Глава 6. 1930 год. Партизанская школа

В январе 1930 года меня вызвали в Харьков, в штаб Украинского военногоокруга. Над городом стояла морозная дымка. Голые ветви лип опушил иней. Но,несмотря на холод, у продовольственных магазинов с бутафорскими витринамивыстроились длинные очереди. В штабе меня принял начальник одного из отделов Август Иванович Баар.Это был высокий угловатый человек. Про таких обычно говорят: широкая кость.Я знал, что Баар - латыш, но он походил на лесоруба из дремучей тайги,прожившего долгие годы среди молчаливых распадков и кедровника. На красныхпетлицах Баара красовалось по два ромба. Протянутая мне рука тоже была рукой лесоруба -большая, жесткая, словнозагрубевшая от добротного топорища. Говорил Баар густым голосом, явно сдерживая бас, и фразы у негополучались отрывистые, клочковатые. Я решил, что передо мной угрюмый изамкнутый человек. Насторожился. На вопросы отвечал так же односложно, какони задавались. Беседа наша явно не клеилась. Но вот Баар перешел к делу.сообщил, что мне предстоит обучать партизан. - Это труднее и сложнее, чем учить молодых красноармейцев. Яснее вамрасскажет обо всем товарищ Якир. Пройдемте к нему. Командующий разбирал бумаги. Поднял лицо, заулыбался. Баар представилменя. - Со старыми знакомыми разговаривать легче, - сказал Якир. Он с увлечением рассказал о целях подготовки партизан и методах ихобучения. Якир сказал также, что минновзрывные заграждения не могут надлительный срок вывести дороги из строя. Противник, обладая хорошей техникой, в состоянии восстановить их быстро. Поэтому мы будем готовить партизан для минирования восстанавливаемых противником дорог и других коммуникаций. Наша задача состоит в том, чтобы подготовить диверсантов, незаметных для противника, глубоко законспирированных. Когда противник окажется на нашей территории, партизаны должны превратить восстанавливаемые участки в ловушки. - Ясно? - Все ясно, товарищ командующий. - Очень хорошо. Только здесь существует одно "но"... Товарищ Баар,видимо, предупредил вас, что предстоит обучать людей опытных и заслуженных.Очень опытных! Стало быть, нужно преподавать так, чтобы они неразочаровались. Азы им твердить не надо. Давайте побольше нового. Как можнобольше нового! И учтите - в тактике самой партизанской борьбы они покаразбираются лучше вас. Так что не задевайте самолюбие людей и сами учитесь уних всему, что может понадобиться. Ясно? - Ясно, товарищ командующий. - Вам поручается важное партийное дело, товарищ Старинов, - уже безулыбки предупредил Якир. - Вы обязаны с ним справиться. Какое-то мгновение он пристально смотрел на меня, словно впервые увидевили заново оценивая, и вдруг без всякого перехода строго спросил: - Кстати, как ваше здоровье? Не мучают последствия ревматизма? Я несколько растерялся: не ждал подобного вопроса и не мог сообразить,откуда Якиру известно о моем недомогании. Глубокой осенью 1926 года, работаявместе с бойцами в ледяной воде, я действительно заболел ревматизмом, и этодало осложнение на сердце. Но кажется, никому не жаловался на своездоровье... - Сейчас чувствую себя неплохо, - поспешил заверить я командующего.- - Ну и очень рад!.. Итак, характер будущей работы вам понятен. Заданиябудете получать от товарища Баара или его заместителя... Я знаю вас какподрывника. Как подрывника мы и берем вас в отдел товарища Баара. Там,надеюсь, вас сделают еще разведчиком и партизаном. Повернув голову в сторону Баара, он ждал ответа. Баар густо пробасил: - Постараемся, Иона Эммануилович. Товарищ Захаров умеет воспитыватьсебе помощников... Якир пружинисто встал из-за стола: - Желаю успеха! На педагогическом поприще. Новое дело увлекло и захватило меня. Вначале я обучал будущих партизантолько минноподрывному