Hachette et Dumaine, Paris, 1880.

Обложка работы Л.-Гв. Гренадерскаго полка подпор. В. Красускаго.

Генералъ H. H. Головинъ

Ординарный профессоръ б. Императорской Николаевдой Военной Академіи; нынѣ профессоръ Русскаго Исторнко-Фнлодогнческаго факультета въ Парижѣ.

НАУКА О ВОЙНЪ

О соціологическомъ изученіи войны

Издательство газеты сСИГНАЛЪ»

Парижъ

ПРЕДИСЛОВІЕ.

Настоящая книга представляеть собою обработанные и дополненные мои доклады, прочитанные: 1) въ 1932 году въ Русскою» Ученомъ Института въ Бѣлградѣ; 2) въ 1934 году на Русскомъ Историко-Филологическомъ факультетѣ въ Парижѣ и 3) въ І935 году на Международномъ Соціологическомъ Конгрессѣ въ Брюсселѣ.

Я приношу мою глубокую благодарность Harvard Committee for Research in the Social Sciences и профессору Питириму Александровичу Сорокину за содѣйствіе, оказанное мнѣ въ осуществленіи этой работы.

Парижъ, 1938 г.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ВОЗМОЖНОСТЬ И НЕОБХОДИМОСТЬ НАУКИ О ВОЙНЪ (СОЦІОЛОПИ ВОЙНЫ).

1. — Наука о веденіи войны (теорія военнаго искусства) и Наука о войнѣ.

Величайшій военный мыслитель начала XIX вѣка — Клаузевицъ, пишетъ:

«Положительное ученіе о войнѣ невозможно. По самой природѣ войны невозможно возвести для нея научное зданіе, опору дѣятелю во всевозможныхъ случаяхъ. Дѣятель оказался бы внѣ научной опоры и въ противорѣчіи съ ней во всѣхъ тѣхъ случаяхъ, когда онъ долженъ опереться на собственный талантъ. Однимъ словомъ, съ какой стороны ни подступиться къ дѣлу, выйдетъ..., что талантъ и геній дѣйствуютъ внѣ закона, a теорія идетъ въ разрѣзъ съ дѣйствительностью Ь>.

Въ самомъ дѣлѣ, военная наука, ограничива-

1) Клаузевицъ, «О войнѣ», переводъ ген. Войде, т. I, стр. 83.

ющая сферу своего изслѣдованія однимъ изученіемъ способовъ веденія войны, могла только констатировать фактъ, что универсальныхъ путей къ побѣдѣ нѣтъ. Она можетъ и теперь лишь подтвердить тотъ выводъ, который такъ ярко формулировалъ Наполеонъ въ словахъ: «На войнѣ обстановка повелѣваетъ». Въ концѣ XIX вѣка такой крупный авторитетъ, какъ ген. М. И. Драгомировъ, въ своемъ замѣчательномъ разборѣ «Войны и Мира» Л. Н. Толстого, написалъ слѣдующія строки: «Въ настоящее время никому въ голову не придетъ утверждать будто можетъ быть военная наука»².

Однако, не смотря на приговоръ произнесенный надъ положительной военной наукой такими крупными военными учеными какъ — Клаузевицъ и Драгомировъ, этотъ приговоръ подлежитъ пересмотру.

«Война есть продолженіе политики, распоряжающейся иными средствами», пишетъ Клаузевицъ. А вотъ мысли Д. С. Милля о политикѣ, какъ наукѣ, которыя съ полнымъ правомъ могутъ быть распространены и на военную науку:

«Политика», пишетъ онъ³, «до весьма не-

2) «Разборъ Войны и Мира>, стр. 48.

3) Д. С. Милль. «Система логики силлогической и индуктивной; изложеніе принциповъ доказательства въ связи съ методами научнаго изслѣдованія». Переводъ подъ ред. В. Н. Ивановскаго; изд. 1900 г., стр. 707, 708.

