ПРИЗНА́НИЕ – имя нескольких жанров речи, первичных и вторичных, соотносимых с речевыми глаголами признать что и признаться в чём. В них сочетается информативный (верификативный) и перформативный моменты.
В обыденном общении бытуют оба вида П. Первое П. – жанр верификативный: его коммуникативная цель – подтвердить уже известный факт или согласиться с мнением, до того не вызывавшим согласия. При этом событие относится к личной сфере автора и оценивается негативно (в этом отличие от согласия и подтверждения). Такое П. всегда бывает вынужденным – либо обстоятельствами и/или собеседниками, либо особыми свойствами личности автора. Языковое воплощение – глагол признать в форме первого лица ед. числа; утвердительная частица да, вводное слово действительно. Антиподом оказывается непризнание (ср. подобные пары согласие/несогласие, подтверждение/опровержение).
Второе П. (признаваться) − информативный речевой жанр, предполагающий изложение информации автобиографического характера, принадлежащей личной сфере автора и характеризующейся либо заведомо негативной оценочностью (проступки, преступления, прегрешения, нарушения правил, условий, обещаний, заповедей и заветов), либо табуированностью в виду интимности и согласно кодексу речевого поведения. Это обстоятельство сближает жанр с разоблачением. Такое П. может быть охарактеризовано как саморазоблачение. Это П. предполагает откровенность автора и может быть инициативным, вынужденным и случайным, когда автор проговаривается о каких-то компрометирующих его фактах. Если П. не публично, то к адресату предъявляются определённые требования, его коммуникативная роль получила специальные именования: поверенный, доверенное лицо, конфидент, от него ожидается доверие к автору, понимание и неразглашение тайны в дальнейшем. Такого рода ситуациям соответствует речевой жанр Исповеди (см.), который можно считать частным случаем П.
Разновидность этого жанра – П., или объяснение в любви. В нём обязательно присутствует глагол люблю,что составляет перформативный момент: признание есть поступок, изменяющий отношения между автором и адресатом. Поэтому авторы относятся к поэтике жанра с большой заинтересованностью; см. письмо в газету молодого читателя: Моя любимая девочка очень скромная, и когда я признаюсь ей в любви, она делает вид, что не расслышала, или переводит разговор на другое. Помогите мне, научите, как правильно признаться ей в любви.
В юридической сфере (деловой и политической) П. – перформатив: признать независимость государства – важный юридический акт. В судопроизводстве обязательным считается акт признания подсудимым своей вины, он осуществляется произнесением фразы Признаю.
В эстетической сфере информативное П. служит основой жанра лирической поэзии, см. напр., знаменитое «Признание» Е. Боратынского.
Лит.: Апресян Ю.Д. Перформативы в грамматике и словаре // Изв. АН СССР. Сер. лит. и языка. 1986. № 3; Ползунова М.В. «Объяснение в любви» как сложный речевой жанр: лексика, грамматика, прагматика: КД. Екатеринбург, 2008; Орлова Н.В. Актуальные смыслы слова и высказывания в разных речевых жанрах (на материале пропозитивных структур «Х любит У-а»): АКД. Томск, 1993.
Т.В. Шмелёва
ПРИЗЫ́В – особый речевой акт (речевой жанр), «коммуникативное назначение которого описывается формулой – “Я хочу, чтобы ты сделал Р”» [Вежбицкая 1985: 252]. П. определяется и как «императивный речевой жанр» [Чабан 2007: 510], т.е. его целью является осуществление действия. Так, П. представляет собой часть общественно-политической коммуникации. Особенностью данного вида публичного выступления является то, что такая речь должна заставить аудиторию испытать потребность в тех действиях, о которых говорит оратор. Это может быть не только призыв к действию, но и к прекращению какого-л. действия. П. может быть прямым или косвенным. Действие может быть немедленным или отсроченным по времени. П. к действию — распространённый способ речевого поведения, направленный на убеждение личности, группы людей совершить то или иное действие.
Способы языкового оформления П. могут быть различными. Перечислим наиболее распространённые.
1. Широко употребительна конструкция: Я призываю вас (к чему-л.). Напр.: Я призываю вас в страну, / Где нет печали, ни заката, / Я посвящу вас в тишину, / Откуда к бурям нет возврата… (К. Бальмонт).
2. Возможна конструкция: глагол призывать + инфинитив. Напр.: Представитель МЧС призвал население не паниковать во время подземных толчков.
3. Конструкция: обращение + глагол давайте + инфинитив. Напр., знаменитая фраза из мультфильма о коте Леопольде, ставшая девизом: Ребята, давайте жить дружно!
4. Употребительны и безглагольные категоричные конструкции. Напр., призыв большевиков на демонстрации 21 апреля (4 мая) 1917 г.: Долой Временное правительство!, означавший призыв к вооруженному свержению правительства. Контрдемонстрация прошла под лозунгом: Доверие Временному правительству! Рассказ классика фантастического жанра Роберта Шекли имеет название Долой паразитов! (1956 г.).
5. Призывающие глагольные конструкции могут быть оформлены в виде Лозунгов (см). Напр., лозунги советских времён: Храните деньги в сберегательной кассе!; Летайте самолётами «Аэрофлота»!
П., как и вопрос, − инструмент, помогающий разнообразить коммуникацию. П. может умиротворить собеседника или спровоцировать; выявить факты или скрыть факты; разубедить в чём-то или внушить что-то; побудить к чему-л. или демотивировать; заострить внимание на предмете обсуждения или на личности собеседника; просить поделиться впечатлениями или допрашивать; выявить оценку или признать оценку ошибочной; попросить объяснения или потребовать оправдания; призвать к более детальному описанию или перекрыть источник красноречия и т.д. И всё это благодаря многофункциональности П.
