Глава 6. 1937 год
Глава 7. Под Гранадой
Город Хаен. Хаен прилепился к подножию горы и, казалось, утопал в зелени. Но первоевпечатление оказалось обманчивым. Сады и рощи лишь окружали город. Уже наокраине нас встретил суровый камень. В узких ущельях средневековых улочек никустика, ни травинки. Только кое-где в центре робко зеленела трава наскверах, и там же стройными рядами высились вечнозеленые деревья, закоторыми заботливо ухаживали люди. Странен был этот окаменевший город, имевший почти шестидесятитысячное население. С исступлением монаха-фанатика он отталкивал протянутые к нему нежные ветви апельсиновых и мандариновых садов,упорно не желал слушать волнующий шелест оливковых деревьев. Но жители Хаена отнюдь не напоминали монахов. Линия фронта проходилавсего в двадцати пяти - тридцати километрах, а они шумно наслаждались всемидоступными благами жизни. Думаю, что чудесная испанская музыка проникала повечерам даже за высокие стены огромного женского монастыря... В Хаене мы с Доминго и с переводчицей сразу направились впровинциальный комитет Испанской коммунистической партии, секретаремкоторого был член ЦК КПИ товарищ Немесио Пасуэло. Он тепло встретил нас,познакомил с находившимся тут же другим секретарем - товарищем КристовалемВаленсуела. Быстро были решены все вопросы, связанные с пребыванием группы минеров: размещение, связь с командирами частей,материальное обеспечение. Товарищи из провинциального комитета КПИ приготовили для нас помещениекак раз возле женской обители. Глядя на монастырь, широко раскинувшийсяпочти в самом центре города, Висенте рассудительно заметил: - Такое соседство нам не помешает. Фашистская авиация не будет сбрасывать сюда бомбы! Но он ошибся. При первом же налете бомба угодила в соседний с намидом... В тот же, кажется, день мы получили очень важную для нас информацию осуществовании в тылу франкистов на территории провинций Кордова и Гранаданескольких партизанских отрядов. Большой партизанский отряд обосновался, как нам сказали, в районе шахтМинас де Рио-Тинто. Его бойцы изо дня в день совершали дерзкие налеты напротивника. Однако постоянной связи ни с этим отрядом, ни с другими неимелось. Организованного подполья в тылу мятежников создать здесь не успели.Население некоторых городов и деревень полностью ушло на территориюреспублики. И все же мы верили, что наши подразделения смогут действовать успешно. В самом деле, сплошного фронта нет. В горах -масса естественныхукрытий, где маленькие группы минеров легко могут скрываться днем. Большетого, многие важные для противника пути сообщения находятся так близко отпередовых его позиций, что вылазки можно спокойно совершать в течение ночи. Об этом я и сказал военному советнику Кольману, у которого побывал впервый же день приезда в Хаен. Прекрасный товарищ, спокойный ирассудительный, как почти все латыши, Кольман полностью согласился со мной. - Группе Доминго предстоит действовать в районах Гранады, Кордовы иПеньярроя, - склонившись над картой и обводя карандашом называемые пункты,говорил он. - Командование фронта требует, чтобы вы лишили противникавозможности планомерно подвозить резервы. Нужно также отвлечь как можнобольше фашистских частей на охрану путей сообщения. Одновременно подрывникампоручается ведение разведки и захват "языков". Сможете? - Нашим легче подорвать несколько автомашин или пустить под откосвоинский эшелон, чем захватить "языка". - А организовать взрывы на складах и аэродромах? - Это можем! - горячо воскликнул Доминго. - Тогда уточним, чем вы располагаете и что надо предпринять в первую очередь... Военный советник отбросил карандаш, сел и сильно потер высокий сзалысинами лоб: - Признаться, устаю, - виновато улыбнулся он. - Очень много забот ихлопот. Морское братство. Время, проведенное в Хаене, не пропало даром. Теперь мы располагаливнушительной, по сравнению с Теруэльской операцией, силой и моглидействовать в составе многих групп. Доминго доложил командованию фронта, чтобойцы готовы к боевой работе. Перед подрывниками сразу поставили несколько задач. Подрывники направлялись и под Кордову, и под Гранаду, и в районсевернее Кордовы. Предстояло взрывать железнодорожные и шоссейные мосты,организовывать крушения воинских эшелонов, подрывать вражеские автомашины,выводить из строя самолеты на аэродромах и промышленные предприятия,работающие на фалангистов. Отдельным группам поручалось нащупать в тылу противника людей,сочувственно относящихся к республике и готовых помочь в уничтожении важныхвоенных объектов. Позиции республиканских войск с севера подходили к Гранаде навосемь-десять километров. Они охватывали город полукольцом. В распоряжениимятежников в то время была одна железная дорога, связывающая гарнизонГранады с Севильей, Кадиксом и другими крупными центрами, занятыми фашистамина юге Испании. В их руках находилась также автомагистраль, идущая на запад. По указанию командования специальные подразделения должны были в однуиз ближайших