Орловско-Брянская оборонительная операция

РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ

Щекотихин Егор Егорович,

доктор исторических наук,

профессор кафедры Отечественной истории

Орловского государственного университета

Орел как центр стратегического плацдарма – в планах, решениях и действиях генерального командования Красной Армии и Вермахта*

Когда возвратимся домой

после этой неслыханной бойни,

Мы будем раздавлены странным

внезапным покоем.

Придется сидеть да гадать:

отчего мы не стали спокойней?

Куда уж нам петь или плакать

по мертвым героям?

Арсений Тарковский,

участник Орловской битвы

Великая Отечественная война как основная составляющая Второй мировой, – крупнейший конфликт в истории (здесь и далее выделено мною. – Е. Щ.), великая трагедия, поставленная человеком на ее сцене.

Наша цена триумфальной Победы в Великой Отечественной войне колоссальна: СССР потерял (40,2) 26,6 миллиона советских граждан. За годы войны урон Вооруженных сил Страны Советов (в том числе ранеными) составил 21,7 миллиона человек, или 62,9 % от общего числа состоявших на военной службе до начала войны, а затем всех призванных в Красную Армию (34,5 млн человек). Более половины составили безвозвратные потери – около 18 млн (официально 11 944 100 человек [1]).

По данным немецкого исследователя Б. Мюллер-Гиллебранда, безвозвратные потери Вермахта на советско-германском фронте на 1.12.1944 г. составили 2 416 784 человека (1 419 728 убитыми и 997 056 пропавшими без вести) [2]. С учетом урона последних месяцев войны немецкие войска на Востоке потеряли безвозвратно чуть более 2,6 млн человек, если не считать пленных Вермахта, сложивших оружие в соответствии с Актом о военной капитуляции Германии. Как видим, разительное соотношение в потерях и не в нашу пользу.

До сих пор любая попытка по-иному, объективно взглянуть на события, утвердившиеся в сознании нескольких поколений, воспринимается болезненно и остро.

Сегодня, как и раньше, в обществе имеются силы, для которых легенды и мифы важнее установленной истины, идеологи от политики стремятся контролировать историографию.

Один из величайших фантомов истории – ложь. Особенно это касается мемуарной литературы.

В громадных масштабах этой трагедии отдельные ее драмы могут легко затеряться. Долг историка – вычленить их и определить им подобающее место в исторической иерархии событий.

Главный же аргумент ученого-историка – факт, подтвержденный документальным источником, который, как правило, хранится в архивах. И какая бы благая цель ни была, эти факты не должны подтасовываться.

Актуальность проблемы, которая стоит сегодня на повестке дня, обусловлена еще и тем, что:

Во-первых, в целом ряде исследований битв и сражений Великой Отечественной войны до сих пор не было отведено подобающего места боевым действиям, которые развернулись заОрловский стратегический плацдарм[3].Междутем огромные масштабы операций за его обладание определяли стратегию противоборства вооруженных сил СССР и Германии на центральном участке советско-германского фронта в течение двух лет.

Во-вторых, немаловажным представляется то обстоятельство, что в ходе исследования появляется необходимость более подробного освещения «белых пятен» истории, в числе которых – боевые действия Красной Армии за овладение Орловским стратегическим плацдармом.

В-третьих, тема битвы за Орел дает возможность введения в научный оборот большого массива новых, ранее неизвестных материалов, в том числе документов государственных военных архивов России и Германии.

Поэтому каждый факт, каждая цифра моего доклада подтверждаются первоисточниками и служат неопровержимыми аргументами в заявленной теме.

История распорядилась так, что фронт почти на два года разделил Орловскую область, его рубеж прошел по берегам рек Оки, Зуши и Сосны. Боевые действия на территории Орловщины длились непрерывно, то затухая, то разгораясь вновь, 24 месяца – с октября 1941 года по октябрь 1943 года, что составляет половину из неполных четырех календарных лет войны (46 месяцев). По продолжительности, размаху и военно-политическому значению Орловская битва не уступает крупнейшим сражениям Великой Отечественной войны, а в определенной части превосходит их, особенно в концентрации войск, новейших средств вооружения и стратегических последствий результатов.

