Споры о человеке в пьесе М. Горького “На дне”

Во все времена человек стремился к познанию своего “я”, цели и смысла жизни. Вечные проблемы человеческого бытия пытались разрешить Пушкин и Гоголь, Толстой и Достоевский. М. Горький не стал исключением, но у него сложилось свое понимание человека и его жизненного предназначения, отличающееся от философских концепций его предшественников. В этом отношении показательна его пьеса “На дне”, написанная в 1902 году.

В пьесе “На дне” Горький изобразил жизнь босяков, мир отверженных. Такой суровой, беспощадной правды о жизни социальных низов, об их беспросветной участи мировая драматургия еще не знала. Под мрачными, темными сводами костылевской ночлежки, которая похожа и на пещеру, и на тюремную камеру, оказываются люди с разными характерами, выходцы из разных общественных слоев. В одном помещении сосуществуют старые и молодые, одинокие и семейные, мужчины и женщины, здоровые и больные, голодные и сытые. Скученность и страшная нищета порождают взаимное раздражение, ссоры, драки и даже убийство. Люди, отброшенные к пещерному существованию, звереют, теряют человеческий облик, стыд и совесть, попирают моральные нормы.

Горький не дает нам подробного описания жизненного пути героев, но отдельные реплики, которые произносят персонажи по ходу действия пьесы, позволяют увидеть их судьбы. Сатин служил на телеграфе, но, вступившись за честь сестры, попал в тюрьму, после чего вся его дальнейшая жизнь была предрешена. Актер когда-то играл на сцене, но потерял роли, пристрастившись к спиртному. Васька Пепел вообще никогда не знал другой жизни, кроме воровской. Трагическую судьбу Анны раскрывает ее же фраза: “Не помню – когда я сыта была... Над каждым куском хлеба тряслась... Мучалась... как бы больше другого не съесть”. Отчаяньем и безысходностью наполнены слова Клеща: “Работы нет... силы нет... Вот – правда! Пристанища, пристанища нету! Издыхать надо...” Всех этих героев привели в ночлежку социальные обстоятельства.

Автор изображает узников костылевской ночлежки с глубокой симпатией, подчеркивая в них проявления истинной человечности, но в то же время обличает бессилие босяков, их неспособность что-либо изменить, идти дальше простого негодования. Правда, несмотря на безысходность своего существования, в душе каждого из героев живет, едва теплится призрачная надежда. Клещ мечтает о честном труде. Пепел – о вольной и праведной жизни. Актер – о былой славе на сцене, Настя – о настоящей, чистой любви. Человеческое в этих людях еще не погибло, они не лишены нравственных качеств, крупиц добра. Квашня оставил умирающей Анне пельмешек, а та отдала их своему мужу; Пепел по доброте дал полтинник на выпивку; Актер вывел умирающую Анну подышать свежим воздухом, миром собрали последние гроши на похороны Анны.

Приход Луки осветил ночлежку лучом доброты и ласки к людям, желанием помочь им. Лука – странствующий проповедник, который всех утешает и обещает избавление от страданий. Это незаурядная личность, он умен, у него огромный жизненный опыт и острый интерес к людям. К каждому из героев у Луки есть свой подход, ласковое слово. Умирающей Анне он советует не бояться смерти, так как смерть несет покой, которого Анна никогда не знала. Актеру внушает надежду на излечение в бесплатной больнице для алкоголиков. Ваське Пеплу он говорит о возможности начать новую жизнь с Наташей в Сибири. Вся философия Луки в сжатом виде предстает в одном изречении: “Во что веришь, то и есть”. Он внушает героям пьесы правду идеала, а они не выдерживают правды факта, поэтому правда Луки – спорная и противоречивая.

Споры о человеке ведутся между обитателями ночлежки на протяжении всей пьесы, но обостряются в связи с внезапным исчезновением старика. Оценка личности Луки и его роли в жизни ночлежников неоднозначна. С одной стороны: “Хороший был старичок!” (Настя); “Он жалостливый был...” (Клещ), “Старик хорош был... закон душе имел!.. Не обижайте человека – вот закон” (Татарин); “Человек – вот правда... Он это понимал...” (Сатин). С другой стороны: “Старик – шарлатан” (Барон); “Правды он... не любил, старик-то...” (Клещ) и т. д. Какая точка зрения правильная? И та и другая. Сущность позиции Луки раскрывается в двух притчах. Рассказ Луки о том, как он пожалел двух грабителей, замышлявших убийство, накормил и обогрел, то есть на зло ответил добром, подтверждает правоту первой точки зрения. В притче о “праведной земле” ставится вопрос о том, нужна ли человеку правда. Человек удавился, когда узнал, что “праведной земли” не существует. Лука считает, что людям правда не нужна, потому что их положение безнадежно. “Лгал из жалости к вам”, – говорит Сатин. И эта ложь давала людям силы жить, сопротивляться судьбе и надеяться на лучшее. Когда же обман раскрылся, реальная жизнь ужаснула Актера – и он повесился, Настя впала в отчаяние, Васька Пепел попал в тюрьму при первой же попытке изменить свою судьбу. Таким образом, философия Луки включает в себя и христианское долготерпение, и чуткость к чужому страданию, и трезвый реализм. Это одна из точек зрения в споре о человеке – “ложь во спасение”. Ей верят слабые, впечатлительные люди, как верят они в “золотые сны”. Это Актер, Пепел, Настя. Тем же, кто находит опору в себе самом, не нужны ни жалость, ни успокоительная ложь.

Другой взгляд на человека у Бубнова. Он исповедует правду факта. Не следует пытаться что-то изменить в жизни, нужно смириться со злом и плыть по течению: “Люди все живут... как щепки по реке плывут”. Эта позиция подрывает стремление каждого человека к лучшему, лишает его надежды, делает его пассивным, жестоким и бессердечным. Сама судьба Бубнова подтверждает его же точку зрения на человека-щепку.

Самый сокрушительный удар философии Луки и Бубнова наносит Сатин, который тоже, правда, не пойдет дальше своих слов о всесильном человеке. Человеке с большой буквы. Но именно он высказывает мысль о том, что спасение человека в нем самом: “Все – в человеке, все для человека! Существует только человек, все остальное — дело его рук и его мозга!” Человек – центр мироздания, он – творец, преобразователь жизни. Отвергая “ложь во спасение”, Сатин говорит: “Ложь – религия рабов и хозяев... Правда – бог свободного человека! Чело-век! Это – великолепно! Это звучит... гордо! Че-ло-век! Надо уважать человека! Не жалеть... не унижать его жалостью... уважать надо!”

По мысли автора, только вера человека в свои собственные силы и его мужество смогут изменить окружающий мир.

Автор заканчивает пьесу словами Сатина: “Эх... испортил песню... дурак!” — которые произнесены в ответ на известие о смерти Актера. Устами Сатина Горький адресует эти слова Актеру, который перестал бороться за свою жизнь, смирился и ушел от проблем. Кто виноват в этом? Актер ли, поверивший Луке, или Сатин, раскрывший ему глаза на правду жизни? Что лучше: жестокая правда, которая “обух для человека”, или утешительная ложь?

Финал пьесы неоднозначен. Выдвинув в монологе Сатина идею сильной личности, автор помогает героям что-то почувствовать, что-то понять, осознать. Но ответа на вопрос автора: “Что лучше: истина или сострадание?” – в пьесе нет.

 

 

Рассказы А.П. Чехова

«Человек в футляре» – футляр защищает от жизни, это символ духовной инертности.

«Крыжовник». Футляр – усадьба – идеал покоя, бездумного существования, крыжовник – символ плотского, физиологического счастья.

«О любви». Футляр для чувства, для любви. Этот футляр до неба. Он символ страха жить не как все, гибели любви, личности.

Пояснение: Чехов сумел заглянуть в глубину подсознания человека, в подтекст отношений людей, показать трагическое противоречие мечты и жизни - необходимость активного сопротивления, противостояния «мелочам жизни», преодоления ее «пороков». Его герои оторваны от народной среды. Они задыхаются в футляре своего бесцельного, бессмысленного существования, не питаемого корнями оправданного, целесообразного народного бытия.

