Философское осмысление логики

Согласно традиционному определению, логика – это наука об общезначимых формах мысли (понятиях, суждениях, умозаключениях), о правилах их образования и вывода, об отношениях между значениями понятий, а также о способах их формализации. Являясь наукой о мышлении, логика не занимается законами психологического процесса мышления. Тогда какой же аспект мысли изучает логика? Прежде всего – артикуляцию мысли в языке. Именно язык есть тот исходный, сырой материал, с которым работает логика. Характерно, что греческое слово logos, от которого и образован термин «логика», означает одновременно мысль и язык. Проблема логики возникает в силу того, что выражение мысли в языке приводит к искажению характера знания. По образному сравнению Л. Витгенштейна, язык переодевает мысли, причём переодевает столь неузнаваемо, что внешняя форма одежды не позволяет судить о форме облачённой в ней мысли. И это понятно, ведь внешняя форма одежды создаётся вовсе не для того, чтобы по ней судили о форме тела. Скорее наоборот. Так что парадоксальное изречение Талейрана: «Язык нам дан для того, чтобы скрывать свои мысли» – не так уж далеко от истины. В связи с этим смысл философии логики состоит в том, чтобы путём анализа языковых форм мысли реконструировать изначальную структуру знания, восстановить картину мира по углу её преломления в мысли и языке. Исходя из этого, предмет логики не может быть ограничен только формальной стороной, т.е. изучением форм мысли в их внутренних взаимоотношениях. Он включает в себя также онтологический и гносеологический аспекты. Онтологическая грань логики выражает необходимые взаимосвязи между вещами. В этом смысле логика предстаёт как «логика вещей» или «логика фактов». Это тот первичный образ мира, который и должен быть реконструирован философией логики. Не будь этой изначальной «логики вещей», не было бы и логики мыслей. Сущность языка и сущность мира имеют общую логическую форму. Однако она скрыта за грамматической поверхностной структурой обыденного языка и живой речи. Философия логики как раз призвана прояснить этот язык, определить оптимальную структуру суждения (высказывания), которая бы соответствовала структуре мира. Гносеологическая грань логики – это универсальные взаимосвязи между понятиями, или сущностями вещей, в их внешнем отношении к миру. В этом смысле логика выступает как «логика понятий» или «логика идей». И, наконец, собственно формально-логическая грань логики выражает универсальные взаимосвязи между понятиями, суждениями и умозаключениями не со стороны их конкретного содержания и отношения к внешнему миру, а со стороны их структуры и общей формы, со стороны внутренних отношений между значениями понятий.

Многогранность предмета логики является причиной её смысловой многозначности в истории философии. Например, «диалектическая логика» Г. В. Ф. Гегеля и К. Маркса выражает единство онтологического и гносеологического аспектов логики. «Трансцендентальная логика» И. Канта или «чистая (феноменологическая) логика» Э. Гуссерля отражают чисто гносеологический аспект. Современная «символическая логика», или «логистика», раскрывает формальный аспект логики. Но все три аспекта логики (онтологический, гносеологический и формальный) имеют общий корень – целостную объективную реальность, становящуюся предметом рационального мышления. И в этом смысле логику можно определить как формализованную философию рационального мышления. Знание о мире существует в логической форме суждения или высказывания. Суждение – это мысль, утверждающая или отрицающая нечто о чём-либо. В силу этого суждение может быть оценено как истинное или как ложное. Причём истинность или ложность суждения касается не только соответствия мысли действительности, но и формально-логической правильности вывода. Логическая структура суждения (высказывания) состоит из субъекта, предиката и связки«есть». В грамматическом аспекте это соответствует подлежащему, сказуемому и глагольной связке предложения. Субъект указывает на предмет или объект, о котором идёт речь. Предикат – на свойство данного объекта. Связка «есть» утверждает или отрицает существование, наличие определённых свойств. Такую логическую форму мысли принято называть субъектно-предикатной. В центре её стоит субъект, которому приписываются или атрибутируются некоторые свойства: S есть P. В чём особенность данной логической формы? Насколько адекватно она отражает действительность? Является ли она «прозрачным стеклом» или «сложной призмой», существенно преломляющей и искажающей картину мира? Над этими вопросами размышляли представители так называемой аналитической философии.

Аналитическая философия.