Следует отметить, что еще при подготовке нападения на СССР Верховное командование Вермахта учитывало стратегическую роль Центральной России. Так, в приложении «G» к Директиве № 21 о нападении на Советский Союз говорилось следующее: «Из русской истории можно сделать такой вывод: чтобы длительное время господствовать над Россией, надо овладеть Центральной Россией. <…> Центральная Россия является сердцем России [4], захватив которое, наши мощные вооруженные силы парализуют всю страну и разобщат все составные части огромного советского государства, а в перспективе – могут уничтожить его» [5].

Рассматривая любую проблему, связанную с боевыми действиями на Центральном участке советско-германского фронта, мы должны исходить из того основополагающего факта, что Орловский плацдарм[6] имел геостратегическое значение ввиду:

а) нахождения его в центре Среднерусской возвышенности – сердцевины Восточной Европы и европейской части России;

б) наличия огромного количества людских ресурсов моноэтнического происхождения – русской национальности;

в) наличия здесь крупнейшего коммуникационного узла (в первую очередь, городов Брянск и Орел, а также: Жиздры, Мценска, Новосиля, Болхова, Кром, Севска), куда подходили из Берлина и Москвы железнодорожные и шоссейные дороги;

г)имеющегося здесьбольшого военно-промышленного потенциала[7].

На одном из совещаний высшего военно-политического руководства Третьего рейха Гитлер по поводу политики в отношении поверженной России произнес фразу, которая зафиксирована в документе, хранящемся в Федеральном военном архиве г. Фрайбурга: «Orjol ist das Zentrum des Hitlerlandes» (Орел – центр страны Гитлера). Имелось в виду, что после захвата Москвы, когда ее «сровняют с землей», Орел должен стать центром оккупационного режима страны под названием Гитлерландия. Таким образом, Орел (и окружающий его район), находящийся в самом центре европейской части России, с началом операции «Тайфун» приобретает для нацистского руководства Германии статус центра, имеющего геополитическое значение.

На примерах отдельных сражений, составляющих в целом битву за Орел, мы имеем возможность ощутить всю ее драму, состоящую из поражений и побед, блестящих планов и утерянных возможностей, проследить ее переломные моменты, которые зачастую определяли стратегию всей войны.

Успешно проведенная Орловская стратегическая наступательная операция «Кутузов» стала переломной не только в Великой Отечественной, но и во всей Второй мировой войне, когда чаша весов в борьбе за окончательную победу медленно, но неуклонно склонялась в нашу сторону – перевес оказался на стороне Красной Армии, и такое положение сохранялось вплоть до окончания войны.

Следует помнить, что в ходе каждой из операций допущенные оплошности, ошибочные характеристики, оценки и суждения, которые сегодня, при тщательном изучении огромного количества документов, представляются мне совершенно очевидными, шесть десятилетий тому назад, во времена «ада войны», таковыми совсем не казались. Скрупулезно изучая стандартные отчетные бланки донесений о потерях численного состава полков, дивизий, корпусов, армий и фронтов (групп армий), должно быть, первым из историков, исследующих Вторую мировую войну, представил в полном объеме потери войск Красной Армии и Вермахта на примере грандиозной (и по времени и по масштабу) Орловской битвы. Здесь прежде всего необходимо исходить из того положения, что во всеобщей статистике военных событий колоссального масштаба, нашедших свое подтверждение большей частью в архивных документах, любая, даже самая малая цифра потерь все равно означает осиротевшие семьи.