Рассказ «Человек в футляре», как и два последующих рассказа этого цикла имеет своеобразную конструкцию: это рассказ в рассказе; повествование о центральном событии ведется не автором, а рассказчиком, причем каждый их трех персонажей (ветеринарный врач Иван Иванович, учитель гимназии Буркин, помещик Алехин) попеременно являются то слушателем, го рассказчиком, то действующим лицом. Таким образом, в рассказах дан как бы обмен жизненным опытом. В центре каждого рассказа один случай, но раскрытие его дает возможность проследить целую историю жизни человека, эти жизненные истории создают обобщающее представление о характере современной жизни.

В центре рассказа «Человек в футляре» – история учителя Беликова. Он прячет в футляр не только часы и перочинный нож, но и свои мысли, чувства, свое отношение к людям и жизни. Беликов проходит мимо богатой красками и звуками жизни (его глаза за темными очками и уши, заложенные ватой, не способны воспринимать ее), он изолирует себя от живых впечатлений, вполне удовлетворяется готовыми, раз и навсегда установленными формулами (циркулярами, запрещениями). Не изучая, не зная и не понимая жизни, он боится ее, инстинктивно хоронится от нее, подозревая, что его повсюду стерегут опасности. Вся его немудрая философия укладывается в формулу: «Как бы чего не вышло». Но жизнь все же «достает» Беликова, помимо его воли «добирается» и до него через все задвижки и футляры. Она заставляет Беликова влюбиться. В гимназию, где работал герой, приезжает работать новый учитель истории и географии. Его сестра Варенька, «высокая, стройная, чернобровая, краснощекая» очаровала всех и даже произвела впечатление на Беликова. А когда окружающие стали внушать ему мысль о браке, «он решил, что ему в самом деле нужно жениться».

Жизнь требовала активного шага, а он боялся нового движения даже в своей личной жизни. Но герой впервые получает отпор, терпит поражение и умирает. Потрясенный Беликов не пытается бороться, а покорно уходит из пугавшей его жизни. Роль разоблачителя Беликова играет вольнодумец Коваленко. Его здоровой, сильной, жизнерадостной натуре органически претит футлярная сущность Беликова. Но таких людей, как Коваленко, пока еще единицы. Большинство же не только не противодействует футлярной жизни и людям, но впитывает в себя их пагубное влияние.

Рассказ «Крыжовник». Рассказ Иван Ивановича Чимши-Гималайского о своем брате, поставившем себе целью приобрести усадьбу с крыжовником и чувствующем себя удовлетворенным, счастливым, когда эта мечта осуществляется, составляет центральную часть рассказа.

В нем дан как бы другой разрез той же темы и демонстрируется проникновение футлярности в сферу желаний, мечты, цели современного человека. Чехов показывает, как люди, не занятые полезной общественной деятельностью, не умеющие по-настоящему трудиться, ограничивают себя малой задачей, создают иллюзии цели, расходуют энергию, молодость на ее выполнение. Такие люди не видят, не понимают свое истинное предназначение в жизни. В сущности, Николай Иванович в своей неудовлетворенности чиновничьей деятельностью, тоске по воле обнаруживает высокое человеческое чувство – любовь к свободе, но это чувство укладывается в футляр, вырождается в убогое желание купить маленький участок с крыжовником, и понятие о счастье человека суживается до крохотного счастья собственника.

На достижение этого идеала затрачивается столько энергии и сил, сколько с избытком хватило бы для широкой разумной деятельности. В «жертву идолу» бросает герой лучшие годы молодости («жил скупо, недоедал, одевался бог знает как, все копил... женился на старой, потому что у нее водились деньжонки... Жена через 3 года отдала богу душу»). И вот цель достигнута: в собственном имении созревает свой крыжовник. Тогда особенно обнажается узость цели. Таким образом, Чехов показывает, как достижения узенькой цели вытравило из него все человеческое и привело к скотоподобной жизни (и собака в его имении похожа на свинью, и сам новоявленный помещик... располнел, обрюзг, щеки, нос и губы тянутся вперед – того и гляди хрюкнет...). В финале рассказа Николай Иванович вполне удовлетворен осуществлением своей мечты, а брат Иван Иванович критически осмысливает весь его неразумный путь к достижению нищенской цели.

Закончив свое повествование, Иван Иванович подводит итог: «Как в сущности много довольных счастливых людей!...», но он не принимает тишину и спокойствие современной общественной жизни, стремится разбудить у слушателей дух протеста. Он, как и Коваленко, не принимает футлярную норму жизни, задумывается над тем, как разорвать ее, содействовать перестройке действительности.

Рассказ «О любви». Алехин – слушатель в «Крыжовнике» является рассказчиком и героем в рассказе «О любви». Здесь также развивается тема распространения «футлярности» на область человеческих чувств. Алехин – нерешительный, робкий, слабый, всегда и во всем поступающий согласно общепринятой морали. Чехов показывает, как следование этим общепринятым представлениям и добропорядочности губит глубокое, нежное чувство, ведет человека к падению, опустошает его жизнь.

Алехин, оправдывая свою нерешительность взять на себя ответственность за дальнейшую судьбу женщины, в конечном итоге понимает, как мелко и обманчиво было все то, что мешало им любить друг друга. В размышлениях героя ощущается и их обоснованность: убедившись, что и Анна Алексеевна его любила, он спрашивает себя: «Куда бы я мог увезти ее?... Ведь из одной обычной, будничной обстановки пришлось бы увлечь ее в другую такую же или еще более будничную. И как бы долго продолжалось наше счастье? Что было бы с ней в случае моей болезни, смерти или просто, если бы мы разлюбили друг друга?»

По мнению Алехина, эти размышления помешали решить вопрос положительно, в действительности же оказалось, что решаемый вопрос очень труден. Сомнения Алехина не пустые, не трусливые, они открывают нам честные и добрые мысли. Но нет в его жизни главного – ясной и высокой жизненной цели. И это губит его.

Показывая нерешительность Алехина и Анны Алексеевны, их безволие, спутанность представлений даже о своем личном счастье и призвании, Чехов усиливает впечатление о неумении современных людей жить и о ненормальности самой жизни: Алехин умный, добрый, чистосердечный человек. Общительный, образованный, знающий языка, имеющий наклонности к «кабинетной работе», к науке и искусству, к комфорту – спит в санях, ест в людской кухне, ходит в грязной одежде, не моется по месяцам, хлопочет по хозяйству, к которому относится с отвращением. Живет в полном одиночестве, скучает, сохраняя и приумножая доходы имения, которое ему не нужно. Люди живут не так, как хотят, как могли бы, и не так, как должно.

Для понимания глубокого подтекста рассказа большое значение имеют и картины природы. Эти картины оставляют впечатление величия, широты простора, гармонии, разнообразия в противоположность узкой футлярной действительности. Описание, как и в других чеховских пейзажах приобретает субъективную окраску, т.к. проведено через сознание героя, на душевное состояние, настроение которого природа оказывает свое воздействие, заставляет его то почувствовать свою слабость, растерянность, скованность, то, раскрывая лучшие стороны его души, вызывает у него наслаждение красоты, чувство восторга, гордости родиной.

Вывод. Трилогия завершается, но не кончаются раздумья читателя о жизни и счастье, красоте и любви, робости и смелости. И словно бы желая еще раз на прощанье сказать, что выход есть, надо его искать, не отчаиваясь и не уставая. Поэтому автор завершает трилогию картиной счастливой радостной природы. Но это вовсе не значит, что писатель желает внушить читателю необоснованную бодрость. Всем ходом повествования он убеждает нас в том, что перемены близки и неизбежны, но добиться их нелегко, что судьбы человеческие сложны и трудны, что надо зорко вглядываться в жизнь, стараясь видеть людей такими, каковы они на самом деле, что нельзя смиряться с пустой, бесцельной жизнью, надо бороться за красоту, любовь, свободу.

