ЭПИСТРОФА́. См. ЭПИФОРА

 

ЭПИ́ТЕТ − художественное определение в широком смысле, основанное на переносе значения; образное, экспрессивное, стилистически значимое слово или словосочетание в синтаксической функции определения или обстоятельства, реже − сказуемого. Напр.: Мне уже по вкусу бедные, но опрятные стихи; Я уважаю немоту, если она высокоторжественна; Диссидентов терпеть не могу. Они все до единого − антимузыкальны;Я, как стакан, хрупок и тонкостенок. Я многогранен, как стакан (Вен. Ерофеев).

Э. может «субстантивироваться» и занять позицию объекта и даже субъекта действия: Зинаида Гиппиус говорила о повороте русской поэзии (и не только) от «понятного о понятном» к «непонятному о непонятном »; инакопишущие (Вен. Ерофеев). По структуре Э. бывают простыми (тихие долины полны свежей мглой (М. Лермонтов)) и сложными (тяжело-звонкое скаканье (А. Пушкин); Владимир Красно Солнышко).

По принадлежности к той или иной части речи различают: Э.-прилагательные; Э.-наречия; Э.-причастия; Э.- существительные-приложения.

Эпитеты часто лежат в основе других приемов: метафоры: извивы лапчатого пламени (А. Белый); метонимии: зелёный шум (Н. Некрасов); олицетворения: гремят раскаты молодые (Ф. Тютчев); гиперболы: город остомиллионенный (В. Маяковский) и мн. др.

Э. может превратиться в клише: добрый молодец, красна девица, чистое поле, золотое сердце, золотые руки, железный занавес, белая зависть, тоска зеленая, чёрный юмор; жёлтая пресса и т.д. Такие Э. называют постоянными. Постоянные Э. − один из приёмов народной поэзии, выполняющий функцию типизации. Постоянный Э. называет наиболее характерный признак объекта, часто как признак эталонный: светлая горница, ретивый конь, высокий терем, живая вода и др.

Разновидностью постоянного Э. является Э. тавтологический, образованный от того же корня, что и определяемое существительное, либо от ассоциативно близкого ему: воля вольная, горе горькое и под.

Слово может восприниматься как Э. вследствие того, что грамматически оно связывается не с тем словом, к которому относится по смыслу. Это так называемая Гипаллага (см.): Симеоновв бережно снимал замолкшую Веру Васильевну, покачивал диск, обхватив его распрямленными, уважительными ладонями (Т. Толстая); И жены кутались / В печальные платки (А. Блок); Ср.: И печальные жены кутались в платки.

Если имеет место перенос Э. с управляемого слова на управляющее или (реже) с управляющего на управляемое, то это так называемый перенесённый Э. или эналлага: Здесь стянута бессмысленно и тупо / Кольцом железной боли голова (А. Блок). Ср.: Голова стянута железным кольцом боли.

В случае последовательного соединения нескольких эпитетов при одном определяемом слове мы имеем конструкцию, называемую цепочкой эпитетов: Муза ушла по дороге / Осенней, узкой, крутой; Я помню только сад, / Сквозной, осенний, нежный (А. Ахматова).

Наиболее закономерно использование Э. в художественной, публицистической и разговорной речи, т.е. там, где присутствует экспрессивность и образность: И сидят напротив меня три дамы: одна вся такая из себя пасторальная, другая − лунная (именно лунная, в отличие от солнечного мужа), третья − патетическая; Ты буднишатающийся, а я праздношатающийся (Вен. Ерофеев); Маяковский, <…> щеголявший стоеросовой прямотой суждений <…> (И. Бунин); Результатом той информационной войны стал драматическийспад доверия к средствам массовой информации вообще – независимо от степени участия каждого в помоепролитных боях (Известия. 30.06.1999); Цены просто заоблачные! (из разг. речи). В официально-деловом и научном стилях эпитеты неуместны.