ночей взорвать мост на железной дороге примерно в десятикилометрах северо-западнее Гранады и лишить военную промышленность городаэлектроэнергии. Мы прибыли к месту назначения в середине дня. Машины пришлось оставитьв нескольких километрах. И вовсе не потому, что опасались налета илиартобстрела. Из-за долгих дождей стали совершенно непроезжими немощеныедороги. Взрывчатку мы пока не выгружали из автомобилей. Возле них дежуриланадежная охрана, а остальных бойцов я повел на КП батальона, оборонявшегоуказанный нам участок. Увязая в грязи, мы наконец отыскали этот КП в четырехкилометрах от шоссе. Командир батальона - тучный сорокапятилетний человек, в прошлом моряк- знал о приезде подрывников и ждал нас. Его не смутили осторожные намекина то, что у нас туго с продовольствием. - И накормлю, и обогрею! Вот виллы для отдыха не подготовил...Заночуете без каминов и без матрацев! - пошутил он и, в упор посмотрев наХуана Гранде, спросил: - Моряк? Комбат бурно радовался, что угадал профессию Хуана. Они хлопали другдруга по плечу, без околичности перешли на "ты", пустились вспоминатьзнакомые корабли, порты, каких-то неведомых владельцев таверн и кабаков отЛондона до Лимы. И я понял: тут мы не пропадем. Моряк моряка не подведет,расшибется в лепешку, а сделает, что нужно! Так впоследствии и получилось. Командир батальона обеспечил насдовольствием, подобрал отличных проводников и даже выделил бойцов дляучастия в вылазках группы. Правда, поначалу он нас и огорчил: оказалось, что батальон не ведетпоисков. - Почему, командир? Моряк пожал плечами: - Но ай орден! Это проклятое "нет приказа" мы слышали в Испании не в первый раз. Разведку противника придется вести, как и под Теруэлем,самостоятельно, и мы мирились с этим. Вечером командир батальона провел меня и еще нескольких подрывников впередовую линию окопов. Окопы отрыты неважно, крутости, где грунт былнеустойчив, не укреплены и во многих местах оползли, обвалились. Подсапогами хлюпала вода. Мы вылезли из хода сообщения и пошли верхом. Небобыло непроницаемо черным, зато внизу, в котловине, сияли бриллиантовойроссыпью сотни ярких огней. Командир батальона остановился, кивнул в сторону светящихся точек и,подтягивая поясной ремень, сказал: - Гранада... Держатся, сволочи!.. Диверсия на мосту. Смерть Мигеля. С наступлением следующей ночи наша группа, нагрузившись взрывчаткой,тихо миновала боевое охранение батальона. Антонио ушел еще засветло. Командир батальона проводил подрывников до передовых постов,взволнованно пожелал удачи. Темнота. Тишина. На обувь с каждым шагом налипает все больше грязи. Подногами канавы, какие-то борозды, камни. А впереди, внизу под нами, все та жесияющая огнями Гранада. Гранада! Ни один город Испании не воспет русскими поэтами с такойлюбовью, как ты! Бессмертный Пушкин грезил твоими красавицами. В наши днизамечательные стихи посвятил тебе Михаил Светлов. Для русского человекаГранада стала символом страстной любви и великого мужества... Люди устали. Надо передохнуть. Прошу Яна Тихого еще раз напомнитьбойцам, что делать в случае нападения противника во время работы на мосту.Вероятная опасность нам угрожает со стороны автомобильной дороги. В десятикилометрах от моста сильный гарнизон мятежников, оттуда может быстроподоспеть подкрепление. Действовать надо быстро и абсолютно бесшумно... Никем не замеченные, мы достигли моста через реку Хениль. Разведчики донесли: мост не охраняется. Вечерний пассажирский поезд из Гранады уже прошел. Следующий ожидалсяутром. Это нас устраивало; исключалась возможность его крушения на минах.Кольман предупреждал: подрывать пассажирские поезда нельзя... В десять тридцать подрывники проникли на мост. Несколько человек сХуаном Гранде устремились к нижним поясам фермы, другие стали привязывать заряды тола на верхний пояс. Санчес с группой бойцов ушел устанавливать мины под рельсы. Работаем молча: разговоры запрещены. Один заряд, второй, третий... Ну,вот, еще один, и все! И тут тишину прорезал выстрел со стороны шоссе. Мгновение - и еще одинвинтовочный выстрел. К небу взвилась ракета. Белесый свет залилжелезнодорожную насыпь, мост, и я увидел, как бегут, бросая зарядывзрывчатки, бойцы Хуана Гранде. Ракета погасла. Тьма сразу сгустилась. Надо взрывать мост! Но поздно.Нас осветила вторая ракета. Невидимые стрелки открыли сильный ружейныйогонь. Подрывники бросились за насыпь - там их не достигнут пули. Мост опустел, а минирование не окончено. Хорошо, что в зарядах тол, ане динамит: случайная пуля могла бы отправить всех на тот свет. Висенте воспламеняет зажигательные трубки. Вдвоем вставляем их в зарядыи лишь после этого тоже отползаем за насыпь. Там уже все подразделение.Фельдшер перевязывает троих раненых. Противник продолжает освещать местность ракетами и изредка стреляет помосту. Надо уходить подальше! Мы должны пересечь шоссе раньше, чем мятежникиполучат подкрепление. Быстро отбегаем вдоль насыпи, рывком перескакиваемчерез железнодорожное полотно, а спустя еще три минуты пересекаем иавтомобильную дорогу. Надо заставить врага отказаться от преследования, отвлечь его от нашейгруппы! Оставляем по пути гранаты замедленного действия. На мосту взметывается яркое пламя, воздух потрясает сильный взрыв.