Тема гибели человеческой души в рассказе «Ионыч». В рассказе идет речь о трагизме повседневно-будничного существования, о духовном оскудении личности. Сюжетным стержнем рассказа также является история одного человека – доктора Старцева. Старцев совсем недавно назначен земским врачом. В городе С. его считали интеллигентным и трудолюбивым человеком. Жизнь в городе скучна и однообразна. В самой «приятной» семье Туркиных люди бездарные, неталантливые, ничем не отличающиеся от остальных жителей. Вера Иосифовна пишет романы о том, чего не бывает в жизни. Екатерина Ивановна не вкладывает в свою игру ни капли истинного чувства, трудно представить, что она имеет хоть какое-то отношение к музыке как искусству. Иван Петрович пользуется давно заученным набором острот и анекдотов. Старцев доволен вечером, проведенным у Туркиных, все было «недурственно», не считая маленьких компромиссов с самим собой, со своими вкусами, жизненными взглядами.

Год Старцев пребывал в трудах и одиночестве. И вот его снова пригласили к Туркиным, где он влюбился в Екатерину Ивановну. Героиня эта легкомысленна (недаром в кругу семьи ее называют Котик), она не умеет видеть главное, настоящее как в литературе, так и в жизни. Екатерина Ивановна отказывает Дмитрию Ионычу.

Как и многие писатели А.П. Чехов испытывает своих героев любовью. Именно любовь дает Старцеву еще один шанс остаться человеком. Обывательский город С. и Старцев – два противоположных полюса. В конце Старцев уже свой, такой же, как все жители. В городе его зовут уже просто Ионычем. Чехов не оставляет своему герою никакой надежды вновь почувствовать себя человеком. Эту мысль подчеркивает как бы вскользь замеченное автором: «За все время, пока он живет в городе, любовь к Котику была его единственной радостью и, вероятно, последней». В конце рассказа от этого светлого, человеческого чувства не остается и следа. Из рассказа следует вывод: если в человеке постепенно гаснет способность к сопротивлению, происходит омертвление человеческой души – это самое страшное возмездие, которое жизнь воздает за приспособленчество.

Пьеса «Вишневый сад»

Идея. В основу пьесы легла мысль об общественно-историческом развитии России во второй половине 19 – начала 20 века. Смена хозяев вишневого сада является своеобразным символом этого процесса. Судьба барского поместья сюжетно организует пьесу, но в ней нет развития действия в привычном понимании. Автора занимает не столько сама смена хозяев вишневого сада, сколько нечто другое, куда более существенное. Предстоящая продажа имения за долги, связанные с этим жизненные перипетии, являются для него лишь поводом для объяснения событий и обстоятельств иного рода. Не конфликты старых и новых владельцев вишневого сада интересуют Чехова – ему хочется рассказать о столкновении прошлого и настоящего России, о зарождении ее будущего в этом процессе.

«Вишневый сад» – лирическая комедия. В ней автор передал свое лирическое отношение к русской природе и негодование по поводу расхищения ее богатств. «Леса трещат под топором», мелеют и сохнут реки, уничтожаются великолепные сады, гибнут роскошные степи – об этом писал Чехов в своих рассказах и в пьесах. Гибнет «нежный, прекрасный» вишневый сад, которым умели только любоваться, но который не смогли сберечь Раневские и Гаевы, по «чудесным деревьям» которого «хватил топором» Ермолай Лопахин. В лирической комедии Чехов «пропел» гимн русской природе, «прекрасной родине», высказал мечту о созидателях, людях труда, думающих не столько о своем благополучии, сколько о счастье других, о будущих поколениях.

Лирическое отношение Чехова к Родине, к ее природе, боль за разрушение ее красоты и богатств составляют как бы «подводное течение» пьесы. Это лирическое отношение выражено то в подтексте, то в авторских ремарках. Например, во 2-м действии о просторах России говорится в ремарке: поле, вдали вишневый сад, дорога в усадьбу, на горизонте город. Полны лиризма ремарки, относящиеся к вишневому саду («уже май, цветут вишневые деревья»); грустные нотки звучат в ремарках, отличающих приближение гибели вишневого сада: «глухой стук топора по дереву, звучащий одиноко и грустно».

«Вишневый сад» задумывался как комедия, как «смешная пьеса». Это определение жанра пьесы – комедия – было для писателя глубоко принципиальным, недаром он был так огорчен, узнав, что на афишах МХТ и в газетных объявлениях пьеса была названа «драмой». «Вышла у меня не драма, а комедия, местами даже фарс», – говорил Чехов. В пьесе имеются комедийные персонажи: Шарлотта, Епиходов, Яша, Дуняша, а также комедийные положения. Чехов вкладывал в слово «комедия» содержание, близкое к тому, которым наполняли этот термин Гоголь, Островский и другие предшественники чеховской драматургии. Комедией, «истинно общественной комедией» считали они такое драматическое произведение, в котором критически оцениваются общественные нравы, воспроизводится дух эпохи, отражаются закономерности жизни, времени.

Комедия «Вишневый сад» создавалась накануне первой русской революции, в пору оживления общественной жизни. В общем жизнеутверждающем тоне «Вишневого сада» отразились новые настроения эпохи. Поэтому Чехов не считал возможным называть свою пьесу драмой и упорно настаивал на том, что «Вишневый сад» - комедия.

В этой пьесе автор воспроизводит движение жизни как закономерный и неизбежный процесс смены социальных сил. Социальное положение персонажей четко определено Чеховым уже в перечне действующих лиц, в «афише» пьесы: «Раневская... помещица», «Лопахин... купец», «Трофимов... студент». Показывая столкновение, конфликт своих героев, как людей различных социальных групп, Чехов решает их в соответствии с самой историей.

В название «Вишневый сад» писатель внес одновременно конкретное и обобщенно-поэтическое содержание. Вишневый сад - характерная принадлежность дворянской усадьбы, но и олицетворение Родины, России, ее богатств, красоты, поэзии. Лейтмотивом пьесы является мотив продажи, гибели вишневого сада. Вишневый сад находится все время в центре внимания, он то приближен к нам («весь, весь белый») и открывается перед нами за окнами «детской» (1 действие), то он дан в отдалении: дорога в усадьбу, в стороне темнеют тополя, «там начинается вишневый сад» (2 действие). С вишневым садом связаны планы, надежды, мысли, радости и огорчения действующих лиц. О нем говорят в пьесе почти все персонажи: Раневская, Гаев, Лопахин, Трофимов, Аня, Фирс, даже Епиходов. Но как они различно говорят о нем, какие разные стороны его видят.

Для старого слуги Фирса вишневый сад – воплощение барского раздолья, богатства. В его отрывочных воспоминаниях о той поре, когда вишневый сад давал доходы («Денег было!»), когда знали способы, как мариновать, сушить, варить вишню, – рабское сожаление об утрате барского благополучия. У Раневской и Гаева с вишневым садом связаны интимные чувства и переживания. Для них он тоже по-своему олицетворение прошлого, но одновременно и предмет дворянской гордости, и напоминание об ушедшей молодости, утраченном беззаботном счастье: «О, мой милый, мой нежный, прекрасный сад!», «... Я люблю этот дом, без вишневого сада я не понимаю своей жизни!», «О, мое детство, чистота моя!...»

Для купца Лопахина в этом вишневом саду «замечательно... только то, что он очень большой». Что он «в умелых руках» может давать огромный доход. Вишневый сад у Лопахина тоже вызывает воспоминания о прошлом: здесь дед и отец его были рабами. С садом связаны у Лопахина и планы на будущее: разбить сад на участки, сдавать в аренду под дачи. Вишневый сад становится теперь для него, как прежде для дворян, предметом гордости, олицетворением его силы, его господства: «Вишневый сад теперь мой!»

Для студента Трофимова вишневый сад – воплощение крепостного уклада жизни: «Подумайте, Аня, ваш дед, прадед и все ваши предки были крепостники, владевшие живыми душами...» Трофимов не разрешает себе любоваться красотой этого сада, без сожаления расстается с ним и внушает юной Ане такие же чувства. Те мысли, которые выражены в словах Трофимова («Вся Россия – наш сад!») и Ани («Мы насадим новый сад!»), несомненно дороги самому автору, но полностью он не разделяет ничьих мнений. С мягкой улыбкой смотрит автор на молодую обитательницу «дворянского гнезда» – Аню, по юношески поспешно порывающую с вишневым садом, который она так нежно любила. Писатель также видит определенную односторонность даже во многих справедливых суждениях Трофимова. Так с образом вишневого сада связаны размышления о социальном укладе русской жизни.

