Письменное слово каббалы: третий период 2 страница

 

Д. Иссахар бен Нафтали

 

Этот каббалист, по-видимому, современник Луриа и тоже выходец из Германии. Его главный труд «Видение священника» был издан в Кракове в 1559 г.³⁰ Это синопсис всего Зогара или, собственно, методичный анализ его содержания, разделенный на ряд глав, в свою очередь делящихся на книги Моисеевы. Для этого исследования книга оказалась полностью непригодна; она действительно предназначена в качестве путеводителя ученому, пожелавшему консультироваться в Зогаре по нужному предмету. Другие произведения рабби Иссахара такого же рода и относятся к тем чисто техническим трактатам, о которых упоминалось в начале этого раздела как о не относящихся к теме данного исследования. Ничего конкретного о нем я не нашел даже в Еврейской энциклопедии, которая не придерживается именного указателя, например Нафтали Гирц бен Иссахар.

 

II. Книга «Огонь очищающий»

 

Когда сложившийся строй мистических символов, имеющих определенные объекты и более или менее четко очерченную сферу использования, прилагается к задачам другого порядка, можно ожидать, что результаты будут весьма любопытные по аналогии с уже принятыми, если нам удастся осмыслить метод, хотя, как я уже заметил, результаты такой сверхтекучести типологии могут быть ошеломляющими. Трактат под названием Эш ха-Мецареф, что значит «Огонь очищающий», пример применения каббалистического аппарата к задачам алхимии, причем пример, насколько мне известно, уникальный в этом роде. В этой связи, однако, будет нелишне вспомнить, что герметическая и каббалистическая философия некоторыми авторитетными оккультистами возводится к общему источнику³¹, тогда как раввинское влияние на алхимию можно проиллюстрировать измышлениями в духе рабби Авраама (Еврея) и Фламеля, не говоря уже о сочинении под названием «Философский камень», которое без всякого на то основания Моше Ботрель приписывает Саадии и которое известно по единственной цитате. Кое-что о свойствах металлов проскальзывает в Зогаре, которому известно об архетипе золота; там металлы вообще понимаются как составные субстанции. Но таких аллюзий крайне мало, и не приходится говорить, что в сокровищнице теософии нет зашифрованной химии (криптохимии).

Считается, что трактат «Огонь очищающий» написан на арамейском (халдейском) языке. Он столь широко используется Розенротом в его «Лексиконе», что практически весь его латинский перевод помещен в Kabbala Denudata³². Он был реконструирован по этому источнику неким анонимным ученым-герметистом, назвавшимся Любящим Филалета, и им же переведен на английский³³. В 1894 г. этот перевод был включен в издательскую серию репринтов герметической литературы под редакцией доктора Уинна Уэсткотта³⁴. Предисловие и примечания, которыми было снабжено это издание, подписаны одним из его псевдонимов, Saper Aude, и там есть много интересного. Вместе с тем никаких данных – хотя этого и нельзя было ожидать – не было приведено относительно халдейского оригинала – ни английским переводчиком, ни его современным издателем.

В нашем распоряжении нет сведений, которые позволили хотя бы с известной степенью точности определить время создания этого трактата³⁵. Несомненно, он мог появиться после того, как стал известен Зогар, на который там есть многочисленные ссылки. Точно так же он по времени позднее «Сада гранатов» рабби Моше Кордоверо, трактата середины XVI в., откуда также приводится немало цитат. Алхимические процессы он заимствует у рабби Мордехая, каббалиста-алхимика, время жизни которого мне не удалось выяснить³⁶, и там есть ссылки на латиноязычные трактаты Гебера. Можно сделать вывод, что он предшествует Розенроту на не очень значительный период и что с известной долей вероятности его можно отнести к началу XVII в. либо к немного более раннему периоду. Наконец, в нем встречаются специфические выражения, общие для большинства латинских алхимиков; и они были ими выведены из греческих авторов, например «Мудрому дано исправлять природу». Он не представляет собой интереса и значимости как химико-каббалистический трактат зогарического периода, и мне не удалось отыскать свидетельство его авторитетности³⁷.

