Цюрих, Швейцария, частная клиника нобелевского лауреата в области медицины доктора Кугельштайна, 22 октября 2011 года, 14 часов 34 минуты, время местное. 11 страница

— Нет, — признался молодой сталкер. — Что-то не очень. И радиация там зашкаливает. Хотя… если надеть «Эмку»… у неё противорадиационная защита получше… и Влад может дорогу отыскать безопасную…

— Так, дыши-ка глубже, великий экспериментатор! — посоветовал ему майор. — Собрался он уже! Ещё не хватало там сложиться по глупости. В ГНИЦ пока ни ногой! Сперва надо разведку провести, что там вокруг творится. Параллельно стоит договориться с кем-нибудь из менял или Перекупов, чтобы осколки выкупали при случае. А мы будем платить за них дороже, скажем, вдвое от цены РАО. Сталкеры в ГНИЦ ходят, как я слышал?

— Сталкеры — нет, — фыркнул Рас. — Идиоты ходят. У кого в голове пусто. Это в основном бандюки своих молодых или должников туда засылают. Возвращаются редко. Но поговорить с менялами можно, я пройдусь по торговым точкам, за неделю должен управиться. Квадроцикл бы купить! На нем по Зелёной гораздо быстрее. Только дорогой он уж очень, много «Икса» потребуется.

— Купим, — решил Медведь. — Раз у нас появились долгосрочные перспективы, пора приступать к серьёзным действиям. Предлагаю устроить поиск полным составом отряда, за исключением нашего научного отдела, у них и без того забот хватает. Цель поиска: сбор «Икса», осколков и всего интересного, что под руку попадётся.

— Куда пойдём? — поинтересовался Базальт. — В Ярегу сейчас нельзя, я же говорил. Там свежие медвежьи следы, даже уголовники уползли подобру-поздорову. РПГ его не возьмёт, а вертолётов у нас теперь нет. Если нагрянет, пока будем нефть сливать, тут-то нам пушной зверёк и придёт.

— Пойдём в Жёлтую Зону, — ошарашил всех могучий майор. — На нефтенакопитель. Там десятки тонн «Икса», и если сталкеры туда и добираются, то всё они вытащить на себе не могли, и не смогут ещё долго. А по пути заглянем в пару полевых лабораторий. Все эксперименты с осколками и большинством важных метов проводились именно в лабах, для того их в Зелёной и строили.

— В лабу лезть опасно, — хмыкнул Шорох. — Там может быть Сторож или, чего хуже, Профессор.

— Придётся рискнуть, — Медведь пожал плечами. — Надо же как-то осколки добывать. Один Профессор — это всё же проще, чем идти в ГНИЦ, где их десятки. Возьмем со склада РАВ пару РПГ-7 с ТБГ, [ТБГ-7В — термобарическая граната, боеприпас т. н. «объёмного взрыва». Обладает высоким зажигательным и осколочно-фугасным действием. Уверенно поражает живую силу противника в помещениях объёмом порядка 250–300 м3.] там есть, я проверял. Если всё сделать грамотно — справимся.

 

Оборудованный вмонтированным внутрь осколком метеорита УИП непривычно попискивал посреди Жёлтой Зоны. Медведь в который раз скосил глаза на индикаторы, сопоставляя показания датчиков с собственными ощущениями. Радиус их действия оказался гораздо ниже, чем в Зелёной. УИП засекал аномалию не дальше двух метров, и порой собственное чувство опасности предупреждало о незримой угрозе раньше электроники. Тем не менее приборы есть приборы, электроника видит всё, и ей не надо прислушиваться к «внутреннему голосу» в страхе пропустить какое-нибудь мимолётное и едва уловимое ощущение. Перемещаться по Жёлтой Зоне с УИПом, функционирующим пусть даже всего лишь в двухметровом радиусе, было неизмеримо легче.

— Вижу Водяного, — доложил залёгший в двух шагах правее Байкал, отрываясь от оптического прицела своего «Винтореза». — Показывает, что всё в норме.

