Язы́к газе́ты. См. Язык публицистики 4 страница

Собственно терминологический статус «Я.к.» получила в философии. Вопросы происхождения и онтологии языка изначально, начиная с античности, занимали существенное место во всех философских концепциях, школах. В наиболее влиятельном философском направлении ХХ века – аналитической философии – Я.к. стала основным содержанием. Источник всех научно-философских ошибок, заблуждений, противоречий стали видеть в неточностях, нелогичности, двусмысленности, неоднозначности языковых выражений, в «масках», «ловушках» языка. Был выдвинут тезис о необходимости «лечения», «очищения», «санации» языка. Появилось даже особое ответвление этой философии – «лингвистическая терапия» [Руднев 1999: 146–148]. Близка к ней по содержанию и идеологии «общая семантика» А. Кожибского, А. Рапопорта, С. Хаякавы, С. Чейза 30-50 гг. прошлого века. Основная идея – язык навязывает человеку и обществу картину мира, искажающую, подменяющую реальность и приводящую к разным «болезням» общества вплоть до революций. Напр., конструкция «либо-либо» вызывает неврозы от состояния безвыходности положения (либо коммунист, либо не коммунист: третьего не дано) [Кронгауз 2005: 43–46].

Оценки современного состояния русского языка специалистами нередко диаметрально противоположны. Однако общим позитивом звучит мысль о том, что все многочисленные изменения в разных сферах русского языка должны стать «объектом терпеливой и последовательной просветительской работы филологов и журналистов, объектом новой линии языкового воспитания общества, а именно – языковой критики» [Караулов, Крысин 2000]. Такая Я.к. понимается как «раздел прикладной лингвистики, направленный на культивирование языка прежде всего в общественной жизни» [Трошина 1999: 104].

Лит.: Бэкон Ф. Сочинения в двух томах. Вторая часть сочинения, называемая Новый Органон, или Истинные указания для истолкования природы. М., 1972; Граудина Л.К. На перекрёстке мнений // Русская речь. 1995. № 5; Грязнов А.Ф. Аналитическая философия. М., 2006; Караулов Ю.Н., Крысин Л.П. Журналистов надо учить и учить // НезГ. 02.12.2000; Кирилина А.В. Феминистская критика языка // Словарь гендерных терминов / под ред. А.А. Денисовой. М., 2002; Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи. Из наблюдений над речевой практикой масс-медиа. СПб., 1999; Кронгауз М. Критика языка. URL: www.ruthenia.ru/logos/number/1999 3 09.htm.; Кронгауз М. Русский язык на грани нервного срыва. М., 2009; Руднев В.П. Лингвистическая терапия // Словарь культуры ХХ века. М., 1999; Соболева М.Е. Философия как «критика языка» в Германии. СПб., 2005; Трошина Н.Н. Языковая культура как предмет общественного интереса // Язык и культура: сб. обзоров. М., 1999.

А.А. Бернацкая

ЯЗЫКОВА́Я ЛИ́ЧНОСТЬ – совокупностьчерт, определяющих речевую деятельность индивида. Под личностью понимается человек, выступающий как субъект отношений и сознательной деятельности, что определяет присущую такой личности «совокупность социально значимых черт, характеризующих индивида как члена того или иного общества» [Философский… 1983: 314].

Термин и понятие «Я.л.» введены в лингвистический обиход Г.И. Богиным [Богин 1984] и разработаны Ю.Н. Карауловым в книге «Русский язык и языковая личность» (1987). Черты, характеризующие Я.л., были представлены в ней в виде сложной трёхуровневой системы, обеспечивающей речевую деятельность индивида. Это владение лексикой и грамматикой языка («грамматикон», вербально-грамматический уровень), знаниями о мире, определяющими корректное использования языковых средств («тезаурус»), и умения в области употребления языковых средств в соответствии с ситуацией общения («прагматикон»). Введение понятия Я.л. оказало и оказывает большое влияние и на развитие лингвистической науки, и на практику преподавания как родного, так и иностранного языков.

