Лекции.Орг


Поиск:




Основные темы и проблемы экзистенциалистской философии. 15 страница




 

"Экзистенциальный поворот" и критика научно-технической цивилизации.

Габриель Марсель, выдающийся французский философ и литератор, родился 7 декабря 1889 г. в Париже. В 1906-1910 гг. он учился в лицее Карно в Сорбонне, где испытал влияние гегелевского и шеллинговского идеализма, неокантианства, а с 1908 г. - философии Бергсона, лекции которого он слушал в College de France. Бергсонианство привлекло внимание молодого Марселя к проблемам интуиции. Но в отличие от Бергсона, разъединившего интеллект и инстинкт, интеллект и интуицию, Марсель возвратился к идеям интеллектуальной интуиции, что снова обратило его взоры к позднему Шеллингу. Испытав воздействие английских неогегельянцев Ф. Бредли и Б. Бозанкета, а также американских персоналистов Дж. Ройса и У. Хокинса, Марсель начал развивать экзистенциально-персоналистскую философию, в которой центральную роль играла "метафизика участия и верности"; в ней все более отчетливо проступали религиозные черты. Еще в студенческие годы Марсель сотрудничал с группой А. Жида и журналом "Nouvel Revue Francaise", оказавшими большое влияние на формирование французской литературы XX в. После окончания Сорбонны Марсель некоторое время был доцентом философии в лицеях. Он активно сотрудничал с различными литературными и философскими журналами. Мыслитель с литературным даром, Марсель писал философские драмы, эссе, придавал философским сочинениям форму дневников, искренних исповедей. В 1927 г. был опубликован написанный в 1914-1923 гг. "Метафизический дневник" - работа, которая в немалой степени способствовала развитию экзистенциалистской и персоналистской мысли во Франции. (Правда, Марсель не соглашался называть свою философию "христианским экзистенциализмом", ибо опасался, что его сочтут последователем Сартра, к которому он относился критически.)

 

В 1929 г. Марсель, который и раньше склонялся к христианству, принял католическую веру. Однако в своих сочинениях он так или иначе дистанцировался от официальных доктрин католичества, от неотомистской философии. Основные философские произведения Г. Марселя: "Бытие и обладание" (Etre et avoir), 1935; "Конкретные позиции и подходы к онтологической тайне", 1933; "Homo viator. Пролегомены к метафизике надежды", 1944; "Таинство бытия", 2 тома, 1951 (работа написана на основе лекций, прочитанных в Англии); "Люди против человеческого", 1951; "Человек, ставший проблемой", 1955;

 

"Современность и бессмертие", 1959; "Философские фрагменты. 1909-1914", 1962. Благодаря литературным и философским сочинениям, которые были удостоены самых высоких премий во Франции и за рубежом, Марсель после второй мировой войны стал одним из властителей дум, мыслителем и литератором с мировым именем. Он читал лекции и выступал с докладами во многих университетах. Прочитанный им в 1961 г. в Гарвардском университете курс лекций был опубликован (в США и затем во Франции) под примечательным заголовком "Экзистенциальные основы человеческого достоинства". Умер Г. Марсель в 1973 г.

 

Главным методом философствования Г. Марселя было описание опыта переживаний личности. Некоторые исследователи считают, что Марсель примыкал также к традициям христианской метафизики, к традициям онтологии. Действительно, вопрос о бытии - об "утрате" бытия, об отчуждении от него - Габриель Марсель поместил в центр философствования, что объективно сближает его с экзистенциалистско-персоналистской мыслью. Но нельзя не заметить, что в противовес рационалистическим "прояснениям бытия" (например, у Ясперса), Марсель подчеркивает: вопрос о бытии - не философская проблема, а тайна, мистерия, которая всегда останется тайной. Единственное, что доступно человеку, - причастность, приобщение (participation) к бытию, благодаря которому постепенно наполняется смыслом человеческая экзистенция. "Причастность к бытию не является чем-то внечеловеческим, абстрактным. Напротив, причастность к бытию - полностью в смысле христианского социального учения - реализуется как причастность к жизни Другого. Причастность к бытию есть причастность к Ты (Toi). Бытие, поставленное в распоряжение другого (disponibilite), делает изолированного индивидуума существом, живущим социальной жизнью, и таким образом снимает отчуждение. Социальная верность базируется на любви, и она есть прообраз отношения человека к божественному Ты".