Майор поднёс к глазам бинокль и отыскал взглядом вторую подгруппу. Бойцы успешно обошли полуразбитое здание полевой лаборатории и заняли позиции напротив крупного пролома в стене. Влад даже исхитрился найти чистый обломок довольно толстого дерева, за которым Базальт устроил пулемётное гнездо, наскоро обложившись ворохом срезанной сине-жёлтой растительности. Если из лабы через дыру полезет какая-нибудь нечисть, то попадёт под кинжальный огонь уже в тот момент, когда их головы покажутся в проломе. На случай перезарядки или ещё чего Айболит и Водяной прикроют пулемётчика с флангов, а заодно последят за тылом.

— Байкал, остаёшься здесь, работай по всему, что вызовет подозрения, — приказал здоровяк. — Шорох, Капкан, идём к дверям! — здоровяк поднялся на ноги и подхватил «Печенег».

Пройти полсотни метров к штатному входу в лабу оказалось делом не быстрым. До «Дезинфекции» вокруг каждой полевой лаборатории устраивалась полоса отчуждения шириной пятьдесят метров. Деревья и кустарники срезались, а аномалии отмечались вешками, это делалось, во-первых, для облегчения сбора Синьки, во-вторых, для упрощения охраны объекта от мутировавшего зверья, Бродяг и воинственных Зомби. Впрочем, последние в то время выходили к полевым лабораториям крайне редко. Но за пять месяцев, прошедших после катастрофы, ранее чистое пространство заросло синюшной травой, среди которой редкими очагами распустились полуметровые кожисто-пупырчатые кусты. Их плоские, покрытые жёлтыми потёками синие листья длинными лоскутами топорщились в разные стороны, напоминая щупальца морского осьминога, по которым прошёлся каток асфальтоукладчика. И если на этом довольно открытом пространстве Паутины можно было не бояться, то лужицы Студня «Филин» высвечивал в неприятно большом количестве. Вдобавок наиболее короткий путь к воротам лаборатории пролегал мимо крупного пня, трава вокруг которого так и кишела Синькой, и этот пень очень не нравился Медведю. Майор подал жест «Стой!» и, присев на колено, принялся осматриваться.

— Что там? — негромко спросил Шорох, осторожно приближаясь к нему в полуприседе. — Наши засекли активность в лабе?

— Нет, — здоровяк кивнул в сторону пня. — Обойти хочу. Надо бы левее взять.

— Думаешь, там аномалия? — Шорох вгляделся в пень. — Вряд ли… Синька вокруг снует бодро. Хотя… — он продолжал разглядывать подозрительное место, — на самом пне пусто… и какой-то он свеженький, что ли… будто вчера спилили.

— Вот именно, — хмыкнул Медведь, — По идее, он тут уже полгода стоит, не может срез быть таким чистеньким и свежим. Но УИП только на два метра берёт, так что отсюда не поймёшь.

— Если там Соленоид, то долбанёт так, что мало не покажется, — с опаской произнёс Шорох. — На два метра подойти не успеем. Попробуй бросить гильзу.

— Разряд может быть слишком громким, — покачал головой майор. — Не хотелось бы шуметь, ещё услышат нас в лабе, кто его разберёт, пусто в ней или как… Обойдём пень левее.

Пришлось сделать крюк, в процессе чего обогнули небольшой Магнит и довольно крупное Сито. Но у самых ворот УИП вновь подал тревожный сигнал, и майор запустил в дверные створы гильзой.

— Плешь! — прокомментировал Капкан, глядя, как отскочившую от дверей гильзу у самой травы в одно мгновение сточило до едва заметной стальной кашицы. — Вот почему ворота закрыты. Если сюда кто и приходил, через них было не пройти.

— Пойдём к пролому, — решил Медведь. — Посмотрим, что там. Наши прикроют, в случае чего.

Вдоль приземистого здания лаборатории прошли спокойно, у краёв пролома тоже оказалось чисто, Майор некоторое время напряжённо вглядывался в темноту внутри строения, после чего осторожно, стараясь не задеть металлом о разбитую стену, перехватил пулемёт поудобнее и обернулся к своим бойцам:

— «Филин» ничего не видит. Будем заходить. Я пойду первым, Шорох за мной со «Светлячком», Капкан, пока останешься тут. Если через десять минут не выйдем, отступай к Базальту. Там решите, что делать дальше. Идём!

