Сочетание слова и изображения в фотожурналистике

 

Родовая сущность технических визуальных форм творчества – фотографии, кино и телевидения – принципиально отличается от родовой сущности изобразительного искусства и литературы. В первых – родовым признаком является использование кадра как рамки или одной сцены. На этой основе развивается и новая техника образного творчества, его психология, культура художественного мышления. В изобразительном искусстве родовым признаком является использование кадра, то есть рамки картинной плоскости. Живописная картина является как бы окном в другой мир, увиденный и запечатленный художником. От того, как он хочет показать этот мир, зависит глубина и композиция этого кадра. Преимущество фотокадра или документальных кино- и видеокадра перед художественным изображением и литературным текстом состоит в том, что они способны одновременно не только изображать действительность, определенным образом (и в прямом и в переносном смысле) содействовать ее восприятию, но также документировать и сохранять эту действительность во всем ее драматизме и поэтичности, воплощать и запечатлять это восприятие.

Родовым признаком литературы и журналистики является слово. Соединяясь на одном пространстве или вокруг него эти два признака приобретают новое качество, своеобразное «кадро-слово», чем дают новый публицистический и художественный эффект.

«Написанное слово, говорил кинорежиссер Ингмар Бергман, – читается и усваивается при помощи сознательного волевого акта в союзе с мышлением. Постепенно оно оказывает воздействие на воображение и эмоции. В кино – другой процесс. Когда мы смотрим фильм, то сознательно направляем себя на восприятие иллюзии. Воля и интеллект отходят в сторону, на первое место выдвигается воображение. Цепь кадров, создающих образ, влияет непосредственно на наши эмоции» [6].

Сравните также высказывание Э. де Боно о том, что в процессе творческого поиска необходимо «...мыслить на основе наглядных образов, не пользуясь словами вообще..., ибо зрительные образы обладают такой подвижностью и пластичностью, какой не обладают слова» [7].

Фотожурналистика является, наряду с кинематографом и телевидением, союзом изображения и слова. Секрет успехов «светописи» – фоторепортажа, кинематографа, телевидения – в соединении возможностей слова с новейшими техническими возможностями изображения. Как отмечал сотрудник фотохроники ТАСС И. Буряк, «журналистика, если учесть бурный процесс превращения периодических изданий в иллюстрированные, в определенном смысле давно уже превратилась в фотожурналистику» [8]. А в наше время, с неисчислимым количеством новых красочных иллюстрированных журналов и газет фотоиллюстрация с поясняющим или развивающим текстом (информацией, заметкой, комментарием и т.д.) завладела печатным пространством и завладевает пространством электронным.

Дизайн любой страницы Всемирной сети «Интернет» не обходится без фотоиллюстраций. Особенно это касается электронных версий газет и журналов. Открываются все новые и новые сайты. В «Интернете» создан журнал «Объектив», задача которого публикация снимков из богатейшего фотоархива редакции. Название не очень оригинальное, так как уже существует несколько одноименных журналов. Но факт сам по себе – показательный. Фотожурналистка, таким образом, завладевает и электронным пространством. По данным агентства «РосБизнесКонсалтинг» со ссылкой на американскую компанию Cyveillance количество WEB-страниц в Интернете ежедневно увеличивается на 7 миллионов. На середину 2000 г. в Сеть выложено свыше 2 миллиардов уникальных страниц, а к началу 2001 года объем ресурсов удвоился [9]. Что можно сказать о 2003 г.? Видимо, этот объем удесятерился.

Фотожурналистика в аспекте соединения слова с изображением распадается на несколько направлений.

Во-первых, фотография служит иллюстрацией для словесного текстового материала. Например, в статье говорится о какой либо политической инициативе и в текст вверстывается фото группы политических деятелей или выступление одного из них на очередном заседании.

Во-вторых, готовится вербальный текст на определенную тему и одновременно снимаются на эту тему фотографии. Такой случай может быть при подготовке очерка, статьи, комментария, корреспонденции, проблемного репортажа.

Bo-третьих, слово и изображение сливаются как бы в один органичный текст. Это происходит, как правило, при подготовке фоторепортажа. Здесь текст может готовить пишущий журналист, но может это делать одновременно с подготовкой фотоматериала и журналист снимающий (Как, например, это делает Василий Песков).

В-четвертых, готовые фотографии, поступившие в редакцию от информационных агентств, других средств МК, фотокоров и фотолюбителей обобщаются и подаются в виде отдельных серий, тематических подборок. Так, «Независимая газета», «Литературная газета», «Известия» и ряд других периодически готовят исторические, культурно-просветительские или художественные полосы на темы определенных событий, памятных дат или в связи с организованными ими конкурсами.

В-пятых, публикация отдельных фотографий или созданных на их основе фотомонтажей и коллажей. Это могут быть фотопортреты, фотоэтюды, фотопейзажи, сатирические и юмористические материалы.

