Глава 5. Первые вылазки в тыл врага

Капитан Доминго "Испано-сюиза" подкатывает к дому в Бениамете^[2], гдеразмещена школа. Первым навстречу вылетает Антонио - восьмилетний сынишка капитанаДоминго. - Сейчас же вернись, негодник! - кричит жена капитана, полная,добродушная женщина. Раньше у нее была одна забота: следить, чтобы сын не свалился с лошадиили не попал под копыта (Доминго по профессии кавалерист). Но с тех пор какмуж стал командовать подрывниками, в карманах у сына находят патроныдинамита и запалы. По сравнению с ними упражнения мальчика на андалузскомскакуне кажутся матери безобидным занятием. Пригород Валенсии. - Оставь в покое парня! У него макеты и использованные запалы! Это отдает приказ жене сам Доминго. Он вышел из парадной двери особнякаи приветствует нас традиционным жестом республиканцев. Доминго черноволос, худощав и чем-то смахивает на узбека. Для своихтридцати восьми лет он очень подвижен и кажется неуравновешенным. Однако то,что принимают за неуравновешенность, просто присущая ему экспансивность. УДоминго ее несколько больше нормы, только и всего. По рассказам товарищей, Доминго очень храбр. Я верю этим рассказам:бывалые фронтовики относятся к капитану с подчеркнутым уважением. Наконец все бойцы в сборе. Я начинаю занятия. Стараюсь меньше говорить и больше показывать. Учуделать и устанавливать мины. Как внимательно слушают мои ученикипереводчицу! Чудесные ребята! Каждый понимает, затишье на фронтах - дело временное.Они рвутся в бой. А пока используют каждую минуту, чтобы научиться делать иприменять новую для них - мирных людей - технику.... Вскоре нам предложили участвовать в Теруэльской операции.Командование республиканской армии совершенно справедливо считало, чтозахват мятежниками Теруэля и образование так называемого теруэльскоговыступа таят в себе большую опасность. От Теруэля до Валенсии, где располагалось республиканскоеправительство, немногим более ста километров по прямой. Если мятежникам иинтервентам удастся развить успешное наступление, они прорвутся к морю,отрежут Каталонию от остальной Испании и выйдут в тыл защитникам Мадрида. Ликвидация же теруэльского выступа позволяла республиканским войскамобезопасить Валенсию, сократить линию фронта и лишить противника выгодногоплацдарма. Данные разведки казались утешительными: по последним сведениям,противник не располагал на теруэльском выступе большими силами и не ждалрешительных действий республиканцев. Из войск, готовившихся к Теруэльской операции, наиболее боеспособнымсоединением являлась 13-я интернациональная бригада. Рассчитывать в случаетяжелого боя на особую стойкость анархистских колонн не приходилось. Во второй половине декабря 1936 года вместе с группой капитана Доминго,состоявшей из восемнадцати человек, я выехал в село Альфамбру. Мы погрузилис собой в машину динамит, тол, простые ампульные мины и колесныезамыкатели. Наш динамит обладал крайне неприятным свойством: он безотказновзрывался при попадании первой же пули. В этом нам пришлось убедиться насвоем импровизированном полигоне под Валенсией. Я пробовал делать динамит безопасным. В результате флегматизированныйдинамит моего изготовления действительно получился совершенно безопасным: нехотел взрываться ни от капсюля-детонатора ни даже от инициирующего заряда.Поневоле приходилось пользоваться тем, что дали. Альфамбра, как и Теруэль, расположена на высоте девятисот метров надуровнем моря. Нам предстояло проехать более двухсот километров, причем стопятьдесят из них по горным дорогам. День выдался солнечным, и домики села, сложенные из камня, казалисьтолько что выбеленными. По улочкам сновали бойцы. Местные жители, особеннодети, с любопытством рассматривали прибывающие сюда республиканские войска. На следующее утро тревожно завыла сирена: воздушная тревога!Скопившиеся в селе машины стали разъезжаться. Не растерялся и наш водительПеле: он быстро завел свой форд и вывел его в поле. Бомбежка велась с большойвысоты и не нанесла войскам существенного урона. Из-за тесноты в Альфамбре Доминго пустился на поиски удобного для наспомещения в соседние деревни. В конце концов мы устроились в Ориосе и ужеоттуда поехали к командующему участком. Командующий теруэльским участком - увешанный оружием анархист -принял нас очень недоброжелательно. Он был весьма самонадеян. Громовымголосом объявил, что подготовленное им наступление станет историческим! Когда командующий умолк, Доминго попросил разрешения изложить наш пландействий. Капитан предлагал услуги группы подрывников для разрушенияжелезной и шоссейной дорог на участке Теруэль - Каламоча и организациикрушения поездов с войсками противника. Командующий безнадежно махнул рукой. Нет, он не верит в возможностьуспешного крушения вражеских эшелонов... Группы подрывников должны бытьготовы к разрушению связи противника, к захвату "языков", а останется время- что ж, пусть попробуют взорвать железную дорогу... Подобрав двух проводников, мы возвратились в Ориос и застали у себя вподразделении весьма живописную картину: кто грелся у камина, кто курил,сидя на ящике со взрывчатыми веществами, а Рубио тут же мастерил взрыватель.Люди явно пренебрегали мерами безопасности по обращению с минноподрывнымисредствами. Кто же, как не я, виноват в этом?.. Первая диверсия. Операция началась позднее, чем намечалось. Командующий вторично вызвалк себе Доминго и приказал разрушить все линии связи в пятнадцати - двадцатикилометрах севернее Теруэля, а также взорвать автомобильную и железнуюдороги, соединяющие Теруэль с Калатаюдом. - Ты тоже пойдешь с подрывниками? - спросила меня Обручева. - Да. Надо. - Разве люди плохо подготовлены? - Дело не в этом. Какое впечатление может создаться у бойцов, если яостанусь?.. - А я должна ждать здесь, в Ориосе? - Ну не обязательно в Ориосе... - Прости, но я не согласна. Я твоя переводчица и буду находиться рядом. Заявление было сделано таким категорическим тоном, что пришлосьсогласиться. Услышав, что Луиза идет с нами, капитан Доминго в отчаянии поднял руки: - Женщины в тыл не ходят! - Ходят, Доминго. Готовь людей. Возьмем двенадцать человек. Шестероостанутся в резерве... Нагрузившись взрывчаткой, мы отправились к позициям роты, израсположения которой предстояло проникнуть в тыл мятежников. Подрывникисменили кожаную обувь на -веревочные сандалии - альпаргатас. В ботинкахпо горам далеко не уйдешь. Вооружены все пистолетами и ножами. Кроме того,Рубио тащит на всякий случай ручной пулемет. Выступили засветло. Впереди проводники, за ними - капитан Доминго, я иЛуиза, дальше - остальные. На спинах у каждого - белые лоскуты спривязанными к ним гнилушками, чтобы не потерять друг друга в темноте. Уменя и Доминго - бинокли. Мы тщательно осматриваем местность. На ночноевремя уточняем сигналы "Внимание" и "Остановка". Ночь в горах наступает стремительно. Рядом с проводниками теперь шагаютАнтонио и Рубио. Посты противника где-то рядом. Надо двигаться совершеннобесшумно. Но наши люди недостаточно подготовлены к ночным переходам. Удивительное чувство возникает при переходе линии фронта ночью.Кажется, что идешь по узкому мостику над пропастью. Оступись и - конец... Но вот линия фронта уже позади. Мы шагаем бодрее и к трем часам утравыходим на автомобильную дорогу Теруэль - Каламоча. Залегли метрах в ста от ее полотна. Отдышались, перекусили. Разделилисьна две группы. Бойцы, возглавляемые Антонио Буйнтраго, будут минироватьжелезную дорогу. Группа Доминго должна поставить заряды для подрыва двадцатителеграфных столбов на шоссе и взорвать мост. Автомобильная дорога оказалась широкой и была заасфальтирована.