Александр III. Контрреформы и реформы 80-х гг

Александр III вступил на престол 2 марта 1881 г. в критический момент истории России, после трагической гибели своего отца от рук народовольцев. К этому моменту 36-летний Александр Александрович сформировался как личность, полтора десятка лет участвуя в качестве наследника престола в государственной жизни. Он был человеком с крутым характером, но осмотрительным в решении важных проблем, не отличаясь начитанностью, обладал природным здравым умом, хотя и довольно ограниченным. Консервативные симпатии являлись стержнем его мировоззрения. Император был любящим, заботливым мужем и отцом шестерых детей.

Александр III, потрясенный насильственной смертью своего отца и опасаясь других революционных акций, вначале колебался в выборе политического курса. Его политические приоритеты были весьма определенными: безусловное сохранение самодержавия, укрепление сословного строя, других традиционных основ российского общества, неприязнь к либеральным преобразованиям, приводящим к социальным эксцессам и потрясениям. Император колебался не относительно стратегической направленности политики, а в выборе тактики в зависимости от соотношения сил в правительственных кругах. Ему предстояло завершить обсуждение проекта Лорис-Меликова.

Только мощное массовое давление общественности могло заставить Александра III не сходить с дороги реформаторства. Между тем соотношение оппозиционных либерально-радикальных и консервативных сил менялось не в пользу первых. Цареубийство не привело к государственному перевороту, на что рассчитывали народовольцы. Более того, самая активная оппозиционная самодержавию сила оказалась подорванной не только полицейскими репрессиями, но и начавшимся разочарованием в терроре как методе политической борьбы. От народовольцев отшатнулось общественное мнение: был зверски убит человек, который являлся инициатором проведения самых крупных реформ в истории России. Сказались и монархические настроения в низах общества. Либералов отталкивали от радикально настроенных народников их террористическая деятельность, социалистические устремления. Эти оппозиционные режиму силы действовали разобщенно. Огромные трудности процесса модернизации в стране, в которой преобладавшая часть населения (традиционалистски настроенное крестьянство) не только не стремилась усвоить новые ценности, но, напротив, активно противодействовала им, усиливали позиции консервативных сил. Они сплотились в своем неприятии либеральных реформ.

В этих условиях стал возможен поворот к контрреформам в политике царского правительства. Он четко обозначился в Манифесте, опубликованном 29 апреля 1881 г., в котором император провозгласил свою волю сохранять незыблемыми устои самодержавия. Тем самым были похоронены надежды демократической общественности на трансформацию политического режима в конституционную монархию. Либеральных деятелей в правительстве и окружении Александра III сменили сторонники жесткого курса на укрепление самодержавия (М.Т. Лорис-Меликова на посту министра внутренних дел сменил Н.П. Игнатьев, а затем Д. А. Толстой, военным министром вместо Д.А. Милютина стал П.С. Ванновский, И.Д. Делянов был назначен на должность министра просвещения, которую прежде занимал А.П. Николаи) — менее способные и широкомыслящие, но преданные самодержавной власти люди.

Концепция контрреформ разрабатывалась главным идеологом Александра III К.Н. Победоносцевым. Он утверждал, что освобождение крестьян без устроения над ними надлежащей

власти привело к тому, что народ, оставшийся без всякого попечения, стал пить, лениться и дичать. Либеральные реформы 60-х гг. привели к эксцессам и потрясениям в политической жизни. Исходя из этого, К.Н. Победоносцев делал вывод о необходимости вернуться к традиционным основам национальной жизни. Именно эти идеи, отвечающие умонастроению Александра III, были положены в основу внутренней политики правительства.

Этот политический поворот обозначился не сразу, его направленность окончательно сформировалась только к середине 80-х гг. Но уже в августе 1881 г. было издано «Положение о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия», действие которого будучи объявлено «временным», рассчитанным на 3 года, продлевалось вплоть до Февральской революции. Оно свидетельствовало о том, что самодержавие было уже неспособно управлять на основе собственных законов, сделало ставку на чрезвычайные меры. На территориях, объявленных на «исключительном положении», генерал-губернаторам и градоначальникам давались особые полномочия: право ареста и административной ссылки без суда, организации военных судов и закрытых судебных заседаний, они могли закрывать учебные заведения и предприятия, запрещать выпуск газет и т. д. Дела административно высланных без суда начиная с 80-х гг. свидетельствовали о том, что мотивами высылки служили не только антиправительственная пропаганда, распространение и хранение запрещенной литературы. С изданием этого Положения получила правовую основу борьба с «вредным образом мысли», несоответствующим официальной идеологии, «вредным влиянием на окружающих».