В своем дополнении к «Ключу Великих Тайн» Элифас Леви приводил, во-первых, то, что он сам называет фрагментами из Эш ха-Мецареф, характеризуя трактат как одну из самых значительных книг по герметической науке; во-вторых, дополнительные восемь глав, также фрагменты, которые, по его утверждению, он открыл; в-третьих, якобы восстановленный оригинал³⁸. Метод блистательного французского оккультиста во всех случаях говорит за себя. Следует заметить, что фрагменты как бы должны продемонстрировать, от каких трудностей и скуки избавил он своими изысканиями читателей, а также подтвердить добросовестность и серьезность его научных методов. Первый раздел при критическом анализе оказывается, однако, не текстом из Эш ха-Мецареф, а вольным переложением, имеющим мало общего с оригиналом. Второй раздел, также всего лишь парафраза, в основе своей обнаруживается в компендиуме Розенрота и в английской версии. Гипотетическая же реконструкция если что и доказывает, то разве лишь то, что Леви, подобно всем другим, никогда в глаза не видел оригинал, о реальном существовании которого столь упорно говорят, иначе он не тратил бы попусту свои силы. И наконец, он приписывает произведение рабби Аврааму из фламелевской сказки, перенося его таким образом в древность, которую сам же опровергает своими ссылками.

Прежде чем привести, пусть в самом кратком виде, содержание трактата Эш ха-Мецареф, следует заметить, что нормальному исследователю он может показаться не более чем курьезным памятником причудливых переплетений двух криптосимволических систем. Позднейший редактор характеризует его как «убедительный, хотя и мало что объясняющий» и добавляет, что описанные в нем алхимические процессы излагаются «так, что осуществить их неофиту не под силу, но даже если он все же попытается приступить к делу, то на первой же стадии обнаружит, что не хватает чего-то существенно важного». Надо сказать, что это приложимо ко всей алхимической литературе, так что об этом не стоило бы и говорить, а Эш ха-Мецареф несет в себе все непреодолимые сложности чисто герметических книг, еще и усугубленные гематрией и соотнесением металлов с системой сфирот.

Трактат и строится преимущественно на таких соответствиях, и именно в этом смысле говорится, что тайны алхимических трансмутаций «не отличаются от высших тайн Каббалы». Сфирот материального мира идентичны архетипическим сфирот высших миров; таковы же они и в царстве минералов. Алхимический корень металлов соответствует Кетер; все металлы берут начало там, подобно тому как другие сфирот эманируют из Короны. Корень металлов сокрыт, как и сама Корона. Свинец соотносится с Хохмой, исходящей непосредственно из Кетер, как Сатурн из корня металлов. Олово занимает место Бины, серебро – Хесед, и эти три суть белые по своей природе металлы. Из красных золото соответствует Гвуре, железо – Тиферет, а гермафродитная медь – Нецах и Ход. Ртуть относится к Йесод, а «истинное лекарство металлов – к Малкут». Распределения порой носят несколько условный характер и связаны с курьезной интерпретацией пассажей из Писания. Вместе с тем писатель добавляет: «Ежели кто разместит эти вещи в другом порядке, у меня он благосклонности не вызовет, поскольку любая система стремится к истине». В подтверждение своих слов он приводит другую атрибуцию: «Три Высших» – а именно: Кетер, Хохма и Бина – суть три источника вещей металлических». «Тяжелая вода – то есть Меркурий – это Кетер, Соль Хохма, а Сера Бина». Сии суть Три Начала алхимика. Таково определение, говорится в трактате, «по причинам известным». Хесед, Гвура и Тиферет соответствуют, как и раньше, Серебру, Золоту и Железу; Нецах – Олову, Ход – Меди, Йесод – Свинцу, а Малкут – «Металлическая Женщина», «Луна Мудрых» и «Поле, куда засеваются семена сокрытых минералов, то есть Золотая Вода». Атрибуция в любом случае имеет тайный смысл, который «ни одному языку не дозволено произносить». Из этого, по-видимому, следует, что поверхностные объяснения, предлагаемые в первом и втором случае, не следует понимать буквально, как то, скажем, что серебро соотносится с Хесед «по причине своей белизны, что отличает Милость и Сострадание/Милосердие». Камея, или Магические Квадраты планет, приводится применительно к каждому из семи металлов, однако в печатных публикациях не всегда верно.

Гений работы сполна проявляет себя в третьей главе, где видение Даниила – зверь с десятью рогами – интерпретируется алхимически при помощи гематрии⁴⁰.