Железобетонный мостик на редкость прочен. Нашей взрывчатки явно не хватит,чтобы сильно разрушить его. До железной дороги около пятисот метров. Вокруг ни души. Но у нас оченьмало времени: скоро начнутся взрывы. К счастью, здешний мост оказался легкодоступным для диверсии. Работали, стоя на дне высохшего ручейка. Зарядыотлично устанавливались сбоку на металлических балках. Заминировав мост, торопливо принялись за телеграфные столбы. Каквсегда, в спешке что-то не выходит сразу. А времени уже в обрез. Подожгли фитили зарядов на мосту и начали отходить. Первые взрывы прогремели, когда мы достигли шоссе. Ночную тьмупрорезали яркие вспышки света. Прибавили шагу. И хорошо, что не замешкались! На автомобильной дорогетоже начались взрывы. Там, где находился железобетонный мост, пламявымахнуло в полнеба. От взрыва вздрогнула земля... На пункте сбора царило ликование, но радоваться было еще рано. Яопасался, что противник подбросит к месту взрыва солдат и начнетпреследование. Мы видели огни машин, спешивших к поврежденному участку!Следовало немедленно уходить. В обратный путь отправились налегке. Довольные удачей, люди нечувствовали усталости. Уже с солнышком мы вышли в расположение республиканских войск. Доминго отправил подрывников на отдых, а сам вместе со мной поспешил надоклад к командующему. Только после полудня мы были приняты. Командующий, размахивая руками,стал упрекать нас за то, что сделали мало, "только нашумели". - Противник получает подкрепление! Связь у него работает! --надрывался командующий. Доминго резко ответил, что задание выполнено точно и в срок. Присутствовавший при этом разговоре наш артиллерийский советник Н. Н.Воронов, улучив момент, сказал: - Поймите состояние командующего. Наступление развивается не по плану,войска несут большие потери. - Но при чем тут мы?! Разве мaлoчиcлeннaя группа подрывников моглаобеспечить успех наступления? - Конечно нет. Однако командующий все наседал на Доминго: - Вы, видимо, ничего не взорвали и вовсе не уничтожили связь!.. На наше счастье, один из проводников оказался анархистом. Он принялся орать на командующего, доказывая, что мосты были взорваны. Отчаянно жестикулируя, проводник показывал, как летели обломки. Не знаю, убедил ли он командующего, или тому просто надоели пререкания, но нас наконец отпустили, приказав готовиться к новой вылазке. Я был сильно удручен. Конечно, судьба наступления не зависела от действий нашей группы, но мымогли сделать больше. Могли, если бы проявили на свой страх и риск большесамостоятельности. В самом деле, зачем было подрывать столбы проводной связи, когда всемизвестно, что у мятежников есть полевые рации? Да и восстановить этиповреждения на линии фашистам было совсем нетрудно. Когда я вернулся к своим ученикам, первоначальное возбуждение у нихпрошло. Бойцы выглядели усталыми. Почти у всех были потерты ноги. - Тодос еста бьен^[3], - храбро солгал Доминго, глядя на вопрошающие лица боевых товарищей. - Однако от нас ждут большего. А сейчас - спать! Капитан не хотел обескуражить подрывников. Но вряд ли от них укрыласьего хмурость. - А в чем все-таки дело? - спросил за всех Рубио. - В чем?! - взорвался Доминго. Теруэль не заняли, вот в чем! Все в порядке. Бойцы переглянулись. Причина была достаточно веской, чтобы объяснитьплохое настроение командира. На машинах по тылам фашистов. Несмотря на первоначальные неудачи, командование продолжало попыткизахватить Теруэль. Интербригада прорвалась к самому городу, за ней продвинулись другиереспубликанские части. Противник пока не контратаковал. Это позволялонадеяться на успех. На второй день наступления подрывники получили приказ вновь идти в тылмятежников. Капитан Доминго задумался. У людей потерты ноги, а им шагать болеесорока километров! Пеле невозмутимо предложил использовать для вылазки машины. Первым отозвался на это Рубио: - Ты, наверное, не в своем уме... Но Пеле не удостоил его ответом. Он спокойно убеждал переводчицу иДоминго, что поездка на машинах совсем не опасна... А в случае чего - намашинах легко и удрать! Перспектива такой вылазки понравилась и другому шоферу - Хуану. Онгорячо поддержал Пеле. Доминго тоже загорелся новой идеей, и мы решили рискнуть. В полдень три машины въехали в лесок на ничейной территории инаправились к автомобильной дороге Теруэль - Каламоча. Сначала тряслись посуходолу, поросшему на склонах кустарником, а в четырех километрах от своихпозиций выскочили на полевую дорогу и прибавили скорости. Безмолвны холмы вокруг. Желтеет под солнцем чахлая трава. Темнеют вдалиодинокие валуны. Ни зверька, ни овечьей отары. Только высоко в небе парятредкие облака. Приземистая пастушья хижина (кортихо), сложенная из камней, видна наровном месте за целый километр. Останавливаемся в укрытии, посылаемразведку. Получаем сигнал: можно ехать! У хижины - ни души. Оседланная лошадь пощипывает невдалеке траву.Настороженно подняв голову, она испуганно шарахается от бойцов. На седлевидна запекшаяся кровь, заглядываем в хижину - пусто. Тут по-видимомуразыгралась какая-то трагедия. Какая? И чем это может угрожать нам? Загнав машины в тень растущих возле кортихо деревьев, мы внимательнорассматриваем в бинокль местность. Кругом все спокойно. Можно двигаться дальше. Но не проехали и двух километров, как заметили на склоне ближайшей горы группу вооруженных людей. Попытка проскочить и скрыться за поворотом дороги не удалась. Захлопали выстрелы, засвистели пули. Бойцы четко выполняют команду. Высыпав из машин, они залегли и открылиответный огонь. Хуан бьет короткими очередями из ручного пулемета. Кажется,что пулемет в его руках дрожит от ненависти. Наш огонь очень плотен и, видимо, не безрезультатен. Противникумолкает. Люди на склоне горы начинают делать перебежки и отступать. Ноотступают они почему-то.. на восток, в сторону республиканских позиций. Доминго кричит, чтобы наши прекратили стрельбу. Что за черт?! Может быть мы столкнулись со своими разведчиками? Почему никто непредупредил нас о возможности такой встречи? В штабе утверждали, что залинией фронта нет ни одного республиканского подразделения... Поднимаем красный шарф. Группа на склоне горы отвечает нам тем же. Хуан просит, чтобы его послали для переговоров. Мы соглашаемся и сзамиранием сердца ждем, вышлют ли неизвестные своего представителя навстречуХуану. Не прогремит ли роковой одиночный выстрел. Хуан все идет... Из кустов появляется человек и начинает осторожно спускаться навстречунашему представителю. Вот они сходятся. Через минуту Хуан оборачивается и весело машет рукой. Мы поднимаемся с земли, выбирается из кустов и"противник". Все прояснилось очень быстро: мы столкнулись с разведывательнойгруппой одной из анархистских колонн. Браниться? Ссориться? В нелепой стычке не виноваты ни они, ни мы. Выяснив у разведчиков, что впереди до самой автомобильной дороги нетфашистских отрядов, мы снова пускаемся в путь. И уже через полчаса,замаскировав машины в кустарнике, наблюдаем за движением вражескоготранспорта по шоссе Теруэль - Каламоча. Видна нам и безжизненная железная дорога. Похоже, поезда ходят крайнередко. На автомагистрали охраны нет. Идут по ней главным образом одиночныемашины. Редко появляются колонны из десяти - пятнадцати грузовиков, порой ссолдатами, порой с поклажей. Шоферам фашистов и в голову не приходило, что у дороги легковушкиреспубликанцев. Выждав, пока приблизится очередная колонна машин, груженных какими-тоящиками, открываем дружный огонь. Некоторые грузовики с ходу сползли на обочину. Шоферы попрыгали вканавы. Одна машина загорелась. Остальные дали газ и поспешили скрыться. Чтобы задержать возможную погоню, мы, отъехав от шоссе, поставили вколею замыкатель из спичечной коробки (точно такой, какой я показывалТухачевскому год назад), а в придорожных кустах заложили солидный зарядтола. Такая предосторожность оказалась не лишней. Вскоре до нас долетел звукглухого взрыва. Видимо, фашисты наскочили на фугас и воздержались отпреследования... Нашу вылазку считали успешной, но я вернулся в невеселом настроении.Ведь собственными глазами убедился, что мятежники быстро исправилиповреждения от наших мин и фугасов не только на шоссе, но и на железнойдороге. Выходит прав был командующий участком? Подрывники действительно неприносят пока войскам, ведущим тяжелые бои под Теруэлем, той пользы, на которую мы рассчитывали... На следующий день капитан Доминго и Антонио снова повели в тыл врагадве группы минеров.