Задача, стоящая перед нами, заключалась в том, чтобы, бережно обращаясь с подлинными фактами реалий войны, а не мифами, достичь и донести до потомков полноту и ясность в вопросах поставленной для исследования проблемы. Это решение возможно только в тех случаях, когда разум руководствуется трезвой, непредвзятой оценкой неоспоримо установленных исторических фактов. Для этого пришлось отказаться от «услуг» послевоенной, в основном конъюнктурной литературы, чтобы у нас сложилось суждение с верным восприятием тех уроков, которые должны извлечь поколения.

Свои повествования об операциях Красной Армии советские исследователи Великой Отечественной войны и авторы мемуаров завершали стандартными клише: «мы разгромили», «мы уничтожили» и другими штампами. Отобранные и отшлифованные факты на деле оказывались пустозвонством. Втиснутые в узкие идеологические рамки отдельные трагические события войны советская система представляла народу как героические, применяя при этом элементы фальсификации фактов. К сожалению, приходится констатировать, что в большинстве случаев было как раз наоборот: нас окружали, нас уничтожали, нас громили. И даже если мы наступали во втором и третьем периодах войны, то наши войска несли потери, гораздо более существенные, нежели войска противника. Статистика, основанная на подлинных архивных документах, неопровержимо подтверждает для нас, россиян, этот неприятный факт.

Власти в СССР – и политическая, и государственная, и военная – с самого начала были виновны в том, что допустили сам факт «внезапного» нападения нацистской Германии на Советский Союз. Затем, в лучшем случае, стремились умолчать об очевидных стратегических просчетах, объясняя поражения в первом периоде войны не своими предвоенными преступлениями перед народом и его Красной Армией, а происками «врагов народа», предательством командного состава, нестойкостью офицеров и солдат в боях[8]. Т.е. приписывая ошибки всем тем, кто в этой священной войне, проявив невиданные героизм и мужество, в полной мере расплатился своей кровью и своей жизнью – народу.

Итак, по размаху, военно-политическому значению Орловская битва [9] не уступает крупнейшим сражениям Великой Отечественной войны, а в определенной части превосходит их, особенно в концентрации войск, новейших средств вооружения и стратегических последствий ее результатов. По продолжительности и напряженности она стоит в одном ряду с битвой за Ленинград, Ржевской битвой, битвой за Белгород и Харьков.

Стратегическое значение Орловского плацдарма определило бескомпромиссный характер боевых действий, который выразился, в том числе, и в огромных потерях людских ресурсов. Только в операции «Кутузов» и Брянской наступательной операции, в результате которых был полностью очищен Орловский плацдарм, советские войска потеряли 486 547 человек, из которых безвозвратно – 125 562 человека (см. данные таблицы № 2).

Численный состав и вооружение войск Красной Армии

в крупнейших операциях Великой Отечественной войны

Таблица № 1

Численный состав и вооружение	Московская стратегическая наступательная операция[10]	Сталинградская стратегическая наступательная операция	Орловская стратегическая наступательная операция «Кутузов»[11]	На всем советско-германском фронте[12]	В %[13]
Время проведения операций	5.12.41 г. – 7.01.42 г.	19.11.42 г. – 2.02.43 г.	12.07 – 18.08.43 г.	На 1.07.1943 г.
Численность войск (чел.)	1 021 700	1 143 500	1 510 464	6 600 000	22%
Площадь территории (км²)	175 000	150 000	25 000	1 100 000	-
Концентрация войск на один км² (чел.)					-
Винтовки и карабины	596 735	617 244	773 920	-	-
ППШ (ППД)	76 453	121 586	274 883	-	-
Пулеметы (всех калибров)	34 537	43 276	50 589	-	-
ПТР	16 345	26 834	34 919	-	-
Орудия и минометы		15 500	28 039	105 000	30%
Гвардейские минометы («катюши»)					45%
Танки и САУ				10 200	50%
Самолеты			Около 5000	10 200	30%
Автомашины грузовые	17 535	21 376	40 700	-	-
Лошади	175 237	147 350	117 263	-	-

Как видим, Орловская группировка советских войск превышала группировки войск Красной Армии под Москвой в декабре 1941 г., под Сталинградом в ноябре 1942 г., под Белгородом и Харьковом в июле 1943 г. (1 144 000 человек) по численности и тем более по оснащенности самолетами, танками, орудиями и минометами, включая гвардейские реактивные минометы[14].