Лит.: Веселовский А.Н. Из истории эпитета // Веселовский А.Н. Историческая поэтика. Л., 1940; Горбачевич К.С., Хабло Е.П. Словарь эпитетов русского литературного языка. Л., 1979; Губанов С.А. Эпитет в творчестве М.И. Цветаевой: семантический и структурный аспекты: КД. Самара, 2009; Жирмунский В.М. К вопросу об эпитете // Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л., 1977; Потебня А.А. Теоретическая поэтика. М., 1990; Русский язык. Энциклопедия / гл. ред. Ю.Н. Караулов. М., 1997; Серебренникова Н.Г. Механизм эпитета: на материале поэтических текстов К. Бальмонта: КД. Тамбов, 2002; Стилистический энциклопедический словарь русского языка / под ред. М.Н. Кожиной. М., 2003; Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. М., 2001; Тырыгина В.А. Эпитет в различных жанрах газетно-публицистического и научного стилей: КД. М., 1999; Энциклопедический словарь-справочник. Выразительные средства русского языка и речевые ошибки и недочёты / под ред. А.П. Сковородникова. М., 2005.

О.Н. Емельянова

 

ЭПИФОНЕ́МА (от др.-греч. έπιφονημα − ‘восклицание’) – разновидность плеоназма, фигура речи, состоящая в дублировании содержания основного высказывания другим, прибавляемым высказыванием (предложением или его частью), пояснительного или эмоционально-оценочного типа. Э. используется, в частности, для подытоживания мысли в конце текста или его фрагмента. Напр.: Известно, какова в русской земле война, поднятая за веру, нет силы сильнее веры. Необорима и грозна она, как нерукотворная скала среди бурного, вечно изменчивого моря (Н. Гоголь); А добродетельный человек всё-таки не взят в герои. И можно даже сказать, почему не взят. Потому что пора наконец дать отдых бедному добродетельному человеку, потому что праздно вращается на устах слово «добродетельный человек»; потому что превратили в лошадь добродетельного человека, и нет писателя, который бы не ездил на нём, понукая и кнутом и всем, чем ни попало <…> Нет, пора наконец припрячь и подлеца. Итак, припряжём подлеца! (Н. Гоголь).

Э. называют также фразу, подводящую итог какого-л. текста или его части в виде пословицы, поговорки, афоризма. Напр., Э. завершается конечная часть статьи В. Куприянова «Чрезмерность несущественного»: Критиковать постмодернизм – в то же время дело неблагодарное, так как в его контексте любое о нём напоминание работает на него, как реклама, в которой несущественное всегда выигрывает. Он порождён отсутствием внешней цензуры, потому спасение от него во внутреннем самоограничении, которое задано нам первым псалмом Давида: «Блажен муж иже не иде в совет нечестивых» (ЛГ. 2012. № 28). Э. может быть трансформированным прецедентным текстом: Михаил Кузнецов сравнил деяние кощунниц с актом атаки на американский торговый центр 11 сентября <…> Похоже, дана отмашка атаке на русскую православную церковь. Задача – внести раскол в общество, создать фон, на котором продолжить дальнейшие атаки на православие, пороча его. И опасность этого нельзя недооценивать. Получается, как некогда целились в коммунизм, а попали в Советский союз, сейчас целятся в православную церковь, а попадут в Россию (Завтра. 2012. № 29). В Э. использовано высказывание известного учёного и писателя А. Зиновьева, ставшее крылатым: «Целились в коммунизм, а попали в Россию».

Э. используется, как правило, в текстах книжных стилей.

Лит.: Античные теории языка и стиля (антология текстов). СПб., 1996; Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966; Горте М.А. Фигуры речи: терминологический словарь. М., 2007; Москвин В.П. Выразительные средства современной русской речи. Тропы и фигуры. Терминологический словарь. Ростов н/Д, 2007; Хазагеров Г.Г. Риторический словарь. М., 2009; Энциклопедический словарь-справочник. Выразительные средства русского языка и речевые ошибки и недочёты / под ред. А.П. Сковородникова. М., 2005.