Коридоры и помещения лаборатории были сильно замусорены обломками мебели и оборудования, но почти все внутренние стены и потолочные перекрытия выдержали удар взрывной волны. Видимых причин для этого не было, учитывая степень разрушений в Городке и Ухте, отстоящих от Эпицентра гораздо дальше. Это настораживало ещё больше, и Медведь не стал герметизировать шлем-сферу, несмотря на стоявший внутри терпкий затхлый запах. Терять слух сейчас слишком опасно, а вонь можно и потерпеть. Бойцы медленно пробирались по центральному коридору, но не прошли и десяти метров, как Шорох касанием за плечо остановил Медведя.

— Смотри! — прошептал он, поднося «Светлячок» к полу. — Уходят вперёд, к складским помещениям! Выйдем прямо на него!

Здоровяк опустился на колено и посмотрел на припорошённый жёлтой пылью пол. Чёткая вереница отпечатков босых ног уходила вглубь коридора в том же направлении, куда держали путь Медведь с Шорохом. Так как проекты полевых лабораторий являлись типовыми, было несложно предположить, что тот, кто оставил эти следы, находится сейчас где-то в районе складов или сепараторов для переработки Синьки.

— Давай тогда вниз, — едва слышно ответил майор, — в цокольный этаж! Там экспериментальные стенды и экранированные лаборатории. Может, лежит что-нибудь на видном месте.

— А если он туда спустится по пожарной лестнице? — предположил боец. — В такой тьме назад быстро не выберемся!

— Надо хотя бы понять, кто это, — тихо возразил здоровяк. — Иначе как мы его отсюда выковыривать будем? Нам нужна эта лаба, здесь есть осколок, может, даже не один! Просто так, что ли, сюда сутки шли?

Полевую лабораторию ЛП-18 действительно пришлось разыскивать больше суток. Став Жёлтой Зоной, местность сильно изменилась, привычные ориентиры пропали, и выйти даже к ранее известному месту оказалось трудной задачей. Но именно ЛП-18 была одной из лабораторий ГНИЦ, занимавшейся изучением непосредственно ухтинского метеорита. О ней вспомнил Айболит, которому довелось нести охрану ЛП-18 в дни «трудового подвига». Он даже видел один такой осколок, размещённый на экспериментальном стенде. Научный персонал в тот момент облучал загадочный минерал чем ни попадя, что-то там выясняя для одной из многочисленных теорий, как водится, ни грамма не проливавшей свет на природу метеорита. К тому же от Базы до этой лабы было сравнительно недалеко, километров пятьдесят на северо-восток. Гораздо ближе, чем, например, до лабораторий первого десятка, изучавших совокупные физические поля Ареала и расположенных на противоположной дуге тогдашней Зелёной Зоны.

— Тогда я первым пойду, — заявил Шорох. — Если что, ты меня вынесешь, я же твою тушу по лестнице далеко не утащу — догонят быстро.

— Иди, — согласился Медведь. — «Светлячок» мне отдай, чтобы тебя не было…

— Тсс! — оборвал его Шорох. — Слышишь?!

Впереди, в погружённой в кромешную темноту глубине лаборатории, что-то зашуршало, и раздалось тихое покашливание, словно некто, собираясь делать доклад или прочесть лекцию, прочищал горло.

— Профессор! — выдохнул здоровяк, делая недовольную гримасу. — Вот же повезло, а… Бежим к выходу! Топай громче, чтобы за нами увязался! Вперёд!

Оба бойца рванули обратно к пролому, громыхая тяжёлыми коваными ботинками. Из здания лаборатории они вылетели, словно заправские спринтеры на олимпийской стометровке, и немедленно залегли, беря на прицел выход. Ожидавший их возвращения Капкан понял всё без слов и торопливо заозирался, пытаясь определить границы имеющегося позади безопасного пространства.

— Ложись! — прошипел ему Медведь, ставя на сошки «Печенег», — готовь граник! [Ручной гранатомёт на военном сленге.] Там Профессор! Как «Филин» даст засветку цели — стреляй!