Только во время проведения Орловской стратегической наступательной операции «Кутузов» (12 июля – 18 августа 1943 года) на сравнительно небольшой площади вели боевые действия в общей сложности с нашей стороны 16 армий: 10 общевойсковых (11 гв., 11, 50, 61, 3, 63, 48, 13, 70 и 65-я), 3 танковые (2, 3 и 4-я) и 3 воздушные (1, 15 и 16-я). Они насчитывали в своем составе 95 стрелковых дивизий, 13 танковых, несколько авиационных корпусов и большое число отдельных танковых, танково-самоходных бригад, гвардейских минометных полков.

Документы, хранящиеся в Государственном военном архиве Германии, подтверждают, что немецкая группировка войск (2-я танковая и 9-я полевая армии) постепенно увеличивалась. В сражениях за Орел (кульминационный момент – 28 июля 1943 г.) приняли участие около 800 000 человек, 7000 орудий и минометов, 1200 танков и САУ и 1100 самолетов[15].

Таким образом, в июле 1943 года на площади Орловского плацдарма, равной всего 25 000 кв. км, были втянутыв боевые действия 2,3 млн человек. Аналогов такой концентрации войск и вооружения в истории Второй мировой войны еще не было.

Считаю, что мы обязаны знать и помнить о той цене, которую пришлось заплатить Красной Армии за освобождение от оккупантов Орловского плацдарма.

Приведу страшную статистику только одной страницы войны. Войска Вермахта безвозвратно потеряли всего около 2000 солдат и офицеров, захватив при этом огромную территорию Орловской и южных районов Тульской областей, где проживало около 5 млн человек (см. данные таблицы № 2, строка первая). Для того чтобы освободить эту территорию, нашим войскам потребовалось шесть операций. За два года сражений за Орловский плацдарм Красная Армия потеряла 1 029 373 человек, из которых 455 288 – безвозвратно, что составляет около 5 процентов всех потерь Красной Армии в Великой Отечественной войне (см. данные таблицы № 2, строка последняя).

А сколько было потеряно партизан и мирного населения во время оккупации? Вопрос до некоторых пор оставался открытым. Мною установлено, что потери нашей области составили 1 162 127 человек. Если предположить, что в оккупированных районах нашей области за три месяца, предшествующих оккупации, так же были призваны в Красную Армию и умерли естественной смертью 19% населения, то убыль по этим причинам населения данных районов составила бы 638 517 человек, в основном мужчин призывного возраста.Известно, что из Орловской области в восточные районы страны были эвакуированы партийно-хозяйственный актив, а также рабочие вместе с предприятиями в количестве 64 473 чел.[16] С учетом этого обстоятельства потери населения нашей области, не связанные с нацистским оккупационным режимом, составили 702 990 человек. Таким образом, прямые потери по вине нацистов составили 459 137 человек.

Такой урон населению нашей области был нанесен в результате:

а) прямого истребления мирных граждан немецкими оккупантами с применением всех средств и способов уничтожения людей;

б) продуманной системы уничтожения угнанных советских граждан, особенно лиц мужского пола, на немецкой каторге;

в) гибели людей от воздействия бомбардировок, атробстрелов и подрыва на неразминированных полях и дорогах;

г) преднамеренной организации голода на оккупированной территории.

А теперь вернемся к боевым действиям на Орловском направлении и потерях Красной Армии в них.

Все операции и потери в них с той и другой стороны в семи операциях представлены в нижеследующей таблице.