 

III. Тайны любви

 

За единственным исключением Абрахама Когена Ириры, последовательная череда каббалистических писателей, творчество которых мы рассмотрели в этом обзоре, никогда не опускались до простого, понятного языка. К этому исключению мы можем теперь причислить рабби Иегуду, сына Ицха-ка Абарбанеля, более известного под именем Лев Еврей. Его включение в очерк о дальнейшем развитии каббалистических идей оправдывается желанием показать на примере, как далеко могли зайти в иные времена последователи Каббалы. Лев, говоря относительно, более ранний по времени, хотя я и поместил его после многих более поздних деятелей Каббалы по той причине, что он связан с Зогаром достаточно условно и, судя по всему, в глаза его не видел. Родился он в королевстве Кастилия где-то в начале второй половины XV столетия, и есть сведения, что он порвал с еврейством и перешел в христианство. Вместе с тем есть два момента, в силу которых он попадает в наше поле зрения; во-первых, на него очень часто ссылаются современные эзотерики, и уже только это дает основание включить его в исследование, в котором признается устойчивый интерес оккультистов к Каббале; во-вторых, его диалоги о любви были популярнее всех действительно существующих или выдуманных каббалистических трактатов. По сложившемуся мнению, они были написаны в Италии, во всяком случае вышли на итальянском языке в Риме в 1535 г. Переизданы в Венеции в 1541 г. Затем были переведены на латинский Сарразином и изданы, по Вольфу, в Вене. Эта версия, сразу привлекшая внимание изысканностью языка, была включена Писториусом в его знаменитые Artis Cabalisticae Scriptores (Basle, 1587). Дважды их переводили на испанский, первая версия, по которой я знакомился с ними, принадлежит Хуану Коста и сделана в 1584 г. Наконец, было еще три французских перевода, а именно Понтиуса де Тиярда, 1580; сеньора дю Парк Шамперуа; и Александра Вейля, 1670.

Хотя писал Абарбанель на итальянском, сам он был родом из Португалии, но отец отправил его в Испанию, а оттуда в Италию после эдикта Фердинанда и Изабеллы. Это произошло в 1492 г. Сначала он нашел пристанище в Неаполе, где поступил на королевскую службу; но король умер, и владения его перешли в руки Карла VIII, вследствие чего «испанский еврей» вновь вынужден был пуститься в странствия. По одним свидетельствам, он перебрался на Сицилию, оттуда на Корфу и Поннилес и наконец осел в Генуе, где еще долго жил в почете и там занимался врачебной практикой. Что касается действительной или притворной перемены религиозных взглядов, то и здесь немало путаницы. Баснаж говорит, что по натуре он был человеком мягким и тесно общался с христианами, но яростно бичевал их в своих писаниях, особенно священников и папу⁴¹. И напротив, Писториус отзывается о нем как о выкресте, то есть обращенном еврее⁴². О нем очень благосклонно отзывается в своей библиографии Бартолоччи, знавший его лично⁴³.

Интерес к Льву Еврею мог быть только мистического рода, и, вероятно, исключительно на этом основании Писториус включил его в свой амбициозный проект издания выдающихся каббалистических трактатов. Но даже при этом трудно понять, как такой текст мог занять место в ряду памятников тайной традиции в Израиле. Напрасно будем мы надеяться найти там основоположные доктрины еврейской теософии, как запечатлены они в Зогаре; вместо них перед нами изящный сентиментализм, свойственный итальянской литературе этой эпохи; в чем-то «Диалоги» напоминают Боккалини, чем-то декламационные латинские экзерсисы Палингениуса. Словарь и структура «Диалогов», если таковая имеется, полностью пронизаны классической мифологией; аллюзии, примеры и образный строй отсылают к греческим и латинским поэтам; философский авторитет если не Аристотель, то Платон; на протяжении всех трехсот страниц инфолио, которые текст занимает в книге Писториуса, лишь однажды встречается прямая ссылка на Каббалу, да и то это как бы мимоходом оброненное замечание об обновлении миров, что лишь доказывает, что автор неправильно понял термин «восстановление» из Книги Сокрытия. Помимо этого в произведении нет даже намека на еврейскую мысль и ее влияние; нет ничего, что бы наводило на мысль, что это еврейский писатель, если не считать доказательством от противного полное отсутствие христианских аллюзий. Если текст и напоминает что-то вне belles lettres Италии XVI в., то это некоторые суфийские поэты в переложении для венецианских светских дам во дни дожей. И здесь, собственно, и коренится причина столь шумного успеха. Вместе с тем его язык не только изящен и демонстрирует показную образованность, как того требовало время, сам поэт не только чуток к чувствительности в духе времени, в основном достаточно поверхностно выраженной, как правило, на уровне чистых сантиментов, текст его не только полон тонкостями любовных страстей, и поэт излагает их со всей безупречностью, умело вкрапляя отдельные непристойности или двусмыслицы, но к концу своего произведения он поднимается до подлинных высот в изложении предмета. Один из французских переводчиков счел необходимым снабдить текст словарем наиболее трудных слов, но на самом деле никаких трудных слов нет, и словарь Льва Еврея сама простота, и сегодня многие пассажи из «Диалогов» могут доставить истинное удовольствие читателю, от упрека в расхожей сентиментальности его можно снисходительно избавить, предположив, что это всего лишь не очень глубокая аллегория. Филон и София «Диалогов» самими своими именами адепту оккультных наук намекают на некий трансцендентализм, и критики не раз высказывали мысль, что трактат ab initio* затрагивает исключительно тему любви к Богу. И действительно, в этом произведении во всех вещах раскрывается активность, влияние и сила страсти автора, и другой секрет его популярности в теплокровном мире юга в том, что, сколько бы ни возводилась любовь в «Диалогах» на трансцендентный уровень, она всегда носит откровенно сексуальный характер, как и Зогаре. И философия этой любви – философия наслаждения и счастья. Наслаждение в соединении с возлюбленной, а благо и красота описаны в словах, напоминающих светлую метафизику Николая Кузанского и благословенную жизнь Фихте.