 

"Вопрос о бытии в творчестве Марселя, - отмечает Г. Тавризян, - не лежит в области философии (это не онтология в традиционном смысле), как не лежит и в области теологии. Бытие в контексте марселевского творчества - это основание таких ценностей как верность, любовь, братство человеческое, основание, в котором отношения смертных как бы заимствуют нечто от вечности. Это надежда, которую обрела экзистенция; прямо говорить о бессмертии души здесь невозможно, экзистенциализм тем самым перестал бы быть самим собой...". Бытие у Марселя - "то, что не может обмануть".

 

Это верно. И однако в философии Марселя основной проблемой, как и в онтологии в целом, становится тема бытия, а центральной антиномией - антитеза "бытия" и "обладания". "Бытие" - главная характеристика присутствия человека в мире, зависящего в конечном счете от Бога и Его промысла, от обеспечиваемого Богом единства тела и духа индивидов. "Обладание" - категория, с помощью которой католический философ пытается зафиксировать черты "неподлинности", обусловленные неумеренными желаниями (они предшествуют стадии обладания), гипертрофированной "волей к власти" и т.д.

 

Итак, Габриель Марсель одним из первых осуществил новый, и именно "экзистенциальный поворот" в философской антропологии католицизма, и притом уже в сочинении 1914 г. "Экзистенция и объективность". О первопричинах, побудивших философа к переосмыслению проблемы человека, связанному с трагическими переживаниями предвоенного и военного времени, сам он впоследствии писал, что никто не подозревал, какой хрупкой и ненадежной была цивилизация; толща веков цивилизации, как казалось, сообщала ей такую прочность, что было бы безрассудно ставить ее под сомнение. Но пришлось во весь голос заговорить о кризисе цивилизации.

 

Крупнейшим религиозным мыслителям нашего столетия, и среди них Габриелю Марселю, принадлежит несомненная заслуга: они были яркими критиками той формы, которую человеческая цивилизация приняла в XX в. Они с тревогой загодя указывали человечеству на возможные опасные последствия бездумного научно-технического роста, которые, к сожалению, оказались реальностью. В наше время тезисы критической "философии кризиса" стали столь известными и столь распространенными, что о "первоисточниках" ее перестали вспоминать. Между тем у истоков - вместе со светскими философскими учениями - стоит и концепция Марселя. В первые десятилетия XX в. экзистенциально-антропологический подход Марселя был большим новшеством и для религиозной философии. Обратим внимание и на то, что поворот Марселя к экзистенциальным проблемам произошел раньше, нежели возник и оформился собственно экзистенциализм как направление в западной философской мысли.

 

"Мир объективности" - представленный прежде всего наукой и "ускоряющимся, гиперболическим развитием техники", пагубной "механизацией мысли" ("Метафизический дневник"), а также хозяйством, политикой и их институтами - согласно Марселю, оказался сосредоточием хищнических, господских устремлений и действий человека, утрачивающего свою сущность перед лицом бюрократических инстанций и всей "искусственной среды" социального бытия. Главная причина такой ситуации, по Марселю: люди роковым образом превращают _ общество в некое лицо, в какого-то помимо них самих действующего субъекта. Но на деле "... на какие бы технические усовершенствования ни оказалось способным общество, оно всегда будет лишь квазиличностью, псевдосубъектом". Потому-то и требуется, настаивал Марсель, и в центр жизнедеятельности общества, и в центр философии поставить именно человека, единственно способного быть действительным субъектом действия и познания.

 

"Конкретная философия" - так назвал свою философскую доктрину Г. Марсель - полностью сосредоточена вокруг проблематики "экзистенциального мира" человека. Прославление человека и осмысление его бытия рассматриваются как задача, разрешить которую под силу только религиозной экзистенциальной философии. Мир "разбит" ("Разбитый мир" - название одного из драматических произведений Марселя); в нем превалирует не бытие, а обладание. Ранее упомянутое "Бытие и обладание" - выдающееся философское сочинение Г. Марселя. Из "сферы обладания", - где мы охвачены "потоком опасностей, тревог и разных техник", - человек должен прорваться к "самому бытию".

 

Одна из центральных идей Марселя - необходимость "тотальной евангелизации души" перед лицом современного социального и нравственного кризиса. Нельзя, утверждает он, представить себе спасения человека и человечества от обрушившихся на них в XX в. бед, страхов, угроз, потрясений, если не признать "сверхземной (сверхъестественный) порядок". Есть все основания отнести концепцию Марселя к религиозной философии. Но в его сочинениях в религиозную форму заключено нетрадиционное философское содержание. В сочинениях Марселя преимущественное внимание уделено человеку, а традиционные сюжеты - Бог, Его бытие и т.д. - явно отодвинуты на задний план. Далее, ответим на вопрос: что Марсель считает главным в человеке? Традиционная ориентация полагает наиважнейшим делом и уделом человека богопослушание. Марсель и другие современные религиозные мыслители на первый план выдвигают поиски человеком своего Я, своей неповторимой духовности. В этой духовности чувствам, эмоциям, интуиции человека придано не меньшее значение, чем разуму. "Исправляя", расшифровывая Декарта, Марсель формулирует тезис: "Я чувствую, следовательно, я существую". Ничто не утешает человека; ему не гарантируется ничего, кроме постоянного поиска пути к духовному совершенству. Homo viator (человек-пилигрим, вечный путешественник) - вот, согласно Марселю, наилучший образ человеческой сущности. В отличие от традиционалистов, которые более склонны говорить о "попечении" Бога над судьбами человеческими, Марсель - в унисон с экзистенциалистами - подчеркивает и драматизирует моменты жизни человека в современном мире, такие как страх, отчаяние, покинутость, отчужденность. Отсюда понятно, почему хранители "чистоты" религиозных традиций рьяно выступили против ранней концепции Марселя.

 

 

Проблема добра и зла, общечеловеческих ценностей в католической мысли и философия Г. Марселя.

История религиозной мысли накопила множество ответов на трудный для нее вопрос: если мир сотворен и управляем мудрым и благим Богом, то как это согласуется с бедствиями и злом? Или: как оправдать Бога, если существует зло? Со времени Лейбница часть теологии, посвященная таким вопросам и ответам на них, называлась "теодицеей" (от греч. слов "Бог" и "справедливость, право"). Как обстоит дело с современными теодицеями? Повысившаяся в XX в. мера зла, человеческих страданий осложнила положение религиозных мыслителей, взявших на себя задачу создания новой теодицеи. Как понимают религиозные философы задачи философии в постановке и решении этических проблем, в частности такой важной и "вечной" как добро и зло? Какие изменения вносятся ими в традиционное понимание добра и зла?

 

В религиозной этике XX столетия имеется масса оттенков: католическая этика отличается от протестантской; существуют ортодоксаль-ные решения и, напротив, подходы, критически относящиеся к христианской (католической, протестантской, православной) этической ортодоксии. Но при всех различиях подходов религиозных философов к проблеме добра и зла, к пониманию этических проблем философии и ее нравственных задач в этих подходах есть общие черты.

 

Традиционалисты-католики (вслед за Фомой Аквинским) продолжают повторять "классические" аргументы. Да, говорят они, в мире много зла - потому что много греха. На вопрос, почему же Бог допускает умножение зла, дается ответ: зло проистекает из того, как человек и человечество пользуются дарованной им свободой. Человечество в наши дни, рассуждал неотомист К. Тремонтан, как и всегда, творит свое несчастье, результат человеческой свободы. Но кто, даже принимая в расчет все издержки, откажется от свободы? Кто не возблагодарит за нее Бога? Итак, не Бог, а человек ответствен за зло, особенно за большое зло. Но, признавая это, все же надлежит - чтобы не отпала необходимость в Боге - верить, что Бог "нужен", чтобы наказывать человека за зло и грехи, возникшие как результат злоупотребления свободой. Если снова спросят: а почему Бог позволяет человеку и человечеству так злоупотреблять свободой? - надлежит ответить: даже самые большие испытания - когда человек должен испить чашу самим себе причиненного страдания - посланы Богом во имя человека, чтобы в конце концов повернуть его к добру.