Следует отметить, что к контрреформам 80-х — начала 90-х гг., в которых проявилось стремление правительства Александра III ограничить или урезать либеральные реформы 60-х гг., относились, прежде всего, два новых закона о земствах. Принятое в 1890 г. «Положение о губернских и уездных земских учреждениях» ограничивало их независимость, подчиняя местное самоуправление контролю бюрократии. Губернаторам было, предоставлено право надзора не только за законностью, но и за «правильностью и целесообразностью» постановлений и действий земств. При сохранении принципа выборности местных органов самоуправления ограничивалось право крестьян

избирать гласных: отныне губернаторы сами назначали их из числа выбранных крестьянами кандидатов. Изменение порядка выборов в земские органы привело к резкому увеличению в них представительства дворян.

В 1889 г. был сделан другой важный шаг в осуществлении земской контрреформы. В соответствии с «Положением о земских участковых начальниках» они назначались губернаторами из среды потомственных дворян и сосредоточивали отныне всю власть на местах: должны были заменить мировых посредников и мировой суд, который отменялся, контролировали крестьянское и волостное управление. Крестьяне фактически вновь попадали в личную зависимость от помещиков, которыми, как правило, и были земские начальники. Смысл этой меры заключался в том, чтобы укрепить и усилить на местах власть правительства и влияние помещиков.

Изданное в 1892 г. новое «Городовое положение» серьезно ущемляло самостоятельность органов городского самоуправления. Городской голова и члены управы объявлялись государственными служащими и, следовательно, попадали под контроль администрации. Эти новые законоположения свидетельствовали о намерении правительства включить органы местного самоуправления в общую систему государственных учреждений.

Было предпринято и наступление на новые суды. Правительство, учитывая их популярность у демократической общественности, стало на путь постепенной, но неуклонной ревизии отдельных положений судебной реформы. В 1887 г. было издано постановление, ограничивавшее принцип гласности судопроизводства, вводившее закрытые судебные заседания там, где они «целесообразны». Повышался имущественный ценз присяжных заседателей с тем, чтобы уменьшить в их составе представителей низов. В 1889 г. из-под юрисдикции суда присяжных была изъята значительная категория дел.

Важным направлением своей социальной политики правительство Александра III считало укрепление крестьянской общины. Согласно законоположениям реформы 1861 г. крестьяне, внесшие свою долю выкупной суммы, могли распоряжаться своими наделами, т. е. продавать или закладывать их. В 70-80-е гг. наметилось ослабление общинных пут, которые мешали свободному передвижению крестьян,

сковывали их хозяйственную инициативу. Вместо того чтобы
способствовать этому естественному процессу, закон 1893 г.
запрещал продажу и залог крестьянских надельных земель.
Таким образом, вопреки экономической целесообразности
ставилась задача приостановить естественный процесс перерас-
пределения земельной собственности и растущую подвижность
сельского населения. Идеологам контрреформ сельская община
представлялась (наряду с самодержавием) важнейшей опорой
государственного строя.

В 1884 г. началась университетская контрреформа, цель которой — преобразовать университеты таким образом, чтобы они формировали конформистскую, а не оппозиционную власти интеллигенцию. Устав 1884 г. резко ограничивал автономию университетов, усилив над ними власть попечителей учебных округов и министерства просвещения. Программы университетского образования отныне должны были утверждаться в министерстве. Почти вдвое возросла плата за обучение с тем, чтобы ограничить доступ к высшему образованию малоимущих слоев.

В своей социальной политике Александр III всячески стремился укрепить сословную структуру российского общества, разрушавшуюся под воздействием экономических и социальных процессов пореформенного периода. Главная ставка делалась на возрождение и укрепление дворянства, этой основной социальной опоры самодержавия, которое после отмены крепостного права стало утрачивать свои позиции. В Манифесте, изданном в 1885 г. по случаю столетнего юбилея «Жалованной грамоты дворянству», император поставил задачу, чтобы дворянство, как и прежде, сохраняло «первое место» во всех государственных и общественных делах. Был утвержден Дворянский банк, призванный поддерживать ссудами помещичье землевладение на очень льготных условиях. Меры финансовой поддержки были распространены и на дворянское предпринимательство (субсидии, ссуды, отсрочки от выплаты задолженностей и др.).