давняго времени находилась (да и теперь еще едва ли перестала находиться) въ томъ положеніи, которое Беконъ назвалъ «естественнымъ состояніемъ наукъ»; въ этомъ фазисѣ науки разрабатываются одними практиками, которые занимаются ими не какъ отраслью теоретическаго изслѣдованія, а лишь для удовлетворенія требованій ежедневной практики и которые потому стремятся лишь къ fructifère expérimenta (непосредственно полезному опыту), почти совершенно оставляя въ сторонѣ expérimenta Iucifera (опытъ проливающій свѣтъ). Такими были медицинскія изслѣдованія ранѣе того времени, когда начали разрабатываться, въ качествѣ самостоятельныхъ отраслей науки, физіологія и естествознаніе. Единственнымъ предметомъ медицинскихъ изслѣдованій были тогда вопросы о томъ, какая діэта здорова, какое лекарство излѣчиваетъ ту или другую болѣзнь; при этомъ, предварительному систематическому изслѣдованію не подвергали законовъ здоровой и болѣзненной дѣятельности различныхъ органовъ, отъ которыхъ, очевидно, должно зависѣть дѣйствіе всякой діэты или лекарства... Такъ какъ общественныя явленія такъ рѣдко разсматривались съ истинно научной точки зрѣнія — то нѣтъ ничего удивительнаго въ незначительности успѣховъ соціальной философіи, въ томъ, что въ ней мало общихъ предложеній настолько точныхъ и достовѣрныхъ, чтобы люди должны были приз-

нать за ними научный характеръ. Отсюда вышло ходячее мнѣніе, что всякая претензія установить общія истины относительно политики и общества есть шарлатанство, — что въ такого рода вопросахъ нельзя достигнуть всеобщности, ни достовѣрности. Это общераспространенное мнѣніе оправдывается отчасти тѣмъ, что въ одномъ отношеніи оно дѣйствительно не лишено основанія. Значительная часть людей, хотѣвшихъ быть мыслителями въ политикѣ стремилась къ установленію не всеобщихъ послѣдовательностей, а всеобщихъ правилъ. Они измышляли какую либо одну форму правленія или систему законовъ. пригодную для всѣхъ случаевъ, — претензія, вполнѣ заслуживающая тѣхъ насмѣшекъ, съ какими относились къ нимъ практики, и совсѣмъ не оправдываемая аналогіею съ тѣмъ искусствомъ, съ которымъ политическое искусство должно быть въ наиболѣе близкой связи, по самой сущности своего предмета. Никто теперь не считаетъ возможнымъ, чтобы одно лекарство излѣчивало всѣ болѣзни — или хотя бы даже одну и ту же болѣзнь, но при всякой организаціи и при вся-

комъ состояніи тѣла......».

Вышеприведенная цитата Милля можетъ быть безоговорочно отнесена къ состоянію военной науки до Клаузевица, и съ очень небольшими оговорками къ настоящему времени. До сихъ поръ еще нѣтъ отчетливаго сознанія того, что положительная военная наука возможна, но только

При ограничена своей задачи рамками изученія войны, какъ процесса соціальной жизни человѣчества, предоставивъ изученіе способовъ веденія войны теоріи военнаго искусства. Это различіе въ самомъ существѣ заданія требуетъ раздѣленія современной военной науки на двѣ отрасли: на «науку о веденіи войны», представляющую собой теорію военнаго искусства, и на «науку о войнѣ», представляющую собою одну изъ положительныхъ наукъ объ обществѣ.

Если признать подобное раздѣленіе за нашу отправную точку — то отрицаніе Клаузевица само собою отпадаетъ.

Въ самомъ дѣлѣ, закономѣрность общественной жизни является въ настоящее время общепризнаннымъ фактомъ. Разительныя доказательства этой закономѣрности даетъ намъ статистика. Есть ли достаточно основаній предполагать, что явленія войны составляютъ въ этомъ отношеніи какое то исключеніе?

Конечно, нѣтъ.

2. — Закономѣрность въ явленіяхъ войны.

Подобно тому, какъ для общественной жизни статистика даетъ рядъ поразительныхъ доказательствъ ея закономѣрности, такъ и при изслѣдованіи войны тотъ же методъ даетъ не менѣе убѣдительныя показанія.

Что боевыя явлснія не такъ причудливы, какъ это кажется съ перваго взгляда, показываютъ цифровыя данныя о потеряхъ въ бою. Наиболѣе научно обработаны эти данныя по Франко-Прусской войнѣ 1870-71 г. г., къ нимъ и обратимся.