 

Значит ли это, что с точки зрения религиозной философии стерты границы добра и зла, что с человека снимается ответственность за зло и страдания? Нет, не значит. В последние десятилетия в религиозной философии значительно усилились голоса, призывающие к утверждению добрых начал человеческой сущности, выражающие тревогу за сохранение мира и выживание всего человечества. Тема добра и зла тем самым перерастает в Проблематику общечеловеческих ценностей.

 

Приверженность "абсолютным", общечеловеческим ценностям добра и гуманизма - сильная сторона христианства. Собственно, исторически случилось так, что именно христианством уже на заре нашего тысячелетия была поставлена никогда не утрачивавшая своего смысла задача - формулировать и защищать общечеловеческие ценности. И не случайно сегодня все чаще вспоминают о библейских заповедях и исконной христианской мудрости - причем вспоминают не только верующие христиане, но и все те люди, которые признают за христианством непреходящее духовно-нравственное и историко-культурное значение. (Разумеется, в историй христианства его деятели и его институты далеко не всегда подавали примеры следования общечеловеческим ценностям, поэтому на протяжении всего тысячелетия не прекращалась и не прекращается сегодня антиклерикальная критика.) Наиболее глубокие и искренние религиозные мыслители, тонко чувствуя подспудные изменения истории, вместе с тем умели выбрать исторические ситуации, когда обновление и защита общечеловеческих ценностей становились особенно необходимыми. Это можно проиллюстрировать на примере философии Габриэля Марселя.

 

В 1968 г. он опубликовал книгу "К трагической мудрости и за ее пределы", главной темой которой стала защита общечеловеческих норм я принципов. Следует призвать, говорит Марсель, к ясному осознанию безусловных ценностей, созданных в великие периоды цивилизации, их инвариантного характера. Понятие "мудрость" всегда играло немалую роль в философии Г. Марселя. Но если в 1954 г. в книге "Упадок мудрости" он, скорее, констатировал распад "духовного наследия", бесформенность перспектив, ожидающих человечество, то в своих последних работах, написанных в конце 60-х и начале 70-х годов, философ страстно, Горячо призвал к "защите трагической мудрости". Из сказанного ранее о философии Марселя следует, что его христианский экзистенциализм погружает читателя в глубины действительно трагических коллизий нашего времени - и сталкивает с весьма важной проблемой обретения человеком и человечеством той новой мудрости, которая должна впитать в себя все ценное и гуманное из мудрости прошлых веков.

 

Но не пришло ли время, спрашивает Марсель, вообще отказаться от как будто бы устаревших понятий "мудрость" и "мудрец"? Не следует ли "рассредоточить" мудрость индивидов и вверить ее некоему коллективному, общественному разуму? "Действительно, туманная идея подобного переворота, - пишет Марсель, - давно уже витает в умах догматиков социалистической мысли, и началось это, наверное, еще с утопистов первой половины XIX в. По-моему, однако, надо без колебаний ответить им, что идея подобного переворота покоится на иллюзии, граничащей с бредом". Это - иллюзия, ибо место отдельного человека как субъекта познания и действия в принципе не может занять, по мнению Марселя, никакой коллективный субъект: ведь реально мыслит и действует только индивид. Вред же такой иллюзии очевиден, ибо идея подчинения мифическому коллективному разуму дезинформирует индивида, лишает его активности и ответственности. А между тем накапливаются "жгучие вопросы", требующие от человека и человечества мудрого подхода. Таков, например, вопрос о технике, который Марсель - в связи с ядерной угрозой - считает проблемой всех проблем.

 

Споры вокруг сущности и судеб науки и техники (Тейяр де Шарден, Габриель Марсель).