А.П. Сковородников

 

ЭПИ́ФОРА (от др.-греч. έπιφορά − ‘прибавка, добавление’) – стилистическая фигура, состоящая в повторении слова или сочетания слов в конце смежных отрезков речи (фраз, предложений, абзацев, стихотворных строк и т.д.).

При более широком понимании («вследствие разрушения старой терминосистемы» [Хазагеров 2009: 245]) под Э. понимают стилистическую фигуру, заключающуюся в повторении в конце смежных отрезков речи любых тождественных элементов: звуков или звукосочетаний; словообразовательных элементов; слов или словосочетаний; членов предложения, выраженных однотипными морфологическими средствами. Соответственно, выделяют Э. фонетическую, морфологическую, лексическую и синтаксическую. Напр.: Шуме ли, сверка ли и к да ли влек ли, / и гна ли печа ли, и пе ли вда ли … (К. Бальмонт) – фонетическая Э.; …Она была восторженной поклон ницей, наперс ницей, соперниц ей и даже покровитель ницей в разные периоды их слоистой, как геологический разрез, жизни (Л. Улицкая) – морфологическая Э.; «Я и сам когда-то пел не уставая: где ты, моя липа, липа вековая?» И в самом деле, где ты, наша липа, липа вековая? (В. Астафьев) – лексическая Э.; Ещё земли печален вид, / А воздух уж весною дышит, / И мёртвый в поле стебль колышет, / И елей ветви шевелит (Ф. Тютчев) – синтаксическая Э.

Разновидностью лексической Э. является эпи́строфа [Москвин 2000: 74], или эпистрофá [Квятковский 1998: 418], – повтор слов, словосочетаний или фраз в конце строф, как, напр., в стихотворении М. Лермонтова «Люблю я Кавказ».

Возможна так называемая двойная Э., состоящая «…в том, что повторяемому в конце каждого отрезка речи слову или словосочетанию предшествует (реже – следует за ним) ещё и рифма», напр.: Не думай о нашем страданье – / Ему наступит конец. / В груди удержи рыданья – / Слезам наступит конец. / В душе не держи ожиданья – / Душе наступит конец … (К. Симонов) [Хазагеров, Ширина 1999: 289].

Каждый тип Э. имеет свои функциональные особенности. Так, фонетическая Э. способствует ритмической организации поэтической речи; лексическая Э. подчёркивает эмоциональное тождество следующих друг за другом отрезков речи, используется для придания тексту нерасчленённой эмоциональности, если её употребление не связано с проявлением какой-л. конкретной эмоции. По наблюдениям исследователей, лексическая Э. применяется также для подчёркивания стабильности, непреложности конечного итога, результата и, в отличие от анафоры, для передачи отрицательных эмоций, тёмных тонов [Там же: 289], некой фатальности, предрешённости, безысходности [Хазагеров 2009: 245], напр.: Сейчас стали победы одерживать, но война всё равно никогда не сахар, особенно если не выпускать из памяти, что люди умирают каждый день и час. Написал в приказе букву – а кто-то умер. Провёл сантиметр на карте – а кто-то умер. Крикнул в телефон командиру полка «нажми», – и надо крикнуть, обстановка требует, – а кто-то умер … (К. Симонов).

Э. употребляется преимущественно в художественных (особенно поэтических) и публицистических текстах, являясь, по сравнению с анафорой, менее частотной фигурой.