Быстрое развитие промышленности и связанное с ним увеличение рабочего класса (в 1887 г. до 118 тыс. человек) при отсутствии трудового законодательства стали приводить к росту конфликтов между рабочими и предпринимателями, которые становились все острее (крупнейшим из них в начале 80-х гг.

была стачка на Иваново-Вознесенской мануфактуре). Пытаясь предупредить эти процессы, Александр III берет на себя роль посредника, начинает проводить политику попечительства. В 1882 г. был издан закон об ограничении 8 часами рабочего дня для малолетних. В 1885 г. принят закон о запрещении ночного труда женщин и детей, а в 1886-м — постановление об условиях найма и порядке расторжения договоров рабочих с предпринимателями. Надзор за осуществлением этих законов был возложен на фабричную инспекцию. Таким образом, именно при Александре III было положено начало разработке фабричного законодательства, которое сдерживало хищнические инстинкты молодого российского капитала. Вместе с тем, осознавая, что любые, даже незначительные свободы несовместимы с самодержавной властью, император исключал возможность обеспечения права рабочим на проведение стачек, организацию рабочих союзов и других свобод, которыми пользовались в то время рабочие западных стран.

В годы правления Александра III более жесткой и прямолинейной стала национальная политика, усилилась ее шовинистическая направленность. Был принят ряд мер по ущемлению прав «инородцев» при поступлении на государственную службу и в хозяйственной деятельности. Именно в это время антисемитизм становится компонентом национальной политики самодержавия. Резко сокращается черта оседлости, все новым изъятиям подвергаются места, где было разрешено селиться евреям, была введена процентная норма для еврейских детей при поступлении в учебные заведения. В Польше и прибалтийских губерниях система образования подвергается насильственной русификации. Проводится ряд мер по дискриминации украинского и белорусского языков. Шовинизм и антисемитизм становятся для царского правительства каналом отвлечения внимания масс от жгучих социально-экономических и политических проблем.

Таким образом, ряд пережитков средневекового общества: самодержавие, сословная структура, сельская община, патриархальная политическая культура в результате деятельности правительства Александра III получили законодательное подкрепление, став тормозом в процессе модернизации страны.

Вместе с тем правительство Александра III, остановив процесс реформирования в социально-политической сфере, более

того, в ряде важных его направлений повернув вспять, не могло и не пыталось остановить процесс модернизации страны в других областях.

В промышленности реформы продолжались. Александр III понимал, что Россия может сохранить статус великой державы, укрепить свою военную мощь, только обеспечив ускоренное развитие индустрии. Между тем в конце 70-х — начале 80-х гг. экономика переживала затяжной кризис. Оживление в промышленности началось в начале 90-х гг. В стимулировании этого процесса сыграли свою роль ряд факторов, в частности, новый рывок железнодорожного строительства, интенсивный рост городов, которые предъявляли повышенный спрос на продукцию промышленности, особенно тяжелой. Особое значение имело то, что во время царствования Александра III России удалось избежать участия в серьезных военных конфликтах.

Важнейшей предпосылкой промышленного роста стала экономическая политика правительства, стержнем которой являлся протекционизм, выражавшийся прежде всего в растущей таможенной защите отечественной индустрии. Важной вехой на этом пути стал таможенный тариф 1891 г., который ввел почти запретительные ставки на многие товары импортного производства. Он сдерживал импорт товаров и способствовал улучшению баланса внешней торговли. Превышение экспорта над импортом, достигнутое в начале 90-х, способствовало накоплению значительных золотых и валютных резервов. Это обстоятельство позволило осуществить в 1895-1897 гг. денежную реформу, которая ввела устойчивый золотой рубль. Эта реформа в свою очередь дала сильный толчок частному предпринимательству во всех сферах народного хозяйства, поскольку обеспечивала получение прибыли в устойчивой валюте и создала условия для привлечения иностранных инвестиций, которые в конце XIX — начале XX в. стали важным фактором роста российской промышленности.

