Прыгну во двор из окна уборной и убегу через сад; собаки меня узнали. Сверни

В узел мою одежду и брось в сад, как только будет возможно. А пока пускай

ломает дверь. Главное, никаких признаний: запрещаю тебе это. Пусть уж лучше

Подозревает, лишь бы не знал наверно.

- Ты разобьешься насмерть! - вот все, что она сказала, больше она ни о

Чем не тревожилась.

Она подошла вместе с ним к окну уборной, потом не спеша спрятала его

Одежду. И только после этого она, наконец, отворила мужу, который прямо

Кипел от ярости. Он осмотрел комнату, затем уборную и, не сказав ни слова,

Ушел. Одежда Жюльена полетела из окна; он поймал ее и стремглав бросился

Бежать к нижней террасе сада, в сторону Ду.

Вдруг около его уха просвистела пуля, и тотчас же позади загремел

Ружейный выстрел.

"Это не господин де Реналь, - подумал Жюльен - Он слишком плохо

стреляет". Собаки бежали рядом с ним, не лая. Вторая пуля, видимо, перебила

Лапу одной из собак, потому что она жалобно завизжала. Жюльен перескочил

Через ограду, пробежал вдоль нее шагов пятьдесят и бросился бежать в

Противоположном направлении Он услышал перекликавшиеся голоса и ясно

Разглядел своего врага-лакея, который стрелял из ружья; какой-то крестьянин

По ту сторону сада тоже принялся стрелять, но в это время Жюльен уже стоял

На берегу Ду и одевался.

Через час он был уже на расстоянии лье от Верьера, на дороге в Женеву.

"Если у них действительно есть подозрения, - думал Жюльен, - они бросятся

ловить меня по дороге в Париж".

* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *

Она некрасива, потому что не нарумянена.

Сент-Бев.

I

СЕЛЬСКИЕ РАЗВЛЕЧЕНИЯ

О rus, quando ego le adspiciam [23]

Гораций.

- Вы, сударь, верно, почтовых дожидаетесь на Париж? - сказал ему хозяин

Гостиницы, куда он зашел перекусить.

- Сегодня не удастся, - поеду завтра, я не тороплюсь, - отвечал ему

Жюльен.

Он старался придать себе как нельзя более равнодушный вид; как раз в

Эту минуту подкатила почтовая карета. В ней оказалось два свободных места.

- Как! Да это ты, дружище Фалькоз! - воскликнул путешественник, ехавший

Из Женевы, другому, который входил в карету вслед за Жюльеном.

- А я думал, ты устроился где-то под Лионом, - сказал Фалькоз, - в

Какой-нибудь пленительной долине на берегах Роны.

- Устроился! Бегу оттуда.

- Да что ты! Ты, Сен-Жиро, и бежишь? С этаким пресвятым видом и ты

умудрился попасть в преступники! - сказал Фалькоз, рассмеявшись.

- Да, оно, пожалуй, было бы и лучше, клянусь честью. Я бегу от этой

Чудовищной жизни, которую ведут в провинции. Я, ты знаешь, люблю лесов

Зеленую прохладу и сельскую тишину. Сколько раз ты упрекал меня за этот

Романтизм. Никогда в жизни я не хотел слушать эту проклятую политику, а

Она-то меня оттуда и выгнала.

- А к какой же ты партии принадлежишь?

- Да ни к какой решительно, - это меня и погубило. Вот тебе вся моя

политика: я люблю музыку, живопись. Хорошая книга для меня - целое событие.

Скоро мне стукнет сорок четыре года. Сколько мне осталось жить? Пятнадцать,

двадцать - ну, тридцать лет, самое большее. Так вот! Я думаю, лет через

Тридцать министры сделаются немного половчее, но уж, конечно, это будут

Такие же отменно честные люди, как и сейчас. История Англии показывает мне,

Все равно как зеркало, все наше будущее. Всегда найдется какой-нибудь

Король, которому захочется расширить свои прерогативы, всегда мечты о

Депутатском кресле, слава и сотни тысяч франков, которые загребал Мирабо,

Будут мешать спать провинциальным богачам, и это у них называется - быть

Либералом и любить народ. Жажда попасть в пэры или в камер-юнкеры вечно

Будет подстегивать ультрароялистов. Всякий будет стремиться стать у руля на

Государственном корабле, ибо за это недурно платят. И неужели там так-таки