Север цементирует дружбу и взаимопомощь

ЛЮДЕЙ.

 

Постоянные экстремальные условия, опасные для жизни человека, создаваемые природными, климатическими, световыми особенностями севера, объективно, независимо от воли людей, способствуют их сближению. У постоянных жителей севера вырабатывается с детства чувство коллективизма. Желание, привычка, обязательная необходимость оказывать помощь любому человеку, попавшему в трудную ситуацию или беду. Доброта, откровенность, спокойствие, чуткость и честность во взаимоотношениях – характерная черта постоянных жителей заполярья и членов наших многолетних полярных экспедиций.

Подтверждений этому уйма.

«С признательностью вспоминаю я о наших друзьях чукчах. – пишет В.С. Молоков - Что за добрый, честный народ! Всегда помогут, предложат всё, что у них есть: место у очага, неприхотливую свою еду, упряжку собак или оленей, несмотря на то, что животные необходимы им самим. Без собак в тундре не добудешь пищи, пропадешь с голоду. Но в минуту чужой беды чукчи думают не о себе, а о том, как помочь потерпевшим. Упряжку дадут, да еще и проводниками станут» И дальше - «Я заметил, что в семьях чукчей всегда царит ровная, спокойная атмосфера, нет никаких ссор, недовольства, уныния. Принес охотник убитого зверя – все радуются, хлопочут у очага. Пришел с пустыми руками – встречают спокойно, без упреков и жалоб, вроде бы так и надо, можно прожить и без пищи». («Родное небо» Стр.42).

А вот утверждение И.Д.Папанина об атмосфере в их коллективе все 9 месяцев пребывания на льдине «СП-1»: «Мы сроднились, не было ни одного конфликта, шероховатостей, трения». («Лед и пламень» стр. 161).

Для этого уважительного, уравновешенного, общительного, выдержанного человека, все члены трудового коллектива братья, как он говорил: «:Братки».

 

В дополнение к объективным тенденциям взаимопомощи и сплочения людей, вызываемым трудностями севера, важнейшим фактором создания и укрепления атмосферы дружбы, товарищеских взаимоотношений в коллективах была воспитательная работа проводимая в них.

Главный принцип коммунистической морали: «Человек, человеку друг, товарищ и брат», огромная практическая забота партии о тружениках Арктики, находил благодатную почву в душах, сердцах и их делах.

Это внимание народа и правительства к преобразователям Арктики, вызывало у них ответное чувство гордости и любви к Родине, высокой ответственности за выполнение её заданий. Еще больше сплачивало коллективы, дружбу и взаимопомощь в них, воспитывало и закаляло выносливость, твердый характер, уверенность.

В Арктике, человек стремится преобразовать природу. Природа же своей суровостью, неизведанностью и привлекательностью преобразует самого человека. Делает его более мужественным, храбрым, мудрым и закаленным борцом, против неожиданно возникающих огромных трудностей и препятствий.

О Севере можно писать бесконечно.

Север для нас не только «конец земли». Север для нас – создание крепкой, настоящей, любящей семьи. Здесь, в Североморске, у нас родились дети – радость и счастье любой семьи: Сережа в 1951 г. а Танечка – в 1954г.

 

 

Наша семья.

 

Север – это наше становление, как полноценных работников, специалистов своего дела. Я – как политработник, Фая – как врач и опытный хирург.

Север – это наше возмужание, закалка в борьбе с трудностями, выработка силы воли и мужества, смелости и храбрости, умения управлять собой, своими поступками и действиями.

Север – это школа выработки терпения и терпимости, чувства долга и высокой ответственности, чувства патриотизма.

Север – это школа учебы коллективизму, дисциплинированности, честности и правдивости.

Надеюсь, что мы оставили свой добрый след этих 10 тяжелых, поистине героических, трудовых лет нашей работы на Советском крайнем Севере! Вместе с десятками тысяч советских молодых людей, одетых в солдатские шинели, мы строили в этих безлюдных диких ледяных краях не только благоустроенные поселения, но и крупные города с 4-6 этажными кирпичными домами, оборудованными и обеспеченными электроэнергией, светом, теплом, водоснабжением, городской канализацией. Подчеркиваю, в краях вечной мерзлоты, оторванных на тысячи километров от обжитых районов, создавали блага присущие только городам в центре и на юге страны. Наших имен и фамилий не знал никто, так как наш труд был глубоко засекречен. Он вложен:

в создание баз для ракет стратегического назначения и военных городков при них;

в базы подводных ракетоносцев и жилых городков при них;

в строительство электростанций, механических, цементных, кирпичных судостроительных и судоремонтных заводов на Кольском полуострове и острове Новая Земля, в Мурманске, Архангельске, Североморске, Росте, Росляково, Чалм-Пушке, Полярном, Иоканьге, Ягельной, на полуостровах Ямал и Таймыр.