Любовь понимается в целом как животворный дух, проницающий весь мир, и как связующие узы, объединяющие всю вселенную. В более узком смысле совершенная любовь мужчины и женщины определяется как устремление любящего к любимой к этой цели – дабы возлюбленная претворилась в любящего. Когда такая любовь достигает равенства любящих, тогда она описывается как обращение одного существа в другое. Ниже этой человеческой любви в ее апофеозе есть не только любовь в животном мире, но и в вещах неодушевленных, в гипотетической первоматерии, в стихиях и в небесных телах, которые притягиваются друг к другу и движутся в регулярном порядке силою гармонии и притяжения во взаимном влечении.

Такова форма и дух произведения, а в остальном – хотя я и упрощаю – эта Книга Любви и ее Тайн переходит к более глубоким вещам, когда присутствует знание Бога, в плане языка и образов, в сексуальном аспекте, которому придается трансцендентное значение. Бог любим пропорционально Богопознанию, а поскольку Он полностью человеком не может быть познан, как и вся Его мудрость непостижима для рода человеческого, Он не может быть любим, как того заслуживает, ибо такое возвышенное чувство превосходит силу нашей воли. Следовательно, ум должен довольствоваться знанием Бога в меру своих возможностей, а не в Его Величии. Богопознание и любовь к Нему необходимы для блаженства, ибо Он Истинный Проводник Разума, с Которым совпадает счастье, оно же не обнаруживается в познании всех вещей, а только в Нем Одном, Он же есть смысл всего сущего. Это счастье заключается не в акте Богопознания, что ведет к любви, и не в любви, которая следует за Богопознанием, но в соитии глубочайшего и единого Божественного Знания, ибо это суверенное совершенство тварного разума, заключительный акт и счастливый конец, в коем он обретает себя скорее обоженным, чем человеческим. Но такое счастье в виде слияния с Богом не может долго длиться в нашей земной жизни, потому что здесь наш ум скован хрупким материальным телом. Остается добавить, что Лев Еврей, подобно Раймонду Луллию, трактует самодостаточность Божественной Природы на основании того, что любовь, возлюбленный и возлюбленная суть одно в Боге; что только Бог есть цель всей любви во вселенной; и что Его любовь к Своим созданиям и есть то, что возбуждает желание блага для них и для Себя. Можно подумать, что этот мистический смысл содержится не столько в этих умозрениях, сколько в сне о любви, любовном созерцании, в чеканке образа возлюбленной в мысли любящего и в страстном устремлении к этому состоянию. В других терминах и в другом контексте можно было бы сказать, что все это неотъемлемо от самой сути высочайшей мистики. Она то здесь, то там, словно дверь, приоткрывающаяся в Бесконечное; но есть подозрение, что если нечто подобное зародилось у Абарбанеля в голове, то это не зародилось у него в душе.

