ОЛИЦЕТВОРЕНИЕ, или ПЕРСОНИФИКА́ЦИЯ (от лат. persōna − ‘лицо, личность’ и faсēre − ‘делать’), или ПРОЗОПОПЕ́Я ( от др.-греч.προσωποποιΐα от πρόσωπον − ‘лицо’ и ποιέω − ‘делаю, творю’), – стилистический приём, состоящий в ассоциативном перенесении свойств и признаков человека на неодушевлённые предметы, природные явления, абстрактные понятия, животный и растительный мир. Напр.: Ночью дождь на ёлку / Брызнул втихомолку, / Жаловался тучке: / «Здесь одни колючки!» (А. Чутковская); Как взмолится золотая рыбка! Голосом молвит человечьим … (А. Пушкин); Страх, во тьме перебирая вещи, / Лунный луч наводит на топор (А. Ахматова).
Близким к О. является приём анимализа́ции, заключающийся в наделении неодушевлённых предметов, абстрактных понятий свойствами животных, напр.: Когда из берёзовой почки выходит весна, / неслышно ступая на мягких невидимых лапах… (А. Расторгуев).
В иной трактовке О. представляет собой приём, состоящий в приписывании чему-л. (явлениям природы, абстрактным понятиям или неодушевлённым предметам) свойств и признаков живых существ [Емельянова 2005: 198]. Такое понимание О. оказывается, с одной стороны, более узким, по сравнению с приведённым выше, поскольку в качестве предмета О. не называются животные, с другой стороны – более широким, т.к. предметы О. наделяются свойствами и признаками живых существ, а значит, не только человека.
Разновидностью О. называют метаго́ге (приписывание чувств неодушевлённым предметам [Хазагеров, Ширина 1999: 242]) и персонифика́цию («полное уподобление неодушевлённого предмета человеку», описание предмета в человеческом облике [Тумина 1998: 125]), хотя чаще О. и персонификацию используют как понятия синонимичные.
В словарях и справочниках О. трактуют как самостоятельный троп, как вид метафоры (в соответствии с античной традицией) или аллегории, как стилистическую фигуру. Это объясняется тем, что О. может выражаться различными способами, напр.: …На краю лощины тесно селились березы, щекоча друг друга ветками (А. Соболев) – метафорическое О.; Дрался Гришка с Мишкой. / Замахнулся книжкой, / Дал разок по голове – / Вместо книжки стало две. / Горько жаловался Гоголь: / Был он в молодости щёголь, / А теперь, на склоне лет, / Он растрёпан и раздет (С. Маршак) – метонимическое О.; И летели сани, / По снегу скользя, / Словно пели сами / Песню про себя (Вс. Рождественский) – О. в форме сравнения.
Некоторые О. прочно закрепились в языке, напр.: дождь идёт, солнце садится, смелый поступок, бегут ручьи.
О. может быть реализовано не только в отдельном словосочетании или предложении, но и в большом фрагменте текста и даже в целом тексте. Примером может служить произведение А. Платонова «Неизвестный цветок».
Необходимо отличать О. как проявление мифологического сознания и религиозных верований древних и О. как приём, являющийся стилистическим преобразованием языка. О. как приём широко употребляется в художественной литературе, напр. при описании природы: (о деревьях) Тут были и статные красавицы во цвете сил, и могучие старцы, украшенные, как медалями, зеленоватыми бляшками лишайников, и хилые болезненные инвалиды с заросшими следами от топора бездушного человека, который ради глотка березового сока не постыдился поранить дерево (Н. Волков); Начал идти редкий снег. Он падал медленно, неохотно. Отдельные снежинки останавливались в воздухе, иногда даже подымались вверх, будто раздумывали, как незаметнее лечь на землю (К. Паустовский).
О. используется также в научных и публицистических текстах, напр.: Кедр забирается к верхней границе лесов и спускается к подножию гор. На верхней границе кедровые леса редеют (А. Гавеман. Лес. Беседы лесовода); С матушкой-погодой не договоришься, у неё норов крутой: то солнцем одарит, то дождями зальёт да ещё снег вдогонку пошлёт (СГ. 15.10.2009).Встречается в газетных заголовках: Лукавые дни (АиФ. 16.11.2011); Добродушная эпоха (ЛГ. 18 – 24.02.2009); Что готовит весна? (СГ. 04.03.2010).
Наиболее характерна для О. функция изобразительная. Реже оно употребляется как средство создания комического эффекта: Мысль, явившаяся Люсе, застала её врасплох (В. Распутин); Дома ему были не рады ни жена, ни примкнувшая к ней сковородка (Анекдоты от Михалыча. М., 2005).
Лит.: Болквадзе Б.И. Олицетворение как феномен речевого художественного мышления. Воронеж, 1995; Квятковский А.П. Поэтический словарь. М., 1966; Ким Х.Р. Семантика средств олицетворения в идиостиле И. Бродского: КД. М., 2008; Константинова С.К. Семантика олицетворения. Курск, 1997; Копнина Г.А. О лингвистическом статусе приёма олицетворения // Современная филология: актуальные проблемы, теория и практика: сб. мат-лов междунар. науч. конф. (Красноярск, 21–23 сентября 2005 г.). Красноярск, 2005; Москвин В.П. Стилистика русского языка. Теоретический курс. Ростов н/Д, 2006; Тумина Л.Е. Олицетворение // Педагогическое речеведение. Словарь-справочник, М., 1998; Фам Нгок Лам. Олицетворение имён существительных с немотивированным родом в современном русском языке: АКД. М., 1999; Хазагеров Т.Г., Ширина Л.С. Общая риторика и Словарь риторических приёмов. Ростов н/Д, 1999; Чеботарёва И.М. Олицетворение в детской речи: КД. Белгород, 1996; Энциклопедический словарь-справочник. Выразительные средства русского языка и речевые ошибки и недочёты / под ред. А.П. Сковородникова. М., 2005.
Г.А. Копнина
