1. В последнее время в логике, психологии и языкознании все более утверждается мысль о том, что единицы речи имеют свое особое содержание и значение, которые не могут быть сведены к содержанию и значению чувственных образов — ощущений, восприятий и представлений. Специфический характер этих содержаний и значений позволяет выделить особый вид отражения, называемый мышлением.
Мышление необходимо рассматривать в двух аспектах: во-первых, как фиксированное знание, как образ определенных объектов (что) во-вторых, как процесс или деятельность (как), посредством которой это знание формируется, а затем используется [ Щедровицкий 1957 a, 1957 b ].
Мышление, рассматриваемое в аспекте знания, наглядно-символически может быть изображено в виде взаимосвязи
в которой второй элемент по определенным законам замещает или отражает первый [ Щедровицкий 1957 a; Щедровицкий, Алексеев 1957 b ].
При этом объективным содержанием называются те стороны действительности, которые замещаются или отражаются в знаковой форме. Формой называются те явления и процессы, в которых замещается или отражается объективное содержание. Знаковой эта форма называется потому, что образующие ее процессы и явления могут быть (и первоначально всегда являются) реальными объектами, существующими вне сознания человека (например, звуковые комплексы, жесты или письменные изображения в речи, зерна проса или раковины при счете, предметы-эталоны в практической деятельности и т.п.). Характер их, так же как и характер связи между ними и объектив н ым содержанием, не зависит от природы нашего сенсорного аппарата; поэтому мы говорим, что эта связь является условной. Чувственные образы объектов-заместителей в этом плане являются лишь вторичной формой, и их связь с отражаемым объективным содержанием носит опосредованный и в силу этого также условный характер. Связь между объективным содержанием и знаковой формой называется связью значения или просто значением формы.
Нужно заметить, что не всякая взаимосвязь такого типа, как изображенная, является специфически мысленной взаимосвязью, а только та, которая имеет специфически мысленное содержание и в которой соответственно знаки формы имеют специфически мысленное значение (см.[ Щедровицкий 1957 a; Рамишвили 1954; Швачкин 1954 a]). Поэтому без дополнительных определений указанная взаимосвязь не может еще рассматриваться как изображение мысленного знания.
Задача данного раздела состоит в том, чтобы указать,
какое объективное содержание специфично для мысли и
как связаны знаки формы мысленного знания с этим особым содержанием.
2. Специфический характер всех трех составных частей взаимосвязи мысленного знания — объективного содержания, формы и значения — определяется особенностями той мыслительной деятельности, посредством которой это знание сначала вырабатывается, а затем используется. Поэтому исследование деятельности мышления составляет основную и определяющую часть всего исследования мышления, в том числе и исследования мышления в аспекте знания.
Мышление как особая познавательная деятельность возникает внутри процессов труда: первоначально оно является стороной суммарной трудовой деятельности, затем постепенно переходит в ее составляющую часть и в конце концов превращается в особый специализированный вид трудовой деятельности — в умственный труд, относительно обособленный и независимый от других видов труда. По мере развития и обособления деятельности мышления меняются как составляющие ее операции, так и предметы оперирования [ Щедровицкий, Алексеев 1957 b ]. Вместе с этим меняется тип объективного содержания, выделяемого в действительности, и соответственно тип знаковой формы, в которой мы это содержание фиксируем, отражаем.
Эти характеристики типов объективного содержания мысленного знания, определяемые относительно мыслительной деятельности [1], мы называем категориальными характеристиками знания, или категориями.
Характеристики типов знаковой формы, определяемые относительно мыслительной деятельности, мы называем логической характеристикой формы, или логической формой.
Вместе эти две группы характеристик будут составлять логическую характеристику знания.
В логическую характеристику мысленного знания входит его строение.
Чтобы определить строение какого-либо знания, мы должны указать
- число входящих в его форму знаков и
- характер связи их с объективным содержанием и между собой.
Первая и последняя характеристики, т.е. число знаков в форме и их связи между собой, определяют строение самой формы.
Строение знания, т.е. строение его формы и характер связей между ней и объективным содержанием, меняется,
во-первых, в зависимости от категориальной характеристики содержания, выделяемого в исследуемом объекте;
во-вторых, в зависимости от числа выделенных сторон одной и той же категориальной характеристики, т.е. если можно так сказать, от «экстенсивности» знания [2].
Так как категориальная характеристика и «экстенсивность» выделяемого содержания, в свою очередь, зависят от характера деятельности мышления, то в конечном счете как строение формы, так и строение знания в целом определяются деятельностью мышления.
