Конституция Башкортостана и Российская государственность

Р.А.Рахимов,

доцент кафедры государственно-правовых дисциплин УЮИМВДРФ

Принятие Конституции Башкортостана в 1993 году представляло собой важный этап не только в истории нашей республики, но и в истории государственности России, поскольку способствовало укреплению и даль­нейшему развитию российского федерализма в целом. До сих пор часть аналитиков и политиков-практиков расценивает события начала 90-х го­дов - принятие в республиках Деклараций о государственном суверените­те, подписание Федеративного договора и Приложения к нему от нашей республики, принятие в республиках новых Конституций, подписание до­говоров о разграничении предметов ведения и полномочий между орга­нами государственной власти Федерации и ее субъектов как проявление слабости Российского государства. По их мнению, это свидетельствует о нарастании центробежных процессов, опасных для целостности государ­ства.

Принятие Башкортостаном Конституции также расценивается ими как проявление сепаратизма, стремление к политическому обособлению от России. Подобная оценка явно несправедлива, поскольку реалии свиде­тельствуют об обратном. Именно принятие Конституции - основы для соз­дания системы органов государственной власти и республиканского зако­нодательства в Башкортостане, способствовало дальнейшему укреплению российской государственности, становлению принципиально новой для России ее модели.

Прежде всего это явилось одной из стадий, важным этапом процесса усиления политической власти российской государственности, создания государственности, способной оказывать эффективное регулятивное воз­действие на всю совокупность общественных процессов. Сейчас уже стало очевидным, что в России демократическое государство и рыночная эконо­мика достаточно долго создавались в условиях форсированного самой же властью развала прежней государственности. На протяжении ряда лет в основе осуществляемых в России реформ лежала ложная посылка о спон­танном рождении рынка, впоследствии выстраивающего в процессе само­организации адекватную ему правовую и нравственную надстройку. Из­вестно, что эта классическая мифологема либерализма обрела популяр-

ность на Западе в XIX веке, когда в большей части стран уже завершилось становление и рынка, и демократической государственности, причем госу­дарство в этих странах на деле никогда не пускало процессы их развития и инетитуционализации на самотек, достаточно жестко регулируя происхо­дящее.

В России же следствием принятия либеральной идеологии в ее не­сколько утрированном виде стал жестко-либеральный курс, означающий практически полный отказ от регулятивного воздействия государства на всю совокупность происходящих в обществе процессов - экономических социальных, духовных и иных, что усугубляло остроту существующих в нем проблем и трудностей, порождая новые.

Вследствие этого в России образовалось государство с крайне сла­бой политической властью, не способное оказывать сколь-либо сущест­венного воздействия на общественные процессы. На смену авторитарному государству, со всеми его несомненно негативными характеристиками, не пришла новая, одновременно демократическая и сильная государствен­ность, способная эффективно выполнять свои функции. Современное рос­сийское государство, как стало очевидно во время происходящего ныне экономического и социально-политического кризиса, утратило способ­ность регулировать происходящее даже в наиболее значимых сферах об­щественной жизни. Не собираются налоги, не соблюдается значительное большинство принятых законов, не обеспечивается даже минимальный уровень социальной защиты населения. Практически утрачен междуна­родный авторитет государства, с которым отчасти еще считаются лишь из-за сохранившихся ядерных арсеналов.

От окончательной гибели государство спасло лишь то, что власт­ные полномочия существенно перераспределились - из рук ослабленного и практически бессильного федерального центра они плавно и органично перешли в регионы, субъекты Федерации- Это сопровождалось достаточно острой борьбой между Центром, не желавшим утрачивать хотя бы фик­тивного контроля над регионами, и субъектами, стремившимися заявить о своем праве на широкие права- Но позитивным следствием этого стало то, что именно региональная власть, не спеша, слепо, а то и открыто саботи­руя многие ничем не обоснованные решения Центра, сумела сохранить действенность властных механизмов, управляемость, хотя бы на регио­нальном уровне. Собственно, это и позволило спасти государство от на­растания негативных последствий непросчитанной политики Центра и из­бежать окончательного сползания в пропасть.

В свое время некоторые субъекты Федерации использовали всю полноту своих прав и полномочий, чтобы избежать негативных последст­вий осуществляемого тогда политического и экономического курса, па-

губные последствия которого переживает сейчас все государство. Респуб­лика Башкортостан также всячески пыталась смягчить последствия разру­шительных макроэкономических процессов. Так, несмотря на многочис­ленные обвинения в сепаратизме, попытки представить происходящее как действия региональных политических элит по ослаблению государствен­ности, руководство Башкортостана не стало слепо копировать многие дей­ствия федерального центра, ошибочность которых стала очевидной.

В начале 90-х годов образовалась достаточно странная модель го­сударственности, где слабая власть федерального центра сочеталась с су­щественно усилившей свою действенность властью в республиках. Это привело к тому, что существенно повысилась политическая роль субъек­тов Федерации. Из элементов жестко унитарного по своей сути государст­ва они стали обладателями весьма обширных и весомых полномочий.

Конституция Башкортостана была одной из первых конституцион­ных актов республик в составе Федерации, в которых, в соответствии с их сугубо лештимными полномочиями, определялись структура и функции республиканских органов государственной власти. Это означало не только организацию системы институтов государственности республики, но и оформление нового ее статуса, признание и легитимацию государственно­сти Башкортостана. При этом следует особо отметить, что Башкортостан, как и прочие субъекты Федерации, постоянно подчеркивал свой статус именно как субъекта Федерации, не поднимал вопроса о пересмотре дей­ствующей Конституции или характера взаимоотношений с федеральным центром. Вот почему говорить о тенденции к постепенному скатыванию к конфедерализму вряд ли правомерно.

В настоящее время, когда стала очевидной пагубность прежней стратегии реформирования России, вновь происходит усиление федераль­ных органов государственной власти и политической субъектности госу­дарства. Но федеральная государственность уже опирается на сильную государственность субъектов Федерации, которая и является во многом источником ее силы. Это способствует становлению в России государст­венности принципиально нового характера, истинно федеративной, соче-^! тающей дееспособную и достаточно эффективную государственную власть и федерального центра и субъектов. Полномочия федерального центра в этой ситуации объективно приобретают характер добровольно делегированных Центру субъектами, поскольку из фикции превращаются в признанную субъектами и неоспариваемую ими реальность.

Принятие Конституции Башкортостана можно рассматривать как важную веху в процессе развития российской государственности, усиле­ния политической роли государства, активизации его регулятивного воз„ действия на происходящие процессы, -я

РОССИЙСКИЙ ФЕДЕРАЛИЗМ: