I. Беглый обзор культурной истории Индии

 

Индийский субконтинент, подобно Африканскому континенту с его богатством шаманских культур, — пристанище тысяч местных культов, которые описывают как «анимистические» и «политеистические». Но Индия также породила четыре главные духовные традиции, стоящие в ряду мировых религий — индуизм, буддизм, джайнизм и сикхизм. Таким образом, вклад Индии в мировую духовность не имеет себе равных. Более какого-либо иного народа индийцы показали невероятную разносторонность в духовных вопросах, которая вдохновила многие другие народы и которая в нынешнем веке привела к столь необходимому обогащению нашей духовно страждущей западной цивилизации.

Преобладающей традицией на индийском полуострове долгие века был индуизм, который сегодня насчитывает более 780 миллионов последователей во всем мире. В Индии, которую сейчас населяет около 900 миллионов человек, по оценкам живет примерно 750 миллионов индусов. Второй по величине религиозной группой являются мусульмане, которых насчитывается около 100 миллионов, затем идут христиане численностью 25 миллионов, и, наконец, 20 миллионов сикхов. Буддисты представляют немногочисленное меньшинство в Индии, но широко представлены в Шри-Ланке (бывший Цейлон), Тибете и Юго-Восточной Азии.

Слово «индуизм» носит двойственный характер. Иногда его используют для обозначения культуры целиком всех жителей полуострова, за исключением тех, кто принадлежит к таким ясно очерченным религиям, как буддизм и христианство. В более узком смысле это название прилагают к многочисленным традициям, которые исторически и идеологически связаны с древней ведийской культурой на протяжении шести или более тысяч лет и которые приняли присущую им форму в начале первого тысячелетия н. э. В данном сочинении обозначение «индуизм» понимается в широком смысле.

Индуизм — нечто большее, чем религия. Подобно иным мировым религиям он представляет собой целую культуру со своим образом жизни, характеризуемым уникальным общественным устройством — кастовой системой. На протяжении тысячелетий индуистское общество было разделено на четыре сословия (варна), которые часто ошибочно называют кастами: жреческое, иначе брахман, сословие; воинское, иначе кшатриев сословие; «простого люда», иначе вайшьев, сословие (состоящее из земледельцев, торговцев и ремесленников), и слуг, иначе шудр, сословие. Такое общественное устройство объясняют тем, что оно заложено в самом божественном порядке. Так, в «Гимне Человека» (пуруша-сукта) Ригведы (10.90.12) первое существо предстает дающим рождение четырем сословиям:

Его рот стал брахманом, [его] руки сделались раджанья

(санскр. царь; воин), [то,] что бедра его, — это вайшья, из ног родился шудра.

 

Членов сословия слуг постоянно отлучали от изучения священного знания, и их стали рассматривать как отверженных. Ноги символизируют «грязь», а отнесение шудр к нижним конечностям космического человека говорит об их низком общественном положении. Однако ноги — составная часть полностью работоспособного человеческого существа, и таким образом сословие слуг столь же важно для процветания общества. Тем не менее, с ведийской точки зрения, шудрам кармически предопределено быть в услужении, а не заниматься умственным трудом, не быть руководителями или творческими людьми — поскольку их сознание отличает более темный цвет (варна). Часто ошибочно полагают, что понятие варна («цвет») относится к цвету кожи и что четыре сословия разделены по этническому признаку. Но все четыре сословия принадлежат социальному организму ведийских ариев, которые, судя по Ригведе, уделяли больше внимания цвету души, чем расовым чертам.

Только три высших сословия считаются «дваждырожденными» (двиджа), то есть «рожденными заново» посредством личного посвящения в ведийскую традицию. Это обычно происходило в возрасте восьми, одиннадцати и двенадцати лет для мальчиков и девочек жреческого, воинского и земледельческого/торгового сословий соответственно. Именно тогда они проходили обряд посвящения (упанаяна), при котором им повязывался жертвенный шнур (яджня-упавита, пишется яджнопавита) [128], который следовало носить постоянно, перекинутым через левое плечо и идущим наискось через грудь.

Разрешаемые смешанные браки между представителями различных сословий привели к созданию более мелких социальных групп, которые и называются собственно кастами (джати). Они, в свою очередь, породили ширящееся число подкаст. Подобная социальная иерархическая лестница управляется посредством сложных установлений, которые тщательно регулируют поведение и деятельность членов различных каст. Такое расслоение неизбежно привело к появлению маргинальных групп, которые относятся к изгоям, или «неприкасаемым».