Глава 6. 1937 год

Первая потеря. Наступил новый, 1937 год. В новогоднюю ночь мы перебирались из Ориос вАльфамбра. На середине пути нас задержала колонна анархистов и потребовалаотдать машины. Доминго вылетел из кабины, как разъяренный лев. Щелкнув затвором, онзакричал, чтобы анархисты освободили дорогу. Хуан и Рубио встали по бокам командира, держа оружие наизготовку. Пелевыхватил гранату. Анархисты отступили. Вслед нам неслась брань и угрозы. В Альфамбре, как всегда, прием был не из теплых. Теруэль продолжалоставаться в руках фашистов. Анархисты изворачивались, искали виновных. Посыпались упреки и на наши головы. - Мятежники подвозят по железной дороге резервы, а вы ничего непредпринимаете! - рычал командующий. Он был не прав. Но оправдываться не имело смысла... Доминго знал, что наши люди не в состоянии ходить: послепятидесятикилометрового перехода ноги у большинства были сбиты до крови. Нерискуя еще раз углубляться в тыл мятежников на автомобилях, он все жепопытался пробиться к железной дороге с двадцатью бойцами на лошадях. Но, так и не достигнув цели, его группа в ту же ночь вернуласьобратно. А тут приказ: сняться с фронта и убыть в Валенсию. Жена капитана пригласила всех к столу. - Дождемся Хуана, - попросил я. - Он закроет машину и сейчасподнимется. За окнами ударили выстрелы. У подъезда, возле лакированного форда, мыувидели нашего Хуана. По асфальту вокруг него расползалось темное густоепятно. Правая рука как бы защищала пробитое сердце... Убийц уже преследовали. Мы тоже бросились вслед за бегущей толпой.Задержанные отбивались, кричали. Доминго выбил пистолет у одного из них,второго обезоружили подоспевшие бойцы. В штабе ближайшей части выяснилось: оба налетчика принадлежат канархистской колонне. - Нам нужна была машина, а ваш шофер сопротивлялся... Эти подонки даже не считали себя виноватыми! Хуана похоронили на другойдень. Близкие вложили его гроб в нишу каменной стены, и кладбищенскийрабочий зацементировал отверстие. - С тобой хотят поговорить, - шепнула Обручева. - Я брат погибшего, Висенте, - крепко сжимая мою руку, представилсяюноша. - Возьмите меня к себе! Попытаюсь заменить Хуана... Коррида. Сегодня бой быков - коррида. Головорезы Франко стоят под самым Мадридом, захватив частьУниверситетского городка в ноябре 1936. Под Теруэлем потеряны сотни солдат. Но... сегодня - коррида! В Потерне, на окраине города, на пустыре за особняком, где помещаетсянаша школа, по ночам слышны выстрелы. Это расправляются со своими жертвамианархисты. Они заявляют, что расстреливают контрреволюционеров. На самом жеделе анархисты убивают и ограбленных ими людей. Но... сегодня - коррида! Авиация противника все чаще бомбит Валенсию. На улицах - голодные, измученные беженцы. Кое-где туго с продовольствием. Противник готовит наступление на южном фронте. Но... сегодня - коррида! Сегодня коррида, и капитан Доминго с семьей, Антонио с юной женой ибратом, огневолосый Рубио, малютка Пеле, даже неутешный брат Хуана -Висенте, сделавшийся постоянным шофером в нашей группе, - все спешат вцентр, куда уже давно течет пестрая толпа валенсийцев: они не в силахотказаться от удовольствия посмотреть на любимых тореадоров. Я, несмотря на все уговоры, остаюсь дома. Хватит с меня одной корриды.Больше не хочу быть свидетелем красиво обставленного убийства ни в чем неповинных животных. По-прежнему беспокоит одно - исключительная беспечность некоторыхподрывников в обращении со взрывчаткой. Динамит, взрывающийся от трения илисильного удара, им хоть в руки не давай. Выкроив время, я успел за эти дни съездить в Картахену навоенно-морскую базу. Передав Н. Г. Кузнецову записку от Берзина, заполучил уморяков пять глубинных бомб с тринитротолуолом. Моряки - молодцы! Мятежникам никак не удается блокировать побережьереспубликанской Испании. Военные корабли республики самоотверженно несутпатрульную службу. Несмотря на пиратские действия итальянского флота, онипроводят в Картахену и другие порты многочисленные грузовые суда. Картахена, основанная еще до нашей эры (в те времена называласьКарфагеном), гордо хранит свою боевую славу. Н. Г, Кузнецов посетовал, что мы разоружаем его: глубинные бомбы нужны для борьбы с подводными лодками. Но, узнав, чтотол будет использован для действий в тылу врага, сам уладил с командованиемнеобходимые формальности. Он просил только об одном: не забывать привылазках в тыл мятежников об их аэродромах. Бомбы я привез в Валенсию, и мы выплавили из них более двух тонн тола.Занятие кропотливое, опасное, но необходимое. Теперь мы обеспеченывзрывчаткой куда более надежной, чем динамит. А позавчера я получил жалованье и купил несколько пар дешевых карманныхчасов. Теперь мастерю часовые замыкатели. Пока подрывники развлекаются на корриде, я, пожалуй, покончу и с этой работой. Сильно все же подмочил нашу репутацию Теруэль... Группа Доминго всееще на положении пасынка. Командиру приходится беспокоиться и опродовольствии и о бензине. Отряд пополняется. Данные о приготовлении противника на южном фронте подтвердились.Мятежники начали наступление. Группе Доминго приказано срочно отбыть наюжный фронт. Занятия с новичками будут вести шестеро "старичков". Все остальныесобираются в дорогу. Берем с собой около тонны тола, полтонны динамита, всенаши новые мины, колючки для прокола автомобильных шин. До отказа забиваемэтим имуществом старый грузовичок и добытые правдами и неправдами пятьлегковых автомашин. Машину с динамитом, как всегда, ведет малютка Пеле. Моя переводчица глазами показывает мне на новую повариху группы -Розалину. Девушка у нас недавно. По профессии она портниха, но отличноосвоила минную технику. Заметив, что бойцы питаются как попало, поройвсухомятку, она принесла в жертву товарищам свою романтическую мечту исогласилась стряпать. - С одним условием, Доминго! - заявила она. - Вы все-таки будетепускать меня на задания. Сейчас Розалина усаживается в машину Рубио. Рядом с ним устраиваетсякоренастый с плутовскими глазами андалузец Мигель. Похоже, скоро у нас появится еще одна чета молодоженов. Синьора Розалина машет нам вслед, высоко подняв строгое, сразупотемневшее лицо. Наша колонна машин вырывается из Валенсии. Место назначения - Хаен. Не знаю, сколько времени добирались бы мы до Альбасете - первогобольшого города на нашем маршруте, если бы не отличная асфальтовая дорога. В Испании много хороших шоссе. Густота их раза в четыре превосходитгустоту железнодорожных путей. Сейчас автомагистраль просто спасает нас:начались затяжные январские дожди; небо словно прогнулось под тяжестью туч;трава, прибитая ливнем, влипает в размокшие обочины. Темные безлюдные поляразбухли от влаги. Как не похожа эта поездка на путешествие в Картахену! Тогда светилосолнце, в Аликанте я даже купался, а здесь невольно запахиваю куртку ипоглубже натягиваю берет. Там на ветвях и под деревьями пламенели цитрусы.Тут плоды лишь тускло светят через темную от дождя листву, и, может быть,поэтому кажется, что их меньше. Да и безлюдные поля настраивают на печальныйлад. А может быть, все кругом кажется таким мрачным потому, что я нервничаю? Хаен должен стать Тулоном подрывников! Если и здесь мы не оправдаемнадежд командования, значит, и я, и все наши бойцы даром едим хлебреспублики... Вот и Альбасете. Здесь короткая остановка. Бойцы разминаются,осматривают машины. На улице я столкнулся лицом к лицу со старым знакомым -Я. Н. Смушкевичем. Мы не виделись больше года и, конечно, не предполагали,что встретимся не в Москве, не в Ленинграде, не в Белоруссии, не на одном изчерноморских курортов, в конце концов, а за тысячи километров от родины, внебольшом, но теперь уже знаменитом городе Испании. - Никуда я вас нынче не отпущу! - решительно сказал Смушкевич. - А как быть с подрывниками? Обычно нас ставят на довольствие течасти, на чьем участке мы действуем... - Устроим, - успокоил меня Смушкевич. - Думаю, испанскоекомандование не откажет в маленькой просьбе своему авиационному советнику.Поехали ко мне! Смушкевичу не отказали в его просьбе. Мы разместили людей, пообедали, отправили отдыхать Луизу и Розалину иприсели со Смушкевичем. У высокого дотлевающего камина. - Вот так и воюем, - вздохнул он. - Мало, чертовски мало самолетов.Соколы наши дерутся сам знаешь как. Да мало их... А как у вас? Я рассказал о теруэльских переживаниях, о своих планах, а потом признался, что трудно в нашем деле работать с переводчицей. - Слушай. У нас тут пополняется интербригада. Среди ребят много поляков и чехов. Наверняка кто-нибудь знаетиспанский, а? Сегодня же выясним это дело и найдем добровольцев для командыподрывников. Узнав, что для работы в тылу противника нужны люди, знающие русский, первыми явились к нам два югослава - Иван Хариш и Иван Карбованц. Иван Хариш был приземист и плотен, Иван Карбованц - худощав и высок.Товарищи по интербригаде в шутку называли друзей Патом и Паташоном. Впоследствии в отряде Доминго Харишу и Карбованцу дали прозвища ХуанПекеньо (маленький) и Хуан Гранде (большой). Оба приятеля - в прошлом моряки. Оба знали английский, французский,испанский и русский, а Иван Гранде вдобавок владел еще и итальянским. Следом за югославами к нам пришел красивый насмешливый чех Ян Тихий.Затем появились американский еврей Алекс, болгары Павел и Вастлин. А потоммы просто растерялись: от интербригадовцев, желающих бить врага в его тылу,буквально не стало отбоя. Немцы, австрийцы, французы, финны, итальянцы,венгры - все шли к нам. - Надо брать! - лихорадочно нашептывал мне капитан Доминго,поблескивая возбужденно горящими глазами. - Посмотри, какой народ! Где ещенайдешь таких ребят? Да и когда нам дадут пополнение?! Мне тоже не хотелось отказываться от этого подарка судьбы. Переговоривв штабе с товарищами, занимавшимися комплектованием интербригад, я получил вАльбасете не двух переводчиков, а более двадцати отличный бойцов.