В протекционистской политике царизма существенную роль играли государственные заказы частной индустрии и другие формы государственного финансирования, а также переход в 80-90 гг. от архаичной патентной налоговой системы к прогрессивному принципу подоходного обложения промышленности и торговли. В разработку и осуществление этой политики значительный вклад внес Н.Х. Бунге,

возглавлявший в 1881-1886 гг. Министерство финансов, а в 1887-1895 гг. Комитет министров. В результате действий всех этих факторов в стране в 90-е гг. начался новый, самый значительный в пореформенную эпоху промышленный подъем, который продолжался до конца века. Самой значительной особенностью этого процесса наряду с быстрым ростом топливной промышленности явились опережающие темпы роста тяжелой индустрии, выпуск продукции которой увеличился в 2,8 раза (легкой — в 1,6). Такое соотношение темпов развития этих отраслей сложилось впервые за всю предшествующую историю российской экономики.

Завершение промышленного переворота и быстрый рост фабричной индустрии резко повысили в 90-е гг. масштабы и уровень машиностроения. За десятилетие число заводов в этой отрасли удвоилось, количество рабочих увеличилось троекратно, выпуск продукции вырос в 4 раза. Созревали предпосылки для формирования аграрно-индустриальной структуры отечественного народного хозяйства.

Однако несмотря на быстрый рост российской промышленности ее отставание от развитых стран Запада как по технической оснащенности и энерговооруженности, так и по объемам добычи угля, нефти, производства металла на душу населения оставалось весьма значительным. Среди главных причин этого отставания следует отметить наряду с запоздалым индустриальным стартом такую особенность развития отечественной экономики, как активное, целенаправленное и масштабное вмешательство государства в экономическую жизнь, которое таким образом стремилось компенсировать слабость потребительского спроса основной массы населения. Государство не только стимулировало быстрый рост промышленности, но и осложняло его, руководствуясь имперскими целями и своими социальными приоритетами. Именно поэтому подчас форсировалось строительство стратегических, но не имеющих экономического оправдания железных дорог. Огромные суммы нерентабельно вкладывались в гигантский государственный сектор экономики (военные заводы, казенные шахты, железные дороги, обширный земельный фонд и т. д.), на который не распространялись законы рыночного хозяйства. Экономическая поддержка дворянства, которая являлась одним из главных приоритетов политики правительства Александра III,

не только не исходила из интересов народного хозяйства, но, напротив, противоречила общему ходу экономического развития, преследуя своекорыстную цель — укрепление социальной опоры самодержавия.

Менее динамично, чем промышленность, и более противоречиво развивалось сельскохозяйственное производство. Снятие сословных ограничений на приобретение земли в частную собственность в крестьянской деревне определило появление частного землевладения. Но основой крестьянского хозяйства оставалась надельная земля, которая составляла к началу 90-х гг. 124 млн. десятин (тогда как купчие земли — всего 15 млн). Поэтому общие результаты крестьянского хозяйствования, а также весь уклад жизни деревни, определялись прежде всего условиями надельного землепользования. В 80-90-е гг. ситуация в этом решающем секторе сельскохозяйственного производства стала ухудшаться. Это объяснялось рядом причин.

Прогрессирующее малоземелье вынуждало крестьянство арендовать землю у помещиков. В конце 90-х гг. оно арендовало 24 млн. десятин пашни, выплачивая за них 305 млн. рублей. Большая часть крестьян не имели средств для денежной аренды и оплачивали ее отработками, распространенными в 17 губерниях, причем из-за привязанности крестьян к общине арендовали землю в основном у соседского помещика, а тот, пользуясь этим, как правило, навязывал им кабальные условия.

В конце 70-х гг. XIX в. в Европу стал завозиться дешевый хлеб из Америки и Австралии, в связи с чем, цены на зерно стали стремительно снижаться, разразился мировой сельскохозяйственный кризис, что ухудшало условия сельскохозяйственного производства и в российской деревне.

Но, пожалуй, главной причиной бедственного положения основной массы крестьянства являлась низкая культура земледелия, повышение которой тормозилось прежде всего формой землепользования. Поземельно-передельная община с ее круговой порукой, чересполосицей, практикой периодических уравнительных переделов земли была главным препятствием на пути увеличения производительности крестьянского труда.

Эти причины обусловили низкую продуктивность крестьянского труда. Наряду с налоговым бременем, и как следствие, основная масса крестьянства нищала.