Мост, к сожалению, получил незначительные повреждения. Он даже не провис. Новзрыв приободрил бойцов - не даром ходили! Фашисты, преследовавшие нас на машинах, как видно, достигли моста. Шуммоторов оборвался, и через две-три минуты с насыпи бешено заработалистанковые пулеметы. Бойцы, как один, скатились в канаву. Я махнул рукой в северномнаправлении: - Ползите туда! Переводя дыхание, успел оглянуться. По полю и по дороге, стреляя в нашусторону, бежали солдаты мятежников. Из-за насыпи показалась новая цепьфашистов. Откуда только они брались?.. Метрах в двухстах от канавы мы опять поставили гранаты замедленногодействия и стали отходить к одиночному домику с садом. В это время взорвались гранаты, брошенные еще в кустах у самой дороги.Огонь противника в нашу сторону ослабел. Мы обрадовались, но преждевременно. До сих пор нас скрывали от светаракет оливковые деревья, а теперь предстояло пересечь голое поле... В саду у пустого домика установили две мины и еще пять гранатзамедленного действия. Выбрались в поле. То ли оно было покрыто стерней, толи земля здесь была каменистой, но идти стало легче. А в садике уже загрохотали взрывы гранат, началась пальба. Фашисты,видимо, окружили дом. " -Не отвечать на огонь!..» Вскоре противник потерял нас. Я решил проверить, все ли отошли. Выяснилось, что нет Яна Тихого ижениха Розалины - Мигеля. На поиски отставших отправился Рубио. Ожидать его пришлось не долго. В темноте замелькали, как светлячки,привязанные к одежде гнилушки. Рубио и Тихий принесли Мигеля на руках. Краненому бросился фельдшер, но Мигель уже не нуждался в услугах медицины. Огни Гранады, служившие нам ориентиром, внезапно пропали. Город словнопровалился сквозь землю. До нас докатился глухой звук взрыва. Это сработалагруппа Антонио!.. Подоспели бойцы из батальона, недавно провожавшие нас. Они бережноприняли отяжелевшее тело Мигеля. Комбат сунул мне в руки фляжку с вином. - Мы думали, вам не выбраться! Диверсия на ГЭС в Гранаде. Антонио вернулся через час. Его группа не понесла потерь. Прикладываясь к неиссякаемой фляге командира батальона, сияющий Антонио возбужденно рассказывал, как удалось потушить свет в Гранаде. Сквозь позиции противника подрывники просочились незаметно. Кэлектростанции вышли в точно назначенное время. Оба здания станции -верхнее, у плотины, и нижнее, у окончания водонапорных труб, - были ярко освещены. Неподалеку темнели силуэты вооруженных людей. Но возле водонапорных труб охраны не было. Взяв с собой Педро и распорядившись, чтобы остальные бойцы в случаенеобходимости прикрыли их огнем, Антонио пополз к водонапорным трубам. Заминировав обе трубы и подложив к каждой пятикилограммовые зарядытола, Антонио и Педро поползли к своим; зажигательные трубки должны быливзорвать заряды через пять-шесть минут. Два взрыва грохнули почти одновременно. Свет в Гранаде погас. Преследования не было. - Вот за вас мы волновались здорово, - закончил Антонио. - Слышали - возле моста разыгралось целое сражение... Что там произошло? - Нас обнаружили. Мигель убит. Трое ранены. - Мигель?.. Антонио не донес до рта поднятую было флягу. В нашем домике в Хаене все дышало тишиной и покоем. Обрадованная АннаОбручева громко позвала: - Роза! Роза!.. Они вернулись! | -Подожди! - попытался я остановить переводчицу. Но сияющая Роза уже стояла в дверях. - Салуд, Рудольфе! Как вы быстро! Я даже не успела дошить Мигелю егорубашку! Посмотрев на меня, Роза все поняла без слов. Скомкав недошитую рубашку, она спрятала в ней залитое слезами лицо.Глава 8. Признаны!
Я сижу над пожелтевшими газетными листами и вспоминаю... Вот сообщения особенно памятного мне марта: "Одиннадцатого марта республиканские бойцы на южном фронте взорвалижелезнодорожные мосты в Альколеа и Лас Педрочес, парализовав движениевоинских эшелонов противника... " "Двенадцатого марта республиканские войскауспешно отразили атаки противника под Пособланко... " "Разгром мятежников иинтервентов под Гвадалахарой. Замечательная победа республиканских войск!Большое количество пленных и трофеев... " "Двадцать пятого мартареспубликанскими бойцами взорван поезд с боеприпасами под Монторо.Уничтожены мосты под Бельмес и Эспиэль... " Из дальней дали возникает передо мной залитая весенним солнцем дорогаиз Хаена через Андухар к монастырю ла Вирхен де ла Кабеса[4] накомандный пункт батальона. Висенте разгоняет машину, мы проносимся мимо"святого места" на четвертой скорости. С монастырских стен гремят запоздалыевыстрелы. Вскоре я встретился с командующим южным фронтов полковником ПересомСоласом. Я вижу точно слившиеся в единое целое старинные здания маленькогогородка Андухар. Вижу комнату с камином, где нас принимает командующий южнымфронтом полковник Перес Салас. Он высок, подтянут, по-старомодному галантен.