Глава 7. Под Гранадой

Город Хаен. Хаен прилепился к подножию горы и, казалось, утопал в зелени. Но первоевпечатление оказалось обманчивым. Сады и рощи лишь окружали город. Уже наокраине нас встретил суровый камень. В узких ущельях средневековых улочек никустика, ни травинки. Только кое-где в центре робко зеленела трава наскверах, и там же стройными рядами высились вечнозеленые деревья, закоторыми заботливо ухаживали люди. Странен был этот окаменевший город, имевший почти шестидесятитысячное население. С исступлением монаха-фанатика он отталкивал протянутые к нему нежные ветви апельсиновых и мандариновых садов,упорно не желал слушать волнующий шелест оливковых деревьев. Но жители Хаена отнюдь не напоминали монахов. Линия фронта проходилавсего в двадцати пяти - тридцати километрах, а они шумно наслаждались всемидоступными благами жизни. Думаю, что чудесная испанская музыка проникала повечерам даже за высокие стены огромного женского монастыря... В Хаене мы с Доминго и с переводчицей сразу направились впровинциальный комитет Испанской коммунистической партии, секретаремкоторого был член ЦК КПИ товарищ Немесио Пасуэло. Он тепло встретил нас,познакомил с находившимся тут же другим секретарем - товарищем КристовалемВаленсуела. Быстро были решены все вопросы, связанные с пребыванием группы минеров: размещение, связь с командирами частей,материальное обеспечение. Товарищи из провинциального комитета КПИ приготовили для нас помещениекак раз возле женской обители. Глядя на монастырь, широко раскинувшийсяпочти в самом центре города, Висенте рассудительно заметил: - Такое соседство нам не помешает. Фашистская авиация не будет сбрасывать сюда бомбы! Но он ошибся. При первом же налете бомба угодила в соседний с намидом... В тот же, кажется, день мы получили очень важную для нас информацию осуществовании в тылу франкистов на территории провинций Кордова и Гранаданескольких партизанских отрядов. Большой партизанский отряд обосновался, как нам сказали, в районе шахтМинас де Рио-Тинто. Его бойцы изо дня в день совершали дерзкие налеты напротивника. Однако постоянной связи ни с этим отрядом, ни с другими неимелось. Организованного подполья в тылу мятежников создать здесь не успели.Население некоторых городов и деревень полностью ушло на территориюреспублики. И все же мы верили, что наши подразделения смогут действовать успешно. В самом деле, сплошного фронта нет. В горах -масса естественныхукрытий, где маленькие группы минеров легко могут скрываться днем. Большетого, многие важные для противника пути сообщения находятся так близко отпередовых его позиций, что вылазки можно спокойно совершать в течение ночи. Об этом я и сказал военному советнику Кольману, у которого побывал впервый же день приезда в Хаен. Прекрасный товарищ, спокойный ирассудительный, как почти все латыши, Кольман полностью согласился со мной. - Группе Доминго предстоит действовать в районах Гранады, Кордовы иПеньярроя, - склонившись над картой и обводя карандашом называемые пункты,говорил он. - Командование фронта требует, чтобы вы лишили противникавозможности планомерно подвозить резервы. Нужно также отвлечь как можнобольше фашистских частей на охрану путей сообщения. Одновременно подрывникампоручается ведение разведки и захват "языков". Сможете? - Нашим легче подорвать несколько автомашин или пустить под откосвоинский эшелон, чем захватить "языка". - А организовать взрывы на складах и аэродромах? - Это можем! - горячо воскликнул Доминго. - Тогда уточним, чем вы располагаете и что надо предпринять в первую очередь... Военный советник отбросил карандаш, сел и сильно потер высокий сзалысинами лоб: - Признаться, устаю, - виновато улыбнулся он. - Очень много забот ихлопот. Морское братство. Время, проведенное в Хаене, не пропало даром. Теперь мы располагаливнушительной, по сравнению с Теруэльской операцией, силой и моглидействовать в составе многих групп. Доминго доложил командованию фронта, чтобойцы готовы к боевой работе. Перед подрывниками сразу поставили несколько задач. Подрывники направлялись и под Кордову, и под Гранаду, и в районсевернее Кордовы. Предстояло взрывать железнодорожные и шоссейные мосты,организовывать крушения воинских эшелонов, подрывать вражеские автомашины,выводить из строя самолеты на аэродромах и промышленные предприятия,работающие на фалангистов. Отдельным группам поручалось нащупать в тылу противника людей,сочувственно относящихся к республике и готовых помочь в уничтожении важныхвоенных объектов. Позиции республиканских войск с севера подходили к Гранаде навосемь-десять километров. Они охватывали город полукольцом. В распоряжениимятежников в то время была одна железная дорога, связывающая гарнизонГранады с Севильей, Кадиксом и другими крупными центрами, занятыми фашистамина юге Испании. В их руках находилась также автомагистраль, идущая на запад. По указанию командования специальные подразделения должны были в однуиз ближайших ночей взорвать мост на железной дороге примерно в десятикилометрах северо-западнее Гранады и лишить военную промышленность городаэлектроэнергии. Мы прибыли к месту назначения в середине дня. Машины пришлось оставитьв нескольких километрах. И вовсе не потому, что опасались налета илиартобстрела. Из-за долгих дождей стали совершенно непроезжими немощеныедороги. Взрывчатку мы пока не выгружали из автомобилей. Возле них дежуриланадежная охрана, а остальных бойцов я повел на КП батальона, оборонявшегоуказанный нам участок. Увязая в грязи, мы наконец отыскали этот КП в четырехкилометрах от шоссе. Командир батальона - тучный сорокапятилетний человек, в прошлом моряк- знал о приезде подрывников и ждал нас. Его не смутили осторожные намекина то, что у нас туго с продовольствием. - И накормлю, и обогрею! Вот виллы для отдыха не подготовил...Заночуете без каминов и без матрацев! - пошутил он и, в упор посмотрев наХуана Гранде, спросил: - Моряк? Комбат бурно радовался, что угадал профессию Хуана. Они хлопали другдруга по плечу, без околичности перешли на "ты", пустились вспоминатьзнакомые корабли, порты, каких-то неведомых владельцев таверн и кабаков отЛондона до Лимы. И я понял: тут мы не пропадем. Моряк моряка не подведет,расшибется в лепешку, а сделает, что нужно! Так впоследствии и получилось. Командир батальона обеспечил насдовольствием, подобрал отличных проводников и даже выделил бойцов дляучастия в вылазках группы. Правда, поначалу он нас и огорчил: оказалось, что батальон не ведетпоисков. - Почему, командир? Моряк пожал плечами: - Но ай орден! Это проклятое "нет приказа" мы слышали в Испании не в первый раз. Разведку противника придется вести, как и под Теруэлем,самостоятельно, и мы мирились с этим. Вечером командир батальона провел меня и еще нескольких подрывников впередовую линию окопов. Окопы отрыты неважно, крутости, где грунт былнеустойчив, не укреплены