Когда я смотрю на свой знак «Отличник Военно-морской стройки» я вижу все побережья Баренцова, Белого, Карского морей, которые наше гидротехническое управление покрыло оборудованными океанскими портами, причалами, полярными и гидрометеорологическими станциями со средствами круглосуточной и круглогодичной связи, и конечно, обеспеченных средствами защиты от непрошенных гостей.

Хотя наша работа была нацелена на создание Ракетно-ядерного щита нашей Родины, укрепление боеготовности, боевой, ракетной, атомной, космической оснащенности Северного ВМФ и Ракетных войск стратегического назначения страны, тем не менее, своим трудом мы органически внесли большой вклад в развитие экономики Севера. Дальнейшее его освоение и подчинение человеку, всё больше ставило на службу человеку эти суровые дикие края.

Богатейшие недра и океанские энергетические запасы в этих мерзлотных, вечно вьюжных, вечно враждебных бескрайних снежных пустынях, все больше и больше ставились на службу человеку, на дело укрепления могущества нашей страны.

Созданный нашими военными строителями Плисецкий ракетно-космический центр, предназначенный раньше для выполнения военных задач, сейчас является главными воротами выхода России в космос. Полигоны, предназначенные ранее для испытаний воздушных, наземных и подземных ядерных и термоядерных взрывов на Новой Земле и в других местах, совместно с Камчатским ракетным полигоном, служат науке и сейчас.

Север потребовал громадных усилий взамен. А ведь «дорого в жизни только то, что стоит нам больший усилий» - писал И.Д. Папанин, этот вечный полярник, в своей книге «Лед и пламень» (стр.376).

Вместе с этим, север на всю жизнь, «подарил» нам хронический стоматит и гипертонические болезни, хронический гастрит и язву желудка, облысение, ухудшение зрения и многие другие последствия жизни на севере..

На всю жизнь у нас в памяти остались также хорошие и теплые воспоминания о людях, с которыми нам пришлось трудиться, общаться, вместе переживать радости и трудности, вместе побеждать неурядицы жизни, создаваемые холодным, сумрачным, непредсказуемым климатом севера.

Добрую память о себе оставили наши хорошие друзья Петр Николаевич и Валентина Васильевна Гавриловы, с которыми мы подружились еще в Выборге, а теперь они тоже находились здесь, в Заполярье.

Главным, цементирующим нашу дружбу, был Петр Николаевич (как любила его называть Фая). Его чудесный характер трудно описать. Он всегда спокойный, внимательный, уважительный и рассудительный. Никогда и никого не унизит. Не выставит свое «Я», не оскорбит. На раздражительность собеседника он всегда отвечает ровным спокойным голосом с шуткой или улыбкой, но в чем убежден твердо стоит на своем. Как–то странно получалось когда, человек на партбюро по настоянию Петра получал взыскание за свой проступок, а после заседания благодарил его за справедливость. У него, по-моему, не было врагов и даже людей, которые бы его не уважали. Он всегда готов помочь, пойти человеку навстречу, поднять ему настроение, поддержать его. Одним словом, добрый, человеколюбивый, спокойный, серьезный, жизнедеятельный, активный, жизнеутверждающий человек. С ним работалось легко, радостно, с открытой душой, с удовольствием. С правильным, справедливым мнением он всегда соглашался. Неправильное – отвергал решительно и бесповоротно. Но как-то мягко, безобидно, успокаивающе. Мы часто посещали друг друга по праздникам и в другие торжественные для семей дни. И Петра и Валентину мы глубоко уважали, получая то же самое от них. При первой же необходимости помогали друг другу чем могли. Хотя служба, жизнь и разбросала нас в разные места нашей необъятной страны, мы были хорошими друзьями до конца жизни Петра. Когда, через два года, после его увольнения в запас, Петр приехал к нам в Выборг из Колпино, за советом или помощью, мы немедленно помогли. В середине 50-х годов ХХ столетия и, особенно к началу 60-х годов, у нас в стране резко повысился спрос на легковые автомобили. Чтобы купить «Победу», «Москвич» или «Волгу-М-21» люди записывались в очереди и ежемесячно отмечались в списках, ждали получения автомобиля лет 5-8. Вот и Петр с Валентиной еще в 1954 году записались в Ленинградском автомагазине в очередь на приобретение «Москвича». Отслужив на Севере до 1960 года и уволившись на пенсию, возвратился в г. Колпино продолжая отмечаться в очереди, копил деньги на покупку машины. Будучи больным к своей мизерной пенсии он подрабатывал – работал гардеробщиком в городском Доме Культуры и вязал на спицах шерстяные платки для продажи. Однако, когда в середине 1962 года подошла его очередь на получение автомобиля, денег не хватило.