Усиление социального напряжения в деревне, рост конфликтов рабочих с предпринимателями в городах, растущее недовольство оппозиционной интеллигенции консервативной политикой правительства Александра III были питательной почвой активизации общественного движения в 80-90-е гг.

Либеральные деятели после 1 марта 1881 г. в своем адресе Александру III осудили террористическую деятельность революционеров и выразили надежду на «завершение великого дела государственного обновления».

Революционное народничество после 1 марта 1881 г. переживало тяжелый кризис. Цареубийство, на совершение которого было потрачено столько сил и принесено столько жертв, не привело к желаемым результатам. Начался раскол в народническом движении. Разрозненные группы народовольцев продолжали действовать в глубоком подполье или эмиграции, но реального резонанса их деятельность уже не имела.

Усиливает свое влияние либеральное крыло народничества. Их главным идеологом стал талантливый публицист Н.К. Михайловский. Содержание народнической идеологии оставалось прежним: пропаганда особого некапиталистического пути развития России, общинного социализма как идеала общественного устройства. Отличие заключалось в том, что либеральные народники надеялись воплотить свои идеи мирным путем. Их идеология получила название «теория малых дел», которая нацеливала интеллигенцию на ежедневную будничную работу по улучшению положения крестьян — в земских школах, больницах, волостных правлениях и т. п. От либеральной их идейная платформа отличалась тем, что здесь первостепенное место уделялось социально-экономическим, а не политическим преобразованиям.

Часть революционных народников, разочаровавшись в своих прежних концепциях разрешения проблем общественного развития, обратились к марксизму как к идеологической платформе, способной дать правильные ответы на насущные вопросы российского общества. Им импонировал вывод К. Маркса о скором крахе капитализма и неизбежности движения человечества к социализму по пути самостоятельного рабочего движения и будущей пролетарской революции.

25 сентября 1883 г. в Женеве (Швейцария) несколько бывших народников во главе с Г.В. Плехановым создали марксист-

скую группу «Освобождение труда», которая поставила задачей пропаганду марксизма в России и анализ с позиций этой теории социально-экономических и политических проблем российской действительности, критику народнических идей. Их усилия не пропали даром. В стране возникают марксистские кружки Д. Благоева, М. Брустнева, П. Точисского, М. Федосеева, которые, как правило, формировались в студенческой среде. Они вели в основном пропагандистскую работу среди рабочих. На рубеже 80-90-х помимо Москвы и Петербурга социал-демократические группы существовали в Киеве, Харькове, Одессе, Минске, Туле, Иваново-Вознесенске, Вильно, Ростове-на-Дону, Тифлисе и других городах. В 1895 г. кружки петербургских марксистов объединяются в общегородской «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», который развернул активную социал-демократическую пропаганду в рабочей среде. Так было положено начало социал-демократическому направлению в общественном движении в России.

В своей борьбе за социализм марксисты в отличие от народников делали ставку на новые факторы — промышленное развитие и рабочий класс. Упрощаясь и вульгаризируясь в процессе проникновения в массы, марксизм из экономического учения превращался в политическую идеологию со стержневой установкой на социальное насилие, вооруженную борьбу с существующим режимом, его ниспровержение путем революции. Эти идеи российских марксистов, их стремление перевести свои субъективные интерпретации социального бытия в практическую плоскость революционного преобразования общества могли бы остаться фактом истории отечественной общественной мысли, если бы не попали на благодатную социально-психологическую почву, во взрывоопасный социальный контекст российской действительности. Страстное ожидание «новой жизни», вера в «социальное чудо», укорененные в ментальности основной массы населения, ее растущая неудовлетворенность условиями жизни способствовали привлекательности этого нового социального учения, его широкому распространению среди политически активных слоев российского общества уже в 90-е гг. XIX в.

Подводя итоги эпохи царствования Александра III, следует отметить ее противоречивость. В начале 90-х гг. начался новый промышленный подъем, в ходе которого не без помощи правительства был заложен фундамент индустриализации страны.

В то же время в социально-политической области был упущен шанс сделать новые шаги к правовому гражданскому обществу, более того, была предпринята попытка стабилизировать ситуацию в обществе путем движения вспять. В результате усилились социальные противоречия, возникли новые конфликты и социальные дисбалансы. Император сумел удержать страну от ввязывания в военные конфликты, заслужив титул миротворца, но ему не удалось замирить собственное общество, социальное напряжение в котором нарастало.