 

IV. Малая каббалистическая литература

 

Итак, мы завершаем наш очерк о главных произведениях Каббалы, достойных нашего интереса; но мы далеко не исчерпали этим корпус каббалистической литературы, созданный до и после Зогара. Он был классифицирован в хронологическом порядке, хотя порой и некритически в специальном списке у Бартолоччи в самом начале его обширного труда, и у кого есть желание глубже войти в этот предмет, тот убедится, как трудно в нем разобраться применительно к нашему исследованию, да они и выпадают из поля нашего интереса. Стоит, однако, упомянуть еще некоторые имена, в известной степени типичные для побочной каббалистической литературы.

Когда Зогар всходил над историческим горизонтом в эпоху Альфонсо X, в Толедо жил рабби Меви, сын Теодора, Князя Левитов Бургоса. Хотя и будучи каббалистом и светочем Каббалы, он противостоял Нахманиду, что доказывает, что даже в сравнительно ранний период не существовало единогласия в среде ученых-теософов и голосов традиции относительно традиции и теософии. Его книга озаглавлена «Перед и Позади»: это название должно было показать, что он подходит к Каббале со всех точек зрения⁴⁴.

Бок о бок с философской Каббалой всегда существовала подозрительная практическая ее сторона, Ars Kabbalistica.

Среди ее приверженцев можно упомянуть рабби Хамая из Аррагоны, который не лучше и не хуже других адептов этой части Каббалы. Деятельность его приходится на начало XV в. Одним из его практических секретов было различение пола неродившегося младенца путем перестановки супружеской кровати в направлении с севера на юг: это был своеобразный знак Богопочитания, ведь Всевышний, по каббалистическим понятиям, располагался между Востоком и Западом, и Он не благоволил якобы к тем, кто осуществляет супружеские отношения в таком же направлении. Считалось, что подобная предусмотрительность не могла остаться без вознаграждения и зачатый ребенок должен был быть мужского пола⁴⁵.

На время правления Фердинанда и Изабеллы приходится расцвет творчества Иосифа Гикатиллы, прозванного божественным каббалистом и чудотворцем, писавшего на тему атрибутов Всевышнего, Божественных Имен и сфирот⁴⁶; он стал жертвой эдикта об изгнании евреев из Испании. О нем нам уже приходилось высказываться.

Во время жизни Пико делла Мирандолы множество каббалистов осело в Италии, спасаясь от гонений в Испании и Португалии. Пико делла Мирандола уверяет, что его доказательства наличия христианских догматов в еврейской теософии способствовали обращению в христианство каббалиста по имени Даттилий. Поскольку таких примеров зафиксировано немного, можно не особенно сомневаться в правдивости данного сообщения⁴⁷. Значительно позднее, в 1613 г. Самуэль Нахуния, иудей родом из Фессалоники, но проживавший в Венеции, также отрекся от иудаизма и написал «Путь Веры». Около 1672 г. Мордехай Керкос написал трактат, направленный против Каббалы; но он не был напечатан. Баснаж намекает, что подобный поступок в то время был менее губителен для Израиля, чем для христианства. С другой стороны, Иегуда Азаэль приблизительно в то же время внес свой вклад в литературу о традиции своим трактатом «Престолы Дома Давидова», посвятив его Пятидесяти Вратам Понимания, а в Германии Натан Спир, более, правда, известный трактатом, славящим Святую землю, написал каббалистический комментарий на Втор., 3: 13 под названием Мегилат Хамнеот. В Голландии несколькими годами раньше знаменитый Маннассес написал труд о воскресении тела, связанный с еврейской эзотерической теологией в аспекте отстаиваемого им учения о переселении душ; а Исаак Абоут, выходец из Бразилии, поселившийся в Нидерландах, перевел трактат Porta Coelorum Абрахама Когена Ириры с испанского языка оригинала на еврейский.

Этот краткий, не претендующий быть серьезным исследованием обзор можно завершить именем Спинозы, также связанного с Каббалой, хотя надо признать, что в его трудах можно уловить лишь слабые следы некогда читанного.

 

Примечания

 

1 Franck. La Kabbale. P. 4.

2 Bartolocci. Bibliotheca Magna Rabbinica. Vol. IV. P. 230.

3 Basnage. Histoire des Juifs. Liv. VII. Ch. 24. Vol. V. P. 1942.

4 Родился в Старой Кастилии в 1248 г. и умер в Палестине в 1305 г. – возможно, немного позднее. Его взгляды на соотношение Божественных Имен ЯХВХ и Элохим свидетельствуют о знании концепции Шхины, как она изложена в Зогаре.