Лит.: Баранов А.Н. Лингвистическая экспертиза текста: теория и практика. М., 2009; Вежбицкая А. Речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVI. Лингвистическая прагматика. М., 1985; Кашпур В.В. Миромоделирующая функция жанров российского политического дискурса: КД. Томск, 2011; Чабан Т.Ю. Призыв // Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник / под ред. Л.Ю. Иванова, А.П. Сковородникова, Е.Н. Ширяева и др. М., 2007.
Н.Н. Акулова
ПРИ́ТЧА – короткий аллегорический рассказ с назидательной ориентацией. Это один из самых древних и самых живучих литературных жанров. Образчики П. встречаются и на шумерских и вавилонских глиняных табличках с клинописью, которые появились за несколько тысячелетий до нашей эры, и в античной литературе (напр., притчи Эзопа, которые относятся к VI в. до н.э.), и в Евангелиях (конец I – начало VI вв.). Анонимные и авторские П. бытуют и сегодня – в публицистике, в ораторской и художественной речи, в речи церковных проповедников. Их можно найти и в Интернете. По характеру и стилистической окраске комментариев (напр., «Прикольно») видно, что сайт «Притча» активно посещают молодые пользователи сети.
Тематика П. связана с важными философскими проблемами бытия, но их принципиальной чертой является примитивизм, потому что они ориентируются на любого слушателя или читателя. В П. обязательно есть какая-то фабула, которая почти всегда связана с повседневной жизнью, обыгрывает хорошо всем знакомые бытовые ситуации. Поскольку П. рассчитана на включение в другой более широкий контекст (ораторское выступление, проповедь, роман или рассказ), она лапидарна (лаконична): её объём колеблется от 2–3 фраз до 1,5–2 страниц.
Прямая речь – единственная для П. форма передачи чужой речи. Вот характерный пример: Царь призвал мудреца, который жил в его государстве и был известен по всему свету, и сказал ему: «Чтобы лучше управлять страной, я должен как можно больше знать. Научи меня всему, что ты знаешь». «Постараюсь, – ответил мудрец. – По каким дням будем заниматься?». «Ты меня не понял, – сказал царь. – Я царь. И учиться я должен по-царски. У меня много важных дел, мне некогда выслушивать твои уроки. Научи меня всему, что ты знаешь, прямо здесь и сейчас». «В науке нет царских путей», – ответил мудрец.
П. почти всегда обходится без антропонимов. Персонажей в ней мало, и они обозначены как «юноша», «один человек», «царь», «мудрец», «дровосек», «монахи» и т.п. Столь же редки в П. топонимы и вообще какие-то детали, конкретизирующие пространственные и темпоральные параметры текста. Такой редкий случай представляет собой французская П. о Шартрском соборе: Один путник повстречал на дороге человека с тачкой, тяжело гружённой камнями, и спросил его: «Что это ты делаешь?» «Не видишь, что ли, камни везу!» Через некоторое время повстречался ему ещё один человек с такой же тачкой. «Что это ты делаешь?», – спросил его путник. «Зарабатываю на хлеб своей семье», – услышал он в ответ. А третий встречный с тачкой на этот же вопрос ответил ему с гордостью: «Я строю Шартрский собор!».
В таких случаях топонимическая конкретизация носит условный характер. Если бы вместо топонима «Шартрский собор» был какой-нибудь другой, более или менее адекватный по известности и совершенству архитектурных форм, смысл П. не изменился бы.
Говоря о древнерусской П., Д.С. Лихачёв отмечал, что в ней «события не определены ни хронологически, ни территориально, по большей части нет прикрепления к конкретным историческим именам действующих лиц. П. повествует о действительности в обобщённо-трансформированной форме» [Лихачёв 1968: 45]. Эти особенности свойственны и П. нового времени. Но в современной П. регулярно попадаются какие-то приметы времени. П. физика Бернара д`Эспанья построена, напр., на приметах ХХ века: Один марсианин высадился на нашу планету и нашёл долгоиграющую пластинку. Он осмотрел её и сразу заметил: «На этой штуке много бороздок и выпуклостей». Продолжая обследовать найденный предмет, он сказал себе: «Эти выпуклости и бороздки чередуются с определённой регулярностью!» Но это никак не помогло ему обнаружить концерт, который записан на пластинке, и тем более не дало ему никакого представления о том, кто такой дирижёр.
П. – сильное аргументативное средство. Их считают существенным элементом эффективной речи, поскольку с их помощью оратор привлекает слушателей на свою сторону.
Лит.: Агранович С.З., Саморукова И.В. Гармония – цель – гармония. Художественное сознание в зеркале притчи. М., 1997; Краснов А.Г. Притча в русской и западноевропейской литературе XX века (Соотношение сакрального и профанного): КД.Самара, 2005; Краткая литературная энциклопедия т. 6. М., 1971; Лихачёв Д.С. Славянские литературы как система // Славянские литературы: VI Междунар. съезд славистов (Прага, август 1968). Доклады сов. делегации. М., 1968; Мельникова С.В. Притча как форма выражения философского содержания в творчестве Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевского, А.П. Чехова: КД. М., 2002; Шабловская И.В. Притча как способ художественного мышления // Studia bohemika: К 70-летию С.В. Николюкина. М., 1992; Эффективная коммуникация: история, теория, практика: словарь-справочник / отв. ред. М.И. Панов; сост. М.И. Панов, Л.Е. Тумина. М., 2005.
Э.М. Береговская