Развивая свои положения, Ю.Н. Караулов пишет: «Будем исходить из того, что понятие языковая личность предполагает такой способ представления языка, в котором находят отражение не только свойства и законы языкового строя, но и отпечатлённые в языке знания о мире, высокие человеческие ценности, равно как и низшие проявления человеческого духа. Иными словами, описание языка в этом случае нацелено на представление человека в языке, а сам человек предстаёт как специфически систематизированный продукт языковой деятельности» [Караулов 2007: 286].

За последнее десятилетие опубликовано более трёхсот научных работ, посвящённых Я.л., но и в настоящее время эта тема «продолжает оставлять простор для поисков и дискуссий» [Караулов 2007: 286].

Сам автор предлагает внести некоторые коррективы в представленную систему, которые связаны прежде всего с трактовкой тезауруса: «Когнитивный уровень оказывается более сложным по своему устройству, чем это представлялось ранее, и состоит из двух частей: базы знаний языковой личности, упорядоченных изоморфно структуре элементарной единицы знания, и уж потом второй его составляющей следует считать деятельностно ориентированный тезаурус, или языковую картину мира, естественно, включающую в себя и прагматикон языковой личности. Тогда объединение вербально-грамматического и когнитивного – формирует языковое сознание, а каждый из (трёх выделенных. – К.Р.) уровней являет собой отдельную ипостась языковой личности» [Караулов 2007: 286].

Предпосылкой создания теории Я.л. являются учение об образе автора В.В. Виноградова, работы пионеров в области лингвострановедения и лингвокультурологии – В.Г. Костомарова и Е.М. Верещагина, а также работы русских и зарубежных когнитологов, психологов, философов, культурологов. Важным стимулом в развитии теории языковой и речевой личности (в отношении к понятиям языка и речи) явилось обращение к тексту как объекту лингвистического исследования.

Теперь ни у кого не вызывает сомнений, отмечают исследователи, тот факт, что в сознании людей, объединённых языком и историей, существует определённый набор текстов, культурных клише, представлений и стандартных символов, за которыми закреплено известное содержание. Эти «единицы общения» составляют национально-культурную память носителей данного языка/культуры, они-то и формируют инвариантные образы мира, без наличия которых невозможно существование ни одной коммуникативной системы. Инвариантные образы мира являются социально выработанными и не соотносятся с индивидуально-смысловыми образованиями как таковыми.

Установка на исследование языка как системы, как способности человека к общению (его языковой, коммуникативной и прагматической компетенции), как основы в создании текста не только расширила, но и внесла принципиальные изменения в область лингвистических исследований, теснее обозначила связи теоретического языкознания и методики обучения речевому общению.

Лит.: Богин Г.И. Модель языковой личности в её отношении к разновидностям текстов: ДД. Л., 1984; Иванцова Е.В. О термине «языковая личность»: истоки, проблемы, перспективы использования // Вестник Томского государственного университета. 2010. №4(12); Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987; Караулов Ю.Н. Структура языковой личности и место литературы в языковом сознании // Русская литература в формировании современной языковой личности: мат-лы конгресса (Санкт-Петербург, 24–27.10.2007). В 2 ч. Ч. 1. СПб., 2007; Кочеткова Т.В. Языковая личность носителя элитарной речевой культуры: ДД. Саратов, 1999; Лютикова В.Д. Языковая личность: Идиолект и диалект: ДД. Екатеринбург, 2000; Седов К.Ф. Структура устного дискурса и становление языковой личности: Грамматический и прагматический аспекты. Саратов, 1998; Философский энциклопедический словарь. М., 1983.

К.А. Рогова

 

ЯЗЫКОВАЯ МОДА – одно из проявлений моды как социального явления во всей его сложности и прихотливости. Я.м. – один из регуляторов языкового поведения, обеспечивающий дифференциацию языковых средств по признаку престижности. Этим понятием начиная с XIX в. пользовались этнографы, диалектологи (В.И. Даль, Д.К. Зеленин), лингвисты (А.А. Шахматов, Е.Д. Поливанов, О.А. Лаптева). О «модных словечках» писали специалисты по культуре речи, обычно с негативной оценкой (см. Модные слова).