Возьмемъ два примѣра:

Отношеніе числа убитыхъ къ числу раненыхъ не должно сильно разниться въ однородныхъ войскахъ для крупныхъ войсковыхъ единицъ, если означенныя числа будутъ собраны за такой продолжительный періодъ времени, какъ цѣлая кампанія, ибо такое отношеніе должно болѣе всего зависѣть отъ свойствъ оружія противника н отъ того, какая рана для человѣка является смертельною и какая нѣтъ. Оба послѣднія условія могутъ быть признаны для одной и той же кампаніи почти неизмѣнными; вліяніе же удачной перевязки на полѣ битвы парализуется множествомъ случевъ пораженій, приходившихся на каждый корпусъ; несомнѣнно, въ каждомъ изъ послѣднихъ были случаи и болѣе и менѣе благопріятные для выздоровленія, такъ что въ общемъ* результата вліяніе перевязки могло сдѣлаться ничто жнымъ.

И действительно, если мы обратимся къ приложена послѣдняго выпуска исторіи войны 1870-71 г. г., составленной нѣмецкимъ генеральнымъ штабомъ, гдѣ помѣщены обработанныя докторомъ Энгель данныя о потеряхъ понесен-

ныхъ Германскими арміями⁴, то нзъ таблнцъ II и V имѣемъ слѣдующее:

Отношеніе числа Отношеніе числа убитыхъ (умерВЪ КАКОМЪ убитыхъ (умер- шихъ на полѣ битшихъ на полѣ бит- вы) и умершихъ вы) къ общему чи отъ ранъ къ обще. КОРПУСЬ: слу потерь убиты- му числу потерь ми и ранеными, убитыми и ранеными.

Гвардейски.. 1/6 1/4

1-й........ 1/7 1/4

Ш-й........ 1/7 1/4

Ѵ-й........ 1/6 1/4

ѴП-й....... 1/6 1/4

ѴШЛ...... 1/7 1/4

ІХ-й........ 1/6 1/4

Х-й........ 1/6 1/4

ХІ-й........ 1/7 1/5

ХІІ-й...... 1/6 1/4

1-й Баварскій.. 1/7 1/4

ПРИМЪЧАНШ. Въ этой таблицѣ взяты только тѣ кор. пуса, въ которыхъ число потерь за войну превосходить 5.000 человѣкъ.

Цифры этой таблицы близки между собою до поразительности и показываютъ что и в ъ б о ю постоянный причины приво-

4) «Германо-французская война 1870-71 г. г.». Составлено военно-историческимъ отдѣленіемъ Германскаго Генеральнаго Штаба. Переводъ съ нѣмецкаго подъ редакціей H. H. Сухотина. Прибавленіе ко второй половинѣ послѣдняго выпуска.

дятъ къ однообразнымъ с л ъ дс т в і я м ъ.

Приведемъ другой примѣръ: Такъ какъ положеніе офицеровъ въ различныхъ бояхъ одной кампаніи сравнительно съ положеніемъ нижнихъ чиновъ въ массѣ случаевъ приблизительно одинаково, то есть основаніе полагать, что соотношеніе потерь (убитыми и ранеными) офицеровъ и нижнихъ чиновъ выразится почти однообразно. Предположеніе это вполнѣ подтверждается цифрами потерь во всѣхъ главныхъ бояхъ Франко-Прусской войны. Обратимся опять къ даннымъ, обработаннымъ докторомъ Энгель, а именно къ таблицѣ Ш, причемъ примемъ во вниманіе только тѣ сраженія, въ которыхъ число потерь превышаетъ 5.000 человѣкъ. На основаніи вычисленій можно составить слѣдующую таблицу:

ВЪ КАКОМЪ Сколько убитыхъ и раненыхъ офицеровъ приходится на 100 убитыхъ СРАЖЕНІИ. и раненыхъ нижнихъ чиновъ:

Вертъ........................5

Віонвиль......................5

Гравелотъ....................4

Седанъ......................5

Такимъ образомъ, цифры вполнѣ оправдываютъ наше утвержденіе, что отношеніе потерь офицеровъ къ потерямъ нижнихъ чиновъ въ большихъ бояхъ одной и той же кампаніи выражается почти однообразно.

Если мы обратимся къ сравненію численности офицеровъ и нижнихъ чиновъ въ нѣмецкихъ войскахъ въ 1870-71 г. г., то увидимъ, что на 100 нижнихъ чиновъ приходилось 3 офицера. Между тѣмъ, вышеприведенная таблица показываетъ, что на 100 убитыхъ и раненыхъ нижнихгь чиновъ приходится 4-5 убитыхъ и раненыхъ офицеровъ. Слѣдовательно, процентъ офицерскихъ потерь превосходить таковой же для нижнихъ чиновъ. Но это видимое отступленіе отъ закона вѣроятности вполнѣ объясняется болѣе опаснымъ положеніемъ офицера въ бою. Онъ обязанъ вести свою часть, слѣдовательно, находится впереди и выдѣляется отъ простыхъ солдатъ; въ трудныхъ положеніяхъ онъ подаетъ примѣръ храбрости и самоотверженія ^б.

