ПОЛИСЕМА́НТЫ. См. ПОЛИСЕМИЯ

ПОЛИСЕМИ́Я, или МНОГОЗНА́ЧНОСТЬ (от др.-греч. πολυσημεία – ‘многозначный’), – наличие у единицы языка более одного значения. Выделяют грамматическую и лексическую П. Грамматическая П. – наличие двух значений у грамматической формы слова. Так, форма 2 лица ед. числа русских глаголов может быть употреблена не только в собственно-личном, но и в обобщённо-личном значении. Ср.: Долго же ты спишь! и Спишь иногда, видишь сон, а кажется, будто всё по-настоящему.

В основном же, говоря о П., имеют в виду лексическую её разновидность – наличие у слова нескольких связанных между собой значений, обычно возникающих в результате видоизменения и развития первоначального значения этого слова. Напр., у слова столбняк два значения: 1. ‘Острое инфекционное заболевание, вызываемое особым, находящимся в почве микробом, попадающим в организм через рану, царапину и т. п., и характеризующееся резкими судорожными сокращениями всех мышц’; 2. ‘Состояние полной неподвижности, оцепенения от сильного душевного потрясения; остолбенение’(здесь и далее толкования по [МАС 1999]). Больше всего П. развита у глаголов, затем следуют существительные и прилагательные, наречия, междометия, числительные, союзы и частицы.

Между всеми значениями многозначного слова имеется семантическая связь, т.е. все значения многозначного слова имеют хотя бы одну общую сему (минимальный компонент семантического значения). Все значения слова, а также их оттенки составляют так называемую семантическую структуру слова и служат ярким примером проявления системных внутрисловных связей. Со временем связь между значениями многозначного слова может ослабнуть, и тогда П. утрачивается, уступая место Омонимии (см.). Для выяснения, чем является то или иное языковое явление, полисемантом, т.е. многозначным словом, или омонимом, обращаются к семантическому и этимологическому анализу.

Лексический состав языка исторически изменчив: слово в процессе своего исторического развития может в дополнение к исходному (основному) значению приобретать новые, производные. Напр., слово диафрагма (‘То же, что грудобрюшная преграда ’) относительно недавно стало обозначать и ‘Устройство для ограничения ширины пучка световых лучей в оптической системе’. Значения бывают прямыми (непосредственно связанными с явлениями или предметами, обозначаемыми словом) и переносными (связанными с предметами или явлениями опосредованно, через перенос прямого значения на другие предметы или явления). Таким образом мы переносим на нематериальные явления те представления, которые имеем о предметах материальных. Напр., прямое значение слова зуд – ‘Ощущение болезненно-щекочущего раздражения кожи, вызывающее потребность чесать раздражённое место’, а переносное – ‘Беспокойство, нестерпимое стремление к чему-л.’. Связи слов в прямом значении менее контекстуально обусловлены и входят в предметно-логические отношения, характеризующиеся широтой и относительной свободой. Слова с переносным значением более зависимы от контекста, обладают живой или частично потухшей образностью. Чем чаще слово встречается в литературном языке, тем больше значений оно имеет.

Развитие новых значений идёт по тому же пути, что и познание человеком реального мира – через ассоциации. Новые значения многозначного слова могут возникать двумя путями: через ассоциации по сходству, т.е. метафорически (сосновая игла, каменное сердце) и через ассоциации по смежности, т.е. метонимически (в серванте стоял хрусталь, скрепки для бумаг). Благодаря подвижности плана содержания количество смыслов, передаваемых посредством языка, по сути, безгранично. Развитие новых значений слова может приводить к появлению внутрисловной антонимии, или Энантиосемии (см.). Напр.: 1. Прослушать лекцию = воспринять, услышать её; 2. Прослушать лекцию = пропустить, не услышать лекцию (Общая сема – ‘восприятие органами слуха’).

Многие учёные отмечают отсутствие общего значения слова (Р. Якобсон, Анна А. Зализняк, G. Lakoff, M.B. Smith). Напр., говоря о сне, мы имеем в виду не некое общее понятие сна, а совокупность его значений: ‘1. Наступающее через определённые промежутки времени физиологическое состояние покоя и отдыха, при котором почти полностью прекращается работа сознания, снижаются реакции на внешние раздражения’ и ‘2. То, что снится, грезится спящему, сновидение’.

Одни исследователи считают, что в речи слово всегда имеет лишь одно значение, которое определяется контекстом (Л. Витгенштейн, Л. Ельмслев, А.А. Потебня, Л.В. Щерба, А.Ф. Ефремов, У. Эко). Другие же придерживаются мнения, что потенциальные значения слова всегда присутствуют в сознании человека независимо от его данного употребления (В.В. Виноградов, А.Д. Шмелёв, Ю.В. Фоменко, С.Д. Кацнельсон).