Немецкий математик Готтлоб Фреге (1848-1925 гг.) был одним из многочисленных исследователей, стремившихся средствами логики усовершенствовать математику, особенно математическое доказательство, которое изобиловало различного рода парадоксами и противоречиями. Фреге одним из первых усомнился в логической значимости и ценности суждений субъектно-предикатного типа. Он обратил внимание на то, что субъектно-предикатная структура суждения имеет значение не для логики, а для языка. Рассмотрим, например, два предложения: 1) Русские нанесли поражение французам при Бородине; 2) Французы потерпели поражение от русских при Бородине. Данные предложения имеют одно и то же значение истинности, хотя субъекты поменялись местами. Однако логика субъектно-предикатного типа не способна отразить эту перемену. Мы имеем здесь одну и ту же формулу: S есть P. Разделение на субъект и предикат правомерно лишь в отношении самых простых предложений типа «Пётр спит», в котором «Пётр» – субъект, а «спит» – предикат. Но если взять более сложное предложение «Пётр играет с Ваней», разделение на субъект и предикат становится делом затруднительным, ведь субъектами в равной степени могут быть названы как Пётр, так и Ваня. Выход из ситуации Фреге увидел в различении аргумента и функции. «Пётр» и «Ваней» – это высказывания аргумента, а «играет с» – высказывание функции. В данном случае «играет с» представляет собой функциональное выражение первого порядка. Фреге вводит также функциональные выражения второго порядка: «все», «никто», «некоторые», которые требуют введения в логику переменных.

На место «логики свойств» Фреге предложил поставить «логику отношений», заменив предикат суждения P на пропозиционнуюфункцию F(x). Пропозиционная функция есть некая языковая конструкция (или выражение), содержащая переменную. При подстановке какого-либо значения для данной переменной она становится суждением (высказыванием), т.е. приобретает значение истинности или ложности.

Например, F (x) x красная роза красная.

Суждение «золотая гора не существует» может быть выражено следующим образом: «пропозиционная функция “ x золотая и гора ” ложна для всех значений x». Или другой вариант: «не существует такого объекта c, по отношению к которому высказывание “ x – золотое и имеет форму горы” является истинным только тогда, когда x есть c, но не иначе». Таким образом, пропозиционная структура высказывания снимает видимость существования несуществующих объектов.

Философское осмысление и развитие этой идеи взяли на себя Б. Рассел, Д. Мур, Л. Витгенштейн и другие философы-аналитики. Однако перевод философии с языка субъектно-предикатных суждений на язык пропозициональных функций так и не состоялся. Это означало бы конец всякой философии, ибо сущность и смысл философии во многом определяются характером её логики и языка, которые при всём их несовершенстве выражают постижение человеком глубинных сторон бытия.

Английский логик, математик и философ Бертран Рассел (1872-1970 гг.) всесторонне проанализировал субъектно-предикатную структуру суждения и пришёл к таким выводам: 1. Данная логическая форма ведёт к абсолютизации объектов, наделяет свойством существования вещи, не существующие в действительности. Например, мы говорим: «Золотая гора не существует» или «Крылатый конь есть фантастическое существо». Такого рода суждения позволяют думать, что есть нечто, о чём мы говорим, что этого не существует, а именно – золотая гора и крылатый конь. Следовательно, золотая гора и крылатый конь должны пребывать в некоем платоновском мире идей, или царстве вечных сущностей, ибо в противном случае наши утверждения, что золотая гора не существует, а крылатый конь есть фантастическое существо, не будут иметь значения. 2. Субъектно-предикатная форма мысли сводит всё многообразие сущего, изменчивость связей между вещами к устойчивым внутренним отношениям между бытием отдельной вещи и определёнными свойствами, которыми она обладает. В конечном счете, это ведёт к утверждению истинности существования единого субъекта (мира, универсума, Абсолюта, Бога и т.п.).

Совершенно очевидно, что метафизика неразрывно связана с суждениями субъектно-предикатного типа. Аристотелевский неподвижный перводвигатель, платоновский мир идей, монады Лейбница, субстанция Спинозы, абсолютная идея Гегеля и т.д. – всё это плод «логики свойств», или субъектно-предикатной структуры суждения. Для Рассела философия совпадает с новой логикой, не имеющей ничего общего со старой одурманивающей метафизикой. Новая логика, по мнению Рассела, позволит более адекватно, чем когда-либо ранее, найти окончательные философские истины, обнаружить природу основных элементов реальности, которые не сводятся к фикциям идеалистов (Лейбница, Гегеля, Брэдли). Рассел руководствовался тремя идеями. Во-первых, здравая философия является логикой, ибо она начинается с объяснения предложений того, что может быть истинным или ложным, а это задача логики. Во-вторых, знание наиболее достоверным образом дано нам непосредственно, прежде всего, в чувственных данных. Редукция к предельным элементам реальности позволяет избегать ложных представлений. В-третьих, он использовал свой вариант приёма, названного им «бритвой Оккама»: предметное содержание следует сводить к изначальным сущностям, неопределимых в терминах чего-либо ещё. Занимаясь разработкой математической логики (совместно с А. Уайтхедом), Рассел написал свой знаменитый трёхтомный труд «Основания математики».