Указанныя обстоятельства и ведутъ къ относительно большимъ потерямъ въ бою офицеровъ сравнительно съ потерями нижнихъ чиновъ; это доказывается слѣдующей таблицей, относящейся ко всей Франко-Прусской войнѣ 1870-71 г. г.⁶.

5) Масловъ, «Научныя изслѣдованія по тактнкѣ>, выпускъ I, стр. 11, 12, 13.

6) «Германо-французская война 1870-71 г. г. Составлено военно-историческимъ отдѣленіемъ Герм. Ген. Штаба». Переводъ подъ редакціей Сухотина. Прибавленіе ко 2-ой половинѣ послѣдняго выпуска, стр. 47.

Въ процентахъ къ штатноЧИНЫ И ЗВАШЯ му состоянію чиновъ:

Убитыхъ. Раненыхъ. Всего

Штабъ офицеровъ...... 8,67 18,22 26,89

Капитановъ и ротмистровъ 7,03 15,17 22,20

Поручиковъ и подпоруч. 7,30 17,60 24,90

Унтеръ офицеровъ и нижнихъ чиновъ........ 2,60 9,98 12,58

Мы ограничимся приведенными примѣрами; но мы утверждаемъ, что каждое обращеніе къ статистическому методу подтвердитъ идею о полной закономѣрности явленій войны, такъ какъ эта идея составляетъ часть болѣе общей идеи о подчинена всѣхъ міровыхъ явленій закону.

Такимъ образомъ, наука о войнѣ имѣетъ право на существованіе наравнѣ съ прочими науками, изучающими общественную жизнь,

3. —. Наука о войнѣ должна представлять собою ея соціологическое изслѣдованіе.

Причина отрицанія науки о войнѣ военными учеными заключается въ невѣрномъ представленіи, что наука должна дать военному искусству какія либо непреложныя правила.

«Даже совершенство науки», говорить въ своей логикѣ Милль⁷, «не обуславливаетъ не-

7) Д. С. Милль, «Система логики силлогической и индуктивной. Изложеніе принциповъ доказательства въ связи съ методомъ научнаго изслѣдованія>. — Стр. 708.

премѣнно универсальности (или хотя бы только общности) правилъ соотвѣтствующаго искусства. Можетъ оказаться, что соціальныя явленія зависятъ цѣликомъ отъ уже извѣстныхъ намъ причинъ и что способъ дѣйствія всѣхъ этихъ причинъ можно свести къ весьма простымъ законамъ, и все таки можетъ не найтись даже двухъ такихъ случаевъ, въ которыхъ надо было бы поступать совершенно одинаковымъ образомъ. Разнообразіе тѣхъ обстоятельствъ, отъ которыхъ зависитъ въ различныхъ случаяхъ результатъ, можетъ быть настолько велико, что искусство не будетъ въ состояніи указать ни одного правила, кромѣ того, что слѣдуегь замѣчать обстоятельства каждаго отдѣльнаго случая и приноровлять наши поступки къ тѣмъ слѣдствіямъ⁸, ко горыя, какъ гласить наука, вытекаютъ изъ этихъ обстоятельствъ. Но, хотя бы для столь сложныхъ вопросовъ и нельзя было установить практическихъ положеній, обладающихъ всеобщей приложимостью, отсюда не слѣдуетъ, однако, что данныя явленія не сообразуются ни съ какими всеобщими законами».

Насколько правильны сужденія Д. С. Милля, можно убѣдиться на примѣрѣ Клаузевица.

Положивъ въ основаніе своего труда идею — что война должна изучаться прежде всего какъ

8) Наполеоновское: «На войнѣ обстановка повелѣваетъ»; примѣчаніе H. H. Г.

•

явленіе соціальной жизни⁹, онъ поставилъ задачей этого изученія: «Изслѣдованіе, объясненіе сущности элементовъ и явленій войны».