делу, зато сам учился многому и помногу. Вникал висторию партизанских войн, в тактику партизанской борьбы с противником, втонкости и премудрости разведки. Невольно приходилось задумываться над созданием таких инженерных мин,которые можно применять именно в тылу врага. В одной из бесед с будущими партизанами Иона Эммануилович Якир привелслова Ленина о том, что большевики могут и должны воспользоватьсяусовершенствованиями техники, должны научить массы готовить бомбы, помочьбоевым дружинам запастись взрывчатыми веществами, запалами, автоматическимиружьями. - Эти слова вождя пролетарской революции, - подчеркивал Якир, - непотеряли значения и в наше время. Они имеют прямое отношение к тем, комупредстоит организовать и возглавить битву с врагом в его тылу, то есть кпартизанам. Партизанские выступления не месть, а военные действия! По личному указанию И. Э. Якира я организовал мастерскую-лабораторию,где разрабатывал с товарищами образцы мин, наиболее удобных для применения впартизанской войне. В этой лаборатории родились так называемые "угольные"мины, с успехом применявшиеся в годы Великой Отечественной войны нашимизамечательными партизанами Константином Заслоновым, Анатолием Андреевым и многими другими героями борьбы с гитлеровцами. Здесь же родилась и обрела плоть идея создания некоторых, теперь широкоизвестных автоматических мин. Мы сконструировали так называемый "колесныйзамыкатель", впоследствии окрещенный в Испании миной "рапида" (быстрый).Придумали и отработали способы подрыва автомашин и поездов минами,управляемыми по проводам и с помощью бечевки. Будущие партизаны не только знакомились с устройством этих мин. Вслучае необходимости они могли теперь изготовить каждую из них. Большоевнимание уделялось также самостоятельному изготовлению запалов и гранат,умению рассчитывать и закладывать заряды взрывчатки. В партизанские отряды подбирались по указанию И. Э. Якира различныеспециалисты. Помимо совершенствования в основной специальности они глубокоизучали и смежные военные профессии. Каждый минер был и мастером маскировки. Товарищ Якир заботился о сколачивании крепкого, боеспособного костякабудущих партизанских отрядов и бригад. Он требовал формировать этисоединения так, чтобы в их состав входили и опытные, привыкшие к походам потылам противника партизаны и молодые кадровые командиры. Перед намикомандующий ставил задачу совершенствовать уже известные методы партизанскойвойны, отыскивать новые возможности, добиваться высокой маневренностипартизанских групп и уметь обеспечивать их материально. В молодости мнение о людях нередко составляешь с ходу, по первымвпечатлениям, и не удивительно, что часто ошибаешься. Иногда испытываешь приэтом горечь, иногда - стыд. Я проводил с партизанами занятия по изучению пулемета "люис". Должензаметить, что изучению оружия иностранных образцов наше командование уделялосамое серьезное внимание: ведь будущим партизанам обязательно пришлось быпользоваться трофейным оружием. Итак, мы колдовали над пулеметом "люис". Кое-какая практика у меня ужебыла, и я не очень смущался, хотя в классе находился Г. И. Баар. Рассказав о тактико-технических данных пулемета, я довольно бойкоразобрал его. Но всякое малоизученное оружие обладает весьма неприятнымсвойством: его легко разобрать, да трудно собрать. В тот раз мне пришлосьубедиться в правоте этой невеселой истины. Проклятый "люис" не желалобретать первоначальный вид. Одну деталь я долго вертел в руках, не зная,куда поставить. Ученики терпеливо ждали, чем закончатся потуги преподавателя. Изделикатности ничем не выдавали своего отношения к происходящему, И тут раздался густой бас Баара: - Разрешите мне, товарищ Старинов? Руки чешутся... - Пожалуйста... Густав Иванович неторопливо