Проблема товарного хлеба. Успешное восстановление экономики поставило в повестку дня задачу реконструкции всей промышленной базы страны, поскольку она достигла предела своих возможностей. В 1925 были сделаны первые серьезные вложения в строительство электростанций и новых заводов. Из крестьян навербовали строителей, за счет кредитов выплатили им зарплату и заказали оборудование на внешнем рынке. Однако осенью 1925 государство не смогло закупить у крестьян намеченное количество хлеба. За октябрь–декабрь было закуплено только 176 млн. пудов вместо запланированных 376 млн. Такие заготовки не обеспечивали нормального снабжения хлебом городов, планы экспорта хлеба и импорта оборудования, а, следовательно, планы капитального строительства.
Тем не менее, хлеб для продажи в деревне был: 12–15 % зажиточных крестьян держали половину хлебных излишков и не продавали их, поскольку осенние государственные закупочные цены были низкими. Зажиточные крестьяне продали хлеба ровно столько, чтобы заплатить налоги и удовлетворить свои потребности в промышленных товарах. Остальной хлеб они хотели продать весной, когда он стоил много дороже. Середняки также продали ровно столько, чтобы заплатить в срок налоги. Остальной хлеб середняки потребляли внутри своего хозяйства, увеличивая кормовую базу, т. е. превращая зерно в молоко и мясо. Поголовье скота быстро росло. Крестьяне впервые стали есть досыта. В деревне увеличилась рождаемость, сократилась смертность. Увеличив собственное потребление, деревня тем самым сократила массу товарного хлеба. При нормальном уровне питания середняки могли продать в город не более 15 % своей продукции.
Осенью 1925 оказалось, что в условиях сведения ножниц цен крестьянство быстро раскупило ходовые промышленные товары, и полки в магазинах оказались пустыми. У крестьян еще и поэтому не было стимула продавать хлеб по низким осенним ценам.
Таким образом, в 1925 стало ясно, что товарность основной массы мелкого крестьянского хозяйства низка и быстро ее не поднять. Собирая валовые урожаи на уровне довоенных, деревня давала в два раза меньше товарного хлеба, чем в царской России. Без увеличения массы товарного хлеба быстрое развитие и реконструкция промышленности были невозможными. С другой стороны, даже имевшиеся излишки хлеба было трудно получить, поскольку у государственной промышленности не хватало товаров для взаимовыгодного обмена с деревней. Получался замкнутый круг: чтобы увеличить массу промтоваров, надо было перевооружить промышленность, но чтобы перевооружить промышленность, надо было получить достаточные ресурсы из деревни, но чтобы получить такие ресурсы в рамках нэпа, надо было дать деревне достаточное количество промтоваров по низким ценам.
Партия большевиков искала решение этой фундаментальной проблемы в условиях острейшей борьбы в верхах за власть. Летом 1925 Зиновьев и Каменев решили нанести удар по Сталину и его союзникам. Они говорили, что кулаки срывают заготовки и реконструкцию промышленности, а Сталин, Бухарин и Рыков потворствуют кулакам, не видят кулацкой опасности.
XIV съезд партии в декабре 1925 отверг эту критику. Тем не менее, был введен ряд административных мер для обеспечения государственных хлебозаготовок: государство обязало частных оптовых хлебозаготовителей покупать хлеб у крестьян по ценам не выше государственных и ограничило возможности частных перекупщиков заказывать вагоны для перевозки хлеба в другие регионы для перепродажи. Применили и экономические рычаги: повысили заготовительные цены на хлеб; необходимые для этого средства получили путем увеличения объема производства и продажи водки и вина. За часть заказанного за границей промышленного оборудования заплатили золотом. Часть программы капитального строительства свернули.
Эти меры ликвидировали заготовительный кризис 1925 и позволили без особых проблем заготовить хлеб в 1926. Однако стало ясно, что в рамках рыночного, т.е. эквивалентного обмена между городом и деревней, государство не может получать больших накоплений для капитального строительства.
В партии усилились и антикулацкие настроения. Нежелание кулаков продавать хлеб по низким государственным заготовительным ценам порождало стремление обложить их более высокими налогами и лишить политических прав. На выборах в Советы в начале 1927 3–4 % населения, главным образом из числа сельской буржуазии, были лишены права голоса. Беднота увеличила свое представительство в Советах за счет вытеснения середняков. В селах создавались группы бедноты. Ряд партийных работников видели в них возврат к комбедам. Но в целом отказа от нэпа в начале 1927 не было, так как хлебозаготовки урожая прошлого года прошли успешно.
К тому же Сталин по политическим причинам не мог отказаться от нэпа в 1927. Такой отказ был бы признанием правоты той объединенной «левой оппозиции», которую в это время создали Троцкий, Зиновьев и Каменев на основе критики нэпа. В декабре 1927 на XV съезде ВКП(б) Сталин в союзе с Бухариным и Рыковым разгромил объединенный оппозиционный блок Троцкого, Зиновьева и Каменева. Съезд подтвердил курс на сохранение нэпа.
А в январе 1928 Сталин совершил резкий поворот, взяв курс на свертывание нэпа. Это решение было связано и с внешнеполитическими событиями 1927, когда международная обстановка для СССР, впервые после гражданской войны и иностранной интервенции, сложилась тревожно.