Образы героев. Характеры, созданные Чеховым сложны, в них противоречиво смешиваются добро и зло, комическое и трагическое. Создавая образы обитателей разоряющегося дворянского гнезда Раневской и ее брата Гаева, Чехов подчеркивал, что подобные «типы» уже «отжили». Они выказывают любовь к своему имению, вишневому саду, но ничего не предпринимают, чтобы спасти имение от гибели. Из-за их праздности, непрактичности разоряются так «свято любимые» ими «гнезда», уничтожаются прекрасные вишневые сады

Раневская показана в пьесе очень доброй, ласковой, но легкомысленной, порой равнодушной и небрежной по отношению к людям (последний золотой отдает случайному прохожему, а дома прислуга живет впроголодь); ласкова к Фирсу и оставляет его больного в заколоченном доме. Она умна, сердечна, эмоциональна, но праздная жизнь развратила ее, лишила воли, превратила в беспомощное существо. Читая, мы узнаем, что она уехала из России 5 лет назад, что из Парижа ее «потянуло вдруг в Россию» только после катастрофы в личной жизни. В финале пьесы она все же покидает родину и, как ни жалеет о вишневом саде и имении, довольно скоро «успокоилась и повеселела в предчувствии отъезда в Париж.

Чехов дает почувствовать всем ходом пьесы, что узкие жизненные интересы Раневской и Гаева свидетельствуют о полном забвении ими интересов родины. Создается впечатление, что при всех хороших качествах они бесполезны и даже вредны, так как способствуют не созиданию, «не приумножению богатства и красоты» родины, а разрушению.

Гаеву 51 год, а он так же, как и Раневская, беспомощен, бездеятелен, беспечен. Нежное обращение его с племянницей и сестрой сочетается у него с пренебрежением к «чумазому» Лопахину, «мужику и хаму», с презрительно-брезгливым отношением к слугам. Вся его жизненная энергия уходит на возвышенные ненужные разговоры, пустое многословие. Как и Раневская, привык жить «на чужой счет», не рассчитывает на свои силы, а только помощь извне: «хорошо бы получить наследство, хорошо бы выдать Аню за богатого человека...»

Итак, на протяжении всей пьесы Раневская и Гаев переживают крушение последних надежд, тяжелое душевное потрясение, лишаются семьи, дома, но оказываются неспособными что-либо понять, чему-либо научиться, сделать что-нибудь полезное. Их эволюция на протяжении пьесы – это разорение, крах не только материальный, но и духовный. Аневская и Гаев вольно или невольно предают все, что, казалось бы, им дорого: и сад, и родных, и верного раба Фирса.

При характеристике Лопахина нужно раскрыть его сложность и противоречивость, объективность и всесторонний подход к его изображению. Лопахин отличается от Гаева и Раневской своей энергией, активностью, деловой хваткой. Его деятельность знаменует собой, несомненно прогрессивные сдвиги.

В то же время автор заставляет нас не соглашаться с мыслью, что прогрессивные замыслы должны приводить к опустошению землю, уничтожению прекрасного. Не случайно ликование нового хозяина сменяется печалью и горечью: «О, скорее бы все это прошло, скорее бы изменилось как-нибудь нескладная, несчастливая жизнь». В нем постоянно борются противоречивые чувства. Нельзя упустить такой многозначительной детали, как эпизод в финале пьесы, когда слышится стук топора по вишневым деревьям. По просьбе Раневской Лопахин приказывает прервать рубку сада. Но едва старые владельцы покинули имение, топоры снова стучат. Но и на Лопахина Чехов смотрит как бы из «исторического далека», поэтому видит за его субъективно добрыми намерениями всего лишь хищную и ограниченную деятельность. И имение, и вишневый сад он купил как-то «невзначай». Лишь рядом с Раневскими, Гаевыми Лопахин может произвести впечатление деятеля, но Трофимову планы Лопахина «настроить дачи» «представляются несостоятельными, узкими».

Создавая образ Трофимова, Чехов испытывал затруднения. Он предполагал возможные цензурные нападки: «Меня, главным образом, пугала... недоделанность некоторая студента Трофимова. Ведь Трофимов то и дело в ссылке, его то и дело выгоняют из университета...». В самом деле, студент Трофимов появился перед зрителем в то время, когда общественность было взволнована студенческими беспорядками.

В образе «вечного студента» - разночинца сына лекаря Трофимова показано превосходство над другими героями. Он беден, терпит лишение, но решительно отказывается «жить на чужой счет», брать взаймы. Наблюдения, обобщения Трофимова широки, умны и справедливы: дворяне живут на чужой счет; интеллигенты ничего не делают. Принципы его (трудиться, жить во имя будущего) прогрессивны. Жизнь его может вызвать уважение, волновать молодые умы и сердца. Речь его взволнованна, разнообразна.

Но и в Трофимове есть черты, сближающие его с другими персонажами пьесы. Жизненные принципы Раневской и Гаева сказываются и на нем. Трофимов с негодованием говорит о безделье, «философствовании», а сам тоже много говорит, любит поучения. Автор иногда ставит и Трофимова в комическое положение: Петя падает с лестницы, безуспешно ищет старые галоши. Эпитеты: «чистюлька», «смешной урод», «недотепа», «облезлый барин» – снижают образ Трофимова, вызывают порой насмешливую улыбку. Трофимов, по замыслу писателя, не должен выглядеть героем. Его роль – пробуждение сознания молодых людей, которые уже сами будут искать пути борьбы за будущее. Поэтому Аня по-юношески восторженно впитывает в себя идеи Трофимова.

Таким образом, своими произведениями Чехов не только произносил приговор истории, утверждал невозможность «жить по-старому», но и пробуждал надежду на обновление жизни. Он поддерживал в читателе, в зрителе веру в справедливость, гармонию, красоту, человечность. Писатель был глубоко озабочен тем, чтобы человек не растерял духовных и душевных ценностей, тогда он станет чище, лучше.

 

А. А. БЛОК

Свое творчество Блок осмыслял в его единстве, называя все написанное романом в стихах, а трехтомник, в который вошли стихи, драмы, поэмы – «трилогией вочеловеченья». 1 книга трехтомника – «До света», «Стихи о Прекрасной Даме», «Распутья». 2 книга – «Город», «Снежная маска», «Фаина». 3 книга – «Страшный мир», «Возмездие», «Ямбы», «Родина». «Я вышел «до света» в душе, с настроением отчаяния и пессимизма и пойду в поисках идеала через «распутья», тупики, вступлю в «страшный мир», где нет идеала, и прорвусь к пушкинским «ямбам», его оптимизму, чтобы познать Россию» (А.Блок)

Стихи о «Прекрасной Даме». Блок начинал как традиционный романтик: типичные антитезы (ночь – день, поэт – толпа), отчужденность от толпы в силу своего превосходства, разочарованность в жизни. И вдруг в этой темноте, во мраке безверия возникает она, Прекрасная Дама, Вечная Женственность, которая, являясь в образе женщины, дает веру, спасает от мрака.Прекрасная дама – вечный идеал красоты. Лирический герой – служитель Прекрасной дамы, ожидающий преображения жизни. Поэт готов отрешиться от всего реального и земного, замкнуться на своих переживаниях: «Предчувствую Тебя. Года проходят мимо…» В стихах этого цикла звучит мотив тревоги, ощущение близкой катастрофы, одиночества, тоски.

Особенности поэтической речи: ф антастичность и загадочность изображаемого. Неопределенно-личные предложения. Особенные эпитеты: «руки незримые», «сны невозможные», «шаги несуществующие».

Стихи о России. В лирике Блока слышится постоянное обращение к России. Цикл «Родина» - высшее поэтическое достижение Блока. Россия открывается ему тайной прошлого. В стихотворении «Русь» родина предстает не благолепной, не идиллической, а страшной, языческой, словно позабывшей о своих храмах и святых. Бездорожье, серые избы, нагота природы – все это у Блока прекрасные черты Родины, вызывающие у него слезы любви. Главный образ цикла «Родина» - путь. Поэт исследует истоки особого пути России и обращается к 14 веку, к Куликовской битве, в которой он видел мистический смысл, ибо этой битве покровительствовала сама Богоматерь. Блок говорит о России с каким-то болезненным стоном любви и тоски. Он называет ее своей женой, сестрой.