Во всех этих операциях столь много масштабных эпизодов борьбы, что все они выходят за рамки понятия «сражение». Интерес к событиям на центральном участке советско-германского фронта объясняется прежде всего тем, что от результата ключевой операции третьего лета войны – Орловской наступательной «Кутузов» зависел исход всей летне-осенней кампании 1943 года, что именно здесь, на Орловщине, наконец-то наступил коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны.

Потери войск Красной Армии и вооруженных сил Германии

в операциях Орловской битвы (30 сентября 1941 г. – 30 сентября 1943 г.) [17]

Таблица № 2

Операции Категория потерь	Войска Красной Армии	Вооруженные силы Германии	Соотношение
Безвозвратные	Санитарные	Итого	Безвозвратные	Саиитарные	Итого
Орловско-Брянская оборонительная операция	202 520	Данных нет	202 520				29:1
Елецко-Ливенская наступательная операция	11 051	16 387	27 438	16 000	10 000	26 000	1:1
Болховско-Мценская наступательная операция	30 534	59 608	90 142		23 291	31 218	3:1
Орловская наступательная операция	70 285	118 544	188 829	14 228	29 731	43 959	4:1
Курская оборонит. операция (северный сектор Курской дуги)	15 336	18 561	33 897		16 662	21 176	1,6:1
Наступательная операция «Кутузов»	112 529	317 361	429 890	26 059	62 629	88 688	4,8:1
Брянская наступательная операция	13 033	43 624	56 657			13 300	4:1
Итого	455 288	574 085	1 029 373	74 430	156 851	231 281	4,5:1

В разное время в боевых действиях за Орловский стратегический плацдарм участвовали войска Красной Армии четырех фронтов: Юго-Западного (С.К. Тимошенко), Западного (Г.К. Жуков, В.Д. Соколовский), Брянского (А.И. Еременко, М.А. Рейтер, М.М. Попов) и Центрального (К.К. Рокоссовский)[18]. Кураторами Ставки ВГК были маршал А.В. Василевский и маршал Г.К. Жуков.

Вермахт в битве за Орел был представлен тремя элитными армиями: 2-й полевой (имперский барон генерал-фельдмаршал Максимилиан фон Вейхс), 2-й танковой ( генерал-полковник – Гейнц Гудериан), 9-й полевой (генерал-фельдмаршал Вальтер Модель). Воздушные силы Германии были представлены в разное время 2-й и 6-й воздушными армиями (соответственно, командующие генерал-фельдмаршал Альберт Кессельринг, Риттер фон Грайм).

Исследование показало, что уже с августа 1941 г. Орел (центр Орловского плацдарма) становится приоритетным для обеих воюющих сторон. Именно в «гигантской битве за Орел» [19] определялась стратегическая перспектива действий военно-политического руководства Германии и СССР в первых двух из трех периодов Великой Отечественной войны.

Задача, которая стоит сегодня перед нами – рассмотреть кратко все семь операций Орловской битвы в контексте принятия стратегических решений Верховного главнокомандования Красной Армии и Вермахта.

Следует иметь в виду, что планы операций, которые так или иначе касались Орла, отрабатывались в Генеральных штабах противоборствующих сторони, как правило, подписывались Сталиным и Гитлером к безусловному исполнению.

Часть первая

Орловско-Брянская оборонительная операция

(30 сентября – 23 октября 1941 года)

После того как войска Клейста и Гудериана сомкнули танковые клещи вокруг киевского «котла» и его судьба была предрешена, 6 сентября 1941 г. Гитлер подписал директиву № 35 [20], в которой он обозначал суть предстоящего плана ведения войны.