взял в руки пулемет, кинул суровый взгляд всторону засмеявшегося было товарища и, хмуря брови, однако ловко и оченьбыстро собрал "люис". - Вот так мы собирали когда-то трофейные пулеметы, - сказал Баар,поглаживая своей большой рукой вороненый ствол. - Больше тренируйтесь,тогда будете быстро собирать. Эту работу, товарищи, надо уметь делатьмеханически. А придется - и на ощупь... Он помедлил какое-то мгновение, потом извинился передо мной за то, чтопомешал, и опять передал мне пулемет. Как я был благодарен за выручку! Баар вовремя спас меня от позора, даеще повернул дело так, будто вся моя вина только в медлительности! Поборов смущение, я довел занятие до конца. А как только учащиесяразошлись, Баар, прервав мои оправдания, добродушно посоветовал: - Не жалейте времени на знакомство с подобными "машинками". Пригодитсяв жизни, поверьте слову! Знать иностранные образцы нам очень нужно.Партизан должен уметь сразу использовать трофейное оружие! Приятно было почувствовать на плече тяжесть бааровской ладони. А в правоте его слов мне пришлось убедиться и в Испании, и во времяпартизанской борьбы в тылу гитлеровцев. Да еще как убедиться! Со дня конфуза с "люисом" я уже не считал Баара ни замкнутым, ниугрюмым: понял, сколько тепла таится за внешней грубоватостью и кажущейсянелюдимостью этого человека... 1931 год. Трудно в учении. Шел 1931 год. Г. И. Баар и М. Э. Якир часто бывали у нас напрактических занятиях. Помню их приезд на занятия, посвященные действиямпартизанской засады на автомобильной дороге. Темной ночью Якир обошелколонну новеньких грузовиков отечественного производства. - Какова техника у нас нынче! - радовался командующий. - Это вам невремена гражданской войны! Не по дням, а по часам набираем силу! Запомнилось и то, как Якир вместе с Бааром стояли на летном полеаэродрома под Харьковом, наблюдая за приземлением партизан-парашютистов. Якир восхищался новыми самолетами, радовался успешной выброске десанта. В моей памяти сохранилось выступление Ионы Эммануиловича на выпускегруппы командиров, комиссаров, начальников штабов и специалистов,намечавшихся на роль организаторов будущих партизанских соединений. Всегособралось человек сорок, из них больше половины - участники партизанскойвойны против интервентов на юге. Якир говорил ярко и убедительно. - Советский Союз - миролюбивая страна, - говорил он, - и никому неугрожает. Наше миролюбие, настоящее, подлинное, знают все честные люди мира.Но если империалисты на нас нападут, мы дадим им сокрушительный отпор,используя всю свою мощь, в том числе и партизанскую войну в тылу врага. Кэтому вы, дорогие товарищи, и готовьтесь. Дальше в своей речи командующий разъяснил, что вести партизанскую войну- наше законное право. Ссылаясь на высказывания Владимира Ильича Ленина иМихаила Васильевича Фрунзе, на опыт партизан 1812 года, Якир подчеркивал,что в связи с военно-техническим прогрессом роль и значение партизанскихметодов борьбы неизмеримо возрастают. И тут он сказал, что Коммунистическаяпартия, ее Центральный Комитет уделяют большое внимание заблаговременнойподготовке к партизанской борьбе на случай вражеского нападения. По указаниюЦК для этой цели выделяются все необходимые материальные средства иподбираются проверенные кадры. Вышли мы из помещения школы, находящейся на окраине Киева, за полночь.Мигали редкие фонари. Транспорт уже не работал. - Ну теперь потопаем на своих двоих! - с досадой бросил кто-то. | - Ни в коем случае! - быстро обернулся на голос Якир. - На моеймашине всех развезут по домам. Кстати, у меня есть тут еще дела... Ночной прыжок с парашютом. Оглушающе ревут моторы транспортного самолета. Дрожит и вибрируетфюзеляж. Машина набирает высоту. Где-то внизу, под тонким днищем воздушного корабля, далекая,погруженная в ночную темень ленинградская земля. Как всегда перед прыжком, я начинаю ощущать сердце. Оно ширится иноровит вырваться из груди. Врачи категорически запретили мне прыжки с парашютом. Однако я необращаю внимания на этот запрет: мне, начальнику команды, нельзя не прыгать.