и во многих местах оползли, обвалились. Подсапогами хлюпала вода. Мы вылезли из хода сообщения и пошли верхом. Небобыло непроницаемо черным, зато внизу, в котловине, сияли бриллиантовойроссыпью сотни ярких огней. Командир батальона остановился, кивнул в сторону светящихся точек и,подтягивая поясной ремень, сказал: - Гранада... Держатся, сволочи!.. Диверсия на мосту. Смерть Мигеля. С наступлением следующей ночи наша группа, нагрузившись взрывчаткой,тихо миновала боевое охранение батальона. Антонио ушел еще засветло. Командир батальона проводил подрывников до передовых постов,взволнованно пожелал удачи. Темнота. Тишина. На обувь с каждым шагом налипает все больше грязи. Подногами канавы, какие-то борозды, камни. А впереди, внизу под нами, все та жесияющая огнями Гранада. Гранада! Ни один город Испании не воспет русскими поэтами с такойлюбовью, как ты! Бессмертный Пушкин грезил твоими красавицами. В наши днизамечательные стихи посвятил тебе Михаил Светлов. Для русского человекаГранада стала символом страстной любви и великого мужества... Люди устали. Надо передохнуть. Прошу Яна Тихого еще раз напомнитьбойцам, что делать в случае нападения противника во время работы на мосту.Вероятная опасность нам угрожает со стороны автомобильной дороги. В десятикилометрах от моста сильный гарнизон мятежников, оттуда может быстроподоспеть подкрепление. Действовать надо быстро и абсолютно бесшумно... Никем не замеченные, мы достигли моста через реку Хениль. Разведчики донесли: мост не охраняется. Вечерний пассажирский поезд из Гранады уже прошел. Следующий ожидалсяутром. Это нас устраивало; исключалась возможность его крушения на минах.Кольман предупреждал: подрывать пассажирские поезда нельзя... В десять тридцать подрывники проникли на мост. Несколько человек сХуаном Гранде устремились к нижним поясам фермы, другие стали привязывать заряды тола на верхний пояс. Санчес с группой бойцов ушел устанавливать мины под рельсы. Работаем молча: разговоры запрещены. Один заряд, второй, третий... Ну,вот, еще один, и все! И тут тишину прорезал выстрел со стороны шоссе. Мгновение - и еще одинвинтовочный выстрел. К небу взвилась ракета. Белесый свет залилжелезнодорожную насыпь, мост, и я увидел, как бегут, бросая зарядывзрывчатки, бойцы Хуана Гранде. Ракета погасла. Тьма сразу сгустилась. Надо взрывать мост! Но поздно.Нас осветила вторая ракета. Невидимые стрелки открыли сильный ружейныйогонь. Подрывники бросились за насыпь - там их не достигнут пули. Мост опустел, а минирование не окончено. Хорошо, что в зарядах тол, ане динамит: случайная пуля могла бы отправить всех на тот свет. Висенте воспламеняет зажигательные трубки. Вдвоем вставляем их в зарядыи лишь после этого тоже отползаем за насыпь. Там уже все подразделение.Фельдшер перевязывает троих раненых. Противник продолжает освещать местность ракетами и изредка стреляет помосту. Надо уходить подальше! Мы должны пересечь шоссе раньше, чем мятежникиполучат подкрепление. Быстро отбегаем вдоль насыпи, рывком перескакиваемчерез железнодорожное полотно, а спустя еще три минуты пересекаем иавтомобильную дорогу. Надо заставить врага отказаться от преследования, отвлечь его от нашейгруппы! Оставляем по пути гранаты замедленного действия. На мосту взметывается яркое пламя, воздух потрясает сильный взрыв.Мост, к сожалению, получил незначительные повреждения. Он даже не провис. Новзрыв приободрил бойцов - не даром ходили! Фашисты, преследовавшие нас на машинах, как видно, достигли моста. Шуммоторов оборвался, и через две-три минуты с насыпи бешено заработалистанковые пулеметы. Бойцы, как один, скатились в канаву. Я махнул рукой в северномнаправлении: - Ползите туда! Переводя дыхание, успел оглянуться. По полю и по дороге, стреляя в нашусторону, бежали солдаты мятежников. Из-за насыпи показалась новая цепьфашистов. Откуда только они брались?.. Метрах в двухстах от канавы мы опять поставили гранаты замедленногодействия и стали отходить к одиночному домику с садом. В это время взорвались гранаты, брошенные еще в кустах у самой дороги.Огонь противника в нашу сторону ослабел. Мы обрадовались, но преждевременно. До сих пор нас скрывали от светаракет оливковые деревья, а теперь предстояло пересечь голое поле... В саду у пустого домика установили две мины и еще пять гранатзамедленного действия. Выбрались в поле. То ли оно было покрыто стерней, толи земля здесь была каменистой, но идти стало легче. А в садике уже загрохотали взрывы гранат, началась пальба. Фашисты,видимо, окружили дом. " -Не отвечать на огонь!..» Вскоре противник потерял нас. Я решил проверить, все ли отошли. Выяснилось, что нет Яна Тихого ижениха Розалины - Мигеля. На поиски отставших отправился Рубио. Ожидать его пришлось не долго. В темноте замелькали, как светлячки,привязанные к одежде гнилушки. Рубио и Тихий принесли Мигеля на руках. Краненому бросился фельдшер, но Мигель уже не нуждался в услугах медицины. Огни Гранады, служившие нам ориентиром, внезапно пропали. Город словнопровалился сквозь землю. До нас докатился глухой звук взрыва. Это сработалагруппа Антонио!.. Подоспели бойцы из батальона, недавно провожавшие нас. Они бережноприняли отяжелевшее тело Мигеля. Комбат сунул мне в руки фляжку с вином. - Мы думали, вам не выбраться! Диверсия на ГЭС в Гранаде. Антонио вернулся через час. Его группа не понесла потерь. Прикладываясь к неиссякаемой фляге командира батальона, сияющий Антонио возбужденно рассказывал, как удалось потушить свет в Гранаде. Сквозь позиции противника подрывники просочились незаметно. Кэлектростанции вышли в точно назначенное время. Оба здания станции -верхнее, у плотины, и нижнее, у окончания водонапорных труб, - были ярко освещены. Неподалеку темнели силуэты вооруженных людей. Но возле водонапорных труб охраны не было. Взяв с собой Педро и распорядившись, чтобы остальные бойцы в случаенеобходимости прикрыли их огнем, Антонио пополз к водонапорным трубам. Заминировав обе трубы и подложив к каждой пятикилограммовые зарядытола, Антонио и Педро поползли к своим; зажигательные трубки должны быливзорвать заряды через пять-шесть минут. Два взрыва грохнули почти одновременно. Свет в Гранаде погас. Преследования не было. - Вот за вас мы волновались здорово, - закончил Антонио. - Слышали - возле моста разыгралось целое сражение... Что там произошло? - Нас обнаружили. Мигель убит. Трое ранены. - Мигель?.. Антонио не донес до рта поднятую было флягу. В нашем домике в Хаене все дышало тишиной и покоем. Обрадованная АннаОбручева громко позвала: - Роза! Роза!.. Они вернулись! | -Подожди! - попытался я остановить переводчицу. Но сияющая Роза уже стояла в дверях. - Салуд, Рудольфе! Как вы быстро! Я даже не успела дошить Мигелю егорубашку! Посмотрев на меня, Роза все поняла без слов. Скомкав недошитую рубашку, она спрятала в ней залитое слезами лицо.

Глава 8. Признаны!