Лит.: Власова Ю.Н. Анафоро-эпифорические производные во французской поэзии ХIХ−ХХ вв.: КД. М., 2002; Горшков А.И. Русская словесность: От слова к словесности: учеб. пособие. М., 1996; Измайлов В.С. Повтор как приём орнаментальной прозы: КД. М., 1995; Квятковский А.П. Школьный поэтический словарь. М., 1998; Клюев Е.В. Риторика (Инвенция. Диспозиция. Элокуция): учеб. пособие. М., 1999; Кузнецова А.А. Стилистические фигуры, построенные по принципу синтаксического параллелизма, в современном русском литературном языке: КД. Красноярск, 2003; Литературный энциклопедический словарь. М., 1987; Москвин В.П. Стилистика русского языка: Приёмы и средства выразительной и образной речи (общая классификация): пособие для студентов. Волгоград, 2000; Никитина С.Е., Васильева Н.В. Экспериментальный системный толковый словарь стилистических терминов. Принципы составления и избранные словарные статьи. М., 1996; Хазагеров Г.Г. Риторический словарь. М., 2009; Хазагеров Т.Г., Ширина Л.С. Общая риторика и Словарь риторических приёмов. Ростов н/Д, 1999; Эффективная коммуникация: история, теория, практика: словарь-справочник / отв. ред. М.И. Панов; сост. М.И. Панов, Л.Е. Тумина. М., 2005.

Г.А. Копнина

 

ЭРИ́СТИКА (от др.-греч. έριστικά − ‘искусство спора’) – 1. Наука о ведении Спора (см.). 2. Искусство спора, предполагающее утверждение своей точки зрения любыми способами, включая Софизмы (см.) и Уловки (см.). Э. противостоит диалектике как поиску истины в споре.

Первое руководство по Э. написал Протагор. Один из самых известных трактатов, посвящённых Э., – труд немецкого философа Артура Шопенгауэра «Эристика, или Искусство побеждать в спорах» (1864), в котором описывались различные эристические уловки (подмена тезиса, переход на личности и т.д.). Этот труд критиковался в русских риториках, для которых соблюдение этики речи было обязательно в любом диалоге. Достоинство же трактата в том, что в нём описаны приёмы противостояния некорректным уловкам в споре.

Эристические уловки (см. Речевые уловки) основаны на фальсификации (подмене источника информации), диффамации (распространении компрометирующих, порочащих кого-л. слухов), введении в заблуждение (неверном освещении событий) и др. нарушениях этических правил речевого общения. Они используются практически во всех сферах функционирования языка. Напр., в научной литературе это так называемая библиографическая фальсификация, когда используют часть литературы вопроса, чтобы не цитировать работы тех людей, которые доказывают обратное; в рекламе это хула действий конкурентов, их товаров и услуг; в масс-медиа – нарушение тайны переписки, сообщение слухов и сплетен, нарушение авторского права; в учебной речи – самовозвышение преподавателя; в информационных технологиях – создание и распространение компьютерных вирусов [Рождественский 1997: 261–265]. Многие эристические уловки наказываются привлечением к судебной и административной ответственности.

Э. изучается в разных аспектах: историко-риторическом (приёмы ведения спора, полемики), философско-культурологическом (особенности активно-критического восприятия действительности в определённых общественно-значимых коммуникативных практиках), дискурсивно-прагматическом (различные виды речевого воздействия, характеризующиеся конфронтацией) [Тамразова 2009].

Лит.: Блажевич Н.В., Селиванов Ф.А. Эристика: курс лекций. Тюмень, 1999; Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник / под ред. Л.Ю. Иванова, А.П. Сковородникова, Е.Н. Ширяева и др. М., 2003; Поварнин С.И. Спор. О теории и практике спора // Логика и риторика. Хрестоматия / сост. В.Ф. Берков, Я.С. Яскевич. Мн., 1997; Рождественский Ю.В. Теория риторики. М., 1997; Тамразова И.Г. Функционально-прагматические характеристики эристического дискурса: КД. Пятигорск, 2009; Шопенгауэр А. Эристическая диалектика // Логика и риторика. Хрестоматия / сост. В.Ф. Берков, Я.С. Яскевич. Мн., 1997.

Г.А. Копнина