С этого времени Орелпопадает в поле зрения Верховного командования Германии. По замыслу операции «Тайфун» предполагалось нанесение двух мощных танковых ударов: один – севернее Москвы, в направлении на Ржев и Калинин; другой – южнее, через Орел и Тулу. Оба бронированных кулака сначала должны были идти параллельно и лишь потом сомкнуться восточнее Москвы, в районе Владимира. «2-я танковая группа должна быть сосредоточена в основном в районе Рыльск, Почеп, Новгород-Северский с целью нанесения удара через линию Орел, Брянск»[21].

24 сентября в Смоленске состоялось заключительное совещание по вопросу о проведении нового наступления. Было решено, что группа армий «Центр» начнет наступление 2 октября.

В соответствии с приказом, отданном фон Боком[22] 26 сентября 1941 года,

«<…>

2-я армия (Максимилиан фон Вейхс) должна прорвать оборону Брянского фронта в направлении Сухиничи, Мещовск;

2-я танковая группа (Гейнц Гудериан), начав операцию на два дня раньше, наносит удар на Орел и Тулу, а затем и на Брянск, чтобы создать «котел» в районе этого города»[23].

На совещании в штабе группы армий «Центр» Гудериан убедил присутствующее военное руководство в необходимости того, чтобы его войска начали операцию на двое суток раньше остальных. Чем же он руководствовался, ведь его соединения еще не закончили рокировку? Его аргументация сводилась к тому, что 2-я танковая группа не имеет в районе предстоящего участка прорыва ни одной дороги с твердым покрытием, а поэтому он хотел воспользоваться оставшимся коротким периодом хорошей погоды для того, чтобы достигнуть дороги с твердым покрытием у Кром еще до наступления распутицы. Затем он предполагал закрепить за собой дороги Орел – Брянск, Орел – Болхов, Орел – Новосиль и тем самым обеспечить себе надежный путь для снабжения войск при движении на Москву. Кроме того, два дня форы перед остальными армиями, входящими в состав группы армий «Центр», обеспечивали ему сильнейшую авиационную поддержку 2-й воздушной армии Альберта Кессельринга. Такое решение привело к существенному результату, которого достигла 2-я танковая группа. Были молниеносно захвачены Орел, Брянск, Болхов и Мценск – крупные коммуникационные узлы.

Успехи на Восточном фронте в первой декаде октября 1941 года вызвали взрыв ликования в Третьем рейхе[24]. Гитлер с 22 июня ни разу публично не выступал и не обращался с воззваниями. Теперь особая значимость событий – взят Орел – привела его на трибуну берлинского спорткомплекса. Встреченный исступленными овациями нацистской и военной элиты, он затем долго и многословно расписывал победы рейха, истошно вопя и подчеркивая с особым значением каждое слово:

– В эти часы на нашем Восточном фронте вновь происходят громадные события. Уже 48 часов ведется новая операция гигантских масштабов! Она поможет уничтожить врага на Востоке.

Воплями восторга встретил зал следующие слова:

– Я говорю об этом только сегодня, потому что сегодня я могу совершенно определенно сказать: этот противник разгромлен и больше никогда не поднимется. Позади наших войск уже лежит пространство в два раза большее, чем территория рейха в 1933 г., когда я пришел к власти, и в четыре раза большее, чем Англия[25].

Когда немцы взяли Орел и одно стальное кольцо замкнулось к северу от Брянска, а второе – у Вязьмы, Гитлер дал установку пресс-секретарю Третьего рейха обер-группенфюреру СС Отто Дитриху собрать в Берлине пресс-конференцию и объявить всему миру об этом успехе. 8 октября 1941 года, выступая перед многочисленными корреспондентами немецкой и зарубежной печати, он сообщил: «В военном отношении Советская Россия закончилась. Британская мечта о войне на два фронта – мертва»[26].