Я сижу над пожелтевшими газетными листами и вспоминаю... Вот сообщения особенно памятного мне марта: "Одиннадцатого марта республиканские бойцы на южном фронте взорвалижелезнодорожные мосты в Альколеа и Лас Педрочес, парализовав движениевоинских эшелонов противника... " "Двенадцатого марта республиканские войскауспешно отразили атаки противника под Пособланко... " "Разгром мятежников иинтервентов под Гвадалахарой. Замечательная победа республиканских войск!Большое количество пленных и трофеев... " "Двадцать пятого мартареспубликанскими бойцами взорван поезд с боеприпасами под Монторо.Уничтожены мосты под Бельмес и Эспиэль... " Из дальней дали возникает передо мной залитая весенним солнцем дорогаиз Хаена через Андухар к монастырю ла Вирхен де ла Кабеса^[4] накомандный пункт батальона. Висенте разгоняет машину, мы проносимся мимо"святого места" на четвертой скорости. С монастырских стен гремят запоздалыевыстрелы. Вскоре я встретился с командующим южным фронтов полковником ПересомСоласом. Я вижу точно слившиеся в единое целое старинные здания маленькогогородка Андухар. Вижу комнату с камином, где нас принимает командующий южнымфронтом полковник Перес Салас. Он высок, подтянут, по-старомодному галантен.В прошлом это кадровый офицер испанской армии. Один из тех немногихофицеров, которые сохранили верность республике. И теперь Перес Саласоблечен большими полномочиями. Вежливо склонив седеющую голову, полковник слушает Обручеву,переводящую мою речь. Он очень приветлив с переводчицей (она - дама, а он- испанец!) и весьма сух со мной. ^[4] Монастырь Головы святой Богородицы. ^[]Ну что ж! Если бы дело, о котором шла речь, было личным, яне стал бы доказывать этому самоуверенному человеку, что небольшая группаподрывников может спокойно пустить под откос эшелон с батальоном пехоты илитанками противника. Полковник курит, явно нервничает. Уже в самом начале беседы Перес Салас позаботился, чтобы у меня неосталось никаких сомнений в его отрицательном отношении к военным советниками добровольцам, из каких бы стран они ни прибыли. Он, командующий южнымфронтом, считает, что республике нужны не добровольцы и не советники. Нужнотолько оружие. Будь оружие и техника, республиканская армия одержала быпобеду над Франко без помощи добровольцев. Все это было высказано весьма категорично и без обиняков. Но я преднамеренно оставил суждения полковника без внимания и вот доказываю ему то, что, кажется совсем не нуждается в доказательствах.Нам подают кофе. Полковник начинает расспрашивать о Советском Союзе.Пользуясь случаем, я опять завожу речь о своем, Ссылаюсь на опыт под Теруэлем. Стараюсь объяснить, что нарушение линийсвязи, налеты на мосты менее целесообразны, чем крушение воинских эшелонов: - Мне известно, что командование рассчитывает использовать подрывников в основном для налетов на мосты, станции,вражеские склады боеприпасов и аэродромы. Конечно, если прикажут, мы будем выполнять все это. Но потери в людях окажутся значительными, а эффективность таких действий сомнительна. Во всяком случае, это совсем не то, что уничтожать технику и солдат противника во время транспортировки. Устраиваякрушения воинских эшелонов с помощью мин, действуешь наверняка... Перес Салас решительно отстраняет чашечку с кофе: - Производить крушения на участках, где есть пассажирское движение, я категорически запрещаю. Возможны ошибки, и тогда общественное мнение обернется против нас. Фашистская пропаганда не упустит случая изобразить партизанские действия как бандитизм. -- О каком общественном мнении вы говорите, полковник? Неужели найдетсяв мире хоть один порядочный человек, который посмеет в чем-нибудь упрекнутьреспублику? Надеюсь, вы не забыли, что фашистская сволочь уничтожила тысячимирных жителей Мадрида и других городов?! -- Мы не фашисты! Мы не имеем права подвергать риску мирное население! -- Простите, но мне не ясно, о ком вы печетесь? Все мирные жители ушлииз прифронтовой полосы на территорию республики. Кто сейчас ездит впассажирских поездах? Я убежден, что мятежники используют железнодорожныйтранспорт в прифронтовой полосе отнюдь не для того, чтобы вывозить мирныхлюдей на пикники. -- Тем не менее... -- Когда авиация бомбит склады, станции, даже эшелоны противника, этотоже сопряжено с опасностью для населения. В конце концов, идет война! -- Одно дело -- авиация, другое -- подрывники... Короче говоря, якатегорически запрещаю организовывать крушения на участках, где естьпассажирское движение. Ваши мины не отличают поезда с мирными жителями отвоинских эшелонов. Пусть подрывники лучше взрывают мосты, станции иобстреливают воинские эшелоны... Доминго только усмехнулся, узнав о результатах беседы с командующим. -- Посмотрим! -- загадочно говорит он. -- Действовать придется в тылуврага А там другие законы.... После сцены встречи с Пересом Саласом я вижу другую картину. Вновь залитая солнцем дорога. Мы еще пробиваемся на своем "мерседесе"через встречный поток беженцев. Противник наступает на Пособланко, и жителибегут от фашистских извергов. Скрипя, ползут высококолесные, похожие на арбыповозки. В них --плачущие, растрепанные дети и измученные женщины. Мулытревожно прядают ушами, глаза этих кротких животных налиты испугом. Похоже,даже животные в Испании стали понимать, какие опасности таит в себе хорошая погода. Потемневший от гнева Висенте привез нас в Анду-хар. Городок, затянутыйтонкой пеленой кирпичной пыли, неузнаваем. Дома, где мы разговаривали сполковником Пересом Саласом, больше не существует... Только что закончилсяналет. Отчаянно кричат женщины, разыскивая детей. Одна из них стоит наколенях посреди улицы и шлет проклятия небу. Мы сгружаем динамит и отдаем машины для перевозки раненых. Около полуразрушенного дома небольшая группа людей орудует ломами,самодельными вагами и лопатами. Ею командует секретарь Андухарского комитетапартии Хименес. Из-под развалин доносится плач ребенка, слышны стоны. -- Хватит! -- кричит Хименес и лезет в образовавшееся отверстие.Проходит несколько томительных минут. Хименес подает в щель между камнямирыдающего мальчика трех-четырех лет. Ребенка спасли, а мать была уже мертва... Пеле находит нас только часспустя. Он перевез в госпиталь восемь тяжелораненых детей и женщин. Двое детей скончалось в дороге. -- Я еще посчитаюсь с Франко! -- кричит Пеле, и мне понятно: он кричитпотому, что боится заплакать. -- Я еще сведу счеты с его грязными свиньями!Я заставлю убийц жрать собственный навоз!... И все же во время следующей встречи полковник Перес Салас подтверждаетсвое запрещение. Выходит, вражеские батальоны, танки, орудия будут спокойно следовать клинии фронта, чтобы потом уничтожать республиканских бойцов и мирныхжителей? Диверсия в туннеле Весной 1937 года республиканские войсковые партизаны совершили на южномфронте немало вылазок в тыл начавшего наступление противника. Им удалосьдаже создать на территории мятежников несколько скрытых баз. Дороги ивоенные объекты фалангистов находились довольно далеко от линии фронта. Под рывникам приходилось затрачивать много времени на подход к ним инередко проводить там по двое-трое суток. Тщательно замаскированные базы всамом тылу врага позволяли нашим людям не только укрываться в дневное время,но и выполнять сразу несколько операций, не возвращаясь каждый раз черезлинию фронта. Базу под Адамусом мы организовали в помещениях заброшенногомаслодельного и сыроваренного завода, окруженного густыми оливковыми рощами.Наличие этой базы позволяло небольшим группам за одну ночь добираться дожелезных дорог Пеньярроя --Кордова или Монторо -- Кордова, минировать их ибесследно исчезать от преследователей. Жителей поблизости от завода не было: все крестьяне ушли на территориюреспублики. Заводик выглядел белюдным. Мы отлично видели шоссе, ведущее отКордовы к расположенной в трех километрах от нас гидроэлектростанции. По шоссе внизу спокойно проходили автомашины противника. На плотинеразгуливали военные, и никто из них даже не подозревал о близком соседстве снами. А мы наблюдали... Конечно, существовала опасность обнаружения. Но мы были оченьосторожны. Надежное боевое охранение стерегло все возможные подходы кзаводику, На самых опасных тропах, ведущих к базе, были установленыуправляемые фугасы-камнеметы, которые на ночь усиливались автоматическимиминами. Движение по территории базы свели к минимуму: заводик выгляделбезлюдным... Именно с этого заброшенного заводика выходили группы, пустившие подоткос восточное Монторо состав с боеприпасами, взорвавшие поезд в туннеле научастке Пеньярроя -- Кордова, а затем несколько мостов в том же районе... Туннель был выведен из строя с помощью подхватываемой мины, испытаннойеще под Киевом в 1932 году. Между рельсами положили автомобильную шину,начиненную взрывчаткой. К шине привязали отрезок стального троса в видепетли. Паровоз, выскочив на приличной скорости из-за поворота, зацепил петлюсвоим сцепным устройством, и уволок автошину с собой. Сработали два терочныхвоспламенителя. Одновременно диверсанты из кустов начали забрасывать вагоныбутылками с горючей смесью. Горящий эшелон скрылся в