В данном разделе мы отвлекаемся от этих моментов и рассматриваем лишь общую и абстрактную характеристику специфически мысленной связи между формой и объективным содержанием.
Для этого мы берем знание, обладающее простейшей категориальной характеристикой, на основе которого строятся все другие мысленные знания, так называемые атрибутивные,
а среди атрибутивных знаний — простейшее по форме, однознаковое, называемое номинативным.
На примере этого знания удобнее рассмотреть характер связей между объективным содержанием и формой как таковой, так как его форма не имеет строения и, следовательно, строение не нужно принимать во внимание при исследовании связей, внешних для формы.
3. Атрибутивное знание есть знание, полученное посредством одной или нескольких операций «практически-предметного сравнения». Эта операция принадлежит к тому этажу мышления, где последнее еще не отделилось от практической деятельности с реальными предметами. Она дает нам возможность открывать в предметах такие стороны-свойства, которые недоступны одному чувственному созерцанию.
Чтобы разобрать механизм этой операции, представим себе, что какой-то предмет Х впервые попадает в сферу коллективного производства. Чтобы обнаружить какое-либо из его непосредственно чувственно невоспринимаемых свойств, надо поставить его в отношение реального взаимодействия с каким-либо другим предметом (обозначим его буквой I и будем называть предметом - индикатором). Например, чтобы выяснить, горит этот предмет или нет, мы должны привести его во взаимодействие с огнем. Этого практически установленного отношения взаимодействия достаточно для обнаружения свойства предмета Х, но, чтобы сообщить об обнаруженном свойстве и соответственно об обнаруженном возможном способе использованияпредмета Х другим членам коллектива, человек, оперировавший с предметом Х, должен еще сопоставить его с каким-либо другим предметом А, обладающим тем же свойством и используемым членами данного коллектива только со стороны этого свойства, т.е. только в этом отношении (мы будем называть такой предмет эталоном); человек должен отождествить предмет X, взятый в отношении к предмету I, с этим предметом-эталоном A и благодаря этому выразить обнаруженное свойство предмета Х в предмете А. В нашем примере это означает, что предмет Х необходимо сопоставить и отождествить с предметом, известным всем членам коллектива своей способностью гореть, с предметом, который всегда служил материалом для разжигания огня.
Проделанное таким путем отождествление позволяет обозначить вновь вошедший в сферу коллективного производства предмет Х тем же знаком (А) [3], что и давно известный предмет А со строго закрепленным способом использования, и позволяет образовать взаимосвязь знания Х—(А), которую мы будем называть номинативным знанием.
Номинативное знаниесоздается в результате одной операции практически-предметного сравнения и является, как мы уже говорили, простейшим видом знания атрибутивного типа.
Нетрудно заметить, что разобранная операция практически-предметного сравнения складывается из двух существенно различных действий:
во-первых, сопоставления (в реальном взаимодействии и идеально — в представлении) трех предметов — X, A иI,
во-вторых, отнесения знака (A) к одному из этих предметов, именно к предмету X.
При этом отождествлениепредметов X и A (взятых в одном определенном отношении) в действии сопоставления является основанием для установления взаимосвязи между предметом Х и знаком (А) в действии отнесения. Однако в полученной взаимосвязи знания Х—(А) порождающие ее отношения сопоставления полностью «сняты», элиминированы, и обнаружить их в ней непосредственно невозможно [ Щедровицкий, Алексеев 1957 b ].
Характер действийсопоставления и отнесения, составляющих операцию практически-предметного сравнения, полностью определяет строение полученного номинативного знания, характер связи между его объективным содержанием и формой.
Поскольку все сопоставляемые предметы (А, Х, а далее Y, Z и др.) тождественны лишь в одном свойстве, в одном отношении, постольку общий для них знак, например (А), может обозначать и прежде всего обозначает только одно это общее свойство каждого предмета.
Мы будем называть знак, взятый в связи с этим объективным содержанием, абстракцией, или, иначе, будем говорить, что в этой связи, в этом значении знак несет на себе функцию абстракции.
Поскольку после проделанного сопоставления знак (А) относится не к отношению сопоставляемых предметов, а к каждому из них отдельно, постольку он обозначает предмет как целое со всем множеством его еще не выявленных свойств.
Мы будем называть знак, взятый в связи с этим объективным содержанием, меткой, или, иначе, будем говорить, что в этой связи, в этом значении знак несет на себе функцию метки.
Поскольку знак (А) может быть отнесен ко многим предметам, постольку он обозначает их класс. Знак, взятый в связи с этим объективным содержанием, мы будем называть обобщением, или, иначе, будем говорить, что в этой связи, в этом значении знак несет на себе функцию обобщения.
Эти три связи значения (абстракция, метка, обобщение - ред.) и соответственно три функции знака формы в специфически мысленном номинативном знании неразрывно связаны друг с другом.
Только благодаря тому, что в первом действии мы сопоставляем два и притом различных предмета, мы можем выделить одну сторону каждого из них (именно общую обоим) в противоположность всем другим сторонам. Если бы мы не сопоставляли два предмета или если бы эти предметы — допустим такой случай — были тождественны именно как целое, во всем множестве своих свойств, то никакого выделения одной тождественной стороны в противоположность всем другим различным сторонам не было бы, а вместе с этим не было бы акта абстрагирования и атрибутивный знак не получил бы своей функции абстракции.Иначе говоря, само выделение одной стороны предметов в знаке, само значение абстракции как особое значение становится возможным только благодаря тому, что происходит обобщение.
Но и обратно, обобщение двух различных предметов, т.е. обозначение их одним знаком, возможно только потому, что сопоставляемые предметы могут быть взяты в практически одном и том же отношении, обладают одним и тем же свойством и это свойство может быть выделено в абстракции в противоположность всем остальным свойствам каждого из этих предметов.
Точно так же, чтобы стать полноценным знанием об объективном мире, абстракция и обобщение, фиксированные в знаке после сопоставления, должны быть отнесены к определенным предметам. При этом обнаруженное в отношениях сопоставления свойство выступает уже не как реализованное отношение одного предмета к другому, а как способность самих предметов вступать в эти отношения, способность, заложенная в них как таковых и независимая от тех или иных реально установленных отношений.
Иначе говоря,
чтобы свойство стало свойством именно предмета, оно должно быть отнесено к этому предмету. Но и наоборот,
чтобы отнести какой-либо обобщенный знак к предмету как к целому, надо найти и выделить в нем отдельное свойство, фиксированное в этом знаке.
Поэтому нам представляется правильным, когда Н.Х.Швачкин, возражая В.В.Виноградову, утверждает, что «наличие в слове обобщенного значения... не снимает его предметной отнесенности» [ Швачкин 1954 a: 110]. Но вместе с тем мы не можем согласиться с самим Н.Х.Швачкиным, когда он утверждает, что «в своей конкретно-отнесенной форме значение слова возникает раньше понятия и является предпосылкой его становления. По мере же абстрагирования и обобщения существенных признаков предметов слова ребенка приобретают не только единичное, но и обобщенное значение» (там же). Из анализа действий сопоставления и отнесения, составляющих специфически мысленную операцию практически-предметного сравнения, необходимо следует, что не может быть обозначения предмета, допускающего перенос на другие предметы (а в опытах Н.Х.Швачкина дети сразу же переносили название одного предмета на другие по цвету (там же, с. 87), которое не было бы в то же время обозначением отдельного свойства этого предмета. Точно так же не может быть обозначения отдельного свойства как свойства одного предмета, а только как свойства, общего по меньшей мере для двух предметов.
Итак, связь значения между объективным содержанием и формой в специфически мысленном номинативном знании носит сложный характер. Она складывается по крайней мере из трех компонент —
связей абстракции,
метки,
обобщения,
— а атрибутивный знак, образующий форму этого знания, имеет соответственно три свойства-функции.
Из этих компонент две — абстракция и обобщение — являются специфически мыслительными, т.е. присущими только мышлению и отличающими его от других видов отражения, а третья связь, или функция, называемая меткой, хотя и является необходимой составной частью взаимосвязи номинативного знания, без которой сама эта взаимосвязь не может существовать, тем не менее не является специфически мыслительной и может существовать самостоятельно, отдельно от функций абстракции и обобщения в более простых чувственных формах отражения, как «собственное имя» предметов (как таковое оно не может быть перенесено с одного предмета на другой). Только несущий на себе все три функции отдельно взятый атрибутивный знак языка выражает понятие о предмете; наоборот, отдельный знак, не являющийся абстракцией и обобщением, понятия и вообще мысли не выражает. (чтобы быть знанием,быть меткой недостаточно необходимо еще быть абстракцией и обобщением - ред.)