В прошлом это кадровый офицер испанской армии. Один из тех немногихофицеров, которые сохранили верность республике. И теперь Перес Саласоблечен большими полномочиями. Вежливо склонив седеющую голову, полковник слушает Обручеву,переводящую мою речь. Он очень приветлив с переводчицей (она - дама, а он- испанец!) и весьма сух со мной. [4] Монастырь Головы святой Богородицы. []Ну что ж! Если бы дело, о котором шла речь, было личным, яне стал бы доказывать этому самоуверенному человеку, что небольшая группаподрывников может спокойно пустить под откос эшелон с батальоном пехоты илитанками противника. Полковник курит, явно нервничает. Уже в самом начале беседы Перес Салас позаботился, чтобы у меня неосталось никаких сомнений в его отрицательном отношении к военным советниками добровольцам, из каких бы стран они ни прибыли. Он, командующий южнымфронтом, считает, что республике нужны не добровольцы и не советники. Нужнотолько оружие. Будь оружие и техника, республиканская армия одержала быпобеду над Франко без помощи добровольцев. Все это было высказано весьма категорично и без обиняков. Но я преднамеренно оставил суждения полковника без внимания и вот доказываю ему то, что, кажется совсем не нуждается в доказательствах.Нам подают кофе. Полковник начинает расспрашивать о Советском Союзе.Пользуясь случаем, я опять завожу речь о своем, Ссылаюсь на опыт под Теруэлем. Стараюсь объяснить, что нарушение линийсвязи, налеты на мосты менее целесообразны, чем крушение воинских эшелонов: - Мне известно, что командование рассчитывает использовать подрывников в основном для налетов на мосты, станции,вражеские склады боеприпасов и аэродромы. Конечно, если прикажут, мы будем выполнять все это. Но потери в людях окажутся значительными, а эффективность таких действий сомнительна. Во всяком случае, это совсем не то, что уничтожать технику и солдат противника во время транспортировки. Устраиваякрушения воинских эшелонов с помощью мин, действуешь наверняка... Перес Салас решительно отстраняет чашечку с кофе: - Производить крушения на участках, где есть пассажирское движение, я категорически запрещаю. Возможны ошибки, и тогда общественное мнение обернется против нас. Фашистская пропаганда не упустит случая изобразить партизанские действия как бандитизм. -- О каком общественном мнении вы говорите, полковник? Неужели найдетсяв мире хоть один порядочный человек, который посмеет в чем-нибудь упрекнутьреспублику? Надеюсь, вы не забыли, что фашистская сволочь уничтожила тысячимирных жителей Мадрида и других городов?! -- Мы не фашисты! Мы не имеем права подвергать риску мирное население! -- Простите, но мне не ясно, о ком вы печетесь? Все мирные жители ушлииз прифронтовой полосы на территорию республики. Кто сейчас ездит впассажирских поездах? Я убежден, что мятежники используют железнодорожныйтранспорт в прифронтовой полосе отнюдь не для того, чтобы вывозить мирныхлюдей на пикники. -- Тем не менее... -- Когда авиация бомбит склады, станции, даже эшелоны противника, этотоже сопряжено с опасностью для населения. В конце концов, идет война! -- Одно дело -- авиация, другое -- подрывники... Короче говоря, якатегорически запрещаю организовывать крушения на участках, где естьпассажирское движение. Ваши мины не отличают поезда с мирными жителями отвоинских эшелонов. Пусть подрывники лучше взрывают мосты, станции иобстреливают воинские эшелоны... Доминго только усмехнулся, узнав о результатах беседы с командующим. -- Посмотрим! -- загадочно говорит он. -- Действовать придется в тылуврага А там другие законы.... После сцены встречи с Пересом Саласом я вижу другую картину. Вновь залитая солнцем дорога. Мы еще пробиваемся на своем "мерседесе"через встречный поток беженцев. Противник наступает на Пособланко, и жителибегут от фашистских извергов. Скрипя, ползут высококолесные, похожие на арбыповозки. В них --плачущие, растрепанные дети и измученные женщины. Мулытревожно прядают ушами, глаза этих кротких животных налиты испугом. Похоже,даже животные в Испании стали понимать, какие опасности таит в себе хорошая погода. Потемневший от гнева Висенте привез нас в Анду-хар. Городок, затянутыйтонкой пеленой кирпичной пыли, неузнаваем. Дома, где мы разговаривали сполковником Пересом Саласом, больше не существует... Только что закончилсяналет. Отчаянно кричат женщины, разыскивая детей. Одна из них стоит наколенях посреди улицы и шлет проклятия небу. Мы сгружаем динамит и отдаем машины для перевозки раненых. Около полуразрушенного дома небольшая группа людей орудует ломами,самодельными вагами и лопатами. Ею командует секретарь Андухарского комитетапартии Хименес. Из-под развалин доносится плач ребенка, слышны стоны. -- Хватит! -- кричит Хименес и лезет в образовавшееся отверстие.