Поэма «Двенадцать». Поэма «Двенадцать» написана за три дня, в январе 1918 г. В поэме звучит музыка разыгравшейся стихии, ею наполнена вся поэма. Музыка слышна и в свисте ветра, и в маршевом шаге «двенадцати», и в «нежной поступи» Христа. Музыка – на стороне революции, на стороне нового, чистого, белого. Старый мир (черный) музыки лишен. Основной художественный прием – антитеза. В поэме противопоставлены старый мир (его олицетворяют буржуй, писатель-вития, товарищ поп, пес) и новый мир (красноармейцы, ветер, снег).

Начиная с названия, поэма ориентирует на символическое прочтение. Во-первых, поэма содержит двенадцать глав, 336 строк, что в сумме цифр тоже дает 12. Во-вторых, героями являются двенадцать человек (красноармейцев). В-третьих, образ Христа, идущего впереди этих красноармейцев, вызывает ассоциации с двенадцатью апостолами.

Особенности и смысл пейзажа в первой строфе поэмы. Контраст «черного» и «белого» (зла и добра в символике цвета у Блока) обозначает непримиримость противостояния, отсутствие полутонов, бескомпромиссность борьбы политических сил в России в январе 1918 года. «Ветер», символ стихии, бушует в поэме «на всем Божьем свете». Таким образом вводится масштаб изображения событий в поэме – не улица, город, страна, а Вселенная. Разговорное выражение «на ногах не стоит человек» имеет и обобщенно-философский смысл – человек, потеряв почву под ногами, как бы летит в порыве ветра. Автор не конкретизирует этот образ – это ни красный, ни белый – это человек вообще, которому негде укрыться от всепроникающей стихии ветра. Стихия мстит всему отжившему, больному. Ее месть оправдана и радостна. В первой главе к слову «злоба» автор использует эпитеты «черная» и «святая». Эпитет «черная» применительно к злобе вполне объясним: злоба – это черные силы. «Грустная» злоба» тоже объясняется достаточно легко, но почему злоба «святая»? Блок понимал революцию как своего рода наказание правящим классам за их преступное пренебрежение своим государственным и нравственным долгом по отношению к собственному народу. В связи с этим злоба раба, который, восстав, борется за свои права и как будто восстанавливает попранную справедливость, по Блоку, является исторически объяснимой и в чем-то оправданной – «святая», но даже это не может изменить ее черную природу, она не перестает быть враждебной гуманизму силой разрушения и уничтожения.

К какому миру: света или тьмы, добра или зла, принадлежат главные герои, появляющиеся во второй главе: «В зубах – цыгарка, примят картуз, На спину б надо бубновый туз!» Блок не судит героев безапелляционно, а просто констатирует факт. Автор сочувственно относится к «двенадцати», поскольку и их внешность (что видно уже сейчас), и духовный облик (что станет ясно позднее) слишком явно несут на себе следы той жизни, которую они прожили. «Двенадцать» — это «плоть от плоти старого мира», предельно точно передает суть этих персонажей. Свобода понимается красноармейцами как активное неприятие религии, борьба с ней.

Во второй главе поэмы звучит призыв: «Революционный держите шаг! Неугомонный не дремлет враг!» В поэме он играет роль организующего начала: он объясняет, почему герои отправились в свой многотрудный путь, что движет ими на этом пути, помогая преодолевать его тяготы и лишения. Однако уже в самом мотиве «похода» «двенадцати», отраженном в призыве, содержится указание на то, что враг непременно присутствует, необходимо отыскать его.

«Мы на горе всем буржуям Мировой пожар раздуем, Мировой пожар в крови – Господи, благослови!» Что такое пожар? Изначально – это разрушение, уничтожение. Следует обратиться к образу «мировой пожар в крови». В данном случае речь идет о том, что человек, вступивший на путь разрушения, должен начать в первую очередь с разрушения самого себя, собственных нравственных устоев. Эта строфа заканчивается обращением к Творцу: «Господи, благослови!» В этом обращении можно выделить два аспекта: первый – оно подтверждает нерасторжимое единство героев поэмы с тем миром прошлого, так как в нем благословение Господне было обязательным для любого начинания. Второй связан с тем, что в попытке «двенадцати» получить благословение отчетливо прослеживается стремление переложить личную ответственность за свои поступки на власть не только советскую, но и на духовную.Таким образом, двойственность героев не является их личностным отличием, она определяется нравственным климатом эпохи и соответственно сама определяет эту эпоху.

Восьмая глава поэмы – это углубленное проникновение в нравственный (или безнравственный?) мир героев. Восемь строк создают жуткую картину бездуховности: явлениями одного порядка предстают: лущить семечки, чесать темячко, проводить времячко и полоснуть ножичком. В системе ценностей персонажа подобные действия одинаковы.

В девятой главе Блок рисует страшную в своей безысходности картину страданий человека, обреченного на гибель не в силу каких-то личных качеств, а потому, что мир, в котором он мог быть человеком, разрушен, и разрушен он теми самыми «двенадцатью», которые продолжают свое победное шествие. Блок не судья своим героям, он прекрасно понимает, что революция не сделала людей хуже, она всего лишь «дозволила» проявиться в их поведении тому, что было постыдным.

В последней, двенадцатой, главе дважды упоминается «державный шаг», которым идут герои поэмы. Герои поэмы, которые вроде бы должны уходить из мира старого в мир новой жизни, на самом деле идут по кругу: ведь «держава» старая и «держава» новая одинаково безнравственны, поскольку «двенадцать», плоть от плоти старого мира, пытаются создать новый мир по образу и подобию старого, поскольку ничего другого они не знают и не умеют. Последняя строфа поэмы – апогей этого шествия. Символична «расстановка» героев. «Позади – голодный пес» (образ-символ старого мира), центр группы – «двенадцать», а впереди них, впереди старого мира, невидимый ими и – как они считают – абсолютно им не нужный (что и словом, и делом доказывалось ими на протяжении всего пути) – Иисус Христос.

Вьюга смеется над попытками двенадцати убить «товарища», невидимого для пули, – Христа «с кровавым флагом» в руках. Эту фигуру, видную автору, так и не суждено было увидеть тем, кто Его преследовал в слепящей пурге. Они и сами не знали, что шли туда, куда Он их вел, и поэтому весь смысл финальной процессии Христос-двенадцать-пес может выглядеть иначе. Действия людей нового мира, располагающихся между Добром и Злом, но движущихся в сторону Добра, оправданы, получается, Блоком, хотя «пес паршивый», символ зла, так и останется с ними, оборачиваясь «волком». «Бессознательность» поведения двенадцати все меняет: они стреляют по Христу, но не знают, что по Нему; их выстрелы безвредны для Него; они следуют за Христом, искупителем их грехов, держащим в руке «кровавый флаг».