Капкан рухнул наземь, бросая автомат, и сорвал с себя РПГ-7 с заранее заряженной термобарической гранатой. Он быстро определил, что выстрелить в пролом лёжа не получится, дыра в стене находится слишком близко, и навести в неё гранатомет, не вставая, нельзя — сопло для выброса пороховых газов окажется в опасной близости от земли. Не теряя времени, Капкан поднялся на колено и уложил оружие на плечо для производства выстрела. В этот момент Профессор и нанёс удар. Что-то тихо зашуршало, Капкан вскрикнул, роняя гранатомёт, и упал на красную резину земли, обеими руками хватаясь за голову. Разрывающая мозг боль была столь сильной, что боец забился в конвульсиях. В следующий миг Медведь почувствовал, как в голову словно вонзили раскалённый лом и тело свело жестокими судорогами, будто оно попало под удар высокого напряжения. Падения на землю и конвульсивных ударов о её поверхность он был уже не в состоянии осмыслить. Жуткая боль почти разорвала мозг, как вдруг что-то зазвенело в ушах, острой резью отдаваясь в барабанных перепонках, и всё стихло. Могучий майор открыл глаза и понял, что терзающей мозг и тело боли больше нет, лишь изо рта на жёлтую пыль лениво падают белые хлопья пены. Он сплюнул и вытер рот рукавом, размазывая пену по резинополимеру «Эмки».

— Коля! Медведь! — окликнули его сзади. — Посмотри, что с Капканом! Шорох, ты меня слышишь?

— Слышу, — хрипло отозвался Шорох, отплёвываясь. Он попытался приподняться: — Картинка перед глазами плывёт…

— Не вставай, — посоветовали ему. Кажется, это был голос Базальта. — Он может заметить!

Медведь осторожно подполз к неподвижно лежащему Капкану и развернул его к себе лицом. Тот был жив, тяжёлое дыхание с неровным присвистом тихо вырывалось через стиснутые зубы. Майор уложил его обратно на живот, чтобы не задохнулся ненароком от запавшего в горло языка, но боец дернулся и закашлялся, собираясь подняться.

— Тихо, Капкан, тихо! — здоровяк могучей ладонью припечатал его к земле. — Он где-то рядом!

Боец понял и затих, пытаясь сдерживать душащий кашель. Медведь обернулся и посмотрел назад. Базальт и Водяной залегли позади, в десяти метрах от пролома, автомат Влада висел на шее, в руках он держал пулемёт Базальта. Сам Базальт не сводил глаз с дыры в стене, сжимая в кулаке ручную гранату.

— Это ты гранатой его? — тихо уточнил здоровяк, чувствуя, как возвращается ясность мышления.

— Угу, — подтвердил Базальт. — Стрелять было без толку. Он не реагировал на попадания. Водяному спасибо, быстро довёл меня досюда. Две РГД-шки пришлось бросить, чтобы заткнулся.

— Убил? — Шорох отплёвывался от набившейся в рот жёлтой пыли.

— Куда там! — скривился Базальт. — Он как понял, что до меня не достаёт, далековато ему, так перестал шуршать и отпрыгнул подальше внутрь. Теперь сидит в глубине и таращится на нас, «Филин» его видит.

— Давайте отступим на безопасное расстояние и подождём, когда он выйдет! — негромко предложил Водяной. — Издали расстреляем!

— Это же Профессор, — Медведь покачал головой. — Он за пределы своего дома не выйдет. Так и будет там сидеть и кипятить мозги всем, до кого дотянется.

— Чем же он питается, — удивился Влад, — если никогда оттуда не выходит?

— А кто его знает, — усмехнулся Базальт. — Сходи и спроси, вдруг поделится секретом. Сторожа и Профессора могут из домов месяцами не выходить. Сталкеры говорят, что ждать, пока он отлучится, бесполезно. Наверное, они зверьё жрут, что к ним в дома залазит, от Выброса спрятаться или от хищника…

— Ничего, сейчас у него появится причина выйти! — зло пообещал Медведь и потряс Капкана за плечо: — Ты как? Оклемался? До Айболита доползёшь полста метров?

— В голове звенит, — сипло ответил тот, — а так вроде ничего. Доползу. Только не тряси так, в мозги отдаёт. Тебе только нянькой в детском саду работать!

— Угу, — присоединился к Капкану Шорох, — в детсаду для детей-маньяков, приговорённых к мучительной смерти.