Этому громоздкому общественному устройству часто бросали вызов провидцы и преобразователи. Гаутама, основатель буддизма, был среди первых, кто отверг его. Тем не менее оно продолжало существовать на протяжении столетий и оказывать неудержимое влияние на все остальные традиции субконтинента. Социальным реформаторам, которые отвергали кастовую систему вообще, приходилось также отвергать и ведийское откровение, которое освящало ее. Для благочестивого индуса кастовая система с се социальным неравенством столь же естественна, как для нас демократия. Подобно тому как мы оправдываем демократические принципы, взывая к ценности индивидуума, оправдывают кастовую систему, ссылаясь на закон кармы: каждый человек занимает свое положение в жизни согласно прежним желаниям и действиям. Брахманы (брамины) являются таковыми благодаря своим добродетельным и духовным устремлениям в прошлых жизнях. Отверженные оказываются таковыми из-за недостатка у них в прошлом стремления к более высокой жизни или из-за тяжелых проступков.

Кастовая система может возмущать нас сегодня, но не так давно наши предки придерживались взглядов и ценностей, подобных тем, что свойственны традиционным индусам. Лишь с возникновением ярко выраженного индивидуализма в период Возрождения этот старый, сугубо иерархический общественный порядок был поставлен под сомнение и затем упразднен. Конечно, даже наше современное, так называемое эгалитаристское общество не свободно от социального расслоения — со сверхбогатой элитой на одном конце его социальной лестницы и великим множеством неимущих людей на другом.

Жесткость кастовой системы уравновешивалась заметной склонностью к идеологической гибкости. Тем самым индуизм показал поразительную способность ассимилировать внутри себя даже наиболее кричащие противоречия. Например, на одном конце спектра воззрений мы находим абсолютно монистическую школу Шанкары, а на другом — строго дуалистическую школу классической санкхьи, которая, несмотря на свой атеизм, до сих пор считается одной из шести основных философских систем (даршана) индуизма. Другим примером подобных противостоящих философских позиций является «отстраненный» подход недвойственной джняна-йоги Упанишад, с одной стороны, и страстная эмоциональность некоторых школ монотеистической бхакти-йоги, с другой. Средневековый путь преданности (бхакти-йога) является сугубо синкретическим и включает, среди прочего, элементы исламского суфизма. Образцом такого всеохватывающего духа индуизма служит Аллах-упанишада, позднее сочинение, написанное под влиянием ислама.

Впитывающая все, словно губка, сила индуизма такова, что даже такая ясно очерченная религия, как христианство, поддалась его чарам, и в шестнадцатом и семнадцатом веках миссионерам-иезуитам пришлось спасать ее от полной индуизации. Иногда склонность индуизма ко всеядности неверно истолковывается как род терпимости, что неверно. На протяжении всей истории Индии было много случаев проявления нетерпимости между различными школами или сектами индуизма, и здесь можно упомянуть давнюю напряженность в отношениях между вишнуитами и шиваитами.

Индуизм лучше всего представить как сложный общественно-культурный процесс, который динамично развивался, проявляя то преемственность, то разрыв, или сохраняя древние формы и усваивая новые проявления культурной и религиозной жизни. Поэтому, с одной стороны, индуизм, можно сказать, начался с ведийской цивилизации (вероятно, за пять тысячелетий до н. э.). С другой стороны, как нам известно теперь, имеются зримые и важные различия между ведийской священной культурой и индуизмом. Однако, в общем, преемственность, непрерывность была поразительной и более значимой, нежели изменения, происходившие на протяжении всей истории Индии.

До недавнего времени большинство западных и индийских ученых были склонны выделять прерывистость в культурной эволюции Индии. В частности, они усматривали разрыв между цивилизацией долины Инда и ведийской «арийской» культурой, которая, по их мнению, возникла вне Индии. Однако эта давняя теория арийского вторжения теперь серьезно оспаривается. Все большее число ученых, и в Индии и на Западе, рассматривают эту историческую модель как научный миф, который был создан в отсутствие соответствующих свидетельств и который пагубно отразился на нашем понимании истории и культуры Древней Индии. Столь важная перемена в мнении ученых представлена в книге В поисках колыбели цивилизации [129].