Проходит несколько томительных минут. Хименес подает в щель между камнямирыдающего мальчика трех-четырех лет. Ребенка спасли, а мать была уже мертва... Пеле находит нас только часспустя. Он перевез в госпиталь восемь тяжелораненых детей и женщин. Двое детей скончалось в дороге. -- Я еще посчитаюсь с Франко! -- кричит Пеле, и мне понятно: он кричитпотому, что боится заплакать. -- Я еще сведу счеты с его грязными свиньями!Я заставлю убийц жрать собственный навоз!... И все же во время следующей встречи полковник Перес Салас подтверждаетсвое запрещение. Выходит, вражеские батальоны, танки, орудия будут спокойно следовать клинии фронта, чтобы потом уничтожать республиканских бойцов и мирныхжителей? Диверсия в туннеле Весной 1937 года республиканские войсковые партизаны совершили на южномфронте немало вылазок в тыл начавшего наступление противника. Им удалосьдаже создать на территории мятежников несколько скрытых баз. Дороги ивоенные объекты фалангистов находились довольно далеко от линии фронта. Под рывникам приходилось затрачивать много времени на подход к ним инередко проводить там по двое-трое суток. Тщательно замаскированные базы всамом тылу врага позволяли нашим людям не только укрываться в дневное время,но и выполнять сразу несколько операций, не возвращаясь каждый раз черезлинию фронта. Базу под Адамусом мы организовали в помещениях заброшенногомаслодельного и сыроваренного завода, окруженного густыми оливковыми рощами.Наличие этой базы позволяло небольшим группам за одну ночь добираться дожелезных дорог Пеньярроя --Кордова или Монторо -- Кордова, минировать их ибесследно исчезать от преследователей. Жителей поблизости от завода не было: все крестьяне ушли на территориюреспублики. Заводик выглядел белюдным. Мы отлично видели шоссе, ведущее отКордовы к расположенной в трех километрах от нас гидроэлектростанции. По шоссе внизу спокойно проходили автомашины противника. На плотинеразгуливали военные, и никто из них даже не подозревал о близком соседстве снами. А мы наблюдали... Конечно, существовала опасность обнаружения. Но мы были оченьосторожны. Надежное боевое охранение стерегло все возможные подходы кзаводику, На самых опасных тропах, ведущих к базе, были установленыуправляемые фугасы-камнеметы, которые на ночь усиливались автоматическимиминами. Движение по территории базы свели к минимуму: заводик выгляделбезлюдным... Именно с этого заброшенного заводика выходили группы, пустившие подоткос восточное Монторо состав с боеприпасами, взорвавшие поезд в туннеле научастке Пеньярроя -- Кордова, а затем несколько мостов в том же районе... Туннель был выведен из строя с помощью подхватываемой мины, испытаннойеще под Киевом в 1932 году. Между рельсами положили автомобильную шину,начиненную взрывчаткой. К шине привязали отрезок стального троса в видепетли. Паровоз, выскочив на приличной скорости из-за поворота, зацепил петлюсвоим сцепным устройством, и уволок автошину с собой. Сработали два терочныхвоспламенителя. Одновременно диверсанты из кустов начали забрасывать вагоныбутылками с горючей смесью. Горящий эшелон скрылся в туннели. Черезнесколько секунд раздался приглушенный хлопок взрыва... Эшелон сбоеприпасами горел и взрывался несколько суток. Путь оказался сильноповрежденным, а туннель -- завален. Рельсы, вплавленные в камень, противникупришлось вырезать автогенами и рвать динамитом. Фашисты наступавшие наПособланко, очень нуждались в этой дороге. Диверсия для них явилась темболее неожиданной, что после нашей первой неудачной попытки совершить налетна туннель, мятежники поставили на его охрану почти целый батальон. Могли лиони предполагать, что роковую мину втащит сюда их же паровоз?! Следует сказать, что полковник Перес Салас, приказавший разрушитьтуннель, щедро предложил капитану Доминго роту бойцов и тонну динамита. А вдействительности для этого понадобилось только девять подрывников и всегопятьдесят килограммов взрывчатки! -- Командующий фронтом хорошо знает наставления, но совершенно незнакомс партизанской техник кой, -- говорил потом Доминго. -- Иначе бы он нераскошелился. А вот мы-то найдем, как распорядиться тонной динамита. -- Не пробовал ли ты говорить с полковником об устройстве крушения поездов? -- не утерпел я. -- Будь я проклят, если еще раз стану объяснять этой глухой стене,этому монархисту, что нужно взрывать вражеские поезда! С большим успехом ямог бы растолковать это своей лошади! -- Ну положим, Перес Салас не монархист... -- Все равно!.. Как это у вас говорится по-русски... Попутчик? Да, да!Он попутчик! И, помяни мое слово, -- ненадежный[5]. [s] К чести полковника Саласа надо сказать, что он осталсядо конца верен республике и & 1939 году был расстрелян, фашистами. -- Прим. авт. 94[] Доминго раскипятился так, что останавливать его я считал бесполезным.