Кульминацией первого этапа развития аналитической философии явилась книга кембриджского философа Людвига Витгенштейна (1889-1951 гг.) «Логико-философский трактат», опубликованный в Германии в 1921 г., в Англии в 1922 г., в России в 1958 г. Витгенштейн более настойчиво, чем Рассел, концентрирует своё внимание на языке. Мысль выражается в языке, а значит, именно язык есть граница мышления. Есть только один мир – мир фактов, событий. Если бы мир был нелогичным, то его нельзя было бы представить в виде предложений. Смысл предложения выражает факты. Все предложения являются обобщениями элементарных предложений, которые в качестве моделей соотносятся с фактами. Итак, «то, что может быть сказано, может быть сказано ясно». Обо всём остальном, например, мистическом, лучше молчать. Молчать, потому что мистическое, равно как и этическое, нельзя выразить ясно в логическом смысле, так, чтобы можно было бы проверить высказывание на истинность/ложность. Философия, по мнению Витгенштейна, не может состоять из научных предложений, ибо в отличие от наук она не имеет доступа к фактам. Таким образом, философские предложения не истинны, не ложны: они бессмысленны. Цель философии – не особые философские предложения, а логическое прояснение мыслей. Поэтому философия – это не учение, а деятельность.

Для первого этапа аналитической философии характерны: 1) логико-лингвистический акцент; 2) пересмотр статуса философии (философия понимается либо как наука (Рассел), либо как путь к науке (ранний Витгенштейн), – деятельность по прояснению мыслей). Второй этап аналитической философии называют «Логическим позитивизмом» (другое название – неопозитивизм). Основные идеи логического позитивизма: 1. Отрицание метафизики как учения о первых принципах философии. Каждая область действительности изучается определённой наукой, для метафизики не остаётся поля приложения. 2. Важное значение в неопозитивистском понимании науки, и особенно места в ней логики, имело разделение предложений на аналитические и синтетические. Аналитическое предложение – это такое предложение, истинность которого определяется его собственным содержанием, чего нет в случае синтетического предложения (Пример: аналитическое предложение: «В квадрате все углы прямые»; синтетическое предложение: «На столе лежит книга» – по определению стол не является чем-то таким, на чём непременно должна лежать книга). Истинность синтетических предложений устанавливается эмпирическим (опытным) путём. Все предложения науки являются либо аналитическими, либо синтетическими. Аналитические предложения априорны и логически необходимы, а синтетические – эмпиричны и логически не необходимы. В соответствии с этим все науки можно разделить на экспериментальные (физика, химия, психология, история, социология) и неэкспериментальные (логика и математика). Предложения философии не аналитичны и синтетичны, они бессмысленны*. 3. Логическими позитивистами был выдвинут принцип верифицируеморсти (проверяемости), согласно которому научная достоверность синтетических предложений подтверждается в эксперименте. Вслед за Витгенштейном неопозитивисты использовали представление об элементарном предложении – протокольном предложении (предложении наблюдении). Сложное синтетическое предложение должно быть сведено, по мнению неопозитивистов, к элементарным предложениям, а последние уже сопоставляются с фактами. 4. Желание неопозитивистов последовательно использовать принцип верификации привёл их к физикализму – убеждению в том, что в эмпирических науках все предложения должны сводиться, в конечном счете, к предложениям физики. Объясняли они это тем, что все экспериментальные науки имеют один и тот же общий базис – физику, её данные всем доступны, т.е. интерсубъективны. 5. Моральные предложения неопозитивисты считали не поддающимися верификации, и, следовательно, ни истинными, ни ложными, а выражающими моральные эмоции, т.е. в этики, по мнению логических позитивистов, преобладает эмотивизм. Англичанин Р. Хэар, критикуя эмотивзм в этике неопозитивистов, доказал, что этика начинается с предписаний («делай так», «не делай это», «это хорошо, а это плохо»), а когда предписания даны, в силу вступают законы логики.