туннели. Черезнесколько секунд раздался приглушенный хлопок взрыва... Эшелон сбоеприпасами горел и взрывался несколько суток. Путь оказался сильноповрежденным, а туннель -- завален. Рельсы, вплавленные в камень, противникупришлось вырезать автогенами и рвать динамитом. Фашисты наступавшие наПособланко, очень нуждались в этой дороге. Диверсия для них явилась темболее неожиданной, что после нашей первой неудачной попытки совершить налетна туннель, мятежники поставили на его охрану почти целый батальон. Могли лиони предполагать, что роковую мину втащит сюда их же паровоз?! Следует сказать, что полковник Перес Салас, приказавший разрушитьтуннель, щедро предложил капитану Доминго роту бойцов и тонну динамита. А вдействительности для этого понадобилось только девять подрывников и всегопятьдесят килограммов взрывчатки! -- Командующий фронтом хорошо знает наставления, но совершенно незнакомс партизанской техник кой, -- говорил потом Доминго. -- Иначе бы он нераскошелился. А вот мы-то найдем, как распорядиться тонной динамита. -- Не пробовал ли ты говорить с полковником об устройстве крушения поездов? -- не утерпел я. -- Будь я проклят, если еще раз стану объяснять этой глухой стене,этому монархисту, что нужно взрывать вражеские поезда! С большим успехом ямог бы растолковать это своей лошади! -- Ну положим, Перес Салас не монархист... -- Все равно!.. Как это у вас говорится по-русски... Попутчик? Да, да!Он попутчик! И, помяни мое слово, -- ненадежный^[5]. ^[s] К чести полковника Саласа надо сказать, что он осталсядо конца верен республике и & 1939 году был расстрелян, фашистами. -- Прим. авт. 94^[] Доминго раскипятился так, что останавливать его я считал бесполезным.Но капитан явно перегибал палку. После взрыва в туннеле Перес Салас сталотноситься к подрывникам лучше, хотя по-прежнему все еще запрещалорганизовывать крушения поездов там, где продолжается пассажирское движение. Что ж, приказ есть приказ! Но однажды минеры все же нарушили его... Уничтожение эшелона со штабом итальянской авиадивизии В лунную ночь тремя группами покинули мы базу под Адамусом инаправились к железнодорожному узлу Кордова. В нескольких километрах отгорода, вдали от дорог, одна из этих групп натолкнулась на покинутоекортихо. -- сложенный из камней пастушеский домик с невысокой глинянойоградой. Под утро прошел сильный дождь, бойцы промокли, устали и решилипередохнуть. На посту оставался испанец Маркес. Возле двери, не выпуская изрук карабина, растянулся Хуан Гранде. На лавке под окном пристроился Рубио.Остальные улеглись на пол. Сон мгновенно сморил людей. Бодрствовали толькоАнто-нио, нянчившийся со своим неразлучным маузером, да два новичка --итальянцы Альдо и Эмилио из батальона имени Гарибальди, тихонькопереговаривавшиеся о чем-то. Задремал и я, но вскоре меня разбудили. -- К кортихо идет пастух. Гонит коз и овец, -- склонившись ко мне,прошептал командир группы Маркес. Притаившись за окном, мы стали следить за хозяином кортихо. Пастух был, видимо смелый человек. Он заметил наши следы и все женеторопливо продолжал свой путь. Знакомство состоялось быстро. Мы открылись пастуху и попросили егорассказать, что он знает о фашистах Кордовы. Пастух уселся на пороге, как садятся у нас в Твери или Рязани, сунул вугол посох. -- Много их в "Кордове, -- не спеша начал он. -- Очень много... И всеидут, окаянные. Все идут... Продвиньтесь километра полтора на восток. Самиубедитесь, что говорю правду... Большая у них сила: что людей, что машин --хоть отбавляй. Тут неподалеку и аэродром устроили... А вот вас мало, сынки.Поверьте старому Мануэлю -- мало. Не справитесь с итальянцами, чтохозяйничают на аэродроме... -- Кажется подвернулся случай "послать привет" Муссолини, --возбужденносказал Альдо своему другу Эмилио. Сидевший на пороге Мануель растерянно посмотрел на говорившего: -- Итальянец... Простите, синьоры... Я стар... -- Наши итальянцы не из тех, что сидят в Кордо-ве, -- поспешилуспокоить пастуха Рубио. -- Они гарибальдийцы, а значит, друзья народа ивраги Франко! Старик поднялся, с трудом распрямив спину, и протянул Альдо и Эмилиосвои большие, темные от загара руки: -- Счастлив приветствовать в своем доме честных итальянцев! Спасибо,сыночки, что приехали к нам! Спасибо... Снаружи донесся тихий свист: стоявший на посту Санчес предупреждал обопасности. К кортихо, пересмеиваясь с двумя солдатами, приближалась стройнаядевушка. -- Это моя младшая дочка Эсперанса, -- пробормотал Мануель. -- Проститегрешницу, но, право, она не виновата... За девушками всегда ухаживаютпарни... Солдаты, вошедшие вслед за Эсперансой, не успели даже опомниться, каких обезоружили и обыскали. Они оказались простыми деревенскими парнями --совсем недавно были мобилизованы мятежниками. Пленные рассказали, что служат в запасном полку в Кордове, что время отвремени им поручают охрану мостов и переправ, что муштруют их сильно, акормят плохо. Пока Маркес допрашивал солдат, нашим бойцам удалось успокоитькомплиментами дочь Мануеля. Эта чертовка уже кокетничала налево и направо. Вновь начался дождь. Теперь он хлестал как из ведра. Козы и овцыМануеля сбились под огромным деревом, на котором росли стручки. Старик с тревогой поглядывал настадо. -- Ничего твоим овцам не сделается. Потом займешься ими... А пока мы неможем отпустить ни тебя, ни дочь. Сам понимаешь -- война, -- виноватообъяснял старику Антонио. Пленные растеряно глядели то друг на друга, то на подрывников. Один изсолдат наконец не выдержал и, ни к кому не обращаясь, спросил охрипшим отволнения голосом: -- А что будет с нами? В доме наступила тишина. В самом деле, как быть с пленными? Скоро стемнеет, и мы уйдем назадание. Не тащить же их с собой? Но и отпускать парней нельзя? Оставить под охраной в кортихо? Тоже не годится. Мы не вернемся сюда... После долгих споров было решено взять солдат с собой. -- Хоть вы и служили фашистам, -- обратился Маркес к солдатам, -- мыподарим вам жизнь. Докажите, что делается это не зря. Мы разведчики. Намнадо незаметно выйти к железной дороге. В десять вечера пройдетпассажирский. Потом появятся военные поезда. К десяти мы должны быть наместе... Маркес и Антонио связали повеселевших пленных. Мы извинились передМануэлем и его дочерью за причиненное беспокойство и тронулись в путь. До железной дороги добрались вовремя. Пленные действительно удачнопровели группу к участку у поворота, где путь проходил по обрыву. Теперьоставалось выполнить задание. Точно соблюдая запреты полковника ПересаСаласа, мы должны были пропустить пассажирский поезд, дождаться воинскогоэшелона и взорвать его. Вначале предполагалось разделиться при выполнении операции и поставитьмины в трех далеко удаленных друг от друга точках. Но еще в кортихо в связис плохой погодой этот план изменился. Решено действовать всем вместе. Вдали беззаботно сияла огнями Кордова, С аэродрома, находившегося возлегорода, слышался гул прогреваемых моторов. Один за другим в небо с тяжелым ревом поднималисьсамолеты. Это итальянские бомбардировщики шли на бомбежку мирных испанскихгородов... Пассажирский поезд появился точно по расписанию. Прогудел, просверкалокнами и благополучно направился к Кордове. -- Ждите эшелонов, -- прошептал один из пленных. Мы тоже знали: теперьнаверняка пойдут воинские составы. Выждав несколько минут и убедившись, чтоохраны по-прежнему нет, подрывники двинулись к дороге.. Работали спокойно: многому научили прежние вылазки. А если подрывникспокоен, у него все ладится. Под наружный рельс железнодорожного полотна на повороте пути мыустановили две мины и заложили все имеющиеся у нас запасы взрывчатки. -- Готово, -- негромко сказал Маркес. -- Пошли. А рельсы уже гудели: с каждой секундой приближался вражеский поезд. Мыне видели его. Не было видно даже огней паровоза. Они показались, когда нашибойцы отошли от дороги на несколько сот метров. И вдруг я услышал громкий, вопреки запретам, возглас Хуана Гранде:., --Смотрите!!! В голосе Хуана -- досада, отчаяние, ужас. Я обернулся и оцепенел. К заминированному участку мчался весело играющий огнями классныхвагонов пассажирский поезд. Что делать?! Перед мысленным взором на миг. мелькнуло упрямое, жесткоелицо полковника Переса Саласа. Выходит, полковник был прав, запрещая нам действовать на участках спассажирским движением!? Мне представились вдруг люди, собирающие че- моданы перед Кордовой,поглядывающие в окна на приближающиеся огни города. И почему-то на мигпоказалось, что в вагонах нет мужчин. Только женщины... Но зачем они едут взанятый фашистами город?.. И все же, если бы можно было остановить состав, я не раздумывая сделалбы это! Но меня отделяло от железнодорожного полотна почти километровоерасстояние. Сигналя красным фонариком, к дороге бросился Хуан Гранде. Однакомашинист не заметил фонарика. Под колесами паровоза взметнулось пламя, до нас докатился взрыв. ВКордове мгновенно погасли огни... Трудной была для меня та ночь. Я не ждал от будущего ничего хорошего.Знал: оправдания не помогут. Хорошо еще, если снимут с этого фронта. А что,если вообще отстранят... Опасность нависла над всем. нашим делом, налаженнымс таким трудом.