Поэма не хвала и не хула; сложность финального шествия, сложность, неоднозначность поступков двенадцати отражают сложность революции в восприятии Блока, который, как известно, избегал «идейной» трактовки финала, лишь объясняя, что «если вглядеться в столбы метели на этом пути, то увидишь «Исуса Христа». Христос не вправе оставить слабое и несовершенное творение – человека – наедине с миром злобы, который этим же человеком и создан. Ибо если Он с ними, то есть все же надежда, что тьма в душах людских уступит миру света, добра. Наверное, поэтому поэма, начинающаяся с черного цвета, заканчивается все-таки белым: «В белом венчике из роз…»

Стихия цвета. «Черный вечер. Белый снег» Черное – старое, уходящее, белое – новое, устремленное в будущее. Жестокое разделение – таково время, никаких полутонов. А еще в поэме возникает красный цвет – цвет знамени, крови, революции. Стихия музыки. 2 глава – ритм марша; 3 глава – частушка, 9 глава – городской романс. Стихия природы. Безудержная, веселая, жестокая. «Ветер – на всем божьем свете!» Космический масштаб, ветер сбивает с ног, загоняет в сугробы представителей старого мира. Ветер сопровождает «Двенадцать» («Гуляет ветер, порхает снег, идут двенадцать человек»). Ветер играет красным флагом. Снег крутит порхает, переходит в метель, «снег воронкой завился, снег столбушкой поднялся». Метель в душе Петрухи. Начинается пурга. Стихия человеческих душ. Безудержная, жестокая, непостижимая у «двенадцати»: «В зубах цигарка, примят картуз, на спину б надо бубновый туз» (бубновый туз – знак каторжника) Свобода, свобода, Эх, эх, без креста!», т. е. дозволено все. Ненависть к старому миру выливается в призыв «Пальнем-ка пулей в Святую Русь – в кондовую, в избяную, в толстозадую». 8 глава – с амая страшная. Скучно! Все без меры: горе, радость, тоска. Скучно – это серо, серо – это безлико. Стихия вседозволенности. Всё это жестоко, непостижимо, безудержно, страшно! Свобода без креста, без святынь, Бога имеет начало дьявольское: блудливый пес идет с двенадцатью, замыкая их шествие. В человеке из старого мира, по Блоку, борются добро и зло. Но все-таки впереди «двенадцати» – Христос. Он словно выводит их с метельных улиц Петрограда в миры иные. С появлением Христа меняется ритм: строчки длинные, музыкальные, будто наступает вселенская тишина. Блок нарисовал своих героев «без Бога», но понимал, что религиозную память о Боге человек, даже атеист, несет в себе, поэтому преображение низменного в святое неизбежно.

В статье «Интеллигенция и революция»,написанной почти одновременно с поэмой, Блок восклицал: «Что же задумано? Переделать все. Устроить так, чтобы все стало новым, чтобы лживая, грязная, скучная, безобразная наша жизнь стала справедливой, чистой, веселой и прекрасной».

В. В. МАЯКОВСКИЙ

 

Поэтическое новаторство Маяковского: специфическая образность, в основе которой сочетание правдоподобия и фантастики (гротеск); виртуозное использование приема развернутой метафоры; широкое использование авторских неологизмов; привлечение внимания к содержанию стиха неожиданной рифмовкой. Строка Маяковского делится не на стопы, а на ритмико-смысловые доли. Каждая доля выделяется интонационно и логически. Особое значение приобретает пауза (отсюда лесенка Маяковского).

Лирический герой раннего Маяковского: сильная бунтующая личность, протестующая против начавшейся мировой войны и социальных несправедливостей; личность, противопоставляющая себя обывателям; одинокий герой; автором создается образ, который несет на себе печать трагизма; одинокий лирический героя ранней лирики Маяковского окружен антиподами; временами автор одевает на своего маску циника и пошляка от великого отчаяния, устав бороться с «громадиной зла»;ранимость и чуткость поэтической души.

Почему автор создает образ такого лирического героя? 1) чтобы быть услышанным, чтобы обратили внимание; 2) из-за стремления шокировать окружающих грубыми выпадами, пойти вразрез с общественной моралью, бросить вызов общественности, но поэт отказывается от такой позы, раскрывая душу, полную сострадания и любви к людям. Почти в каждом стихотворении из ранней лирики мы слышим сочувствие, страстную, порой мучительную любовь и веру в человека.

Основной конфликт ранних произведений: противопоставлениедействительности и стремления к гармонии; невозможность гармонических отношений в современной поэту жизни.

«Адище города» — ключевой образ поэзии Маяковского до 1917 г. Поэт дал оценку атмосфере, укладу города и человеку, томящемуся в нем. Все несется, движется, падает, скрежещет, ослепляет в этом сгустке цивилизации. Сквозь экстравагантные формы стихотворений проступают трагические черты капиталистического ада, города-убийцы, города-неволи, города-развратника. Город («Утро», «Из улицы в улицу» и др.) выявляет суть жизни – смесь материального достатка и богатства, человеческой и духовной бедности. Лирический герой раннего Маяковского противопоставляет себя окружающему его миру. Он заявил о себе впервые в стихотворении с названием-вызовом «А вы могли бы?» Лирический герой – «Я» выбирает вольный, бушующий океан, ему ничего не стоит сыграть на водосточной трубе ноктюрн. «Я» не отгорожен от будничной жизни – просто он умеет ее преображать, расцвечивать, обогащать. А вот «Вы» живут иначе, видят вещи такими, какие они есть.

Это стихотворение – микрокосм раннего Маяковского. Оно дает движение двум самым главным образам творчества: «Я» с его «острым зрением» и тяготением к яркому, солнечному миру океана, кораблей, звезд, диковинных птиц и «Вы», наделенного «куцым зрением», избирающего дома-скорлупки, дачки, счет в банке, студень, борщ. Первый образ почти всегда героизирован в противостоянии миру пошлости, второй – остросатирический.

Период первой мировой войны обозначил новую веху в творчестве Маяковского. Его лирический герой ощущает одиночество, непонятость. Его попытки достучаться до обывателя трагичны. Он хочет спастись юмором и предлагает парикмахеру причесать ему уши, а гладкий парикмахер становится вдруг «хвойным», злым («Не понимают!»). Хочет разорвать одиночество и кричит: «Послушайте! Ведь если звезды зажигают – Значит, это кому-нибудь нужно?»

Лирический герой Маяковского не хочет изоляции от большого человеческого оркестра. Сквознал метафора «люди-оркестр» в стихотворении «Скрипка и немножко нервно» выявляет позицию «Я», которому хочется преодолеть оставленность всеми, побрататься с любым, кто ему поверит, хоть с нежной скрипкой, «выплакивавшей» свое одиночество без слов, без такта. Отчаяние свое лирический герой выражает резко, грубо, иронично. В стихотворении «Нате!» ирония переходит в гротеск: «Вы» – не люди, а «обрюзгший жир», у мужчин – «в усах капуста», «женщины смотрят устрицей из раковин вещей». Зато свое сердце поэт сравнивает с хрупкой, трепетной бабочкой («бабочка трепетного сердца»), которую толпа, «стоглавая вошь», может легко раздавить.

Стихотворение «Мама и убитый немцами вечер» исполнено сострадания к жертвам войны – безногим, безруким калекам, к матерям. Антивоенные настроения углубляют конфликт между лирическим героем и «ими». Поэт был убежден, что он любит человека, и обозначил пафос своего творчества так: громада любовь и громада ненависть. Крайности в восприятии мира и человека часто носили эпатажный характер, Маяковский, «красивый, двадцатидвухлетний», «бесценных слов транжир и мот», бросал вызов слабому человечеству и Богу: «Эй, вы, небо, снимите шляпу! Я иду!», сотворив из себя кумира.

Поэма «Облако в штанах» (1915). Название поэмы явно ерническое, содержащее издевку: прозаизм «штаны» в соседстве с характерным образом поэта – «облаком» работает опять же на конфликт: вы хотите из меня, мужчины, сделать «меняющее свои тона облако», чтобы я отступился от намерения делать социалистическое искусство с его идеями разрушения старого во имя нового, где будут торжествовать «свобода, равенство и братство». Но я не облако, я «тринадцатый апостол» (как было заявлено в первоначальном названии), пророк, глашатай новой веры, отнюдь не христианской. Маяковский объявляет себя тринадцатым апостолом, который, отвергая старый мир, предвещает близкую революцию. Сам Маяковский определил поэму как «тетраптих», смысл четырех частей которой – «долой вашу любовь», «долой ваше искусство», «долой ваш строй», «долой вашу религию». Все части поэмы, однако, объединены темой любви, взятой в мировом, вселенском масштабе – речь идет о теме любви в искусстве, о несостоявшейся любви в буржуазном мире эпохи первой мировой войны, о богоборческом протесте отвергнутого влюбленного.