П. является результатом такого механизма, как дистаксия − отсутствия взаимнооднозначного соответствия между означаемым (содержанием) и означающим (выражением) в знаках языка, или, другими словами, асимметрии языкового знака, выражающего стремление языка к экономии.

Существует два основных критерия определения П.: парадигматический – у разных значений слова разные синонимы (принцип Куриловича – Смирницкого), напр., истребитель: самолёт, уничтожитель, синтагматический – у разных значений слова разная сочетаемость, напр.: Кот − неутомимый истребитель грызунов; Истребитель взлетел для выполнения боевого задания.

П. демонстрирует неограниченные возможности языка, даёт простор для творческого использования лексики, т.к. богатство языка заключается не только в количестве слов, но и в вариативности их значений, в разнообразии их семантических оттенков. П. является важным стилистическим средством создания образности. Переносы значений придают словам свежесть, оригинальность, живость, поэтому потенциал П. так широко используют писатели, часто для создания юмористического эффекта. П. может являться основой для создания таких стилистических приёмов, как Дилогия (см.), Зевгма (см.), Антанаклаза (см.), Буквализация метафоры (см.), Каламбур (см.) и др.

Лит.: Апресян Ю.Д. О регулярной многозначности // Известия АН СССР. Отделение литературы и языка. Т. XXX. Вып. 6. М., 1971; Будагов Р.А. Закон многозначности слова // Человек и его язык. М., 1976; Большой энциклопедический словарь. Языкознание / под ред. В.Н. Ярцевой. М., 1998; Зализняк А.А. Феномен многозначности и способы его описания // Вопросы языкознания. 2004. № 2; Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Институт лингвистических исследований; под ред. А.П. Евгеньевой. М., 1999; Стернина М.А. Лексико-грамматическая полисемия в системе языка: опыт разработки интегральной теории полисемии: ДД. М., 1999; Шмелёв Д.Н. Лексика современного литературного русского языка // Русский язык и советское общество. М., 1968; Энциклопедический словарь-справочник. Выразительные средства русского языка и речевые ошибки и недочёты / под ред. А.П. Сковородникова. М., 2005.

М.А. Южанникова

ПОЛИСИ́НДЕТОН (от др.-греч. πολυσύνδετον – ‘многосвязное’) - стилистическая фигура, которая по своей структурной организации противопоставлена Асиндетону (см.); грамматически избыточный, преднамеренный повтор сочинительных или подчинительных союзов при перечислении однородных членов, частей многочленного предложения или предложений в составе сложного синтаксического целого. Напр.: < … > всё кругом было хорошо: и полдень раннего лета, и пустынная, неутомительная Сергиевская, и серые в яблоках лошади перед каретой, и два невероятных племянника, и, наконец, сама Наталья, о которой он всегда почему-то думал дурно и уничижительно (Б. Окуджава); Всем известный скандальный депутат ещё когда молчит (хотя очень редко), то ни мимикой, ни позой, ни жестами может и не выдать своих намерений, но поступками, но поведением, но словами выдаёт своё подлинное «я» (АиФ. 2004. № 5); Вчера рано по утру разбудила её бабушка, и они пошли в лес по мокрой траве, и девочка ёжилась со сна от утренней, пронзающей росы, и ноги её, охлёстанные травой, покрылись пупырышками (В. Астафьев); 4) Ему придётся отвечать, потому что они живы, эти люди, потому что они нашли его довоенную фотографию, потому что они свидетельствовали перед нами и заявили, что готовы подтвердить свои слова в любом, самом высоком суде (КП. 1995); И вот однажды наши родители ушли в театр, мы с Лёлей остались в комнате. И мы с ней стали играть на маленьком настольном бильярде. И вот во время игры Лёля, охнув, сказала <...> И я испугался, что Лёля проглотила такой тяжелый шарик. И заплакал, потому что подумал, что у неё в животе будет взрыв (М. Зощенко).

В некоторых справочных изданиях П. понимается в узком значении как преднамеренное увеличение количества союзов только между однородными членами предложения (см. [Розенталь, Теленкова 1985: 130]). В основном в справочной литературе указывается многократный повтор сочинительного соединительного союза и. Наряду с термином «П.» используется термин «многосоюзие», они иногда подаются как полные синонимы [Квятковский 2000: 188; Александров 2002: 575; Елисеев, Полякова 2002: 112]. Однако термин «многосоюзие» тоже трактуется неоднозначно. Так, И.Н. Кручинина многосоюзие определяет двояко - широко и более узко: как «принцип построения текста, при котором последующие повествовательные единицы (или их части) присоединяются к предыдущим одним и тем же союзом», и как стилистический приём «в художественно организованном тексте» [Кручинина 1998: 302].