* Русская синодальная Библия: «Рассадники твои – сад гранатовых яблок».

* Basnage. Histoire des Juifs. Liv. VII. Ch. 24. Vol. V. P. 1943.

* П ш а т – буквальный, р е м е з – аллегорический, д р а ш – гомилитический и с о д – мистический метод толкования священного текста. См.: Шолем Г. Указ. соч. Краткий словарь каббалистических терминов. С. 456–457.

6 Вышла в Кракове в 1591 г., а Самуэль Галлико издал ее в сокращенном виде под заглавием Асис Риммоним, ее часто цитирует Розенрот, выяснить дату публикации мне не удалось.

7 А именно Tract. XXXI, переведенный в Kabbala Denudata, Apparatus in Librum Sohar pars secunda, I, 100 et seq.

8 Эта фантазия подтверждается авторитетом Зогара, где сообщается, что это эманация небесной формы каждого человека, то есть Йехида.

9 Basnage. Histoire des Juifs. Liv. VII. Ch. 31. Vol. V. P. 2089. Он был учеником Давида ибн Аби Зимри и почитался в Германии того времени величайшим ученым раввином.

10 По современной орфографии Луриа, а полное имя Ицхак бен Соломон (Шломо) Ашкенази Луриа. Здесь я следую за Розенротом (у которого Лория. – Пер.), ради удобства тех, кто обратится к его Великому Собранию.

11 Полное печатное издание появилось в Фолькиеве в 1772 г.

12 Kabbala Denudata. Apparatus… pars secunda. Vol. I. P. 28 et seq.

13 Ibid. Vol. II. Pars secunda, tractatusquarta. P. 3 et seq.

14 Rozenroth. Praefatio ad Lectorem. P. 16. Vol. II.

15 Kabbala Denudata. Vol. II. Partis tertige tractatus secundus pneumaticus. P. 234 et seq.

16 С этим была связана моя оговорка на предыдущей странице.

17 Вместе с тем он продвинулся гораздо дальше, чем Б. Гаро (B. Hareau) в своем трактате: De la Philosophie Scholastique. Paris, 1880.

18 Или по Вульгате: «Gloria Dei est celare verbum». Русская синодальная Библия: «Слава Божия – облекать тайною дело».

19 См.: Книга четвертая. § III.

20 Из этого следует, что в каждом из Четырех Миров есть свои Четыре Мира и десять сфирот, распределенные по аутентичному Древу Жизни. Другие умозрительные выкладки Луриа показывают, что каждая отдельная сфира содержит все десять сфирот. Ср.: Книга шестая. § 2. Какие-то намеки на нечто подобное, возможно, есть в Зогаре.

* Единственный народ на земле.

** Эмбриональная стадия (лат.).

21 Зрелый возраст мужчины по еврейским обычаям.

22 Во всяком случае, постольку, поскольку дело касается первой части, как она напечатана в Амстердаме в 1648 г. под заголовком «Эмек ха-Мелек». Вторая часть, или «Ган ха-Мелек», осталась в рукописном виде.

23 Kabbala Denudata. Apparatus in Librum Sohar pars secunda. Fol. I. P. 150 et seq.

24 Ibid. Vol. II. P. 152 et seq.

25 Ibid. Vol. II. Partis secundae tractatus quartus. P. 47 et seq.

26 Имя приводится так, как оно пишется у Розенрота и как стало известно. По-другому: Авраам Коген де Эррера, а точнее Алозо де Эррера, родившийся в Испании, но умерший в Амстердаме в 1631 г.

27 Kabbala Denudata. Apparatus… pars tertia. Vol. I.

28 Ibid. Vol. II. Partis tertiae tractatus I. P. 188 et seq.

29 Как, например, С.Л. Макгрегор Мазерс во вступлении к своей Kabbalah Unveiled.

30 Перевод в: Kabbala Denudata. Vol. II. Pars prima ejusque tractatus primus. P. 1 et seq.

31 Так, Томас Воэн (Евгений Филалет) (см.: Книга десятая. § XI) в своей Magica Adamica утверждал, что учение евреев, то есть Каббала, было насквозь алхимическим, а «Книга Авраама Еврея» Фламеля лучшее тому доказательство. См.: Waite A.E. The Works of Thomas Vaughan. London, 1919. P. 171, 172.