Тема революции. Творчества Маяковского после Октября 1917 г. «Моя революция. Пошел в Смольный. Работал», – так безоговорочно принял поэт Октябрьский переворот 1917 г., посвятив ему «Оду революции». «О, звериная! О, детская! О, копеечная! О, великая!» – уже в этих эпитетах переданы контрастные проявления революционного светопреставления. «Как обернешься еще, двуликая? Стройной постройкой, грудой развалин?» – вопрошал поэт, предугадав будущее разорение России. «Левый марш» – самое революционное стихотворение Маяковского – намечает новый художественный конфликт в лирике поэта: «МЫ» (краснофлотцы, Ленин, строители Кузнецка...) – «ОНИ» (белые, спекулянты, Керенский, Врангель, «мурло мещанина» советской формации). Духовно-нравственный конфликт «Я» – «ВЫ» уступает место идеологическому и политическому. «МЫ» разворачиваемся в марше, чтобы загнать клячу истории, ибо смотрим в будущее, – «ОНИ» живут по законам Адама и Евы, смотрят в прошлое.

Сатиру Маяковский назвал своим любимым оружием, метившим в годы революции в «контру», а после нее – в совмещанина («О дряни»). «Совме-щанин» – изобретение поэта, каламбур, соединяющий в себе три слова: «советский», «совмещать» и «мещанин». Маяковский рисует совмещанина в домашней обстановке, среди особого интерьера: рядом с самоваром газета «Известия», клетка с канарейкой соседствует с портретом Маркса в «алой рамочке». Символы красного режима и на платье у жены – брошь в виде «серпа и молота». Так выглядит бутафорская революционность. Сатирическая деталь поэта беспощадна, нарочито груба, низкопробна («намозолив от пятилетнего сидения зады», «крепкие, как Умывальники», «фигурять», «та или иная мразь»). В стихотворении «Прозаседавшиеся» Маяковский рисует уклад советского учреждения в «дожде бумажных дел», в бесконечных заседаниях, посвященных «покупке склянки чернил». Царство абсурда наваливается на лирического героя, его «свихнувшийся разум» не в состоянии понять «спокойнейший голосок секретаря» о своем начальнике: «Они на двух заседаниях сразу». Темы сатирических стихотворений охватывали всю злобу дня: бюрократизм, быт, любовь, нравы молодежи, псевдоценности советской буржуазии, вызывая гнев, презрение, желание «достучаться» до тех, кто не хочет строить город-сад.

Лирика 20-х гг. Многие литературоведы советского периода отмечали планетарное мышление Маяковского, и его строка «Я над глобусом от горя горблюсь» воспринималась как выражение истинной сути, пафоса творчества. Поэт противопоставляет чувственную любовь настоящему чувству, делающему человека поэтом, творцом, первопроходцем. Настоящая любовь преодолевает быт – тишину спаленок, шум примусов, счет в банке – и выходит на простор творчества и взаимного бережного отношения друг к другу.

Тема поэта и поэзии – самая актуальная в лирике Маяковского. В «Облаке в штанах», «Юбилейном» он полемизировал с «чистой» поэзией, равнодушной к трагедии города, войне, революции, с традицией элитарного искусства. В «Юбилейном» сам автор новой поэтики, обращаясь к Пушкину, скажет, что в его стихах «гудит время телеграфной строкой» и наступили «битвы посерьезнее Полтавы», что своим творчеством он выполняет социальный заказ и ему хотелось бы в литературной табели о рангах занять место рядом с Пушкиным, который также «бушевал» в своей эпохе. «Революцией мобилизованный и призванный», «горлан, главарь», «ассенизатор и водовоз» – вот назначение поэта, о котором говорит Маяковский во вступлении к незаконченной поэме «Во весь голос». Познакомиться с судьбой поэта, неоднозначной и трагической, полезно, чтобы понять, что отчуждение личности в пользу революционной идеологии с полным отказом от христианских заветов всегда чревато и нравственной и физической гибелью.

 

Лирика С.А. Есенина

Исповедальность, откровенность есенинской лирики позволили исследователям назвать творчество Есенина единым романом – лирическим автобиографическим романом в стихах, романом-исповедью.

Есенинская концепция мира и человека: преклонение перед жизнью, восхищение красотой окружающего мира, близость к родной земле, умение видеть поэтическое в будничном. Эти особенности художественного мира, корнями уходящие в народную мудрость, в традиции устного народного творчества, проявились уже в первом сборнике молодого поэта — «Радуница» (1916). «Край любимый» («рязанские поля, где мужики косили, где сеяли свой хлеб», «низкий дом с голубыми ставнями») стал истоком и основной темой творчества С. Есенина. О чем бы ни писал поэт, все его стихи, по сути, об одном – о дорогой его сердцу Руси. И конечно же, о себе, о том, что больше всего волнует, о своих чувствах, надеждах, любви.

Тема природы. В поэзии Есенина поражает почти начисто утраченный современным человеком дар понимать душу природы, растений, животных, ощущать себя частью всего живого. Природа в стихах поэта живет и дышит, и созданию этого впечатления помогает олицетворение. Природа в художественном мире Есенина – не фон для лирического героя, в пейзаже всегда выражена авторская оценка, чувство, отношение поэта. Это лирический пейзаж, в котором тайны человеческой души раскрываются через сопоставления (открытые – в форме сравнения и скрытые – в виде метафоры) с миром природы: «сам себе казался я таким же кленом»; «я по первому снегу бреду, В сердце ландыши вспыхнувших сил». Сравнения, олицетворения, метафоры, используемые Есениным, взяты из хорошо знакомого ему мира крестьянской жизни: «в тихий час, когда заря на крыше, Как котенок, моет лапкой рот», «месяц рогом облако бодает»; «рыжий месяц жеребенком Запрягался в наши сани». Активное использование цвета, словесная живопись – характерная особенность есенинского творчества. Эпитеты «синий», «голубой» постоянно сопровождают образ родины и передают чувство искренней сыновней любви («голубую оставил Русь», «тропа голубого поля», «несказанное, синее, нежное»). Чистоту, нежность, ассоциирующиеся с Русью, детством, любовью, несут эпитеты «алый», «малиновый», «розовый» («выткался на озере алый свет зари», «проскакал на розовом коне»). Цветовая гамма есенинских стихов созвучна основным краскам древнерусской живописи. Когда же надо будет передать горечь утрат, потерь, разочарований, Есенин использует черный цвет: «черная, потом пропахшая выть», «вечер черные брови насопил» и, наконец, «черный человек».

Связь земного и небесного («понятен мне земли глагол», но «душа грустит о небесах») – не просто один из поэтических приемов, а важнейшая особенность философии Есенина, его представлений о мире и человеке. В произведениях поэта земная и небесная сферы взаимодействуют, влияют друг на друга и даже сливаются. Вот почему небо в художественном мире поэта – «голубая трава», «голубая пыль»...там растут деревья, пасутся «животные» (месяц, солнце, звезды, облака, тучи и др.), а вода на земле – это небесная «синь, упавшая в реку». Природа у Есенина – божественный храм. Эта поэтически выраженная связь земли и неба создает образ единого вселенского храма – храма природы, человеческой души, прекрасного храма мироздания. Радостное приятие жизни, преклонение перед красотой родной земли, мудрое (несмотря на молодость поэта) понимание мира, красота художественного слова – характерные черты лирики Есенина.

Трагический контекст времени (шла Первая мировая война, приблизившая еще более суровые события в истории России) определил тональность последующих стихотворений Есенина (например, «Устал я жить в родном краю…»). Тема разочарования и безысходности раскрывается через показ отчуждения от самого дорогого: друга, любимой, родного дома, людей, самой жизни. Но даже предполагаемая попытка уйти из родного дома приводит к неминуемой расплате, и цена назначена самая высокая: жизнь. Мысль о последствиях отрыва от корней, разрушении традиционных устоев с особой силой зазвучит в стихах Есенина и во всей русской литературе после революции, когда писатели начнут осмысливать происходящий на их глазах слом земледельческой цивилизации (к примеру, судьбу Григория Мелехова из «Тихого Дона» М. Шолохова). Беда – так можно определить основной мотив стихотворения «Русь»(1914), впрямую откликающегося на события Первой мировой войны.