Все свидетельства указывают на то обстоятельство, что говорящие на санскрите арии, которые составили Веды, не были первобытными племенами, которые пришли извне в Индию, неся смерть и разрушение коренному населению. Напротив, имеющиеся данные показывают, что они были уроженцами Индии. Кроме того, есть веские основания полагать, что ведийская цивилизация, как запечатлено в Ригведе и других трех ведийских Самхитах, была в большой степени или даже полностью идентична так называемой индской цивилизации.

Подробнее об этом будет поведано в четвертой главе.

В свете этого нового представления историческое развитие индуистской Индии можно разбить на девять периодов, характеризуемых различными культурными особенностями. Следующая хронология достаточно приблизительна, и сама периодизация до некоторой степени произвольна из-за протяженности рассматриваемого отрезка исторического развития. Датировка первых четырех периодов, надо признать, условна, но такова и обычная хронология в университетских учебниках. Веды, очевидно, следует отнести к эпохе, достаточно отдаленной от этапной даты 1900 г. до н. э., чему будет дано краткое объяснение. Насколько далеко уходит эта эпоха, еще нельзя сказать с какой-либо долей уверенности, хотя астрономические ссылки в самих Ведах, вместе с династическими родословными (из Пуран) и списками мудрецов в Брахманах и Упанишадах, оправдывают отнесение даты по меньшей мере за две тысячи лет или более назад от отметки 1200 г. до н. э. того рубежа, который является общепринятой, но явно ошибочной датой составления Вед. Подобно тому, как Веды должны быть отнесены к более раннему периоду, так и составление исконных Брахман по сходным причинам следует отодвинуть ко времени, предшествующему 1900 г. до н. э. Равным образом и древние Упанишады, создание которых обычно относят к кануну появления Будды, в свете всего вышесказанного необходимо датировать значительно более ранним сроком.

1. Доведийская эпоха (6500–4500 гг. до н. э.)

Недавние археологические раскопки в восточном Белуджистане (Пакистан) явили миру город величиной с современный Стэнфорд, что в Калифорнии, и датируют его серединой седьмого тысячелетия до н. э. Эго поселение эпохи неолита, названное археологами Мехргарх, во многом предвосхищает более позднюю городскую цивилизацию вдоль бассейна двух великих рек Северо-Западной Индии: Инд и ныне пересохшей Сарасвати к востоку от него.

Население Мехргарха оценивается примерно в 20 000 человек, что было огромной величиной для того времени. Помимо того, что он был оживленным торговым местом для ввозимых и вывозимых товаров, город еще, похоже, был средоточием всякого рода технических новшеств. Предприимчивый люд Мехргарха выращивал хлопок уже за пять тысяч лет до н. э. и производил в массовом количестве превосходные гончарные изделия еще шесть тысяч лет назад. Керамические фигурки, датируемые 2600 г. до н. э., ясно свидетельствуют о поразительной стилистической преемственности с искусством индо-сарасватской цивилизации, а также с дальнейшим индуизмом.

2. Ведийская эпоха (4500–2500 гг. до н. э.)

 

Данный период характеризуется созидательным порывом и культурным феноменом традиции знания, запечатленной в гимнах четырех Вед. Некоторые астрономические свидетельства в Ригведе указывают на то, что основной корпус гимнов был составлен в четвертом тысячелетии до н. э., тогда как некоторые гимны, возможно, относятся к пятому тысячелетию до н. э. Самая нижняя граница ведийской эпохи определяется природным катаклизмом: пересыханием могучей реки Сарасвати, вероятно, в результате тектонических и климатических изменений. Примерно в 3100 г. до н. э. река Ямуна, похоже, изменила русло и перестала нести свои воды к Сарасвати; вместо этого она становится притоком Ганга. Около 2300 г. до н. э. Сутледж, самый большой приток Сарасвати, также повернула к Гангу. Примерно в 1900 г. до н. э. Сарасвати, некогда величайшая стремнина Северной Индии, высыхает. Вскоре многочисленные поселения вдоль ее берегов оказываются брошенными, и в конце концов их заносят пески бескрайней пустыни Тар.