Но капитан явно перегибал палку. После взрыва в туннеле Перес Салас сталотноситься к подрывникам лучше, хотя по-прежнему все еще запрещалорганизовывать крушения поездов там, где продолжается пассажирское движение. Что ж, приказ есть приказ! Но однажды минеры все же нарушили его... Уничтожение эшелона со штабом итальянской авиадивизии В лунную ночь тремя группами покинули мы базу под Адамусом инаправились к железнодорожному узлу Кордова. В нескольких километрах отгорода, вдали от дорог, одна из этих групп натолкнулась на покинутоекортихо. -- сложенный из камней пастушеский домик с невысокой глинянойоградой. Под утро прошел сильный дождь, бойцы промокли, устали и решилипередохнуть. На посту оставался испанец Маркес. Возле двери, не выпуская изрук карабина, растянулся Хуан Гранде. На лавке под окном пристроился Рубио.Остальные улеглись на пол. Сон мгновенно сморил людей. Бодрствовали толькоАнто-нио, нянчившийся со своим неразлучным маузером, да два новичка --итальянцы Альдо и Эмилио из батальона имени Гарибальди, тихонькопереговаривавшиеся о чем-то. Задремал и я, но вскоре меня разбудили. -- К кортихо идет пастух. Гонит коз и овец, -- склонившись ко мне,прошептал командир группы Маркес. Притаившись за окном, мы стали следить за хозяином кортихо. Пастух был, видимо смелый человек. Он заметил наши следы и все женеторопливо продолжал свой путь. Знакомство состоялось быстро. Мы открылись пастуху и попросили егорассказать, что он знает о фашистах Кордовы. Пастух уселся на пороге, как садятся у нас в Твери или Рязани, сунул вугол посох. -- Много их в "Кордове, -- не спеша начал он. -- Очень много... И всеидут, окаянные. Все идут... Продвиньтесь километра полтора на восток. Самиубедитесь, что говорю правду... Большая у них сила: что людей, что машин --хоть отбавляй. Тут неподалеку и аэродром устроили... А вот вас мало, сынки.Поверьте старому Мануэлю -- мало. Не справитесь с итальянцами, чтохозяйничают на аэродроме... -- Кажется подвернулся случай "послать привет" Муссолини, --возбужденносказал Альдо своему другу Эмилио. Сидевший на пороге Мануель растерянно посмотрел на говорившего: -- Итальянец... Простите, синьоры... Я стар... -- Наши итальянцы не из тех, что сидят в Кордо-ве, -- поспешилуспокоить пастуха Рубио. -- Они гарибальдийцы, а значит, друзья народа ивраги Франко! Старик поднялся, с трудом распрямив спину, и протянул Альдо и Эмилиосвои большие, темные от загара руки: -- Счастлив приветствовать в своем доме честных итальянцев! Спасибо,сыночки, что приехали к нам! Спасибо... Снаружи донесся тихий свист: стоявший на посту Санчес предупреждал обопасности. К кортихо, пересмеиваясь с двумя солдатами, приближалась стройнаядевушка. -- Это моя младшая дочка Эсперанса, -- пробормотал Мануель. -- Проститегрешницу, но, право, она не виновата... За девушками всегда ухаживаютпарни... Солдаты, вошедшие вслед за Эсперансой, не успели даже опомниться, каких обезоружили и обыскали. Они оказались простыми деревенскими парнями --совсем недавно были мобилизованы мятежниками. Пленные рассказали, что служат в запасном полку в Кордове, что время отвремени им поручают охрану мостов и переправ, что муштруют их сильно, акормят плохо. Пока Маркес допрашивал солдат, нашим бойцам удалось успокоитькомплиментами дочь Мануеля. Эта чертовка уже кокетничала налево и направо. Вновь начался дождь. Теперь он хлестал как из ведра. Козы и овцыМануеля сбились под огромным деревом, на котором росли стручки. Старик с тревогой поглядывал настадо. -- Ничего твоим овцам не сделается. Потом займешься ими... А пока мы неможем отпустить ни тебя, ни дочь. Сам понимаешь -- война, -- виноватообъяснял старику Антонио. Пленные растеряно глядели то друг на друга, то на подрывников. Один изсолдат наконец не выдержал и, ни к кому не обращаясь, спросил охрипшим отволнения голосом: -- А что будет с нами? В доме наступила тишина. В самом деле, как быть с пленными? Скоро стемнеет, и мы уйдем назадание. Не тащить же их с собой? Но и отпускать парней нельзя? Оставить под охраной в кортихо? Тоже не годится. Мы не вернемся сюда... После долгих споров было решено взять солдат с собой. -- Хоть вы и служили фашистам, -- обратился Маркес к солдатам, -- мыподарим вам жизнь. Докажите, что делается это не зря. Мы разведчики. Намнадо незаметно выйти к железной дороге. В десять вечера пройдетпассажирский. Потом появятся военные поезда. К десяти мы должны быть наместе... Маркес и Антонио связали повеселевших пленных. Мы извинились передМануэлем и его дочерью за причиненное беспокойство и тронулись в путь. До железной дороги добрались вовремя. Пленные действительно удачнопровели группу к участку у поворота, где путь проходил по обрыву. Теперьоставалось выполнить задание. Точно соблюдая запреты полковника ПересаСаласа, мы должны были пропустить пассажирский поезд, дождаться воинскогоэшелона и взорвать его. Вначале предполагалось разделиться при выполнении операции и поставитьмины в трех далеко удаленных друг от друга точках. Но еще в кортихо в связис плохой погодой этот план изменился. Решено действовать всем вместе. Вдали беззаботно сияла огнями Кордова, С аэродрома, находившегося возлегорода, слышался гул прогреваемых моторов. Один за другим в небо с тяжелым ревом поднималисьсамолеты. Это