Зав. кафедрой этики и эстетики ЕашГУ

Первым документом, провозгласившим Башкортостан автономией, было воззвание Башкирского Центрального Совета (Шура) от 16 ноября 1917 года. Иногда его называют Фарманом № 2- Этот документ устанавли­вал территориальную автономию, в которую вошли башкирские волости нескольких губерний - Оренбургской, Пермской, Самарской, Уфимской, Легитимным основанием для объявления этой автономии явились реше­ния первого и второго Всеобщего Съездов башкир, проходивших 20-27 июля 1917 года - первый и 25-29 августа 1917 года - второй, а также Фар-ман № 1 от 11 ноября 1917 года. В этих документах заложена политическая и юридическая мотивировка необходимости национального самоопреде­ления башкирского народа.

Обосновывая необходимость территориальной автономии, башкиры исходили из исторического факта, что будучи коренным народом края они оказались не по своему желанию, а в результате политики царизма, в наи­более бедственном положении из всех этнографических групп Башкорто­стана. Подчеркивая свой статус коренного народа, башкиры предвосхити­ли развитие современного международного права, которое защищает на­циональные права коренных народов и прежде всего их особые права на исконные земли.

Апелляция к историческим корням связывала стремление башкир к политической автономии с доктриной естественного права, характери­зующегося своей обращенностью к происхождению человека и народов, к естественно-природным побуждениям народов быть равными и равно­правными, быть хозяевами на родной земле, самим определять общест­венный строй и свою судьбу.

Фарман Х° 2 начинается со слов: «Башкирский областной Совет объ­являет башкирскую территорию Оренбургской, Уфимской, Самарской и Пермской губерний с сего 15 ноября автономной частью Российской Рес-

публики,..». Далее говорится, что границы автономии будут уточнены со­зываемым 8 декабря 19,17 года в Оренбурге Учредительным съездом (Ку­рултаем), что под фактическим управлением областного Совета будут на­ходиться 44 башкирских волости Оренбургской губернии и 8 волостей Пермской губернии, смежных с Челябинскими волостями. Приведенные сведения свидетельствуют о стремлении башкир к реализации идей на­ционального суверенитета башкир в составе Российской Республики. Идеи территориальной автономии Башкирии и национального суверенитета башкир в своем единстве и образуют суть и специфику башкирского на­ционального движения и борьбы башкирского народа за самоопределение на протяжении всего XX столетия. Этим, кстати, башкирское националь­ное движение отличается от национального движения татарского народа, в котором преобладали (особенно в начале XX века) мотивы культурно - на­циональной автономии.

Отдавая дань исторической традиции и учитывая желание башкир­ского населения иметь местное самоуправление, авторы Фармана № 2 (Ш.Манатов, З.Валидов и др.) внесли в документ положение о создании в Башкирии собственного административно - территориального деления на основе введения кантонов. Башкирия к 1918 году состояла из 8 кантонов. Деление Башкирии на кантоны, а кантонов на волости, просуществовав­шие до 1930 года, не устраивало центральные власти, которым всегда ка­залось, что в стране недостаточно централизации. В то же время Центр ви­дел опасность в стремлении народов обрести свободу. Имперский дух, ко­торым болел царизм, был не только преодолен большевизмом, но и усилен с помощью политики унификации всего и вся.

Основываясь на Фармане № 2, ориентируясь на будущее, 3-й обла­стной съезд (Курултай), проходивший в г. Оренбурге с 8 по 20 декабря 1917 года, принял ряд резолюций (по текстам документов-постановлений), касающихся разных сторон жизни. По богатству своего содержания это собрание официальных решений, принятых в течение 12 дней (с 8 по 20 декабря), не уступает конституции отдельных государств, а по отдельным вопросам выгодно отличается своей цельностью и конкретностью.

Возьмем, к примеру, «Резолюцию об общероссийской федерации и отношении Башкурдистана к этой федерации», в которой отмечено, что Башкортостан и башкирский народ входят в «союз (федерацию) автоном­ных национальностей и окраин». Важно то, что провозглашен не только союз территорий, но и союз «национальностей», а союз народов, оформ-

ленный в виде федерации республик. В этом аспекте последняя Конститу­ция Российской Федерации явно уступает тому, что сказано в рассматри­ваемом разделе «Резолюции об общероссийской федерации...», принятой декабрьским Курултаем башкир в 1917 году.

В Конституции Российской Федерации все суверенные республики, области (губернии), автономные области, а также автономные округа без всякой дифференциации названы субъектами Федерации. А ведь это принципиально разные единицы. Здесь налицо три вида общественно-территориального устройства государства: 1) национально-государ­ственные образования - это суверенные республики; 2) национально-территориальные образования - это автономные области и автономные ок­руга и 3) административно-территориальные образования - области или губернии. Последние, по логике вещей, не могут быть приравнены к суве­ренным республикам и не могут выступать наряду с республиками и ины­ми национально-территориальными образованиями в качестве одноуров­невых. У нас же получилось так: объявив все территориальные единицы субъектами Федерации, Конституция Российской Федерации сознательно принизила роль и место республик, приравняв их к областям и губерниям. Статус республик выше,- об этом говорит сама Конституция России, на­зывая их государствами.

Интерес в решениях декабрьского Курултая 1917 года вызывает «Положение о кантональном управлении». Этот документ выделяется из всех резолюций и постановлений рассматриваемого Курултая своей соци­альной направленностью. Без преувеличения можно отметить, что беспре­кословно выполняя предписания этого «Положения...», граждане респуб­лики могли бы достичь несомненно больших и ощутимых успехов в хо­зяйственном, экономическом, нравственном и санитарно-гигиеническом развитии, ибо нормы этого раздела нацеливают любого человека (гражда­нина) на такую социальную деятельность, которая направлена во благо всех членов общества. Это охрана труда и устройство общественных ра­бот, бирж труда и посреднических контор; устройство лечебных и благо­творительных заведений; забота об организации юридической, санитарной и ветеринарной помощи населению; забота об охране памятников стари­ны; организация дошкольного и школьного образования; борьба с вред­ными насекомыми и хищными животными, мероприятия по охране лесов, пастбищ и лугов; дела о санитарном содержании жилищ, о чистоте дворов, площадей, дорог и улиц и многое другое.

Таким образом, четкости и скрупулезности подхода к проблемам ме­стного самоуправления (раздел о кантональном управлении) сегодняшние руководители могли бы позавидовать. Этот документ пронизан уважением к достоинству людей и верой в них.

И еще: кантон как единица административно-территориального де­ления был темсвоеобразием, проявлением суверенности территории,ко­торые предложила Республика Башкортостан. Кантоны просуществовали вплоть до 1930 года. Ученым еще предстоит изучить этот вопрос, опреде­литьего положительные аспекты.Нам думается, что в любом случае это было позитивное явление,ибо позволяло учитывать местную специфику, сохранить региональную самобытность в ситуациинаступающей унифи­кации иоднообразия.

Мы проанализировали два официальных документа, связанные с провозглашением Башкирской автономии в 1917 году, и пришли к сле­дующим выводам. Во-первых, Фарман № 2, объявивший Башкортостан автономией, и решение декабрьского 1917 года Курултая - важнейшие по­литико-правовые источники:, характеризующиеся высоким уровнем поли­тического мышления и правовой культуры, которые во многом созвучны сегодняшней Конституции Республики Башкортостан. Во-вторых, в силу сказанного эти документы в известной мере являются важным легитим- ным основанием издаваемых сегодня в республике правовых актов.