— Да идите вы! — возмутился здоровяк. — Водяной, забирай этих придурков и уводи к Айболиту, скажи, им требуется срочная психиатрическая помощь. Я до того места, где вы сейчас лежите, отсюда спокойно дойду?

— Ну… — Влад секунду думал, — лучше доползите до Шороха, а уже от него по прямой сюда! Так можно. Я нож воткну в качестве ориентира! — он достал нож и вонзил его на полклинка в землю прямо перед собой.

— Капкан, выстрел отдай! — Медведь аккуратно потянул за ремень на плече бойца, на котором висела запасная термобарическая граната, забирая её себе. — И граник оставь. Давай, двигай!

Майор подобрал лежащий рядом с Капканом гранатомёт, подхватил запасной выстрел и быстро пополз вслед за остальными. Добравшись до бывшей позиции Водяного и Базальта, он остановился, опустил забрало шлем-сферы до второго щелчка и поднялся на ноги, укладывая на плечо РПГ-7.

— Посмотрим, какой ты живучий! — заявил здоровяк, наводя прицел на слабо виднеющуюся в темноте лаборатории тепловую сигнатуру Профессора. — Эта игрушка тебе понравится!

Гранатомёт выстрелил, гулким эхом отзываясь через стенки загерметизированной шлем-сферы, и реактивная граната стремительно рванулась внутрь здания. Оглушительно громыхнул взрыв, темнота лаборатории полыхнула пламенем, и наружу рванулось целое облако обломков и дыма. Изнутри лабы раздался истошный визг, но Медведь уже укладывал на плечо заново заряженный гранатомёт. Вторая граната ушла вслед за первой, и следующий взрыв сотряс здание, заставляя подпрыгнуть потолочные плиты. Облака дыма и осколков хлестнули из всех щелей, и истеричный визг усилился, вибрируя, и внезапно начал удаляться, быстро затихая вдали.

— Не понравилась, — определил Медведь, опуская гранатомёт. — Странно. Извини, ошибка вышла.

— Коля! — окликнули его сзади, и здоровяк обернулся. Айболит стоял с биноклем в руках: — Там Байкал руками машет так, словно планирует взлететь!

— Водяной, Базальт, сходите за ним! — приказал майор. — Только быстро и осторожно! Остальным держать пролом на прицеле! Прикройте меня, я за пулемётом вернусь.

Но больше воевать не пришлось. Спустя десять минут обычно немногословный Байкал эмоционально рассказывал о произошедшем, покачивая головой от удивления.

— После второго выстрела штатные ворота вырвало взрывом, словно их бульдозером таранили! Створки рванулись прямо по Плеши, их аж сточило наполовину! — снайпер сделал большие глаза: — И вслед за ними из ворот Профессор вылетает! С визгом, как, блин, олимпийский прыгун в длину, метров десять — одним прыжком! Пронёсся над Плешью на двухметровой высоте, приземлился на ноги и рванулся, словно скаковой жеребец, прямо на меня! Я думал — всё, конец фильма… А он промчался мимо в своём белом халатике, так и не переставая визжать, скорость километров шестьдесят в час была, я клянусь! В полуметре от меня пронёсся, аж воздушным потоком ударило! Ну и рожа у него, никогда не забуду! Такое не в каждом ужастике увидишь!

— В Эпицентр побежал, лечиться! — определил Айболит. — Видать, серьёзно его поцарапало. Думаю, у нас есть не меньше четырех часов на осмотр лабы. Ночью он вернётся. Привыкают они к своему дому.

— Тогда не будем терять времени, — Медведь встал с трухлявого обломка древесного ствола и поднял стоящий рядом «Печенег». — Пошли внутрь. Там темно, провозимся долго.

Досматривали лабораторию до самого вечера, сильно замедляло дело отсутствие освещения, «Светлячков» было всего два, и приходилось жечь лучины, нарезанные тут же, из обломков лабораторной мебели. На всякий случай попробовали изготовить факел, но чуда не произошло: едва вспыхнув, он быстро потухал. Ареал по-прежнему не любил много огня. Но к наступлению темноты поиски всё же удалось закончить. Результаты превзошли все ожидания: на экспериментальном столе обнаружились два осколка, ещё четыре хранились в экранированном лабораторном шкафу в кабинете начальника лаборатории. Один из них оказался втрое крупнее остальных, размером почти с кулак, и постоянно гасил подносимые к нему лучины.