Я.м. выделяет из языковых средств модные в данный момент, делая их употребление престижным, массовым и в скором времени превращая в немодные (штампы), затем устраняя из обращения как старомодные. На каждом из этапов (модно – массово – старомодно) отмеченное модой языковое средство является знаком социальной принадлежности: к престижной языковой группе – к массе говорящих/пишущих – к группе с отсталыми языковыми вкусами. А сами модные языковые средства остаются для истории знаками времени.

Различая языковые средства «по степени модности», Я.м. обеспечивает их постоянное обновление, перемещение в центр социального внимания и вкусовых предпочтений, отбирая их в связи с языковыми вкусами эпохи. Это касается всех сторон языка. Лучше других описана и осмыслена языковедами произносительная мода: хорошо известно, что в конце XVIII – первой половине XIX вв. в высших слоях общества модным было грассирование (р – как во французском) и упомянутая Пушкиным манера произносить «русский Н, как N французский». Ещё в большей степени Я.м. влияет на словоупотребление. Прибегая к использованию модных слов, говорящие достаточно часто сопровождают их комментариями типа если воспользоваться модным/популярным словом; как сейчас модно/принято говорить, напр.: Постепенно эти люди стали руководителями, или, как сейчас модно говорить, топ-менеджерами. Заразительна мода на употребление цитат, связанная с престижностью автора или источника, с одной стороны, и актуальностью их содержания, с другой. Постоянные «поставщики» модных цитат – кинематограф, художественная литература, шоу-бизнес, реклама: Красота спасёт мир; Дорога, которая ведёт к храму и т.д. Надо помнить, что частое употребление превращает такие выражения в речевые штампы: О дороге, которая ведёт (или не ведёт) к храму, лично я уже слышать не могу. Сказавший это первым был гений. Или пророк. Но чего же мы талдычим, как попугаи, всё одно и то же? (Г. Ужова).

Я.м. может быть общей и корпоративной, в последнем случае она становится средством демонстрации принадлежности к группе – возрастной, профессиональной, досуговой, что особенно характерно для оценочной лексики типа: блеск, сила, мощь, железно, законно, потрясно, бесподобно, клёво, классно, круто...

Сопровождающиеся Языковой рефлексией (см.) использование модных языковых средств или сознательный отказ от них – свидетельство развитого языкового сознания, высокой речевой культуры.

Существуют словари модных слов, напр., словарь В.Л. Новикова, выдержавший два издания [Новиков 2005, 2011].

Фиксация модных слов, их исследование – важное направление современной лексикологии, социолингвистики и культуры речи (см. Модные слова).

Лит.: Ганиев Ж.В. О моде в произношении // Язык и общество. Саратов, 1977; Журавлёва Н.Г. Феномен «модного» слова: лингвопрагматический аспект: КД. Ставрополь, 2010; Каминская Т.Л., Шмелёва Т.В. Гламур в языковом и медийном пространстве современной России // Russian Philology. Hyderabad, 2008. № 27; Клепач Е.В. Языковая мода: эволюция лингвокультурных форм: КД. М., 2000; Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи. М., 1994; Новиков В.Л. Словарь модных слов. М., 2005, 2011.

Т.В. Шмелёва

 

ЯЗЫКОВА́Я МОДЕ́ЛЬ (РЕЧЕВА́Я МОДЕ́ЛЬ)– результат процесса познания языка и речи, зафиксированный идеально (мысленно) или материально и отражающий основные свойства исходного объекта с той или иной степенью полноты.