Г. Марсель обсуждает самые различные проекты возрождения мудрости индивида перед лицом вырвавшегося из-под контроля научно-технического прогресса.

 

С одной стороны, обсуждается - и отвергается как нереальная и опасная - пессимистическая позиция отказа, остранения и бегства от технического мира. С другой стороны, Марсель анализирует идею "планетарного оптимизма", обоснованную другим видным представителем философии католицизма, отцом Тейяром де Шарденом (1881 - 1955). Прежде чем обратиться к этому спору, кратко охарактеризуем его учение.

 

Тейяр де Шарден - ученый-палеонтолог, создатель нового и нетрадиционного для религиозной мысли варианта эволюционной натурфилософии. Церковными властями он был лишен права преподавания и публикации своих сочинений. Он вынужден был уехать из Франции и 20 лет прожил в Китае. Его учение встретило резкий отпор не только со стороны официальных хранителей томистских устоев. Даже Г. Марсель и Ж. Маритен резко критиковали тейярдизм. Маритен квалифицировал его как опасную ересь. Причина была в том, что масштабная натурфилософская концепция отца Тейяра во многом обновляла томистское учение, в частности, предлагая новые подходы к решению важных проблем, таких как универсум, космос, жизнь, единство природы и человека, науки и техники, научно-технический прогресс.

 

Основные историко-философские истоки тейярдизма - гностицизм, философия Платона и Аристотеля, неотомизм, диалектика Гегеля, учение Бергсона о длительности и творческой эволюции. Основные работы Тейяра де Шардена - "Феномен человека", "Божественная среда. Очерки о внутренней жизни", "Направления будущего" и др. Главные понятия и идеи философии Тейяра следующие:

 

 

1 Понятие "материя", которое трактуется нетрадиционно - не как нечто низшее, презренное, но как сопричастное божественному, а потому заслуживающее "оправдания" как "святая материя".

2 Тейяр пользуется также понятием "энергия", которое толкуется специфически. Энергия - свойство материи, а одновременно и стимул движения, развития универсума. Согласно Тейяру, энергия может быть подразделена на тангенциальную (которая связывает данный элемент с другим элементом того же порядка) и радиальную (которая, обусловливает более сложные связи неоднородных элементов). Тангенциальная энергия подчиняется закону энтропии (убывания), тогда как радиальная энергия - закону возрастания в ходе эволюции. Двойственное толкование энергии - как свойства материи и как внутреннего стимула эволюции - позволяет Тейяру заявить, что энергия по сути служит "психическим источником" и тем самым объясняет всеединство мира - единство природного и божественного начал, единство космоса и человека.

3 В трактовке эволюции Тейяр использует конкретные естественнонаучные знания для утверждения религиозного, более того, религиозно-мистического принципа. Если научные концепции эволюции часто исходят из "природы самой по себе", то тейярдизм "дополняет" их христологией. "... Тейяр делает вывод, что мистическое начало в конечном итоге призвано восторжествовать над рациональной цепью выкладок о внешней, событийной цепи космической эволюции. "История царства божьего, - пишет он, - тождественна объединению. Целостность божественной среды создается путем объединения всех избранных духов в Иисусе Христе"". К этой цели, согласно католическому философу, и движется универсум. Христос предстает в качестве финальной цели космогенеза и именуется им "точка Омега". Более того, Тейяр провозглашает, что Христос и есть то "начальное космическое "всеединство", сообщающее постоянно "духовный импульс" многообразным феноменам развивающейся Вселенной".

4 Тейяр различил три стадии эволюции. Первые две - это "преджизнь" (литосфера) и "жизнь" (биосфера). Третью стадию эволюции природы (в направлении человека и его разума) Тейяр обозначал термином "ноосфера", подразумевая сложную совокупность влияний, оказываемых на биосферу человеком, его деятельностью (и результатами этой деятельности - техникой, наукой), человеческим разумом. Главные отличия трактовки ноосферы - в том, что Тейяр, во-первых, утверждает понятие и принцип человеческой планетарности. Во-вторых, он исследует влияние ускоренного движения человечества к "сверхчеловеческому, космическому состоянию". В-третьих, Тейяр защищает принцип планетарного оптимизма. Это значит, что - даже при учете негативных последствий вмешательства человека в развитие природы, а также "враждебных сил" космоса, минимизирующих разумные силы и намерения человека, - упор делается на оправдание науки, технического прогресса, единства и интеграции человечества.