— Сильный гадёныш! — заявил Айболит. — Это хорошо. Посмотрим, что скажут наши Эйнштейны. Я думаю, надо забрать с собой жёсткие диски с местного центрального компьютера. Мало ли, вдруг там есть что-то, что им пригодится.

Пока ковыряли приборную стойку, взламывая экранированный корпус, куда-то делся Водяной, и хватились его, только когда вышли на улицу. Уже темнело, и стоило оперативно решить, искать место для ночлега или возвращаться на базу. Ждать возвращения Профессора никто желанием не горел.

— А где Водяной? — Медведь окинул взглядом своих бойцов. — Куда делся? Кто-нибудь видел, как он выходил?

— Я первым из лабы вышел, — наморщил лоб Байкал. — На улице никого не было. Может, он всё ещё внутри? Заблудился в потёмках?

Медведь в два шага оказался у здания, прыжком заскочил в пролом и издал зычный клич:

— Водяной!!! Ты где?! — Он набрал воздуха в лёгкие и заорал ещё громче: — Водяной!!!

— Я тут, — из глубины захламлённого коридора появился Влад с зажигалкой в руке. — Извините, увлёкся. Никак не открывается! Освещения не хватает, надо на улице попробовать.

— Чего открывать-то собрался? — посторонился здоровяк, пропуская его к выходу наружу.

— Нашёл в лаборатории, — Водяной перелез через обломок стены и убрал зажигалку в карман. Во второй руке у него обнаружился небольшой кубический контейнер. — Случайно, в общем-то. Споткнулся и уронил зажигалку. Начал искать, а тут он. Только открыть не могу, замок какой-то мудрёный, в темноте не получается. — Он приподнял контейнер на ладони, подставляя его под слабые голубоватые лучи вечернего солнца.

— Экранированный контейнер малого размера, — определил Айболит. — ГНИЦ изготавливал такие для хранения и транспортировки объектов, требующих отдельного содержания. Внутри может находиться осколок или срез какого-нибудь образца, не нуждающегося в заморозке… Только замок кодовый, наверное.

— А! Вот оно как работает! — довольно воскликнул Влад, нажимая на выпуклую серьгу запирающего устройства и одновременно отводя его в сторону. — После нажатия ещё додавить надо было! Он, видимо, герметичный!

Водяной довольно улыбнулся и открыл крышку контейнера. Внутри, на мягкой противоударной подкладке, в вырезанном точно по размерам гнезде лежал небольшой полупрозрачный минерал округлой формы, напоминающий кусок янтаря мутно-песчаного цвета.

— Ещё один осколок! — заявил Водяной, намереваясь вытащить минерал из контейнера.

— Брось!!! — вопль нескольких голосов слился в один, но Влад уже держал его в руке.

— Ой… — растерянно произнёс он, озираясь вокруг ошарашенным взглядом, — что это…

Медведь хлёстким ударом ладони выбил минерал у него из руки, и бойцы, не сговариваясь, бросились на красную резину земли, занимая круговую оборону.

— Ложись! — могучий здоровяк буквально вбил Влада в землю. — Водяной, ты что, псих?!! Чего без перчаток хватаешься за всё подряд?! Это же «Шестое чувство»!!! Жить надоело, что ли?! Рассказывай быстро, кого видел? Где? Дистанция?

— Я не понял ничего! — виновато поморщился Влад. — Всё слишком быстро закончилось… ощущение такое странное… будто вокруг тебя столько всего… какие-то звери испуганные, люди злые, что-то непонятное, переживающее, что не может попасть домой… бред какой-то, если честно.

— Люди?! — мгновенно насторожился Медведь, оглядывая почву вокруг. — Куда мет упал?

— Здесь, — Базальт перевернулся на бок и указал на лежащий неподалеку метаморфит.

— Посмотри, — велел Медведь, — и прячь сразу! Всем, подствольники к бою! Заряжать прыгающими! [ВОГ-25П, граната для подствольного гранатомета, упав после выстрела на землю, подпрыгивает и разрывается в воздухе.] Байкал, в центр обороны!