Применительно к языковым и речевым явлениям понятие «модели» осмысляется по-разному. Так, под моделью предложения (его структурной схемой) понимают обобщённый инвариант, существующий в сознании носителя языка и включающий минимальную конфигурацию компонентов предложения, необходимых для реализации его предикативного значения. Модель же высказывания определяется как регулярно воспроизводимая в живой коммуникации совокупность следующих признаков отрезка речи: а) способность быть отдельной репликой в диалоге; б) наличие модели предложения (структурной схемы), реализацию которой представляет собой данное высказывание, или в случае её отсутствия – степень воспроизводимости высказывания как готового речения; в) типовая функция высказывания в контексте и обусловленный этой функцией характер реализации и распространения схемы (последнее – для высказываний, опирающихся на структурную схему предложения); г) характер тема-рематической организации; д) интонационное оформление; е) наличие и позиция вводных и вставных компонентов, междометий, модальных частиц, обращений [Дымарский 2005: 294–295]. Так, реплика Нади из фильма В. Меньшова «Любовь и голуби» Не пойду! имеет грамматическую модель (модель односоставного определённо-личного предложения), элиминацию темы (опущен обстоятельственный компонент; ср.: На свидание / на берег не пойду!) и характерный интонационный рисунок (произносится как бы по слогам с акцентным выделением первого и третьего слогов и резким понижением тона на втором) [Там же 2005: 293–294]. Существование речевых моделей объясняется тем, что сама речевая деятельность человека моделируема, т.е. осуществляется по определённым закономерностям.

Исследователи пишут о модели текста как о совокупности определённым образом организованных категорий [Матвеева 1991: 13]; модели речевого акта, включающего отправителя (адресанта), получателя (адресата), собственно сообщение с его языковым кодом, канал связи, обратную связь, коммуникативный контекст и помехи [Иссерс 1999: 12]; модели речевого жанра как «типовом проекте», схеме жанра [Шмелёва 1997: 91] и т.д.

Таким образом, если в одних случаях понятие модели отождествляется со схемой/структурой, то в других оно оказывается более широким: схема – это то, что лежит в основе модели, но не исчерпывает её. Так, признано, что в основе стилистических фигур «…лежат определённые схемы, которые в речи могут наполняться каждый раз новыми словами. Эти схемы закреплены многовековой культурной деятельностью человечества и обеспечивают “классичность”, отточенность формы» [Культура русской речи 1998: 264]. Напр., анафора графически может быть передана так: аbb… / аbb, где «а» – повторяющийся элемент; «b» – неповторяющиеся элементы; косая черта – границы отрезков речи [Хазагеров, Ширина 1999: 276]. Однако модель анафоры представляет собой не только конфигурацию элементов в отвлечении от конкретного лексического наполнения, но и совокупность условий, составляющих «технологию» отклонения от нормы и делающих это отклонение оправданным (о таком понимании модели риторического приёма см. в [Сковородников 2005: 170]).

Понятие модели используется также применительно к языку в целом: как формальное описание его грамматики и словаря, реализованное в виде системы правил [Мельчук 1999].

Лит.: Апресян Ю.Д. Понятие лингвистической модели // Русский язык в школе. 1966. № 1; Булыгина Т.В., Крылов С.А. Модель // Языкознание. Большой энциклопедический словарь / под ред. В.Н. Ярцевой. М., 1998; Дымарский М.Я. Высказывание и коммуникативность // Проблемы функциональной грамматики. Полевые структуры. СПб., 2005; Журавлёва О.В. Когнитивные модели языковой игры (на материале заголовков русских и английских публицистических изданий): АКД. Барнаул, 2002; Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи: АДД. Екатеринбург, 1999; Культура русской речи: учебник / под ред. Л.К. Граудиной и Е.Н. Ширяева. М., 1998; Матвеева Т.В. Функциональные стили в аспекте текстовых категорий: ДД. Свердловск, 1991; Мельчук И.А. Опыт теории лингвистических моделей «Смысл ↔ Текст». М., 1999; Налимов В.В. Вероятностная модель языка. О соотношении естественных и искусственных языков. Томск, 2003; Ревзин И.И. Современная структурная лингвистика. Проблемы и методы. М., 1977; Сковородников А.П. О системных основаниях классификации риторических приёмов // Риторика «Лингвистика. Вып. 6: сб. ст. Смоленск, 2005; Хазагеров Т.Г., Ширина Л.С. Общая риторика и Словарь риторических приёмов. Ростов н/Д, 1999; Шмелёва Т.В. Модель речевого жанра // Жанры речи: сб. науч. ст. Саратов, 1997.