А.П. Сковородников отмечает, что фигуру П. не следует смешивать с конструкциями экспрессивного многосоюзия, в которых наличие союзов обусловлено грамматически и носит обязательный характер (в таких конструкциях союзы нельзя опустить, не разрушив саму конструкцию или не исказив её смысл) [Сковородников 2005: 241].

В отечественной лингвистике имеются работы, в которых П. определяется широко - как стилистическая фигура, основанная на избыточном повторе служебных частей речи (союза, предлога, частицы) [Хазагеров, Ширина 1999: 261]. Т.Г. Хазагеров и Л.С. Ширина повтор предлогов называют «многопредложением». Ср.: Я его, как песок золотой, намывала, собирала любовно, неутомимо, по крупице, по капле, по искре, по блёстке (В. Тушнова) и Сколько воздуха, сколько разных лиц, сколько звуков, сколько огней (В. Солоухин).

К числу постоянной функции П. можно отнести усилительно-выделительную, поскольку многократный повтор союза, а также предлога и частицы, актуализирует внимание на определённом отрезке текста. К частным функциям П. относятся следующие:

1) создание особого, торжественного, ритма: Сложившие головы в бою достойны и посмертных наград, и мраморных обелисков, и, конечно же, памяти. Это нужно не мёртвым, это нужно живым (МК. 1999. № 9);

2) передача замедленного движения речи, отражающего замедленность протекания событий: Было послезавтра. Это было очень много времени – послезавтра. И было завтра. И времени, казалось, оставалось ещё больше, потому что оно и действительно было очень коротко. И была ночь. Был отсвет на потолке. И это было астрономически сегодня, хотя вообще-то ещё можно было говорить себе: завтра (А. Битов);

3) подчёркивание динамичности событий (в зависимости от лексического наполнения конструкции П.): В пору великого разлива и буйства, когда всё куда-то с шумом и плыло, и спешило, и металось, и пело, и бурлило (В. Астафьев);

4) усиление ощущения одновременности действий: И Зинаида Фёдоровна улыбнулась, и Иван Ефремович хмыкнул, и даже дед Мартын запустил пятерню в бородёнку и беззубо ощерился (Б. Рощин);

5) подчёркивание множественности и отдельности перечисляемого: Бабушка застелила стол праздничной скатертью и понаставилаа-а-а… И варенье, и брусница, и сушки, и лампасейки, и пряники, и молоко в нарядном сливочнике (В. Астафьев).

В собственно научных и научно-популярных текстах П. выступает в своей основной неосложнённой усилительно-выделительной функции: Вместе с тем и стандартность, и обобщённость, и безличностность делового языка не исключают его выразительности (Н. Боженков).

П. часто вступает в конвергенцию (взаимодействие) с различными стилистическими фигурами, основанными на повторе: Жу ч и щ е пр и м ч а лс я, / И с е л, / И к а ч а лс я, / И в с ё во с х и щ а лс я, / И в с ем во с х и щ а лс я (Э. Мошковская). П. сочетается с Ассонансом (см.), Аллитерацией (см.), Гомеологией (см.), Редупликацией (см.); И корь, и дифтерит у них, / И оспа, и бронхит у них, / И голова болит у них, / И горлышко болит (К. Чуковский). П. взаимодействует с Эпифорой (см.), Позиционно- лексическим повтором (см.) и частичным Синтаксическим параллелизмом (см.).

Лит.: Александров Д.Н. Риторика: учеб. пособие. М., 2000; Античные теории языка и стиля (антология текстов). М.; Л., 1936; Веккессер М.В. Полисиндетон как стилистическая фигура (на материале современного русского языка): АКД. Красноярск, 2007; Елисеев И.А., Полякова Л.Г. Словарь литературоведческих терминов. Ростов н/Д, 2002; Квятковский А.П. Школьный поэтический словарь. М., 2000; Кручинина И.Н. Многосоюзие // Большой энциклопедический словарь. Языкознание / под ред. Н.В. Ярцевой. М., 1998; Панов М.И. Многосоюзие // Педагогическое речеведение. Словарь-справочник. М., 1998; Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов: пособие для учителя. М., 1985; Сковородников А.П. Полисиндетон // Энциклопедический словарь-справочник. Выразительные средства русского языка и речевые ошибки и недочёты / под ред. А.П. Сковородникова. М., 2005; Тимофеев Л.И., Тураев С.В. Словарь литературоведческих терминов. М., 1974; Хазагеров Т.Г., Ширина Л.С. Общая риторика и Словарь риторических приёмов. Ростов н/Д, 1999.

М.В. Веккессер