Базальт подобрал «Шестое чувство», снял резиновую перчатку и взял метаморфит в руку. Пару секунд он был неподвижен, после чего быстрым движением забросил мет в подсумок и вскочил на ноги, надевая перчатку.

— Зомби! — выдохнул он. — Две роты на два часа, дистанция девятьсот метров, идут на нас! Зверьё быстро покидает район, Профессор сидит в кустах на полпервого, триста метров отсюда.

— Так, дострелялись! — Медведь мгновенно оказался на ногах. — Уходим! Быстро! Водяной, веди!

— Куда? — Влад торопливо поднялся. — На Базу?

— Куда угодно, лишь бы быстро! — здоровяк подхватил «Печенег». — От Зомби можно уйти только бегом! Как только они доберутся до лабы, встанут на наши следы и, если не успеем уйти далеко, не отвяжутся! Могут до самого Выброса нас по Ареалу гонять!

— Туда! — Водяной ткнул рукой в сторону юго-востока и сорвался с места. Отряд бросился следом, на ходу переводя оружие в походное положение.

От Зомби уходили долго и гарантированно оторвались только к полуночи. Вымотанные пятичасовым марш-броском люди, услышав команду «Привал!», попадали на землю, восстанавливая дыхание.

— Оторвались? — задыхаясь, спросил Водяной. Ему погоня далась особенно тяжело. — У меня ноги больше не шевелятся… Никогда в жизни столько не бегал… Суставы словно кислотой разъедает…

— Это пот, — повалившийся рядом Медведь хрустел липучками «Эмки», снимая перчатки. — Ты кожу «Мембраной» растёр, вот и жжётся. Сейчас Айболит отдышится и прилепит к тебе что-нибудь полезное. Айболит, — негромко окликнул он санинструктора, — займись Водяным, не то без проводника останемся. Нам ещё полночи топать!

— Что за люди… — философски вздохнул Айболит, — не дадут спокойно умереть старому уставшему человеку! Водяной, потерпишь пять минут? Подышу хоть!

— Потерплю, конечно, — Влад оторвался от фляги с водой. — Я могу хоть до Базы дотерпеть, это не проблема, тем более если надо ещё идти! Мы ещё не оторвались, получается?

— Болт рассказывал, что Зомби на ночь спать ложатся. — Медведь снял шлем-сферу и потряс кистями рук, наслаждаясь отсутствием изнуряющей духоты хотя бы в некоторых частях тела. — Но встают рано и вновь на след становятся. Так что если хотим заставить их бросить преследование, то надо за ночь успеть уйти далеко, чтобы следы не выглядели свежими. Тогда отстанут. Не понимаю, чего они за нами увязались так упрямо! А насчёт подлечиться — это ты зря, Водяной! Пока отдыхаешь, кажется что болит терпимо. Но если в кровь растёр, то как побежишь, так через десяток шагов и свалишься. Тут без повязки не обойтись. Или без «Медсестры».

— Повязка — долго, — глубокомысленно изрёк Айболит, подходя к лежащему на синюшной траве Водяному. — Поставлю «Медсестру» с «Пиявкой» на несколько минут. Крутовато, конечно, но больше ничего нет. Так что следи за ощущениями, как мурашки по телу забегают, сразу говори! Эх, сейчас бы «Пластырь» или «Зелёнку»… — мечтательно протянул санинструктор, возясь с бедренным карманом «Мембраны» Водяного, — и «Банка» бы не помешала… «Энерджайзеров» бы десяток, или хотя бы «Адреналин»…

— Это всё меты? — уточнил Влад, морщась от контакта с «Пиявкой»: — Ай! Жалится!

— Угу, медицинские, — подтвердил Айболит. — Нужные вещицы, и очень полезные, если правильно с ними обращаться. Не то вреда будет больше, чем пользы. Та же «Банка», например, может и до остановки сердца довести, если забыть снять.

— А для чего именно она нужна? — спросил Влад, чувствуя, как утихает боль в невыносимо зудящих потёртостях. — И почему именно «Банка»?