Г.А. Копнина

 

ЯЗЫКОВА́Я НО́РМА – «совокупность наиболее устойчивых традиционных реализаций языковой системы, отобранных и закреплённых в процессе общественной коммуникации» [Семенюк 1990: 337].

Я.н., в отличие от норм других типов (коммуникативно-речевых, этико-речевых), «соотнесена с собственно языковыми фактами (языковыми единицами) – их составом, сочетаемостью, употреблением» [Культура русской речи… 2003: 367].

В настоящее время некоторые исследователи разграничивают Я.н. и литературную норму. С их точки зрения, Я.н. исторически предшествует национальной литературной норме, которая оформляется в эпоху развитого письменного национального языка, именно литературная норма является кодифицированной (см., напр., [Гречко 2003: 295–297]).

Я.н. конкретизируется в правилах и требованиях к употреблению языка. Эти требования представляют собой однозначный (императивная норма) или ранжированный по приемлемости (диспозитивная норма) выбор из разных вариантов данного языкового средства во всех сферах общения или в пределах одной сферы общения. Напр. в орфографии: в е сна, но не в и сна; в пунктуации: встало солнце, и мы пошли дальше, но не встало солнцеи мы пошли дальше, при допустимом встало солнце – и мы пошли дальше; в морфологии: нет шампун я, но не нет шампун и; в орфоэпии: квартáл, но не квáртал; в сочетаемости слов: жгучий брюнет, но не жгучий блондин. Вариантность языковых средств есть факт языкового разнообразия и богатства языка. С другой стороны, не все варианты могут быть приемлемы или в равной степени приемлемы в речевом общении по этическим, эстетическим соображениям или соображениям целостности языкового коллектива. Динамический характер нормы связан не только с вариантностью, но и с Колебанием языковой нормы (см.).

Я.н. включает в себя 1) норму произношения (см. Орфоэпическая норма); 2) Лексическую норму (см.); 3) Грамматическую норму (см.); 4) норму письма (см. Орфографическая норма, Пунктуационная норма).

Норма литературного языка является кодифицированной, т.е. оформленной в виде правил, описанных в справочниках, словарях, грамматиках, учебниках и учебных пособиях, нормативных юридических актах. Кодификация нормы (см. Языковая кодификация) связана с ведущей ролью в литературном языке письменной формы, которая позволяет порождать устойчивый во времени текст. Этим определяется относительная консервативность письменной формы языка. Устойчивость текста во времени позволяет долго его изучать, рассматривать не только его утилитарные свойства, но и соответствие образцу, традиции или другим требованиям общества.

В истории общества мягкость и жёсткость нормы исторически обусловлены и представляют собой волнообразную смену категоричности требований. Демократизация общества приводит, как правило, к снижению нормативных требований по отношению к единообразию языковой практики; консерватизация общественной жизни, наоборот, приводит к усилению единообразия. Необходим гибкий, но, тем не менее, действенный механизм кодификации и контроля за исполнением нормы, позволяющий целесообразное использование вариантов нормы.

Критерии языковой нормативности: 1) ориентация на систему языка; 2) функциональная мотивированность (потребность в знаке с данным значением); 3) регулярная воспроизводимость; 4) авторитетность источников и соответствие литературной традиции; 5) позитивная оценка культурной частью социума; 6) консервативность и динамичность в их сбалансированности. Важно учесть, что «ни один из указанных критериев не является абсолютным, поэтому в процессе нормативного диагностирования они используются в совокупности как система дополняющих друг друга показателей» [Культура русской речи… 2003: 284].

