Больше двадцати лет. И вдруг ему пришла в голову дерзкая мысль - поцеловать

У нее руку. Он тут же испугался этой мысли, но в следующее же мгновение

сказал себе: "Это будет трусость с моей стороны, если я не совершу того, что

Может принести мне пользу и сбить немножко презрительное высокомерие, с

Каким, должно быть, относится эта прекрасная дама к бедному мастеровому,

только что оставившему пилу". Быть может, Жюльен расхрабрился еще и потому,

что ему пришло на память выражение "хорошенький мальчик", которое он вот уже

Полгода слышал по воскресеньям от молодых девиц. Между тем, пока он боролся

Сам с собой, г-жа де Реналь старалась объяснить ему в нескольких словах,

Каким образом следует держать себя на первых порах с детьми. Усилие, к

Которому принуждал себя Жюльен, заставило его опять сильно побледнеть; он

сказал каким-то неестественным тоном:

- Сударыня, я никогда не буду бить ваших детей, клянусь вам перед

Богом.

И, произнося эти слова, он осмелился взять руку г-жи де Реналь и поднес

Ее к губам. Ее очень удивил этот жест, и только потом уж, подумав, она

Возмутилась. Было очень жарко, и ее обнаженная рука, прикрытая только шалью,

Открылась чуть ли не до плеча, когда Жюльен поднес ее к своим губам. Через

Несколько секунд г-жа де Реналь уже стала упрекать себя за то, что не

Возмутилась сразу.

Господин де Реналь, услышав голоса в передней, вышел из своего кабинета

И обратился к Жюльену с тем величественным и отеческим видом, с каким он

Совершал бракосочетания в мэрии.

- Мне необходимо поговорить с вами, прежде чем вас увидят дети, -

Сказал он.

Он провел Жюльена в комнату и удержал жену, которая хотела оставить их

Вдвоем. Затворив дверь, г-н де Реналь важно уселся.

- Господин кюре говорил мне, что вы добропорядочный юноша Вас здесь все

Будут уважать, и если я буду вами доволен, я помогу вам в будущем прилично

Устроиться. Желательно, чтобы вы отныне не виделись больше ни с вашими

Родными, ни с друзьями, ибо их манеры не подходят для моих детей. Вот вам

Тридцать шесть франков за первый месяц, но вы мне дадите слово, что из этих

Денег ваш отец не получит ни одного су.

Господин де Реналь не мог простить старику, что тог сумел перехитрить

Его в этом деле.

- Теперь, сударь, - я уже всем приказал называть вас "сударь", и вы

Сами увидите, какое это преимущество - попасть в дом к порядочным людям, -

Так вот, теперь, сударь, неудобно, чтобы дети увидели вас в куртке.

Кто-нибудь из прислуги видел его? - спросил г-н де Реналь, обращаясь к жене.

- Нет, мой друг, - отвечала она с видом глубокой задумчивости.

- Тем лучше. Наденьте-ка вот это, - сказал он удивленному юноше,

Протягивая ему собственный сюртук. - Мы сейчас пойдем с вами к суконщику,

Господину Дюрану.

Часа через полтора г-н де Реналь вернулся с гувернером, одетым в черное

С ног до головы, и увидал, что жена его все еще сидит на прежнем месте. У

Нее стало спокойнее на душе при виде Жюльена; глядя на него, она переставала

Его бояться. А Жюльен уже и не думал о ней; несмотря на все его недоверие к

Жизни и к людям, душа его в эту минуту была, в сущности, совсем как у

ребенка: ему казалось, что прошли уже годы с той минуты, когда он, всего три

Часа тому назад, сидел, дрожа от страха, в церкви. Вдруг он заметил холодное

Выражение лица г-жи де Реналь и понял, что она сердится за то, что он

Осмелился поцеловать ее руку. Но гордость, которая поднималась в нем оттого,

Что он чувствовал на себе новый и совершенно непривычный для него костюм, до

Такой степени лишала его всякого самообладания, а вместе с тем ему так

Хотелось скрыть свою радость, что все его движения отличались какойто почти

Исступленной, судорожной порывистостью. Г-жа де Реналь следила за ним

Изумленным взором.

- Побольше солидности, сударь, - сказал ему г-н де Реналь, - если вы

Желаете пользоваться уважением моих детей и прислуги.

- Сударь, - отвечал Жюльен, - меня стесняет эта новая одежда: я бедный