Итак, стратегически важнейший город – в руках противника. Орел – исходный пункт для решающего наступления на Москву. Журнал боевых действий 4-й танковой дивизии отмечает: «Военное руководство советской державы было шокировано не только началом нашего наступления, но и ходом всего нашего продвижения к Орлу. В противном случае подрывы нескольких мостов, минирование и без того сложного маршрута продвижения привели бы к многодневным задержкам. Так же очевидно, что Красная Армия не владела сведениями о наших планах. Если бы она начала атаковать, то для нас эти атаки стали бы явным и неприятным сюрпризом.

Дальнейший ход событий являлся наглядным примером того, насколько тяжело было завершить успешно удавшийся вначале прорыв танковых соединений. К тому же следует учитывать, что противник и население ни разу не впали в панику. Где бы мы ни оказались, противник оказывал сопротивление»[27].

Это замечание касается, прежде всего, боев между Орлом и Мценском.

В Ставке ВГК решали задачу: как и чем закрыть Москву с южного направления, чтобы остановить движение танковых и моторизованных соединений Гудериана. Генштаб предложил Ставке ВГК в течение четырех-пяти дней сформировать 1-й гвардейский стрелковый корпус с тем, чтобы он занял оборону на южных подступах к Орлу. Заметим, еще не вступив в боевые действия, корпус стал называться гвардейским. Этим авансом определялась целеустановка: остановить танковую группировку Гудериана и не допустить противника к Орлу. Командующим корпуса было предложено назначить генерал-майора Д.Д. Лелюшенко.

Кризис тем временем назревал уже не по дням, а по часам. В Кремле непрерывно совещались и искали ответ на извечный русский вопрос «что делать?». 2 октября в 2 часа 25 минут Лелюшенко был приглашен в кабинет Сталина, где находились члены Государственного Комитета Обороны [28] В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов и Г.М. Маленков, а также заместитель начальника Генерального штаба А. М. Василевский. Комкору было приказано немедленно отправиться на фронт и организовать оборону Орла.

Утром 3 октября Лелюшенко прибыл во Мценск. Сразу же к Орлу была послана разведрота. В 8–10 км северо-восточнее города она встретилась с разведротой немцев. Стало ясно: противник захватил Орел.

Почему так быстро был захвачен Орел? Об этом подробно и в деталях рассказано в первой части двухтомного издания «Орловская битва». Если кратко, то, прежде всего, по вине руководства всех уровней – от Еременко до Генштаба и Ставки. Фактор внезапности 22 июня для командования Брянского и Западного фронта, Генштаба и Ставки повторился. Почему?

а) отсутствие агентурной разведки, которая была практически уничтожена в годы репрессий;

б) неудовлетворительная работа Главного разведуправления Генштаба КА и фронтовой и армейской разведок;

в) почти полное отсутствие данных авиационной разведки.

В результате войска Брянского, так же как Западного и Резервного фронтов, оказались в «котлах». Путь для беспрепятственного движения на Орел был открыт.

Но почему так быстро и неожиданно был взят Мценск? Ведь в этом городе наших войск, в том числе танков и артиллерии, было вдвое больше, чем у врага. 20 тысяч наших воинов против 10 тысяч немецких, 100 танков против 50 гитлеровских, 6 артбатарей против нескольких вражеских зенитных пушек. Причем наши войска были отборные, в том числе две бригады воздушно-десантного корпуса.

Все стало ясно из оперативного журнала 4-й танковой дивизии:

«После 10 км по открытому полю, при видимости всего лишь 200 м, боевую группу возглавляет старший лейтенант Вольшлегер со своей 6-й ротой 35-го танкового полка. Не встретив противника, он пересекает высоту и выходит прямо к юго-восточному мосту у самого Мценска. Наши танки застают врасплох русских часовых, скрывающихся от непогоды под связками соломы. Взрыв заминированной понтонной переправы предотвращен, и в 12.00 танки врываются в город Мценск и несутся по улицам, ведя огонь из всех стволов. (Выделено мною. – Е. Щ.) В центре города захватываются в целости и сохранности две батареи «катюш» и три зенитных орудия. Старший лейтенант Вольшлегер прорывается к большому западному шоссейному мосту через Зушу»[29].

