Сентября, среда, домашняя комната

Майкл рассказал Лилли, Я поняла это пото­му, что когда мы остановились возле многоквар­тирного дома, где живут Московитцы, чтобы подвезти Лилли до школы, он стоял рядом с ней и держал большой бумажный стаканчик горя­чего шоколада со взбитыми сливками из «Старбакс». Он протянул шоколад мне.

– Доброе утро, Миа. Это тебе. Скажи, что ты не передумала за ночь и не возненавидела меня.

Конечно, я не могла ненавидеть Майкла. Особенно когда солнце только вставало, и все казалось таким свежим, и его лучи озаряли све­жевыбритые щеки Майкла, и когда я потяну­лась за шоколадом и поцеловала Майкла в щеку, я вдохнула его аромат, от которого у меня всегда возникает ощущение, что все бу­дет хорошо.

Хотя теперь он будет для меня недосягаем, и я больше не смогу его нюхать.

Потому что так и будет, когда он уедет в Япо­нию.

– Я тебя не ненавижу, – сказала я.

– Хорошо, – сказал он. – Что ты делаешь сегодня вечером?

– Гм... может, что‑нибудь с тобой?

– Хороший ответ. Я зайду за тобой в семь.

Он поцеловал меня и отошел в сторону, про­пуская Лилли в машину. Лилли села, пробур­чав:

– Черт, да отойди же в сторону, обормот. По утрам у нее обычно плохое настроение. Потом Майкл сказал:

– Не деритесь с другими детьми, девоч­ки, – и закрыл дверь.

Лилли повернулась ко мне и пробурчала:

– Он такой обормот.

– Но ведь он подвинулся, когда ты попро­сила, – напомнила я,

– Дело не в этом! – сердито возразила Лилли. – А в его идиотской затее с Японией.

– Если по его модели создадут прибор, он может спасти тысячи жизней и заработать миллионы долларов.

Шоколад был слишком горячий, и я попы­талась на него подуть, но мешала пенка из взбитых сливок. Лилли посмотрела на меня удивленно:

– О боже, ты что, собираешься подходить к, этому вопросу разумно?

– У меня нет выбора, – сказала я. – А что, разве есть?

– Я просто уверена, что если бы ты закати­ла истерику, по‑настоящему большую истери­ку, – сказала Лилли, – Майкл бы никуда не поехал.

– Я уже закатила, – заверила я. – Были и слезы, и сопли, и все такое. Но это не помог­ло, Майкл не передумал.

Лилли в ответ только пробурчала что‑то под нос.

– Дело в том, – сказала я, потому что мно­го над этим думала, почти всю ночь, – что он должен ехать. Я не хочу, чтобы он уезжал, но у него это нечто вроде пунктика. Он считает, что должен проявить себя, чтобы журнал «Ю. Эс. Уикли» перестал писать, что мне нуж­но встречаться не с ним, а с Джеймсом Фран­ко. Это, конечно, глупо, но что я могу поделать?

– С Джейсоном Франко! – воскликнула Лилли. – Ладно, неважно. Вообще‑то Джеймс Франко довольно симпатичный.

– Майкл симпатичнее, – заступилась я.

– Фи, – сказала Лилли, потому что она обычно говорит «фи» в ответ на любое упомина­ние о том, что ее брат симпатичный,

И тут – раз уж Лилли так за меня пережи­вает и все такое – я решила воспользоваться случаем и спросила:

– Так вы с Джеем Пи этим летом спали вме­сте или как?

Но Лилли только рассмеялась.

– Хитрый ход с твоей стороны, ПД, но мне тебя не НАСТОЛЬКО жалко.

Черт!

 

Сентября, среда,

введение в писательское мастерство

Опишите вид из вашего окна.

 

На качелях сидит грустная девушка, на сердце у нее тяжесть, глаза полны слез. Мир, каким она его знала, прекратил свое существо­вание. Больше уж ей не узнать, каково это, сме­яться с детским самозабвением, потому что ее детство осталось позади. Теперь, когда ее любимый улетел, ее постоянными спутника­ми станут обманутые надежды, несбывшие­ся ожидания. Она поднимает глаза к небу и провожает взглядом самолет, озаренный лу­чами заходящего солнца. Не этот ли самолет, уносит ее любовь? Возможно. Он скрывается в пурпурном закате.

Миа.

 

Миа, когда я просила описать вид из окна, я имела в виду, что ты опишешь то, что тебе действительно видно из окна, например мусорный контейнер или небольшой магазинчик. Не нужно придумывать какую‑то сцену. А эту сцену ты придумала, я точно знаю, поскольку ты никоим образом не могла знать, что проис­ходит в голове у девушки на качелях (если тебе вообще видно из окна качели, в чем я сомне­ваюсь, ведь ты живешь в Нохо, а там, насколь­ко мне известно, качелей нет). Ты могла знать, о чем она думает, только если эта девушка – ты сама, но тогда ты не могла бы ее видеть, потому что не можешь видеть самое себя – разве только посмотрев в зеркало. Пожалуйста, перепиши сочинение и придерживайся задания. Я не просто так даю вам эти заданияи рассчитываю, что вы будете выполнять их, как положено.

К. Мартинез