Как я буду обучать технике своих партизан, если не смогу видеть учеников вделе? И я прыгаю. Но сегодня прыжок необычный - ночной. Может быть, поэтому сердце ведетсебя особенно плохо? Исподтишка в душу закрадывается трезвая, разумная мысль: с моейболезнью лучше поберечься... Нет ничего опаснее подобных трезвых мыслей. Но я уже приучил себя неподдаваться слабости. И когда пилот поднимает руку и оборачивается, даваязнак, что пора выбрасываться, я встаю, словно только этого и ждал. Люкраспахнут. Бойцы наверняка не отрывают глаз от моей фигуры, застывшей надчерным бездонным провалом... Вперед! Холод, темнота, стремительное падение. Дергаю кольцо. Кажется парашютникогда не раскроется.. Но это обман чувств: при выбрасывании доли секундпревращаются в секунды, а секунды - в минуты. Меня встряхивает. Наконец-то! Теперь все в порядке. Сердце бьется ужеспокойно, и, как обычно, хочется почему-то петь. Земли, правда, не видно. Но если рассуждать здраво, кроме как на землю,мне опускаться некуда. Разве что угожу в реку или спланирую на лес? Пытаюсь угадать расстояние до земли. Подтягиваю ноги. Готовлюсь вовремяпогасить парашют. И все же точно рассчитать приземление не удается. Опускаюсь грузно.Хорошо, что под ногами луг. Поднимаюсь, невольно отряхиваюсь, оглядываюсь. Смутно темнеет недалекийлес. Слева веет сыростью. Наверное, там водоем. А вверху, блуждая средизвезд, рокочет наш самолет. Там мои ученики ждут сигнала с земли, моегосигнала о том, что все хорошо, место для приземления найдено. Развожу огонь. Рокот самолета, ушедшего было в сторону, становится все слышнее. И вотмашина над моей головой. Значит товарищи уже прыгнули. Жду их, радуясь хорошему началу. Последние дни пришлось поволноваться.Ведь как-никак, а мы приехали в Ленинградский военный округ не в гости, а наманевры. Приехали демонстрировать опыт по разрушению тыла "противника". Намнельзя ударить в грязь лицом. Нельзя, хотя это наш первый ночной прыжок! Количество прыжков никого не интересует. От нас ждут успешных дел, а не ссылок на непривычные условия. Впрочем,похоже, что ссылаться на условия не придется. Все идет как надо... Кое-кому из бойцов не повезло: приземляясь, не сумели погасить парашют,получили растяжение связок, вывихи, ушибы, однако из игры никто не вышел.Пострадавших перевязали, и они продолжали действовать. 1932 год Маневры в Ленинградском округе. 1932 год памятен мне многими удачами. На маневрах в ЛВО осенью 1932года перед нами, партизанами, ставились в качестве главной задачи захватштабов и разрушение транспортных средств "врага". Я, конечно, не упустилслучая и добился разрешения устроить "крушения" поездов с применениемзамыкателей и взрывателей. Участок, отведенный для наших операций, тщательно охранялся. Охрана"противника" успешно срывала нападения на железнодорожные станции и крупныемосты, но обеспечить безопасность движения поездов она все же не смогла. Надесятикилометровом отрезке железнодорожного пути партизаны-минеры установилидесять мин. Девять из них сработали очень эффектно под учебными составами. Авот с десятой получился конфуз. Мы не успели снять ее до начала нормальногопассажирского движения, и она грохнула под пригородным поездом. Услышаввзрыв и заметив вспышку под колесами, машинист решил, что это петарда,предупреждающая о неисправности пути. Он резко затормозил. На полотновысыпали пассажиры. Никто ничего не мог понять. Грешен. Я не донес об этом происшествии.