X x x

-- Рудольфе! Скорей! Пеле так тряс меня за плечо, что проснулся бы даже мертвый. Пеле сиял, захлебываясь от восторга, его невозможно было понять. -- Скорей! Я вышел из сыроварни. Дождь прекратился. Под Оливками сидели капитанДоминго и какой-то тучный старик с бегающими глазками. Окружавшие их бойцырадостно улыбались мне. Хуан Пекеньо дотронулся до моего плеча. КапитанДоминго взъерошил волосы. В его взгляде светилось смущение и счастье. -- Вот, послушайте сами... Тучный старик оказался алькальдом одной из деревень под Кордовой.Полчаса назад его задержало наше боевое охранение. Алькальд заявил, чтохотел перейти линию фронта. -- Что же вынудило вас покинуть мятежников, синьор? -- Недалеко от нашей деревни кто-то пустил под откос поезд. Фашистыхотели меня арестовать, да спасибо люди предупредили... -- Почему пришли именно за вами? -- Разве я сказал, что только за мной? Хватают всек1 Идут аресты повсей округе. -- И все из-за пассажирского поезда? -- Святая дева! В этом поезде в Кордову переез^ жали итальянскиесолдаты и офицеры, авиационные специалисты. И ни один не остался в живых! Рубио тряхнул по спине Хуана Гранде и оглушительно захохотал. СияющийДоминго протянул мне руку: -- А ты боялся Переса Саласа! Горевал! Алькад испуганно мигал глазами.Он не понимал, что происходит.... Несколько дней подряд шли через линию фронта к республиканским войскам перебежчики, мирные жители, солдаты частей охраны. -- Крушение поезда с итальянскими фашистами взбесило и потрясломятежников, -- твердили они. -- Виновники катастрофы не найдены. Бандитывымещают звериную злобу на каждом, кто попадет под руку. Полковник Перес Салас узнал о крушении поезда с итальянскими фашистамив тот день, когда мы вышли в расположение республиканских войск. Он выслушалэто сообщение равнодушно, не придав ему значения. Однако вскоре проняло дажеСаласа. Приезд Хемингуэя. Создание первого диверсионного батальона Началось с того, что сведения о крушении проникли в иностранную печать.На базу партизан-подрывников в Вильянуэва де Кордова стали прибыватькорреспонденты прогрессивных газет. Застрочили самопишущие ручки, защелкализатворы фотокамер. С особой радостью встретили минеры Михаила Кольцова и Илью Эренбурга. Михаил Кольцов долго беседовал с капитаном Доминго, Рубио, ХуаномГранде, Пеле и другими бойцами. Надо сказать, что к нам несколько раз приезжал и Эрнест Хемингуэй. Мыего даже брали с собой в тыл противника. Однако, встреч с ним я избегал попонятным причинам. Среди нас был Алекс -- еврей по национальности -- воякаисключительный. Однажды он остался в тылу противника и заблудился. Мы думали, что он попал в плен,но Алекс вышел. Прошел через линию фронта и вернулся к нам. Мы его оченьуважали. Именно к нему приезжал Хемингуэй, который был его другом. Алекс былвыведен Хемингуэем в книге "По ком звонит колокол". Внимание журналистов и писателей, естественно, льстило подрывникам. Оничувствовали наконец, что перестали быть в глазах окружающих сомнительнымпривеском к армии. Меня же, кроме того, радовало, что мы выполнили просьбуреспубликанских пехотинцев и моряков не забывать именно об авиациипротивника. А вдобавок все мы понимали; теперь, после потока статей иочерков, про минеров вспомнят и в Валенсии и в Мадриде. Так и вышло. Сначала нам прислали жалованье за три прошедших месяца, имы расплатились с долгами. Затем руководителей группы подрывников вызвали вгенеральный штаб республиканской армии. Выслушав доклад капитана Доминго,там решили сформировать специальный батальон для действий в тылу противника.Бойцам батальона устанавливался полуторный армейский оклад и авиационныйпаек. Интендантство получило указание отпускать нам обмундирование по мереизноса и бензин по потребности. Мы торжествовали. Наконец-то можно перейти к самым активным и широкимдействиям в тылу мятежников и интервентов! Пересу Саласу пришлось молчаливо признать свою неправоту. Создание батальона специального назначения поставило вопрос -- кто жемы? Прежде нас называли и минерами, и подрывниками, и партизанами.Подрывники и минеры подрывают или ставят мины обычно на своей территории,например при отходе, а партизаны должны действовать в тылу противника. Мы невписывались ни в одну из этих категорий. Поэтому нас стали называтьдиверсантами. Диверсант должен не только уметь подрывать и минировать, нодолжен Проникать незаметно в тыл противника, незаметно ставить мину,незаметно уходить, а если нужно оставаться на территории противниканезамеченным столько сколько нужно. Так родился первый диверсионный батальон.

Глава 9. Новые успехи

Эшелон с марокканской кавалерией летит под откос В середине февраля 1937 года фашисты форсировали реку Хараму изахватили выгодный плацдарм. В марте ринулись на Гвадалахару. Однако благодаря мужеству испанского народа фалангисты и интервентыполучили сокрушительные удары на всех фронтах. Гвадалахара стала в те дни синонимом слова "разгром". Тысячиитальянских головорезов полегли там. Эхо победы на Гвадалахаре резко поднялобоевой дух борющегося народа. Почти каждый день на автоматических минах взлетали воинские эшелоны иавтомашины. На перегоне Кордова -- Пеньярроя люди из батальона капитанаДоминго мастерски взорвали железнодорожный мост. Успехи наших диверсантов в районе Пособланко перекликались с боевымидействиями других подразделений и партизанских отрядов. На южном фронте мне пришлось встретить старого знакомого -- М. К.Кочегарова, с которым мы вместе обучали в 1930 -- 1932 годах будущихпартизан в Киеве. Как выяснилось, он тоже использовал наши мины. Воевали в тылу врага и другие советские добровольцы, которых я зналраньше. Немало смелых налетов на военные объекты мятежников и интервентовудалось организовать другим советникам, в том числе Н. А. Прокопюку и А. К.Спрогису. Пришла пора лунных ночей. Луна поднималась все выше и все дольшеоставалась на безоблачном небосводе. Ночное светило "помогало" противнику.Диверсанты яростно проклинали ее. Вскоре, однако, мы научились работать и в этой обстановке, хотя одна изтаких ночей здорово подвела меня. Я разбирал при лунном свете сумку с миннопод-рывным имуществом тяжелораненного минера и сделал неосторожное движение. Все обошлось сравнительно благополучно:взорвался только электродетонатор. Но я чуть не лишился кисти правой руки.Несколько осколков впилось в лицо. Другие бойцы не пострадали. Этот несчастный случай свел меня еще с одним членом Хаенскогопровинциального комитета партии, товарищем Фредерико дель Кастильо --начальником военно-санитарной службы южного фронта. -- А говорят, подрывники ошибаются только раз! -- заметил Фредерико,удаляя очередной осколок из моей окровавленной руки. Это был замечательный врач и обаятельный человек. Так же какВаленсуела, Арока, Мартинес, Фредерико дель Кастильо мечтал после победы надфашизмом приехать в СССР. Все эти славные сыны Испании, за исключениемМартинеса, погибли от рук мятежников и интервентов... Крушения на дорогах противника продолжались. Диверсанты пустили подоткос эшелон с марокканской кавалерией. Из тридцати вагонов не уцелело ниодного. Мятежники были взбешены. На охрану железной дороги они поставилинесколько батальонов и непрерывно вели поиски инженерных мин. Наши бойцы были начеку. У нас уже имелись мины, которые взрывались припервой попытке снять их с полотна дороги. Изменили минеры и тактикудействий: стали часто менять районы нападения, перешли главным образом наколесные замыкатели. Пропустив "бдительный" патруль, диверсанты выходили к дороге заодну-две минуты до подхода поезда, устанавливали колесный замыкатель, исоставы валились как по расписанию. Так, например, был взорван поезд с боеприпасами для франкистов подМонторо в конце марта 1937. Наши люди осуществили этот взрыв в очень сложных условиях. Подойти кдороге с юга было