Норма как форма регулирования языкового поведения называется речевой (см. Речевая норма). Как и Я.н., она соотносится с понятием Узус(см.).

Лит.: Горбачевич К.С. Нормы современного русского литературного языка. М., 1978; Граудина Л.К., Ицкович В.А., Катлинская Л.П. Грамматическая правильность русской речи: Опыт частотно-стилистического словаря вариантов. М., 1976; Гречко В.А. Теория языкознания. М., 2003; Ицкович В.А. Языковая норма. М., 1968; Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник / под ред. Л.Ю. Иванова, А.П. Сковородникова, Е.Н. Ширяева и др. М., 2003; Культура русской речи и эффективность общения. М., 1996; Розенталь Д.Э. Справочник по правописанию и стилистике. СПб., 1997; Семенюк Н.Н. Норма языковая // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990; Скворцов Л.И. Теоретические основы культуры речи. М., 1980; Славгородская Т.А. Динамика понятия «норма языка» в языкознании // IV Междунар. Бодуэновские чтения (Казань, 25–28 сентября 2009 г.): труды и мат-лы: в 2-х тт. Т. 1. Казань, 2009; Федеральный закон Российской Федерации от 1 июня 2005 г. № 53-ФЗ О государственном языке Российской Федерации // РГ. 07.06.2005; Филимонова Ю.В. Системное исследование нейтрализации как явления языковой нормы в современном русском языке: КД. Ярославль, 2000; Хакимова Е.М. Статический и динамический аспекты языковой нормы: анализ, систематизация, обоснование: КД. Челябинск, 2003.

И.Е. Ким

 

ЯЗЫКОВА́Я ПОЛИ́ТИКА – комплекс идеологических принципов, концепций, законодательных актов и конкретных действий, направленных на решение языковых проблем социума. Суть Я.п. – сознательное вмешательство в стихийный процесс развития языка. Объектами Я.п. могут выступать конкретный язык, группа языков, особенности их взаимодействия (языковая ситуация), коммуникативная ситуация в обществе или в одном из его стратов, институты формирования языковой личности. Воздействующими субъектами Я.п. являются министерства и ведомства (государственная власть), академические лингвистические центры, специальные комитеты и комиссии, языковые факультеты ведущих вузов, некоторые политические и общественные организации, влиятельные деятели национальной культуры. Специфику международной Я.п. определяют объединения государств, межгосударственные и межнациональные организации и институты (напр., Совет Европы, СНГ и др.).

В зависимости от своей направленности Я.п. подразделяется на статусную и корпусную. Статусная − решает проблему роли языка в данном государстве и мире в целом. Корпусная – направлена на внутреннее устройство конкретного языка. Задачами статусной Я.п. являются сохранение или изменение статуса существующего языка (государственный язык, официальный язык, региональный официальный язык, язык межнационального общения, миноритарный язык, поощряемый язык, сдерживаемый язык и др.), выбор главного языка, поддержка или подавление языков национальных меньшинств, создание наднациональных языковых систем и т.п. В задачи корпусной Я.п. входит сохранение норм литературного языка, защита родного языка от неоправданных заимствований, реформа орфографии, создание или совершенствование письменности, структурное обогащение языка (напр., путём упорядочения и развития терминосистем) и др.

По охвату и характеру воздействия различают централизованную и нецентрализованную Я.п., конструктивную и деструктивную. Централизованную Я.п., предполагающую выполнение системы общеобязательных мероприятий, осуществляют органы государственной власти. Нецентрализованную Я.п. могут проводить местные органы управления, одна из политических партий или общественных организаций (напр., власти Хакасии проводят комплекс мероприятий, направленных на сохранение и развитие хакасского языка в регионе, развитие его функций как государственного на территории республики). Нецентрализованная Я.п. необязательна за пределами данного региона. Конструктивная Я.п. направлена на расширение сфер и функций языков без ущерба остальных, на создание и развитие литературных языков. Классический пример: Я.п., проводимая в Швейцарии, Бельгии, Сингапуре, где все языки автохтонного населения имеют статус официальных. Деструктивная Я.п., напротив, направлена на постепенное вытеснение какого-л. языка из сфер общественной жизни. Выраженный деструктивный характер по отношению к русскому языку на рубеже тысячелетий имеет Я.п. в странах Прибалтики, на Украине.