итальянские бомбардировщики шли на бомбежку мирных испанскихгородов... Пассажирский поезд появился точно по расписанию. Прогудел, просверкалокнами и благополучно направился к Кордове. -- Ждите эшелонов, -- прошептал один из пленных. Мы тоже знали: теперьнаверняка пойдут воинские составы. Выждав несколько минут и убедившись, чтоохраны по-прежнему нет, подрывники двинулись к дороге.. Работали спокойно: многому научили прежние вылазки. А если подрывникспокоен, у него все ладится. Под наружный рельс железнодорожного полотна на повороте пути мыустановили две мины и заложили все имеющиеся у нас запасы взрывчатки. -- Готово, -- негромко сказал Маркес. -- Пошли. А рельсы уже гудели: с каждой секундой приближался вражеский поезд. Мыне видели его. Не было видно даже огней паровоза. Они показались, когда нашибойцы отошли от дороги на несколько сот метров. И вдруг я услышал громкий, вопреки запретам, возглас Хуана Гранде:., --Смотрите!!! В голосе Хуана -- досада, отчаяние, ужас. Я обернулся и оцепенел. К заминированному участку мчался весело играющий огнями классныхвагонов пассажирский поезд. Что делать?! Перед мысленным взором на миг. мелькнуло упрямое, жесткоелицо полковника Переса Саласа. Выходит, полковник был прав, запрещая нам действовать на участках спассажирским движением!? Мне представились вдруг люди, собирающие че- моданы перед Кордовой,поглядывающие в окна на приближающиеся огни города. И почему-то на мигпоказалось, что в вагонах нет мужчин. Только женщины... Но зачем они едут взанятый фашистами город?.. И все же, если бы можно было остановить состав, я не раздумывая сделалбы это! Но меня отделяло от железнодорожного полотна почти километровоерасстояние. Сигналя красным фонариком, к дороге бросился Хуан Гранде. Однакомашинист не заметил фонарика. Под колесами паровоза взметнулось пламя, до нас докатился взрыв. ВКордове мгновенно погасли огни... Трудной была для меня та ночь. Я не ждал от будущего ничего хорошего.Знал: оправдания не помогут. Хорошо еще, если снимут с этого фронта. А что,если вообще отстранят... Опасность нависла над всем. нашим делом, налаженнымс таким трудом.X x x
-- Рудольфе! Скорей! Пеле так тряс меня за плечо, что проснулся бы даже мертвый. Пеле сиял, захлебываясь от восторга, его невозможно было понять. -- Скорей! Я вышел из сыроварни. Дождь прекратился. Под Оливками сидели капитанДоминго и какой-то тучный старик с бегающими глазками. Окружавшие их бойцырадостно улыбались мне. Хуан Пекеньо дотронулся до моего плеча. КапитанДоминго взъерошил волосы. В его взгляде светилось смущение и счастье. -- Вот, послушайте сами... Тучный старик оказался алькальдом одной из деревень под Кордовой.Полчаса назад его задержало наше боевое охранение. Алькальд заявил, чтохотел перейти линию фронта. -- Что же вынудило вас покинуть мятежников, синьор? -- Недалеко от нашей деревни кто-то пустил под откос поезд. Фашистыхотели меня арестовать, да спасибо люди предупредили... -- Почему пришли именно за вами? -- Разве я сказал, что только за мной? Хватают всек1 Идут аресты повсей округе. -- И все из-за пассажирского поезда? -- Святая дева! В этом поезде в Кордову переез^ жали итальянскиесолдаты и офицеры, авиационные специалисты. И ни один не остался в живых! Рубио тряхнул по спине Хуана Гранде и оглушительно захохотал. СияющийДоминго протянул мне руку: -- А ты боялся Переса Саласа! Горевал! Алькад испуганно мигал глазами.Он не понимал, что происходит.... Несколько дней подряд шли через линию фронта к республиканским войскам перебежчики, мирные жители, солдаты частей охраны. -- Крушение поезда с итальянскими фашистами взбесило и потрясломятежников, -- твердили они. -- Виновники катастрофы не найдены. Бандитывымещают звериную злобу на каждом, кто попадет под руку. Полковник Перес Салас узнал о крушении поезда с итальянскими фашистамив тот день, когда мы вышли в расположение республиканских войск. Он выслушалэто сообщение равнодушно, не придав ему значения. Однако вскоре проняло дажеСаласа. Приезд Хемингуэя. Создание первого диверсионного батальона Началось с того, что сведения о крушении проникли в иностранную печать.На базу партизан-подрывников в Вильянуэва де Кордова стали прибыватькорреспонденты прогрессивных газет. Застрочили самопишущие ручки, защелкализатворы фотокамер. С особой радостью встретили минеры Михаила Кольцова и Илью Эренбурга. Михаил Кольцов долго беседовал с капитаном Доминго, Рубио, ХуаномГранде, Пеле и другими бойцами. Надо сказать, что к нам несколько раз приезжал и Эрнест Хемингуэй. Мыего даже брали с собой в тыл противника. Однако, встреч с ним я избегал попонятным причинам. Среди нас был Алекс -- еврей по национальности -- воякаисключительный. Однажды он остался в тылу противника и заблудился. Мы думали, что он попал в плен,но Алекс вышел. Прошел через линию фронта и вернулся к нам. Мы его оченьуважали. Именно к нему приезжал Хемингуэй, который был его другом. Алекс былвыведен Хемингуэем в книге "По ком звонит колокол". Внимание журналистов и писателей, естественно, льстило подрывникам. Оничувствовали наконец, что перестали быть в глазах окружающих сомнительнымпривеском к армии. Меня же, кроме того, радовало, что мы выполнили просьбуреспубликанских пехотинцев и моряков не забывать именно об авиациипротивника. А вдобавок все мы понимали; теперь, после потока статей иочерков, про минеров вспомнят и в Валенсии и в Мадриде. Так и вышло. Сначала нам прислали жалованье за три прошедших месяца, имы расплатились с долгами. Затем руководителей группы подрывников вызвали вгенеральный штаб республиканской армии. Выслушав доклад капитана Доминго,там решили сформировать специальный батальон для действий в тылу противника.