 

Против подобной трактовки и возражал Г. Марсель, к философии которого мы снова возвращаемся.

 

"Прогресс, в котором отец Тейяр не сомневается, - писал Марсель, - может осуществляться двумя путями. Один - мобилизация путем внешнего принуждения, искусственное давление, оказываемое более сильной группировкой людей на более слабых, - вдобавок к естественному гнету природных обстоятельств. Другой способ состоит в том, чтобы пробудить среди людей подспудную силу взаимной связи, единодушие, порождающее начало которого может заключаться по существу только в том всеобщем тяготении, чей источник - одна и та же личность". Тейяр де Шарден, не впадая в технократический оптимизм, тем не менее возлагал надежды на внутреннюю "мудрость" непреодолимого научно-технического прогресса - настаивая, однако, на том, что "гигантское развитие", ход которого никто не в силах остановить, достигает своей цели лишь через христианизацию. Габриель Марсель, при всех оговорках в адрес высокочтимого Тейяра, не согласен с его позицией.

 

Надежды на "собственную мудрость" чисто научного и технического прогресса Марсель считает беспочвенными. И хотя он не собирается впадать в "упрямую подозрительность по отношению к науке и технике", но и не соглашается с тем, что наука и техника сами по себе могут наделить нашу жизнь мудростью и смыслом. Марсель подвергает критике подход, широко распространившийся в XX в., принявший самые различные формы и претендовавший на быстрое решение всех социальных проблем, - его Марсель называет "практическим антропоцентризмом". Несмотря на мудреное философское название, речь идет о тех умонастроениях и духовно-мировоззренческих принципах, которые нам хорошо известны, ибо в нашей стране они особенно глубоко укоренились и воплотились в желании "менять течение рек", "сдвигать высокие горы", "не ждать милостей от природы..." Марсель - в присущей ему мягкой дискуссионной манере, но тем не менее вполне твердо и ясно - отвергает "наивную дерзость", "самонадеянность" подобной позиции. И не случайно он иллюстрирует суть практического антропоцентризма следующими словами Максима Горького: "Для меня нет другой идеи, кроме идеи человека: человек, и только человек, на мой взгляд, - творец всех вещей. Это он творит чудеса, а в будущем он овладеет силами природы"".

 

Но если ложен, лишен истинной мудрости новейший антропоцентризм, то в чем она, истинная мудрость, состоит? "Без колебаний скажу, - отвечает Марсель, - что с отречения от Эго, Я, и начинается мудрость, как она должна определяться сегодня. Речь идет о смирении, основанном на разуме и как бы дополняющем собой то озарение, которым сопровождается всякий акт подлинного понимания". Таким образом, философ видит начало и исток мудрости прежде всего в преодолении "опасности самоутверждения, сосредоточенности на Я", а также и в поиске приобщения к Бытию, к "умопостигаемому свету", значит, к Богу. Оборотная сторона освобождения человека от гордыни, от самонадеянности - единение с природой, универсумом. И как раз в споре с Горьким выражая свое кредо, Марсель с сочувствием цитирует "Золотые стихи" французского поэта XIX в. Жерара де Нерваля:

 

 

Ты думал, человек, что мыслишь только ты,

Свободомыслящий, в кипящем жизнью мире?

Над силой собственной ты властен в общем пире,

Но в помыслах твоих вселенной нет, увы.

Вглядися в зверя: жив дух деятельный в нем;

В любом цветке - душа, открытая Природе;

Металл в себе любви влечение находит.

Все дышит. И твоим все правит естеством.

Знай: на тебя глядит незрячая стена.

Материя сама глагол в себе хранит...

Нечестью твоему не служит пусть она.

