Совести, которые потом отравляли бы ему жизнь, вернул ему все его

самообладание; он поднялся и холодно сказал:

- Да, сударыня, я покидаю вас навсегда; будьте счастливы, прощайте.

Он сделал несколько шагов к окну и уж взялся за раму, чтобы приоткрыть

Ее. Г-жа де Реналь бросилась к нему и припала головой к его плечу; он

Почувствовал, как она сжимает его в своих объятиях и щека ее льнет к его

Щеке.

Так, после трехчасового разговора Жюльен добился того, чего так

Пламенно жаждал в течение двух первых часов. Случись это немного раньше,

Какое счастье доставила бы ему и эта пылкая нежность, вспыхнувшая с прежней

Силой, и заглохшее раскаяние г-жи де Реналь, но теперь, когда он добился

Этого хитростью, он уже не ощущал ничего, кроме наслаждения. Жюльену

Захотелось во что бы то ни стало, несмотря на все возражения своей

Возлюбленной, зажечь ночник.

- Неужели ты хочешь, - говорил он ей, - чтобы у меня даже не осталось

никакого воспоминания о том, что я тебя видел? Любовь, которая, наверно,

сияет в твоих прелестных глазах, пропадет для меня! Эта милая беленькая

ручка так и останется невидимкой? Подумай, ведь я покидаю тебя, и, быть

может, очень надолго!

"Какой стыд! - говорила себе г-жа де Реналь; но она уже не могла

отказать ему ни в чем: едва только он напоминал ей о вечной разлуке, - она

Заливалась слезами. Уже заря начинала отчетливо обрисовывать контуры елей на

Горах, к востоку от Верьера. Но вместо того, чтобы бежать, Жюльен,

Совершенно опьяневший от страсти, стал просить г-жу де Реналь позволить ему

Провести весь день, спрятавшись в ее комнате, и уйти только завтра ночью.

- А почему бы нет? - отвечала она. - После того как я вторично пала, и

бесповоротно, у меня не осталось ни капли уважения к себе: видно, это уж мое

Горе на всю жизнь. - И она самозабвенно прижала его к своему сердцу. - Муж

мой сейчас не то, что раньше: у него сильные подозрения, ему кажется, что я

Перехитрила его, и он очень зол на меня. Если он услышит хотя бы малейший

Звук, я пропала; он меня выгонит, как последнюю тварь, - да я такая и есть.

- Ах! Вот они, увещания господина Шелана, - сказал Жюльен. - Ты не

Стала бы так говорить со мной до этого проклятого моего отъезда в семинарию.

Тогда ты меня любила!

Жюльен был немедленно вознагражден за то хладнокровие, с каким он

произнес эти слова: он увидел, как возлюбленная его тотчас же позабыла о той

Опасности, которая ей грозила со стороны мужа, а испугалась другой, гораздо

более страшной опасности: что Жюльен может усомниться в ее любви. День

Разгорался стремительно и ярко разливался по комнате; Жюльен в своей

Гордости теперь упивался блаженством, видя в своих объятиях и чуть ли не у

Своих ног эту прелестную женщину, единственную, которую он любил в своей

Жизни и которая, всего несколько часов тому назад, вся была охвачена одним

Только страхом перед карающим богом и всем существом предана своему долгу.

Вся ее решимость, подкрепленная стойкостью, не изменявшей ей в течение

Целого года, не могла устоять перед его мужеством.

Вскоре в доме началось движение, и г-жу де Реналь встревожило одно

Обстоятельство, о котором она совсем было забыла.

- Эта противная Элиза придет в комнату... А что же нам делать с этой

громадной лестницей? - сказала она своему возлюбленному. - Куда ее спрятать?

Ах, знаю, я отнесу ее на чердак! - задорно воскликнула она.

- Вот такой я тебя помню, такая ты была раньше! - с восторгом сказал

Жюльен. - Но ведь тебе придется пройти через людскую, где спит лакей?

- А я оставлю лестницу в коридоре, позову лакея и ушлю его куда-нибудь.

- Придумай, что ему сказать, если он, проходя по коридору, заметит

Лестницу.

- Ну, конечно, ангел мой! - отвечала ему г-жа де Реналь, целуя его. - А

Ты сразу полезай под кровать, если, не дай бог, Элиза придет сюда без меня.

Жюльен был поражен этой неожиданной веселостью. "Значит, приближение

Настоящей опасности, - подумал он, - не только не пугает, а, наоборот,