Правда, к этому времени в магазины поступили в продажу «Запорожцы» первого выпуска Запорожского комбайнового завода. Но это был не автомобиль, а голая консервная банка, тесная, холодная, горбатая с мотоциклетным двигателем. На эту машину у Петра денег хватало. Но очень уж она была несуразна. Вот он и решил приехать к нам за советом и помощью. Если мы не сможем помочь ему деньгами, он будет вынужден купить «Запорожец». Посоветовавшись с Фаей, мы добавили ему 1000 рублей и, он приобрел «Москвич», который пережил и его самого, и еще долго служил семье Аллы – дочки Валентины Васильевны.

Добрые отношения у нас были с семьями Гриши и Лиды Мозеровых, Николая и Розы Борисенковых, Виктора и Тани Генис, Сергея и Ани Сухотиных, да и со многими другими, всех не перечислишь. Суровый Север накрепко цементировал семьи, узами дружбы и товарищества, взаимной помощи и поддержки друг друга Я не говорю о коллективах, в которых работали Фая и я, там крепость товарищеских отношений была не слабее семейных. Нельзя не вспомнить добрым словом замечательного человека – руководителя нашего политотдела СВМС полковника Луганского Степана Андреевича. Это был, по своей сути человековед. Он отлично знал способности, возможности, склонности, характер и интересы каждого из нас. Кроме этого, он прекрасно распознавал, на что способен каждый: на добросовестность, трудолюбие, вспыльчивость или спокойствие, уважительность или грубость, честность или лживость, силу воли и настойчивость, меру ответственности и преданности своему делу. Зная положительные и отрицательные наши черты, он искусно нагружал каждого тем делом, которое было ему по душе. Но нагружал, как сейчас говорят, по полной программе. Поэтому и дело у нас спорилось, радовало как его, так и каждого из нас. Его требования к нам по исполнению служебных обязанностей к порученному делу были жестки, но справедливы. Он уважал, вовремя подмечал ошибки и помогал их исправлять, учил нас на наших ошибках. Но делал все уважительно, твердо и безобидно. Поэтому каждый из нас старался делать свое дело так, чтобы оно радовало как нас, так начальство и людей, с которыми мы работали. Наши радости были радостью и для Степана Андреевича, а его успехи радовали нас.

Помню, когда мне пришел вызов в академию, Степан Андреевич огорченно сказал: «А как же мы без тебя? Может, еще годик подождешь?». Я передал этот разговор Фае. При встрече с начальником ПО, она заявила: «Степан Андреевич, если вы не отпустите Колю в академию – вы станете самым большим моим врагом!» Тот, улыбнувшись, ответил: «Очень жалко отпускать знающего, хорошего, добросовестного труженика-офицера. Такому не скоро найдешь замену. Но придется. Врагом для хороших людей, я никогда не был и не буду».

Таких умных, самостоятельных и, я бы сказал, талантливых политработников, отличных организаторов и грамотных профессионалов, настоящих начальников-воспитателей, за всю свою 32-х летнюю службу я встретил только двоих: Кагановича М.М и Луганского С.А.

Жаль было расставаться с хорошими людьми, с хорошим коллективом. Но жизнь настоятельно требовала учиться дальше, повышать уровень своих знаний, совершенствоваться по своей специальности. Да и возраст уже поджал. Если бы я в 1958 году не поступил в Военно-Полит. Академю, мне бы в следующем году путь к высшему образованию был закрыт. Мне как раз шел 32 год. К счастью поступил в ВПА им.В.И.Ленина. Еду в столицу

Позади, оставалась Арктика. Бескрайняя ледяная стихия. Закованные в лед моря, гигантские айсберги, не вернувшиеся в порт назначения корабли, вмерзшие во льды, занесенные снегом поселки, провисшие под тяжестью инея провода. Край мороза и пурги. Белые медведи и моржи, эскимосы, эвенки, чукчи, лопари. Край, враждебный человеку, привыкшему к домашнему теплу и уюту.

 

Конечно, успехи и победы над её стихией радуют и сейчас.

Уже после окончания академии, до глубины души я был взволнован и рад, узнав, что 22 июля 1962 года, именно советская атомная подводная лодка «Ленинский комсомол», под командованием капитана 2 ранга Л.М.Жильцова, подо льдами Арктики прошла к Северному полюсу и всплыла на поверхность, в его центральной точке.

 

 

На фото вы видите, как белые медведи встречают на Северном полюсе, первое в мире всплытие подводного крейсера на поверхность льдов.