32 Авторитет здесь – уж каков ни на есть – доктор Уэсткотт, однако после Розенрота ни одна душа не видела оригинал, и потому это утверждение не только сугубо частное, но и, мягко говоря, весьма смелое.

33 Aesh Mezareph, or purifying Fire: A Chymico-Kabbalistic treatise collected from the Kabbala Denudata of Knorr von Rozenroth. London, 1714. Наверное, стоит заметить, что псевдоним переводчика отсылает к Иринею Филалету, известному английскому адепту оккультных наук XVII в., личность которого, как и его поклонника, так и не была установлена.

34 Westcott W. ^Hecta^a Hermetica. Vol. IV. London, 1894.

35 О нем есть упоминание у Клаверуса в его Observations on the Most Useful Things in the World. 1705. P. 72 et seq. Он говорит о нем с целью доказать, что евреи приспособили Сфиротическую Каббалу к Хрисопее, то есть искусству алхимии. Евреи, по его словам, так высоко ценили Эш ха-Мецареф, что считали христиан недостойными читать этот трактат.

36 Ряд писателей, преимущественно каббалистов, приводится под этой рубрикой в библиографии Бартолоччи, но среди них нет ни одного алхимика, что также можно сказать и о Еврейской энциклопедии, включая именной указатель.

37 Доктор Герхард Шолем (Гершом Герхард Шолем. – Пер.) опубликовал интересное и важное исследование «Алхимия и Каббала» в Monatschrift fur Geschichte und Wissencraft des Judentums в 1925 г., которое затем выпустил отдельной брошюрой. Он утверждает, что алхимия и Каббала не имеют ничего общего, кроме того лишь, что для одной совершенный металл золото, а для другой серебро. Что касается Эш ха-Мецареф, то там речь идет скорее о производстве серебра, а не золота, но это ни в коем случае не трактат о реальном процессе трансмутации. Его каббалистические разделы можно отнести к XVI столетию. Следует заметить, что по Zohar. Pt. II. Fol. 147b золото выше серебра.

38 La Clef des Grands Mysteres, Renseignement sur les grands mysteres de la philosophie hermetique. P. 405 et seq.

39 Во-первых, в названии, которое звучит так: Fragments de L'Ash Mezareph du Juif Abraham; во-вторых, в предположительной переделке композиционного строения трактата, что увязывает его с мистической книгой, которую нашел Фламель. Эш ха-Мецареф совершенно анонимный трактат и в качестве такового включен в библиографию Вольфа, II, 1265.

40 Еще один экскурс в Эш ха-Мецареф желающий может прочитать в: The Secret Tradition in Alchemy. Appendix II. P. 377–394.

41 Basnage. Histoire des Juifs. Vol. VII. P. 1898, 1899.

42 См. также замечания Драха о Каббале в L'Harmonie entre l'Eglise et la Synagogue.

43 Bartolocci. Bibliotheca Magna Rabbinica. Vol. III. P. 86. Там нет сведений о его обращении в христианство, но в оригинальном издании «Диалогов об авторе» говорится как о di natione Hebreo et poi fatto Christiano, что, вероятно, может служить лучшим свидетельством против этих сведений.

* С самого начала (лат.).

44 Bartolocci. Bibliotheca Magna Rabbinica. Vol. IV. P. 18; Basnage. Histoire des Juifs. Vol. V. P. 1773.

45 Bartolocci. Bibliotheca Magna Rabbinica. Vol. II. P. 840; Vol. IV. P. 18; Basnage. Histoire des Juifs. Vol. V. P. 1773.

46 Basnage. Histoire des Juifs. Vol. V. P. 1773.

47 В XVI в. Пауль Элхананан принял христианство и в своем трактате Mysterium Novum пытался доказать на основании Каббалы, что Иисус из Назарета был истинным Мессией. Отрекся от иудаизма и Петр Галатин; перешел в христианство Йоганнес Фортиус, писавший о мистических смыслах еврейских букв, Пауль де Эредиа был выкрестом XV в. Бартолоччи (Vol. IV. P. 420) упоминает Луи Карро, француза XVI в., который в своих «Видениях Бога» отстаивал истинность католической веры через посредство Каббалы. Из более поздних времен можно упомянуть Аарона Маргалита, в своих многочисленных писаниях пытавшегося христианизировать Каббалу. Был еще Риттангелиус, издатель Сефер Йециры, ставший протестантом; и еще Проспер Руджиери, астролог.