В смиренном существе нередко Бог сокрыт,

И, словно вещее под век покровом око,

Жив в камне чистый дух под коростою жестокой.

 

В поэзии и литературе Марсель находит поистине чудодейственное царство духа, где накапливается лишь требующая перевода на философский язык трепетная человеческая мудрость. (Потому толкование поэзии, например "орфизма" Рильке, выдающегося немецкого поэта XX в., занимает заметное место в творчестве философа, писателя, драматурга Марселя.) Освободившись от эгоцентризма, человек способен на истинно духовную коммуникацию с другими людьми. Тогда он открыт и нетленным общечеловеческим ценностям. "В этой перспективе - пишет Марсель, - может проясниться, что истинная мудрость нашего века, века абсолютной необеспеченности, заключается в том, чтобы с необходимым благоразумием, но и не без трепетного восторга искателей пуститься по тропам, ведущим, не скажу за пределы времени, но за пределы нашего времени - туда, где технократы и статистики, с одной стороны, инквизиторы и палачи - с другой, не только теряют почву под ногами, но исчезают, как туман на заре прекрасного дня". Прорыв в какой-то новый, пока неведомый мир человеческого бытия невозможен без собственных усилий индивидов. Здесь - призвание каждого человека, причем, готов признать Марсель, даже независимо от его отношения к вере. А поскольку каждый из нас призван прояснить очертания нового мира, вглядеться в него и открыть его многомерность, то и самому простому, неподготовленному человеку предопределены философские дерзания. "Дерзание в метафизике" - так называлась статья Марселя, написанная после освобождения Франции от фашизма, и не случайно, что он снова подтвердил ее идеи в поздних работах, в переломный и поворотный для духа период.

 

 

Пуллахская школа.

Выдающиеся мыслители католицизма, о которых ранее шла речь, немало сделали для обновления христианской мысли. И тем не менее в 60 - 70-х годах споры о модернизации доктрин католической церкви разгорелись с новой силой. В нем приняли активное участие и религиозные философы.

 

Сигнал к обновлению был дан католикам из самого центра - от римского папы Иоанна XXIII, энциклики которого "Mater et magistra" (1961), "Pacem in terris" (1963) ориентировали на преодоление вновь наметившегося отчуждения между католической церковью, ее учением и светской жизнедеятельностью и культурой. Была обоснована позиция, согласно которой католическая церковь должна больше "открывать себя миру", отзываться на боли и заботы обычных людей. На некоторое время католический престол стал снова поощрять усилия реформаторов, в том числе и в философии. (Мы показали это на примере Ж. Маритена.)

 

Как менялась христианская философия в 50-70-х годах, видно также на примере двух видных философов католичества послевоенного периода - теолога иезуитов К. Раннера (род. в 1904 г.) и швейцарского мыслителя Г. Кюнга (род. в 1928г.).

 

К. Раннер примыкал к так называемой пуллахской школе и, подобно другим ее представителям (это Г. Зиверт, Э. Корет, М. Мюллер, И. де Фриз и др.), еще в 50-х годах пытался обновить теологические и философские традиции христианства. Раннер сконцентрировал свои усилия вокруг реформирования томистского варианта философствования. Он подчеркивал, что учение Фомы Аквинского оказалось созвучным нашей эпохе с ее потребностью в комплексном, системном философском подходе. Преимущество томизма в его классическом варианте Раннер усматривал в постоянном и плодотворном интересе к проблеме целостности бытия. Провозглашенная Фомой Аквинским и Августином идея универсального миро- и Богопознания, по Раннеру, актуальна и сегодня. Вопрос о бытии в целом Раннер и другие пуллахцы считали главным для человека, способного восходить к мировоззренческим размышлениям.





Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-09-20; Мы поможем в написании ваших работ!; просмотров: 960 | Нарушение авторских прав


Поиск на сайте:

Лучшие изречения:

Неосмысленная жизнь не стоит того, чтобы жить. © Сократ
==> читать все изречения...

790 - | 698 -


© 2015-2024 lektsii.org - Контакты - Последнее добавление

Ген: 0.007 с.