По параметрам Я.п. подразделяется на ретроспективную, ориентированную на сохранение существующей языковой ситуации либо на возрождение какого-л. языка, и перспективную, направленную на изменение языковой ситуации (характерна для всех стран постсоветского пространства).

В зависимости от идеологического содержания различают интернационалистическую Я.п., которая учитывает все языки, функционирующие в государстве, регионе, и националистическую, которая осуществляется в полиэтнической стране в интересах носителей лишь одного языка.

На этапе разработки государственной концепции Я.п., формирования её целей и задач, большое значение имеют результаты социолингвистических исследований. Важнейшими этапами Я.п. являются Языковое планирование (см.) и Языковое строительство (см.).

На содержание и векторную направленность Я.п. оказывают влияние социальные факторы: общая и национальная политика государства, идеология социальных групп и др. В свою очередь, Я.п. оказывает определённое воздействие на особенности языковой, этнической, социально-культурной и социально-экономической обстановки в стране или отдельном регионе.

Субъекты, осуществляющие Я.п., могут руководствоваться одним из следующих принципов: 1) равноправия языков; 2) плюрализма по отношению к языкам национальных меньшинств; 3) интеграции (при этом Я.п. направлена на объединение языков и культур, на создание и поддержку языка межнационального общения при сохранении языков меньшинств); 4) ассимиляции (отказа от языков национальных меньшинств); 5) сегрегации (изоляции одного или нескольких языков).

В Конституции РФ (1993) декларируется принцип равноправия языков. В частности, в ст. 68 говорится о том, что 1) государственным языком Российской Федерации на всей её территории является русский язык; 2) республики вправе устанавливать свои государственные языки. В органах государственной власти, органах местного самоуправления, государственных учреждениях республик они употребляются наряду с государственным языком Российской Федерации; 3) Российская Федерация гарантирует всем её народам право на сохранение родного языка, создание условий для его изучения и развития.

Лит.: Алпатов В.М. 150 языков и политика: 1917–1997. Социолингвистические проблемы СССР и постсоветского пространства. М., 1997; Гак В.Г. К типологии форм языковой политики // Вопросы языкознания. 1989. № 5; Государственная национальная политика: теория, законодательство, практика. М., 2008; Государственные и титульные языки России: энциклопедический словарь-справочник. М., 2002; Гришаева Е.Б. Типология языковых политик и языкового планирования в полиэтническом и мультикультурном пространстве: функциональный аспект: ДД. Красноярск, 2007; Губогло М.Н. Языки этнической мобилизации. М., 1998; Костюк М.Е. Государственная языковая политика и её роль в механизме обеспечения национальной безопасности России: КД. М., 2011; Красная книга языков народов России. М., 1994; Мечковская Н.Б. Социолингвистика. М., 2003; Михальченко В.Ю. Языковые проблемы Содружества Независимых Государств. М., 1994; Никольский Л.Б. Языковая политика как форма сознательного воздействия общества на языковое развитие // Язык и общество / отв. ред. Ф.П. Филин. М., 1968; Функционирование языков в многонациональном обществе. М., 1991; Языковая ситуация в Российской Федерации. М., 1992; Языковые проблемы Российской Федерации и законы о языках: мат-лы Всерос. науч. конф. (Москва,
1–3 ноября 1994 г.). М., 1994; Haugen E. The Ecology of Language. Standford, 1972; La crise des langues. Paris, 1985; Sociolinguistic Perspectives on Soviet National Languages. Their Past, Present and Future / Ed. by I.T. Kreindler. Berlin; New York; Amsterdam, 1985.