ответа.

- Знаешь ли ты смысл китайской поговорки «достичь драконовых ворот»? - донёсся до него вопрос Арни.

- Если в прямом смысле, то да. Когда-то считалось, что бесстрашный и упрямый лосось, преодолевший пороги в верхнем течении реки Хуанхэ, становится драконом. Преодоление порогов знаменует момент перевоплощения, они и есть драконовы врата. А что касается скрытого смысла, - он может иметь несколько значений.

- Через считанные часы ты сможешь предпочесть одно из них. Я посмотрю, на что способен фаэт, который и после нашего обращения оглядывается на ничтожный человеческий опыт.

Арни смотрел на Лерана с по-человечески презрительным прищуром, и новопосвященный фаэт ощутил, как на него накатила волна скрытой от других неприязни.

А ведь фаэту Арни и его группе доверено в Совете шефство над всем человечеством...

 

Драконовы врата.

Ритуал Посвящения завершён.

Поздравления членов Правящего Совета.

Леран получает право на одеяние фаэта. Его обнажённое тело охватывает приятная, и тёплая и прохладная волна. Серебристый балахон лёгок до невесомости, не сковывает малейшего движения, сохраняет свободу обнажённости.

- Теперь это твоя личная одежда, - объясняет Айла, - Она многофункциональна. Её не надо менять, она изменяется сама. Можешь управлять ею по желанию, придавать нужные цвет, конфигурацию, свойства. Или же она сама будет выбирать качества в соответствии с внутренними потребностями и внешними условиями.

Одежда, понимает Леран, соткана из вещественно-полевых образований, она, - часть его личности. Получение одежды, - заключительный момент ритуала. Но прежде чем ему определят конкретное поручение, выделят участок общего Дела, он познакомится со своим жилищем, осмотрит «цитадель Олоти». Таким словом он обозначил сложное понятие, включающее неразрушимость, неприступность и некую надежду. Он решает не задавать вопросов, рассчитывая получать объяснения из личных впечатлений.

Эйбер подошёл к стене, коснулся ладонью трилистника. Открылся вход в следующее помещение. Став одним из фаэтов, Леран мог выбирать место среди других. И на этот раз прошёл последним, следом за Айлой. Очередное помещение было на порядок просторнее Дворца Посвящений. И здесь он увидел разгадку ещё одной тайны Земли.

На гранитном полу стоял летательный аппарат, без сомнения принадлежащий классу неопознанных летающих объектов, - НЛО. За обладание таким объектом многие земные учёные отдали бы жизнь. Новое открытие не вызвало у Лерана ни удивления, ни восхищения. Поразил разрыв в развитии землян и фаэтов, родивший мысль-вопрос: ради чего фаэты отделились от людей Земли непроницаемой стеной тайны?

Для Арни и подобных ему вопрос явно еретичный. Список загадок земной истории, составленный Лераном в Нью-Прайсе, быстро сокращался. Он склонялся к предположению, что все они связаны с фаэтами. Семьдесят миллионов лет, - очень большой срок для цивилизации, способной осуществить межзвёздный перелёт на собственной планете, обеспечить второе рождение после гибели. На самом деле, тысячелетний опыт землян рядом с достижениями фаэтов выглядел крайне примитивным. Позиция Арни уже не казалась слишком радикальной. Определённо, фаэты в глазах землян должны выглядеть богами.

Но особой радости от причисления к высшим существам он не испытывал. Что-то мешало. И не хотелось ему решать судьбы человечества, исходя из высших интересов. Чувство родства с фаэтами, возникшее у лотосовой мандалы, у ног Эрланга, ослабевало.

Полушар матовой белизны покоился срезом на плоском основании метровой толщины. Родственник объекта, виденного им вместе с Бартом и другими пассажирами «Боинга» при перелёте из Сент-Себастьяна в Мэн-Сити. Велика власть фаэтов над веществом, над материей.

- Примерно такой аппарат ты уже видел в действии, - сказал Арни, - Мы направили его к самолёту, чтобы переместить тебя и вернуть к своим. По нашим расчётам, внутренне ты уже был готов. Но ты не услышал нашего призыва, не захотел...

Слова-мысли Арни, жёсткие и осуждающие, вызывали эмоциональное противодействие. Арни ждал от него быстрого, однодневного превращения из землянина в фаэта. А у Лерана не получалось. Он был не совсем такой, как другие. Ему требовалось больше времени.

- Для перемещения на Земле нам не нужны летательные устройства. Власть над гравитацией дана нам от природы Сириуса. Но, поскольку ты пока не освоил искусство полётов путём перемещения собственного тела, мы используем технический аппарат.

«Естественно, левитация для фаэтов не проблема. Ведь и земные йоги за несколько десятков лет способны овладеть этим умением, - Леран по-прежнему, так и не усвоив урока Арни, продолжал сравнивать людей Земли и фаэтов, - Но чего смогут достигнуть люди за миллионы лет? А если им помочь? Откуда уверенность в бесперспективности коренной земной цивилизации? И почему я постоянно возвращаюсь к проблемам землян? Ведь они, - не мой народ, я фаэт, существо, безмерно превосходящее любого землянина».

Чувство раздвоенности тяготило Лерана, рождало ощущение неполноценности, но расстаться с ним он не мог.

Они ступили на диск, на поверхности полушара образовался прямоугольный проём. Внутренняя полость НЛО осветилась мягким оранжевым светом, они вошли. Здесь не было кристалла, виденного Лераном внутри шара. Управление осуществлялось силой мысли.

- Принцип действия этого аппарата, построенного нами миллионы лет назад, не имеет параллелей с теми, что применяются землянами. С его помощью мы можем передвигаться в воздухе, в воде, в открытом космосе с любой разумной скоростью. Автономия от внешних условий абсолютная. Контроль за пространством ведётся по всему диапазону электромагнитных колебаний.

Пол еле уловимо дрогнул. Начался полёт?

- А как же скалы? Ведь над нами десятки метров гранита и базальта?

- Камень для нас мало отличается от воды.

Разговор с Лераном вёл Изан.

- Оружие?

- Ни к чему. Аппарат - обычное средство передвижения и перемещения материальных предметов. В Солнечной системе оружия нам не требуется. Личные возможности фаэта превосходят потенциал любого земного средства поражения. Луну осваивать мы не собираемся, Сатурн нам не нужен.

- Как узнать, где мы сейчас находимся?

- Достаточно выразить чёткое желание. Стены станут прозрачными. Привыкай использовать свои способности. Вначале они покажутся тебе безграничными, фантастичными. Великий Эрланг заложил в нас столько, что и через миллионы лет самораскрытия и развития мы время от времени открываем в себе невероятные качества.

Леран сформулировал образ-команду, и кабину залил солнечный свет. Облака лежали далеко внизу, в просветах между ними виднелись горные кряжи, покрытые пятнами снега. Ощущение свободного полёта охватило Лерана. В стороне, чуть выше облачного слоя, медленно полз пассажирский самолёт, отбрасывая на белую пелену серую тень.

- Они видят нас?

- В данны