При подобномъ ' широкомъ и истинно научномъ заданіи, трудъ Клаузевица, отрицавшаго, какъ мы видѣли выше, самую возможность положительной военной науки, представляетъ собою первую попытку созданія таковой въ видѣ «Науки о войнѣ». Очень показательно, что Клаузевицъ не нашелъ для своего труда иного заглавія какъ слова: «О войнѣ». Въ заглавіи не достаетъ только слова «наука». Клаузевицъ, отрицавшій возможность положительной науки о войнѣ, скромно полагалъ, что его трудъ лишь «обзоръ». Тотъ фактъ, что книга Клаузевица «О войнѣ» до сей поры является единственнымъ систематическимъ трудомъ по «наукѣ о войнѣ», далъ ей совершенно исключительное для военнонаучнаго труда долголѣтіе. Въ то время, какъ даже замѣчательныя работы, посвящавшія себя изученію способовъ веденія войны быстро становились устарѣлыми, трудъ Клаузевица «О войнѣ» неизмѣнно приковываетъ къ себѣ вниманіе все большихъ и большихъ круговъ. Война 19141918 г. г., такъ же какъ въ свое время война 187071 г. г., дала въ военной наукѣ толчекъ къ все болѣе внимательному изученію Клаузевица.

9) «Война есть актъ человѣческаго общеніяѵ Клаузевицъ. «О войнѣ». Т. I, стр. 88, Гос. Воен. изд. 1932 г. Москва.

Такимъ образомъ, Клаузевицъ и долженъ почитаться отцомъ положительной «науки о войнѣ» и изслѣдователь, пожелавшій работать надъ изученіемъ войны не съ узко «утилитарно-военной» цѣлью, а съ «чисто научной» долженъ внимательно познакомиться съ его трудомъ. Такой ученый, такъ же какъ и Клаузевицъ, долженъ поставить основной задачей изслѣдованія войны ея изученіе какъ явленія соціальной жизни. Иначе говоря, чистая наука о войнѣ должна представлять собою соціологическое изслѣдованіе, объектомъ котораго будетъ изученіе процессовъ и явленій войны съ точки зрѣнія существования, сосуществованія, сходства или послѣдовательности ихъ. И въ этомъ придется послѣдовать за Клаузевицемъ, поставившимъ, какъ мы видѣли выше, задачей своего классическаго труда «изслѣдованіе, объясненіе сущности элементовъ и явленій войны».

Приводя выше цитату изъ Д. С. Милля, въ которой онъ говорилъ объ утилитарномь характерѣ, который имѣетъ всякая наука въ начальной фазѣ своего развитія, я сказалъ, что это сужденіе Милля можетъ быть отнесено и къ современной военной наукѣ, лишь съ небольшими оговорками. Уточню здѣсь это мое заключеніе. Я хотѣлъ въ немъ выразить мысль — что до сей поры изслѣдователи войны по прежнему въ подавляющемъ числѣ случаевъ изучаютъ «способы» веде нія войны, а не самую войну. Тѣмъ не менѣе,

наиболѣе выдающіеся изъ нихъ по мѣрѣ того какъ они углублялись въ свою работу, выходили изъ этихъ рамокъ и, подобно Клаузевицу, проникали въ область «чистой» науки о войнѣ. Такимъ образомъ, «наука о войнѣ», хотя и не выдѣленная въ отдѣльную отрасль знанія, частично уже существуетъ, но вкрапленной въ пауку о веденіи войны.

Накопленіе матеріала для науки о войнѣ шло во всѣхъ отрасляхъ военной науки. Я не имѣю возможности перечислить всѣ труды, авторы которыхъ пытались выйти на путь положительнаго знанія. Я назову только наиболѣе примѣчательные изъ нихъ: «Первые опыты военной статистики» профессора Русской Военной Академіи Д. А. Милютина (впослѣдствіи графа и одного изъ ближайшихъ сотрудниковъ Императора Александра ІІ-го); «Etudes sur le combat» ¹⁰ французскаго военнаго писателя полковника Ardant du Pic; «Geschichte der Kriegskunst in Rahmen der politischen Geschichte» ⁿ, профессора Берлинскаго университета Hans Delbrück; «Essai d'analyse et de critique des souvenirs de combaltants édités en français de 1915 à 1928»¹², профессора Вилліамсъ Колледжъ въ Массачузетсѣ (С. А. С. Ш.) Jean Norton Cru.

Hachette et Dumaine, Paris, 1880.