Всего было достаточно, не было только одного – умения воевать, особенно это касается командного звена армейского и фронтового уровня.

Не на высоте оказался командующий 1-м гв. стрелковым корпусом генерал Лелюшенко. Немцы, применив глубокий охват своей небольшой ударной группировкой и захватив понтонный мост, охраняемый беспечными десантниками-гвардейцами, ворвались в город с тыла.

В боях немецкие части также несли потери. Они несравнимо меньше наших, но здесь постепенно терялся костяк немецких дивизий. Терялись навсегда – бесславно и безмогильно – наиболее опытные и «удачливые» в начальном периоде войны солдаты. Для оставшихся в живых немцев война на российских просторах принимала теперь совершенно неожиданный оборот. Они завязли не только в русской грязи. Здесь завязла, а затем и вовсе захлебнулась идея блицкрига, а «Тайфун» навсегда угас.

Только 25 октября, пишет Гудериан, закончились бои в районе Брянска. А еще раньше, 23 октября, когда к Мценску подошли гренадерский полк «Великая Германия» и 29-я моторизованная дивизия, ударом 3-й танковой дивизии, «которой были переданы в это время все наличные танки», северо-западнее Мценска был прорван фронт и враг устремился к Туле. Танковая ударная группа Гудериана (3-я и 4-я танковые и 29-я моторизованная дивизии) 29 октября уже была в 4 км от Тулы.

Итак, боевые действия Брянского фронта в Орловско-Брянской оборонительной операции (3, 13, 50-й армий и группы генерала Ермакова, 1-й гвардейский стрелковый корпус), которые велись с 30 сентября по 30 октября 1941 года, сыграли огромную роль как в плане достижения результатов оперативно-тактических, так и стратегических. Месяц боев между Орлом и Мценском позволил подготовить Тулу к обороне.

Но в то же время следует отметить, что пример боевых действий Красной Армии в Орловско-Брянской оборонительной операции раскрывает вопиющее противоречие между совершенно непрофессиональным руководством генералов Еременко и Лелюшенко (пассивность, безынициативность в принятии решений) и достаточно зрелыми в профессиональном отношении действиями командного звена армий и дивизий.

Действия Еременко и Лелюшенко – наглядный пример того, когда некомпетентность (ввиду недостаточного уровня образования, опыта и ума, не соответствующих занимаемому посту) компенсировалась «втиранием в доверие» и обещанием «золотых гор» Сталину, что в результате обернулось катастрофой для четверти миллиона кадровых, отмобилизованных и хорошо вооруженных военных из дивизий действующего фронта.

Немецкое командование извлекло уроки из тех событий.

Гудериан, анализируя сражения первой декады октября, отметил: «У Мценска развернулись ожесточенные бои местного значения. Превосходство материальной части наших танковых сил было отныне потеряно и теперь перешло к противнику. Тем самым исчезли перспективы на быстрый и непрерывный успех».

Срочно была создана комиссия с представителями министерства вооружения, танкостроительных фирм, а также конструкторами танков. «Нам надлежало на месте осмотреть подбитые на поле боя танки и обсудить вопрос о конструкции новых танков. Я также потребовал ускорить производство более крупных противотанковых пушек, способных пробивать броню танка Т-34».

Мышление нашего руководства в отношении танка Т-34 длительное время оставалось консервативным. К примеру, Сталин оставил без внимания аргументы генерала Катукова, которыйво время беседы с ним в Кремле сообщил о недостатках танка Т-34. И только после танковых сражений в районах Прохоровки (Курская область) и Борилово [30] (Болховский район Орловской области), где в июле 1943 г. было потеряно огромное количество бронированных машин, Сталин внял доводам наших генералов и приказал срочно поставить на поток танк Т-34 с новой 85-мм пушкой.

Часть вторая