В-шестых, оформительские и рекламные фотографии.

Видимо, это перечисление можно было продолжить, но, думается, основные тенденции применения фотографии в печати, да и в электронных СМИ удалось определить.

Особым случаем является использование текста как вербального знака непосредственно в плоскости кадра. Этот древний изобразительный прием пришел в фотожурналистику из рукописных книг и летописей, старинного лубка, из графических и живописных произведений западного и восточного искусства. Во всех случаях результативность вербально-визуальной коммуникации зависит от творческого подхода к сочетанию слова и изображения.

Философ Х. Ортега-и-Гассет писал, что «слова суть логарифмы вещей, образов, мыслей и чувств, поэтому они лишены самостоятельного существования и могут применяться лишь как знаки действительности». Но многие ученые, писатели, поэты полагают что Слово, словесная речь является непосредственной действительностью мысли. Никарагуанский поэт Рубен Дарио (1867–1916), например, писал: «Я никогда не исповедовал слепого преклонения перед словом ради слова... И все же слово родится вместе с мыслью или сосуществует с ней, ибо мы не можем представить себе одно без другого... Тех, кто неверно употребляет слово, следует признать виновными, ибо они не научились владеть этим острым и чувствительным инструментом» [10]. Задолго до него великий немецкий поэт И.В. Гете высказал устами Мефистофеля язвительную мысль:

Спасительная голословность

Избавит вас от всех невзгод,

Поможет обойти неровность

И в храм бесспорности введет.

Держитесь слов [11].

Нельзя пройти и мимо мнения академика Д.С. Лихачева по этому поводу. «Над всеми смыслами отдельных слов в тексте, над текстом (мы можем понимать здесь под понятием «текст» и вербальный и визуальный текст. – В.Б.) витает еще некий сверхсмысл, который и превращает текст из простой знаковой системы в систему художественную. Сочетания слов, а только они рождают в тексте ассоциации, выявляют в слове необходимые оттенки смысла, создают эмоциональность текста» [12].

Таким образом, слово является выражением мысли. Но мысль, в отличие от изображения, никогда не является чувственным подобием мира, слово же – всегда неадекватно предмету, который оно обозначает. Как пишет философ Г. Гачев в контексте рассуждений о связи кино и литературы, «искусство кино словно для того и изобретено было, чтобы привести в движение, расчеловечивать материю, вещи, справляться с ними, а не бежать от них. Ведь два с лишним века первенствовали духовные искусства: музыка и литература, в которых человек отвращался от материального... и погружался в мир идей и внутренних созерцаний» [13].

К этому суждению философа надо сделать небольшую поправку о том, что за полвека до рождения кинематографа (записи движения) уже существовала фотография (запись светом), которая, наследуя принципы пластических искусств Ренессанса, также сконцентрировала взгляд человека на вещном, материальном. И как уже говорилось ранее, фотография с первых же своих шагов стала искать свое место в массовой коммуникации (через гравюры, литографии, фототипии). Следовательно, к словам философа Г. Гачева можно добавить, что фотография словно для того и изобретена была, чтобы справляться с вещами, а не бежать от них. Даже в движение могла приводить материю фотография (я имею в виду фотограммы). С помощью фотографии человек как никогда раньше сблизился с материальным, проник в ближние и дальние миры, разложил движение на части. И, тем не менее, основой того текста, в который включалось фотографическое изображение всегда была вербальная коммуникация.

Читаем Г. Гачева дальше, обращая его мысли на наш предмет – фототворчество. «Принцип кино – кадр. Его состав: человек в мире вещей, где то вещь (город, природа) служит фоном человека, то человек – фоном вещи. Так что вещность мира – не враг, а друг для кино. Величие и мизерность строений города, царственность линий автомобиля и самолета – вещи в XX в. резко, рельефно и прозрачно излучают дух человека. Они в высшей степени говорящие, воистину, cum tacent clamant, молчащие – они кричат. Этому крику застылого, вещного мира и дает разродиться, разразиться – кино» [14]. Слово таким образом, в случае непосредственного «немого крика» кино- или фотокадра, должно быть минимальным, или отсутствовать вовсе.

Но сближение изображения и слова как в пластических искусствах, так и в кино и фотографии, имеет место тем большее, чем яснее обозначен в кадре отход от прямых чувственных подобий предметов окружающего мира. Фотожурналист, если перефразировать слова П. Пикассо, сказанные о творчестве художника, стремится изображать мир не просто таким, как его видит, но и таким, каким его мыслит. Художники оперируют и цветом, и рисунком, как писатели словами (Ван Гог). Фотожурналист оперирует и светом, и цветом, и рисунком, и словами.

Для расширения представлений о прочном союзе слова и изображения можно прибегнуть к «Статьям об искусстве» русского философа Н.Ф. Федорова. В частности, он подчеркивал важность письменной коммуникации, новых средств сообщения, объединяющих пространства. В процессе умножения представлений (подчеркнем, в том числе – визуальных) мысль вынуждена открывать между ними соотношения, связи, приводить их в такой порядок, чтобы трудно было забыть каждое и легко вспомнить (Федоров, с. 624). Представление русского философа-космиста о Музее как объединении всех искусств и знаний в целях перехода от воспоминаний к воскрешению предков, должно быть воплощено, по нашему мнению, в системе средств массовой коммуникации. Слово здесь является связующим звеном между визуальными СМК, так как это и осуществляется, например, сейчас в музеях, в Интернете, на выставках фотографии.

Иллюстрирование ныне все шире становится элементом текстообразования. Уровень интегрированности всех изобразительных средств, равно как и других знаковых образований, в единое текстуальное пространство печатных и электронных изданий весьма высок.

Из всех изобразительных средств, которые могут быть представлены на печатной странице или странице сети Интернет «исключительно глубоко соотнесены с содержательными и формальными аспектами текстообразующих ингридиентов именно иллюстрации, поскольку они призваны реализовать прежде всего функцию пояснения материала», – пишет Б. Мисонжников [15]. В данном утверждении обнаруживается, на первый взгляд, вторичность фотоиллюстрации по сравнению с вербальным текстом, на что указывает первое отмеченное нами направление в использовании фотоиллюстраций. И действительно, такое мнение разделяют те редакторы, издатели, которые отводят иллюстрации роль однозначно вспомогательного материала, сопровождающего и дополняющего письменный текст посредством визуализации отдельных сюжетных и тематических направлений. Иллюстрация в этих случаях оказывается в ряду особого жанра изобразительного искусства, ее образный строй опирается на какую-то, заранее данную, литературную канву [16].

Но Б. Мисонжников развивает далее в своей статье мысль о том, что слово и изображение на полосе издания равноценны. Поэтому лишь сугубо условно можно признать функциональное разделение использования снимка на страницах прессы на направления, подчеркивающие его или самостоятельную, или вспомогательную роль. Этот исследователь предлагает рассматривать печатную страницу (мы бы сюда прибавили и Интернет-страницу) как совокупное знаковое образование. Такая страница является единым текстом, использующим и печатные (слово) и визуальные (изображение) знаки коммуникации. Если какой-либо из элементов этих видов коммуникации будет вверстан в этот общий текст безотносительно к характеру других ингредиентов (часто бывает, что это именно изобразительный материал), то структура может потерять информационную насыщенность (энтропия) и даже оказаться полностью разрушенной.

Этимология слова «слово» восходит к латинскому clueo – архаическое «слышать, слушать», но также и к значениям слава, слыть, восходящим к древнеиндийскому и древнегреческому языкам [17].

Древний значащий корень предполагал одновременное значение говорения и слушания, другими словами – производства сообщения и его восприятия, круговорот речи, общение, коммуникацию. Отсюда происходит и имя одной из девяти олимпийских муз – Клио, считающейся с эллинистического времени музой Истории. Она изображалась со свитком и грифельной палочкой в руках.

Не символ ли эта грифельная палочка будущих фото- и видеокамер, пишущих историю современности, но так, чтобы она живо воспринималась потомками?

 

1. Количество сбываемого чтива на земле – ничто, если автор не желает откладывать для себя сокровища на небе (из письма Б. Шоу Г. Честертону).

2. Картье-Брессон о своей работе.//Фотография, 1965, №2.

3. Впервые опубликована в журнале «Журналист» в 1995 г. Вошла в двухтомник «Власть, зеркало или служанка?» Энциклопедия жизни современной российской журналистики. М., 1998, т. 2, с. 122–126.

4. Вартанов А. «Момент истины» и истина момента.//Советское фото, 1969, №10, с. 26.

5. Дыко Л. Момент съемки.//Советское фото, 1969, №5, с. 36.

6. См.: Искусство кино, 1981, №10, с. 47.

7. де Боно Э. Рождение новой идеи. О нешаблонном мышлении. Пер. с англ. М., 1976, с. 69.

8. Буряк И.И. Документализм и поэзия. В кн. «ТАСС сообщает» М., 1988.

9. Газета «Сегодня» 17 июля 2000 г.

10. Дарио Р. Избранное. М., 1981, с. 17.

11. Цит. по книге: И.П. Эккерман. Разговоры с Гете, М., 1987, с. 271.

12. Лихачев Д.С. О филологии. М., 1989, с. 205.

13. Гачев Г. Национальные образы мира. М., 1988, с. 41.

14. Там же, с. 41–42.

15. Мисонжников Б. Иллюстрирование как элемент текстообразования. //Невский наблюдатель, 1998, №1(3), с. 48.

16. Лебедев Г.Е. Русская книжная иллюстрация XIX в. М., 1952, с. 5.

17. Степанов Ю.С. Слово.//Русская словесность. М., 1997, с. 290.