Тема Руси, родины возникает в произведениях Есенина все настойчивее, появляются переклички со сквозными мотивами русской литературы, традиционно несущими эту тему («Запели тесаные дроги...»). Образ дороги воплощает раздумье о судьбе человека, об историческом пути России. Но здесь не летящая вихрем «птица-тройка», как в поэме Гоголя, и не мелькнувшие в мистической дымке «спицы расписные», как в «России» Блока, а крестьянские дроги. После такого грустного, но типично русского пейзажа (колокольни, покрытые известкой, поминальные кресты) с особой искренностью звучат слова сыновней любви и веры. Сходно по чувству, но существенно отличается по настроению стихотворение «Гой ты, Русь, моя родная» (1914). Лирический герой ощущает себя «заезжим богомольцем», который не устает любоваться родными просторами, нарядными хатами, дышать запахом яблок и меда на Спас, слышать веселый девичий смех. Русь предстает в облике ярком, праздничном, она цветет, звучит, искрится молодостью и счастьем. Спас — именно тот праздник, который соединяет древние славянские, языческие, и христианские обряды, обычаи и верования (не случайно поэт использует название «Русь», а не Россия). Возникает чувство нерасторжимой связи с родной землей, природой, людьми, всем миром, убежденность в том, что родная земля и есть земное воплощение рая.

Русь в стихах Есенина не только радостная или печальная, не только «кроткая», но и «буйственная». Есенин стал современником грандиозных исторических перемен и воспринял революцию радостно, но, как определит он сам, «с крестьянским уклоном». В ряде произведений, написанных вскоре после Октября 1917 г., отчетливо проявился смысл этого «крестьянского уклона». «Инония» — так назвал поэт сказочную страну, воплощение лада, олицетворение мужицкого рая на земле. Казалось, суждено сбыться вековечной мечте русского крестьянина о земле, ради которой он брался за оружие. Братоубийственная гражданская война, наступление города на деревню в годы «военного коммунизма» не просто отодвинули время осуществления мечты, но и привели к мысли о том, что «идет совсем не тот социализм».

Конфликт «живого» и «железного» станет ведущим в лирике поэта начала 20-х годов. Дело здесь не только в революции, она лишь ускорила и обострила противоречия современной цивилизации между традиционным, исконным укладом жизни крестьянской России и новой, «машинной» эрой, между миром природы и уничтожающей его техникой. В сочетании с трагическими событиями войн и революций все это привело к выводу о приближении гибели милой сердцу деревни, «последним поэтом» которой ощущает себя Есенин. С темой смерти связаны образы стихотворений начала 20-х годов: «за прощальной стою обедней Кадящих листвой берез»; повтор «часы деревянные Прохрипят мой двенадцатый час»; «панихидный пляс» («Я последний поэт деревни», 1920); «жуть», «черная гибель», «смертельный прыжок» («Мир таинственный, мир мой древний», 1921). Отношения города и деревни – это «схватка жестокая» и неравная: «сдавили за шею деревню Каменные руки шоссе», «так охотники травят волка, Зажимая в тиски облав».

Есенин нашел удивительный, романтический и трагический образ, передающий конфликт «живого» и «железного». В стихотворении «Сорокоуст» он нарисовал отчаянную скачку «красногривого жеребенка», трогательного и наивного, пытающегося догнать чугунного коня – поезд: «Милый, милый, смешной дуралей, Ну куда он, куда он гонится? Неужель он не знает, что живых коней Победила стальная конница?» Речь идет не просто об отрицании машинной цивилизации и стремлении затормозить поступь нового. Может быть, Есенин был первым из русских писателей, кто сумел так остро почувствовать и на высочайшем эмоциональном накале передать свою боль и тревогу за судьбу не только «полевой России», но и всей планеты. Время подтвердило правоту поэта, и сегодня его страстный призыв защитить все живое, сохранить от уничтожения саму жизнь, не забыть свою историю, культуру, традиции по-прежнему актуален.

В стихах Есенина 1924-1925 гг. настойчиво звучит мотив возвращения в родной дом («Возвращение на родину», «Русь советская», «Русь уходящая», «Я иду долиной», «Мой путь»). Это подведение итогов («молодость прошла!»), своеобразный отчет лирического героя перед земляками и за свои успехи, и за ошибки. Это радость и горечь встреч через много лет с родными, с отчим домом, милой сердцу природой. Это расплата за уход, наказание отчуждением («я никому здесь не знаком, А те, что помнили, давно забыли»; «в своей стране я словно иностранец») и покаяние: «Россия-мать! Прости меня, Прости!» Но искреннее стремление понять новую жизнь, изменившуюся деревню, быть «настоящим, а не сводным сыном В великих штатах СССР», приводит к неожиданным выводам: «Остался в прошлом я одной ногою, Стремясь догнать стальную рать, Скольжу и падаю другою» («Русь уходящая», 1924).

Расколотость внутреннего мира поэта – отличительная черта его творчества пореволюционного периода, особенно заметная по сравнению с цельностью поэзии дореволюционной. Эта расколотость, противоречивость будет отличать лирического героя «городского» цикла «Москва кабацкая»(1924). В нем есть задиристость и похвальба («худощавый и низкорослый, Средь мальчишек всегда герой»), есть бесшабашное желание «всех перепить, перестихотворить, перехулиганить» («я московский озорной гуляка», «оттого прослыл я шарлатаном, Оттого прослыл я скандалистом»), есть стремление опуститься на самое дно, очутиться у последней черты («я такой же, как вы, пропащий, Мне теперь не уйти назад»). Но во всей этой смеси чувств и настроений преобладает пронзительная тоска и жалость к самому себе («синие глаза твои в кабаках промокли», «отцвела моя белая липа, Отзвенел соловьиный рассвет», «голова ль ты моя удалая, До чего ж ты меня довела?»).

Преобладающий колорит «Москвы кабацкой» – черный, словно померкли так хорошо знакомые герою краски, оставшись лишь горьким напоминанием о былом. Не исключение здесь и грубая, порой бранная лексика, отражающая грубость нравов и примитивность отношений. В «Москве кабацкой» можно увидеть внутренний сюжет: стремительное падение лирического героя и трудное, мучительное выздоровление души.

В эти же годы написан целый ряд стихов, объединенных общей темой осмысления жизни. Приближающееся тридцатилетие осознавалось Есениным как пора подведения итогов бурно прожитой молодости. «Не жалею, не зову, не плачу…», 1921). Прочувствованное философское осмысление пережитого отличает это стихотворение. Необычна интонация неторопливого размышления, осознание конечности жизни конкретного человека и бесконечности природы, благословение опыта жизни во всем его многообразии.

О родине с ее трудной исторической судьбой размышляет Есенин в поэме «Анна Снегина» (1925). Эпическая тема (крестьянская вражда, мировая война, революция, война гражданская) тесно связана здесь с темой лирической, нежной «сиреневой» темой первой любви, юности, цветения. Более того, все события исторической сюжетной линии даны через восприятие лирического героя. Здесь использован традиционный для Есенина сюжетный мотив (возвращение в родные места), который позволяет показать изменения, произошедшие с людьми, со страной, с лирическим героем. Ему доверено высказать важнейшую мысль поэмы: «Я думаю: Как прекрасна Земля И на ней человек».

Этот идеал раскрывается в поэме через описание весны, цветущего сада, радости встречи с близкими, с любовью, счастья самой жизни. А по контрасту дано то, что нарушает гармонию: гнилые хаты, крестьянские распри, равнодушие верхов, смерть простых людей, вынужденный разрыв с родной землей... Все в поэме подчинено земным заботам и тревогам, рассказу о драматических судьбах крестьянства на переломе истории. В то же время своеобразное кольцевое обрамление («иду я разросшимся садом, Лицо задевает сирень») снимает социальную остроту изображаемого, подчеркивает мотив любви к родной земле, к женщине, мотив памяти, неисчерпаемости жизни.

 

Лирика А.А. Ахматовой

Тема поэта и поэзии. Анна Ахматова – величайшая поэтесса “серебряного века”, начинала с увлечения акмеизмом. До Ахматовой история знала много женщин-поэтесс, но только ей удалось стать женским голосом своего времени, женщиной-поэтом вечного, общечеловеческого значения. Именно она впервые в русской литературе явила в своем творчестве универсальный лирический характер женщины.

Начало творчества Ахматовой связано с Царским Селом, где прошли ее юные годы. Она почти физически