Бойцам батальона устанавливался полуторный армейский оклад и авиационныйпаек. Интендантство получило указание отпускать нам обмундирование по мереизноса и бензин по потребности. Мы торжествовали. Наконец-то можно перейти к самым активным и широкимдействиям в тылу мятежников и интервентов! Пересу Саласу пришлось молчаливо признать свою неправоту. Создание батальона специального назначения поставило вопрос -- кто жемы? Прежде нас называли и минерами, и подрывниками, и партизанами.Подрывники и минеры подрывают или ставят мины обычно на своей территории,например при отходе, а партизаны должны действовать в тылу противника. Мы невписывались ни в одну из этих категорий. Поэтому нас стали называтьдиверсантами. Диверсант должен не только уметь подрывать и минировать, нодолжен Проникать незаметно в тыл противника, незаметно ставить мину,незаметно уходить, а если нужно оставаться на территории противниканезамеченным столько сколько нужно. Так родился первый диверсионный батальон.Глава 9. Новые успехи
Эшелон с марокканской кавалерией летит под откос В середине февраля 1937 года фашисты форсировали реку Хараму изахватили выгодный плацдарм. В марте ринулись на Гвадалахару. Однако благодаря мужеству испанского народа фалангисты и интервентыполучили сокрушительные удары на всех фронтах. Гвадалахара стала в те дни синонимом слова "разгром". Тысячиитальянских головорезов полегли там. Эхо победы на Гвадалахаре резко поднялобоевой дух борющегося народа. Почти каждый день на автоматических минах взлетали воинские эшелоны иавтомашины. На перегоне Кордова -- Пеньярроя люди из батальона капитанаДоминго мастерски взорвали железнодорожный мост. Успехи наших диверсантов в районе Пособланко перекликались с боевымидействиями других подразделений и партизанских отрядов. На южном фронте мне пришлось встретить старого знакомого -- М. К.Кочегарова, с которым мы вместе обучали в 1930 -- 1932 годах будущихпартизан в Киеве. Как выяснилось, он тоже использовал наши мины. Воевали в тылу врага и другие советские добровольцы, которых я зналраньше. Немало смелых налетов на военные объекты мятежников и интервентовудалось организовать другим советникам, в том числе Н. А. Прокопюку и А. К.Спрогису. Пришла пора лунных ночей. Луна поднималась все выше и все дольшеоставалась на безоблачном небосводе. Ночное светило "помогало" противнику.Диверсанты яростно проклинали ее. Вскоре, однако, мы научились работать и в этой обстановке, хотя одна изтаких ночей здорово подвела меня. Я разбирал при лунном свете сумку с миннопод-рывным имуществом тяжелораненного минера и сделал неосторожное движение. Все обошлось сравнительно благополучно:взорвался только электродетонатор. Но я чуть не лишился кисти правой руки.Несколько осколков впилось в лицо. Другие бойцы не пострадали. Этот несчастный случай свел меня еще с одним членом Хаенскогопровинциального комитета партии, товарищем Фредерико дель Кастильо --начальником военно-санитарной службы южного фронта. -- А говорят, подрывники ошибаются только раз! -- заметил Фредерико,удаляя очередной осколок из моей окровавленной руки. Это был замечательный врач и обаятельный человек. Так же какВаленсуела, Арока, Мартинес, Фредерико дель Кастильо мечтал после победы надфашизмом приехать в СССР. Все эти славные сыны Испании, за исключениемМартинеса, погибли от рук мятежников и интервентов... Крушения на дорогах противника продолжались. Диверсанты пустили подоткос эшелон с марокканской кавалерией. Из тридцати вагонов не уцелело ниодного. Мятежники были взбешены. На охрану железной дороги они поставилинесколько батальонов и непрерывно вели поиски инженерных мин. Наши бойцы были начеку. У нас уже имелись мины, которые взрывались припервой попытке снять их с полотна дороги. Изменили минеры и тактикудействий: стали часто менять районы нападения, перешли главным образом наколесные замыкатели. Пропустив "бдительный" патруль, диверсанты выходили к дороге заодну-две минуты до подхода поезда, устанавливали колесный замыкатель, исоставы валились как по расписанию. Так, например, был взорван поезд с боеприпасами для франкистов подМонторо в конце марта 1937. Наши люди осуществили этот взрыв в очень сложных условиях. Подойти кдороге с юга было