Учитывая древность ведийских гимнов и то обстоятельство, что говорящие на санскрите арии, как отмечалось выше, не были иноземными захватчиками, мы можем сделать лишь одно заключение: ведийский народ присутствовал в Индии одновременно с так называемой индской цивилизацией. Более того, археологические свидетельства этой цивилизации ни в коей мере не противоречат облику того культурного мира, что нашел отражение в ведийских гимнах. Отсюда мы должны заключить, что жители Хараппы и Мохенджо-Даро, как и сотен иных городов по берегам рек Инд и Сарасвати, и ведийские арии были одними и теми же людьми.

 

К тому же, как было показано, ведийская математика оказала влияние на математику Вавилонии, а это означает, что ядро Шулба-сутр, содержащих ведийскую математическую науку, должно было существовать около 1800 г. до н. э. Поскольку Сутры, как полагают, появились позднее Брахман, то датировку Вед можно отодвинуть к третьему тысячелетию до н. э., чтобы оставалось достаточно времени для их становления. Согласно некоторым ученым, конец ведийской эпохи (включая Брахманы и Упанишады) знаменуется великой войной, запечатленной в Махабхарате, которую традиционно датируют 3102 г. до н. э. [130]. Это совпадает с началом кали-юги, темной эпохи, упоминаемой в поздних Пуранах, Тантрах и других текстах. Эта дата, однако, представляется слишком ранней, и срок примерно 1500 г. до н. э. для самой войны и окончательной редакции четырех ведийских сводов гимнов кажется более правдоподобным.

3. Брахманская эпоха (2500–1500 гг. до н. э.)

С гибелью поселений вдоль Сарасвати и Инда центр ведийской цивилизации перемещается дальше на восток к плодородным берегам реки Ганг (Ганга) и ее притоков.

Природные условия в новых местах поселения вызвали соответствующие изменения в общественном устройстве, которое все более усложняется. В этот период жреческий класс становится узконаправленной в своих занятиях верхней прослойкой, которая вскоре стала главенствовать в ведийской культуре и религии. Богословски-мифологические построения и обрядовые занятия жречества запечатлены в Брахманах, именем которых обычно и называют данный период. Последние столетия этой эпохи также стали свидетелями создания Араньяк (ритуальных текстов для лесных отшельников) и обширной литературы Сутр, излагающих правовые и этические вопросы, а также повествующих о науках и искусствах.

4. Послеведийская/

Упанишадская эпоха

(1500–1000 гг. до н. э.)

С появлением самых ранних Упанишад мы вступаем в новую эпоху с собственными, присущими ей метафизическими и культурными пристрастиями. Они вводят идеал внутренней обрядности — «внутренней жертвы» (антар-яджня) — сочетаемой с отрешением от мира. В этих не имеющих авторства священных текстах — составляющих третий этап ведийского откровения (шрути) — мы можем видеть зачатки собственно индийской психотехники. Однако Упанишады не представляют собой, как порой думают, решительный отход от ведийского мировоззрения, но скорее лишь выражают то, на что намекается или что присутствует в Ведах в зачаточной форме. Окончание послеведийской эпохи совпадает с появлением неведийских традиций джайнизма и буддизма.

Доклассическая или

эпическая эпоха (1000-

Гг. до н. э.)

Во время пятого периода, соответствующего нынешней хронологической схеме, метафизическая и этическая мысль Индии претерпела заметные изменения. Своей напряженной работой она достигла того уровня умозрительности, который привел к плодотворному соперничеству между различными религиозно-философскими школами. Вместе с тем мы можем отметить здоровую тенденцию к единению многих психодуховных путей, особенно двух великих ориентаций: ухода от мира (санньяса), с одной стороны, и принятия человеком определенных социальных обязательств, с другой. Это период доклассического развития йоги и санкхьи. Вбирающий, синкратический дух того времени лучше всего отражен в учениях, содержащихся в эпосе Махабхарата, куда включен самый ранний сугубо йогический труд Бхагавадгита. В эту эпоху, как мы знаем, была создана обширная Махабхарата, хотя ее ядро, запечатлевшее великую битву Пандавов и Кауравов, относится к значительно более раннему периоду. Ввиду значимости самого эпоса для данной эпохи, ее можно также называть эпической.

Эпос Рамаяна более поздний, нежели Махабхарата, хотя его историческая основа относится к эпохе, предшествующей времени Махабхараты приблизительно на тридцать поколений.