— Инфекции лечит тяжёлые, — ответил санинструктор, — такое часто бывает, если токсин с когтей местного зверья или шипов растений попал в кровь, а антидота или нет, или ввели слишком поздно. Тут «Банка» бывает незаменима, почище антибиотиков срабатывает, правда, лечит довольно долго и внимания требует, как я уже говорил. А назвали так, думаю, потому, что сам мет внешне похож на банку, вроде тех, что при простуде на спину ставят. Только внутри он конечно же не полый. Ну, как чувствуешь себя, Водяной? Мурашки пошли?

— Есть немного, — поёжился Влад. — И «Пиявка» кусается. Хотя всё это вполне терпимо…

— Достаточно, — прервал проводника Айболит, извлекая метаморфиты из его кармана обратно. — Тут главное не переусердствовать, болячка у тебя слишком мелкая для этих метов. Доберёмся до Базы — придёшь на перевязку.

— К Нефтенакопителю уже не пойдём? — Влад перевёл взгляд с Айболита на Медведя.

— Не будем рисковать, — здоровяк кивнул в сторону преследователей. — Лучше отсидеться на Базе несколько дней, пока эти товарищи уберутся восвояси. После Выброса сходим. Как раз Кварц с Расом вернутся, будут свежие новости, так даже…

— Газы!!! — рявкнул Байкал, находящийся в хвосте отряда, одновременно защёлкивая на себе шлем-сферу. В ночной тишине негромкое шипение приближающейся газовой аномалии отчётливо слышалось на увеличенном расстоянии. Усталость была мгновенно забыта, и бойцы стремительными движениями надевали перчатки и сферы, стремясь загерметизироваться в оставшиеся до прихода газового фронта секунды.

— Водяной! Успел? — голос Айболита, глухо пробивающийся через шлем-сферу, почти тонул в шипении заполонившего всё вокруг газа.

— Успел! — Влад показал ему большой палец. — Медведь, вы про эту аномалию говорили тогда, ну, после Сторожа, когда у вас УИП зашипел?

— Про неё, — кивнул здоровяк. — А ты разве не чувствуешь её, или что там у тебя в таких случаях?

— Убежать хотелось, — немного подумав, ответил Влад. — Как только предупреждение прозвучало. Недалеко, я бы даже сказал, не убежать, а отбежать. Шагов на десять, может быть. В ту сторону, — он указал направление.

— Значит, нас самым краем зацепило, — определил майор. — Скоро пройдёт. Это хорошо, в газовой аномалии можно и час проваляться, если совсем не повезёт. Не страшно, в общем-то: тут ведь раз успел противогаз надеть и живым остаться, то бояться уже нечего. — Он иронично ухмыльнулся: — Если противогаз исправный. Вот когда накрывает токсичным облаком, то лучше вообще не шевелиться, герметичность у правильно застёгнутой «Мембраны» полная, но лишний раз рисковать, резвясь внутри кислотного потока, лично я бы не советовал.

— Может, выйдем тогда из неё? — предположил Влад. — Если внутри газового фронта ходить не запрещается? Зачем тогда лежать?

— Давай выйдем, — согласился Медведь. — Если ты знаешь, куда идти. Я, например, понятия не имею: УИП показывает кругом опасность, он же внутри аномалии, как и мы! А наугад идти, мягко говоря, неумно. Особенно в Жёлтой Зоне. Всё вокруг шипит, никакого «внутреннего голоса» и тому подобных чудес не услышишь. Ты видишь дорогу?

— Уже нет, — признался Водяной. — Как накрыло, везде страшно. Вот и предложил выбраться… не подумал, что никто не знает безопасного пути.

— Потому под Лизуном, Жаровней, газовой аномалией и токсичным облаком рекомендовано лежать до её полного прохода и окончания воздействия, — объяснил здоровяк. — Чтобы не вляпаться случайно. В первые годы существования Ареала много народу так полегло: видят, что накрыло Лизуном или газом, противогазы вроде защищают, а Лизуна так и вовсе нечего бояться, вот и идут себе напролом. Выходят за пределы, делают пару шагов и вляпываются. Аномалии друг с другом не сталкиваются, но это ещё не значит, что они проходят мимо на расстоянии в километр. Там дистанция непредсказуема, иногда и двух шагов может не быть. Так что лучший вариант сейчас — это отдохнуть, раз уж выпала возможность.